I like you and strawberries

      Свет падал из окна совсем тускло, солнце закатилось за горизонт, а серые облака обещали проливной дождь этой темной ночью. Он стоял у зеркала в одном нижнем белье, рядом на полу расположились весы, он смотрел сначала на лицо, немного округлившееся, потом на руки, которые неизменно были без выраженных мышц, на свой мягкий живот, чуть выпирающий, и ноги с чуточку потолстевшими бёдрами. Тэхён прогонял слова менеджера его модельного агентства снова и снова:  — Мальчик мой, я больше не могу молчать. Так как у нас заканчивается контракт через месяц, я вынужден обсудить это с тобой. Дорогой, ты пополнел. Для модели это непозволительно! Я больше не могу терпеть убытки из-за твоего чревоугодия. Если к концу месяца я не увижу изменений в лучшую сторону, то тебе придётся искать другое агентство, милый.       Ким Тэхён — лицо «BofK», на нем держится весь основной заработок агентства. Конечно, раньше он был бесценен, но с прибылью росла база моделей. А ещё вес Кима неумолимо двигался к отметке 80, что вообще не сразу по нему заметишь.       От мыслей его отвлекли сильные и горячие руки, обнявшие его за мягкую талию, и поцелуй в плечо.  — Чего это ты себя разглядываешь, хён?  — Чонгук-и, я толстый, да?       Чон Чонгук — фотограф в агентстве Тэхёна. Они знакомы те пару лет, которые Ким работает в «BofK». Чон младше на два года, однако, не окончив школу, все бросил и занялся фотографией профессионально. Как результат: главный фотограф в самом популярном агентстве Сеула.  — Хён, что за глупости ты говоришь? Ты вовсе не…  — Мне менеджер сказал, — перебил его Тэхён, оглядывая лицо младшего.  — А ты уши развесил, хён! Что он ещё тебе наплёл?  — Пообещал уволить к концу месяца, если не похудею. Я, пожалуй, пойду в зал.  — Но уже десять вечера!  — Неважно, я хочу начать сегодня.  — Хё-ён, ну это всё глупости, останься, — канючил Чон, оттягивая руку старшего к большой кровати.  — Прости, Чонгук-и, но не сегодня.       Ким схватил свою одежду и поплелся в коридор. Натянув сверху ветровку, он чмокнул надувшегося «ребёнка» в его сладкие от жвачки губы и ушёл. Вот так просто оставил Чонгука одного.       Чонгук не маленький и понимает, чем грозит отклонение от стандартов в индустрии моды. Но так же он знает, что Тэхёну весь этот модельный бизнес очень важен, ведь он мальчик из глубинки, выбился в люди, и ради этого положения в обществе он готов на многое.       Они встречаются уже шестой месяц и «конфетно-букетный период» закончился, так и не начавшись. На работе они никак не показывают близости, ведь понимают, чем это кончится, в Корее живут, как никак. А сошлись они так банально, хоть сериал снимай: Чонгук просто попросил Тэхёна заменить одного мальчика на фотосессии для «Calvin Klein». Чонгук до этого честно считал себя натуралом, но, когда перед тобой стоит Ким Тэхён в одних боксерах, тут, знаете ли, можно и пересмотреть свои взгляды. А Тэхён никогда себя не позиционировал как гея или натурала, он просто влюблялся, а влюблённость гендеров не имеет. В общем, как говорится, закрутилось-завертелось.       Их отношения были канатом. Кто-то вечно тянул всё на себя. Чонгук все-таки моложе и ещё не понимает всего того, что понимает его хён, поэтому позиции сдаёт. Однако, Тэхён не рвётся выигрывать, он лишь немного раззадоривает пыл, дразнит, но не рубит с плеча.       Он мягкий и пушистый, когда его любят, но колючки тут как тут, когда кто-то критикует его. Критика — страшная вещь для таких людей, как Тэхён. Он не может трезво разделять всё на конструктив и необоснованные обидные слова. Для него всё одинаково больно колет в сердце. Казалось бы, он — модель, его самооценка должна быть где-то за облаками, но, по правде, в агентство его затащили. Он с детства мечтал перенять клубничную ферму своей бабушки, у которой рос, ведь родители вечно были на работе. Он изучал то, как растет клубника, какие нужны удобрения и климат. Всё записывал. Однажды, он поехал в город за каким-то спреем для дезинфекции и там, в Тэгу, его перехватил прямо на улице сотрудник кадрового отдела «BofK». Вот так совпало, так распорядилась судьба, а может — случайность, не суть. Его пригласили на кастинг, и он, деревенский мальчик, ничего не знающий об индустрии моды, прошёл отбор с успехом, положив начало своей карьере. Год назад бабушка скончалась, ферму продали родители, так что ничего больше не тянуло его обратно. У него осталось лишь его лицо, его тело, его оболочка.       Ким быстро шагал к тренажёрному залу, где планировал купить абонемент на ближайшие полгода. Вообще, ему нужно скинуть всего с десяток килограмм, но ему кажется, что нужно добиться большего результата. В этом он весь: чем больше, тем лучше. Чувство меры это не про него.       Когда он стоял под струями горячей воды, на часах было уже два часа ночи, в телефоне — семь пропущенных от «Кролика». Но Тэхёну было не до Чонгука и его переживаний, в голове крутилось то, что сегодня он, встав на весы после тренировки, не скинул пару килограмм, а набрал целых 700 грамм. Поэтому план закупиться продуктами под завязку был вычеркнут из ежедневника, и Тэхён просто купил клубничный йогурт, не один, а целую пачку, про запас, так сказать.

