Самоубийц не пускают на ту сторону

Кита опять довели до нервного срыва. Это странно, но факт: успокоить его никто не может. Да и зачем? Никто не воспринимает его психи всерьёз. Опекуны думают, что поведение их "сына" связано с его собственной дуростью, а сверстники просто шутят про психиатора без задней мысли. А Кит плачет, кричит до срыва голоса, вырезает на руках кровавые полосы и давно не чувствует боли от порезов. Кит понимает, что всё плохо. Понимает, что ему нужен своеобразный ингибитор, чтобы остановить внутреннее гниение и саморазрушение. Но легче найти что-то, что его ускорит, чтобы не мучаться. Какой-нибудь катализатор. Нож?.. Кит смеётся, когда ему угрожают. Смеётся и терпит, выплёвывает в лицо угрозе что-то про то, что он снимет побои и обидчик заплатит ему в прямом смысле слова. Кита никто не трогает, с Китом мало кто общается, Кита боятся лишний раз всколыхнуть - он вспыхивает мгновенно, как порох или спичка. К Когане стараются не подходить в моменты, когда он с пустым взглядом рассматривает новые порезы на коже, когда он обводит капли крови пальцами и слызывает её с царапин. Он не хочет умирать, но порой осознаёт важность этого события. Самоубийц не пускают на ту сторону, они остаются в этом мире на второй срок. У Кита, под вопросом и без подтверждения, есть ряд психических расстройств и "болезней". Просто у него есть привычка дружить со студентами медицинского, а у одного его старого знакомого есть привычка примерять вычитанное в учебниках и интернете на знакомых. Однажды он в шутку начал примерять на Кита некоторые расстройства, а потом вынес неподтверждённые диагнозы, без шуток попросив наведаться хотя бы к психологу. Кит не проверился, ему это не нужно. Он уверен, что это глупая шутка. Ведь Кит понимает серьёзность таких болезней, и именно поэтому обрывает своё знакомство с тем старым другом. От Широ остаётся лишь ряд неподтверждённых болезней и привычка читать в интернете про них , примеряя каждый интересный диагноз на себя. Ничего нового он, кстати, не нашёл. Кит так и не проверился у психиатора, но.. К своим восемнадцати Кит не алкоголик, не наркоман и даже не курит. К своим восемнадцати Кит до сих пор не умер, нашёл компанию хороших друзей и свою маму. К своим восемнадцати Кит не теряет желания жить, что он преобрёл с одним хорошим знакомством. Ведь к своим восемнадцати Кит нашёл свой ингибитор: кубинец со вкусом карамели, шоколада и корицы. - Эй, маллет. Давай сбежим? А потом он стал катализатором, когда ценой своей жизни спас его из-под колёс сорокатонного грузовика. Лэнс был самым светлым событием в жизни Кита, и его смерть ознаменовала возвращение Когане к своему мрачному сознанию. Он свернул не на тот путь и покатился по наклонной ещё тогда, когда остался сидеть и истекающего кровью тела своего любимого. Он умер ещё тогда, когда на похоронах не проронил ни слезы. Ведь он выплакал всё ещё на трассе и высох на всю жизнь. " - Эй, маллет. Давай сбежим? "   Кит уже не против побега от этого мира, если даже его не пустят на ту сторону. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. Он узнаёт его по глазам. Лэнс узнаёт Кита по чёртовому измученному взгляду, когда тот проходит мимо забегаловки. МакКлейн срывается с места, игнорирует друзей из своего универского трио и просто бежит за ним. - Кит! Он не оборачивается. Только сильнее натягивает капюшон своей любимой красной толстовки, опуская голову ещё ниже. Ещё больше склоняется, ещё сильнее изводит свою осанку. Лэнса всегда бесила эта его привычка; но он любил эту спину и её неповторимый изгиб. Легко выступающие позвонки и лопатки, отсутствие лишнего и природный минимализм. Однако он точно знал, что Кит всегда хотел пирсинг на лопатке, но боялся. Лэнс его сделал первым, чтобы подтолкнуть своего парня к действиям, сказать что это не страшно. Но он не успел в прошлый раз. - Кит, мать его, Когане! Фигура дёргается и останавливается, горбясь ещё сильнее, сгибаясь практически в три погибели, глубже (хотя куда там) проталкивая руки в карманы. Лэнс нагоняет его и останавливается примерно на расстоянии вытянутой руки от своего счастья. - Эй, я к тебе, блять, обращаюсь, маллет ! - выплёвывает кубинец и хватает своего пока-ещё-не-парня за рукав, одёргивает и хватает крепче. Ещё сильнее тянет на себя, разворачивает. Кит поднимает на него заплаканные глаза. Эти опухшие, покрасневшие от линз, такие любимые глаза, и МакКлейн точно помнит что на самом деле они тёмные, глубокие, практически иссиня-чёрного цвета, как звёздное небо. Лэнс одёргивает руки, смотря в эти глаза с болью и безмолвным извинением. Но только чтобы схватить юношу за лицо, огладить засохшие на щеках солёные дорожки и оставить на родных губах мимолётный, но нежный и такой долгожданный поцелуй. - Прости, что так долго. На Лэнсе виснут, топят в его шее потоки новых слёз, сжимают в крепких объятьях и благодарят за всё.