***

      Шли дни, недели, Тэхён действительно терял вес. Чонгук, мышцам которого завидуют многие в агентстве и который понимает, что такое здоровый спорт, начинает беспокоиться за своего парня. Пять раз в неделю Тэхён уходит с утра пораньше, даже не попрощавшись, при Чонгуке он не ест, одежда стала висеть на теле. В одну из недель Чон проследил за тем, чем занимается Тэхён, что ест и сколько. Он узнал, что тот голодает, изводит тело тренировками, поэтому вызвал старшего на серьёзный разговор.       Тэхён как раз сидел на диване и фотографировал свои ноги в шортах.  — Хён.  — М?  — Хён, я волнуюсь за тебя.  — Со мной все в порядке, — отвлёкся на взволнованные глаза тонсена, — Что такое?  — Посмотри на себя, хён!  — Ох, я все ещё немного пухлый, мне нужно больше тренироваться, — спокойно сказал он, встав перед зеркалом.  — Ты ешь один раз в три дня, в каком месте ты можешь быть пухлым? — взывает Чон к разуму.  — Следишь за мной? — покосился Тэ.  — Нет, просто наблюдал. И мне не нравится всё это, хён. Хватит, пожалуйста, — мягко.  — Чонгук, я сам решу, когда остановиться. Пока я недоволен. Агентство тянет с переподписанием контракта уже третью неделю, мне нужно быть уверенным, что они меня не выпрут.  — Тэ, — руку — на плечо, — они не выгонят тебя, я уверен. Послушай, ты такими темпами загонишь себя в могилу.  — Не неси бред. Я же говорю, со мной все хорошо.  — Ты только говоришь так. Такое изнурение…  — Чонгук, — сбросил его ладонь Ким, — извини, но мне пора. Позже встретимся.       Чон хотел было развернуть парня к себе, стукнуть его по лбу, чтобы вразумить, но Тэхён смылся слишком быстро, чтобы младший смог что-то вовремя сделать.

***

 — Мы благодарны за сотрудничество, но продление контракта невозможно, Тэхён.       Они сидели в конференц-зале агентства. Директор безучастно смотрел на бумаги, а менеджер резал без ножа.  — Но я похудел! — возмутился Тэ.  — Я знаю, но ничего не могу поделать. Продажи последних четырёх журналов с тобой на обложке не окупились, мы в убытке.  — Что случилось? Что не так?  — Хотелось бы знать.       Тэхён сидел с ошалелым видом. Он искренне недоумевал, что и когда пошло под откос. Поклонился и дёрнулся к выходу. Сюда он больше не вернётся. Лишь с одним портфолио в руке он шёл по влажному после проливного дождя асфальту, уткнувшись взглядом в свои начищенные кроссовки. В джинсовке было немного прохладно, ветер колыхал каштановые волосы. Слабость в теле заставляла идти медленно и рассматривать горящие вывески.       Он машинально пришёл к многоэтажке Чонгука. А раз пришёл, надо зайти. Заодно и сообщить «радостную» новость.       Он поднимается на нужный этаж, весь в прострации, нажимает на звонок и ждёт. В глазах как-то всё потухло, и даже лицо совсем осунулось. Дверь, наконец, распахивается.  — Хён?  — Они выгнали меня, Чонгук-и.       Чон без слов притягивает к себе хрупкое тельце Тэхёна и сжимает в объятиях. Тэхён же хватается за него, как за спасательный круг. Он топит лицо в его плече, слезы потихоньку начинают впитываться в белую футболку.  — Тш-ш, всё будет хорошо, хён. Я рядом.       Чонгук аккуратно прикрывает дверь, не выпуская Кима из рук, и утешительно гладит его по волосам и шее. Они стоят так совсем недолго, пока Тэхён не отстраняется, кинув портфолио под ноги, начиная смазывать капли пальцами с лица.  — Неужели я такой плохой?  — Не говори ерунды, хён. Ты прекрасен.  — Тогда почему..?  — Давай забудем об этом ненадолго и ты успокоишься? Эти мудаки не стоят твоих слез.  — Можно мне чаю?  — Пойдём.       Гук берет парня за руку невесомо, совсем нежно, и ведёт на кухню. Там он усаживает его за барную стойку и, включив чайник, поворачивается к Тэхёну, разглядывает его.  — Чего? — шмыгает тот носом.  — Ты слишком красивый, хён. Я должен это запечатлеть, не двигайся.       Он словно молния возвращается уже с камерой и щёлкает пару раз. Затем опускает объектив и широко улыбается. Тэхён все же немного смущен.  — Хён.       Чон подходит к нему и, положив камеру на стол, поддевает его подбородок пальцем. Взгляд у Тэхёна чуть отстраненный, будто он мыслями не здесь. Но он смотрит в упор, а затем сам целует Чона. Глубоко, с языком, со страстью. Он тянет его к себе за талию и одну руку переносит на шею, постепенно доводя её до чёрной шевелюры младшего. Мягкие волосы сминаются легко, в пальцах будто шёлк. Чонгук поддаётся напору, складывая руки на широкие плечи, а затем и вовсе опуская их на бедра, дёргает ремень на себя.       Тэхён вдруг подрывается с места, тащит мелкого за собой в спальню, совершенно забывая про электрический чайник, в котором сейчас бурлит кипятком вода. Он сам уже бурлит весь, какой там чайник.       На Чонгука давят широкие ладони, и он валится на незастеленную кровать, Тэхён нависает сверху, проталкивая одну ногу к его паху. Он снимает с себя футболку и замирает. Чонгук тоже.       Он водит пальцами по выпирающим рёбрам старшего с какой-то неописуемой тоской во взгляде, брови виновато сдвигаются к переносице домиком. Потому что не уследил, не взразумил. А что Чонгук может? Любить может. Да и всё, в принципе. Большего Тэхён не позволяет.       Ким смахивает его руки с себя и, подняв футболку, начинает покрывать весь торс Чонгука беспорядочными поцелуями. Тот тихонько стонет и немного выгибается на встречу. Тэхён упирается пахом в бедро и имитирует движение, отчего заводятся оба ещё сильнее. Чонгук поднимается на локтях, а Тэ без слов понимает и стягивает с него футболку окончательно, откидывая куда-то на пол. Затем они снова вцепляются в губы друг друга, медленно опускаясь обратно на матрас, и Чонгук начинает возиться с джинсами старшего.  — Я хочу тебя утешить, хён.       Ким лишь встаёт на колени над младшим и сам расстегивает штаны, приспуская. Чонгук обхватывает бедра и утыкается носом в нарастающий бугор, начиная втягивать его запах. Ему на затылок ложится ладонь в знак одобрения, и он тянет боксеры вниз. Аккуратный член уже стоит и сочится, поэтому Гук касается головки губами в невинном поцелуе и слизывает с губ оставшуюся на них смазку. Он причмокивает, а потом берет член в рот, помогая себе рукой. Тэхён не сдерживается и толкатеся внутрь, отчего младший стонет и выпускает член изо рта.  — Прости, Чонгук-и. Всё хорошо?       Он кладёт руку на щеку Чона, заставляя на себя посмотреть. У того глаза большие, зрачки расширены, а из одного уголка губ стекает слюна. Он слегка приподнимает уголки губ, а затем снова принимает член в свой влажный ротик и усердно сосёт. Тэхён от этих действий вскидывает голову, прикрыв глаза, и устраивает руки в волосах Чонгука. Чувствуя, что он вот-вот кончит, Тэхён отстраняется и валит младшего обратно на кровать, утыкаясь в его губы своими. Он врывается жадным поцелуем, играясь с чоновым раскрасневшимся ртом, посасывает его язык, ощущая вкус собственной смазки, Чонгук стонет в ответ и тянется к краю своих спортивных штанов. Ким отрывается от него, смотря прямо в глаза нечитаемым взглядом, рассматривает. Глаза немного прикрыты, чуть отросшая чёлка взмокла от пота, ноздри неровно двигаются от частого дыхания, а совсем растраханные губы приоткрыты, из-за чего видно два кроличьих передних зуба. Тэхён все же отрывается от столь прелестного зрелища и сдвигается подальше, чтобы снять с младшего спортивки. Его член сильно натягивает ткань около шнурка на талии, отчего Ким сглатывает и незамедлительно тянет всё вниз. Чонгук предусмотрительно приподнимает бедра, и Тэ без препятствий стягивает штаны, под которыми больше ничего не оказывается. На это он усмехается, швыряя одежду себе за спину, и возвращается к сладким губам Чонгука.       Тот успел нашарить под подушкой смазку, вкладывая её в руку Тэхёну, и он без колебаний натирает три пальца, а затем толкается в Чонгука одним. Чон теряется от резкого холода внутри себя и громко вдыхает кислород, а затем со стоном выдыхает тому в губы, потому что старший начинает ритмично двигать пальцем назад-вперёд. Чонгук хватается за его плечи и стонет, прося больше, и жмурится, когда получает второй палец. Он широко распахивает глаза и топит ногти в коже Кима, когда тот касается заветного комка мышц.  — Х-хё-ён, — тянет младший.       Тэхён начинает активно его растягивать, стараясь ускорить процесс, в это время выцеловывает его шею, а позже добавляет третий палец.       У Чонгука всё перед глазами плывёт от скопившихся слёз, они начинают катиться по вискам. Он вытирает их и закрывает глаза тыльной стороной ладони, на щеках крепкий румянец, грудь часто вздымается. Он уже не может больше терпеть.  — Давай же, хён, пожалуйста.  — Сейчас, Гуки.       Ким отрывается от него, стягивает наконец до конца свои джинсы, доставая из них презервативы. Быстро раскатывает один по сочащемуся члену и наспех размазывает ещё немного смазки из тюбика. Чонгук тоже не лежит без дела и поворачивается на коленках спиной к старшему, но тот вдруг шлепает его по ягодице, а Чонгук хмурится, не понимая.  — Я хочу видеть твоё личико, Гуки.       Чона тянут за плечи и возвращают обратно на спину. Он немного дует губу, потому что не угадал желание хёна, но тот лишь прихватывает её своими и кусает, отчего Чонгук выдыхает довольно резко. Ким кладёт руки под коленками младшего, а затем ведёт к ягодицам, немного поглаживая, упирается в простыни рукой, другой помогая себе приставить член к сужающему входу Чона. Он уже смотрит на него с мольбой, но Тэхён всё ждёт чего-то, садистски ухмыляется.  — Трахни меня, хён, — ожидаемо просит Чонгук сиплым голосом, одной рукой касаясь запястья Кима.       Тэхён услышал то, что хотел, и медленно, не отрываясь от бездонных черныг глаз, входит в младшего наполовину, потом снова выходит, но не полностью. Вдруг он прикрывает глаза, наваливается чуть ниже и резко входит по самое основание. От неожиданности Чонгук охает и начинает отрывисто стонать, когда Тэ находит нужный ритм. Старший надрачивает Чону в такт толчкам так, что тот вновь прогибает спину, сжимая простынь в кулаке. Тэхён, в конце концов, срывается на бешеный темп, и затем они почти одновременно кончают.       Ким валится рядом, часто и глубоко дыша, а Чонгук глядит в потолок, так и не прикрывая рта. Он же первым отходит от оргазма, куда-то уходит, а возвращается со стаканом воды и полотенцем. Они вытираются, не говоря ни слова, Тэхён выпивает так нужную сейчас воду, и они укладываются в постель. Чонгук забивается к старшему под бок, хотя, по сути, он даже крупнее его, и гладит живот Тэхёна.  — Я хорошо тебя утешил, хён? — невинно бросает он.  — Даже очень хорошо, Чонгуки. Спи.       Они желают друг другу спокойной ночи и засыпают.

***

      Утром Чонгук просыпается вновь в одиночестве, что его не на шутку пугает. Он подрывается на кровати и зовёт Тэхёна, но в ответ тишина. Чон выискивает телефон, нагишом разгуливая по квартире, и звонит старшему.  — Алло?  — Хён, почему ты ушёл?  — Ох, я тут…  — Только не говори мне, что ты снова в спортзале, — перебивает его Чонгук, — иначе я тебе врежу.  — Побереги свои кулачки, Чонгук-и, я на ферме сейчас.  — На какой, к черту, ферме?  — Клубничной. Вот, бумаги подписываю.       У Чонгука небольшой шок, что, к чему, зачем и почему. Но потом он вспоминает рассказы Тэхёна о своём детстве и расплывается в довольной улыбке.  — Хён, назови мне адрес, я привезу свои вещи.  — Это далеко, Чонгук-и. А как же работа?  — Если они в этом ебаном агентстве не ценят такого, как ты, то и мне там делать нечего. Отныне я пейзажист. Тем более, я люблю клубнику.  — А я тебя.  — Ты ел?  — Не переводи тему, эй, я тебе тут в любви признался!  — Ким Тэхён, только попадись мне на глаза. Богом клянусь, из рук не выпущу, пока ты не съешь все шесть бургеров, которые я уже заказываю!  — Заодно прихвати клубничный милкшейк.

🍓🍓🍓