Голубые простыни

Красные губы, широко открытые глаза, голубые простыни. Кудрявые локоны прикрывают грудь, пот на твоем лбу, ее руки на твоем теле. Обжигающие прикосновения, холодящие поцелуи и стоны удовольствия. Никто никогда не упоминал, что секс должен быть именно таким — полутемное пространство, аромат возбуждения, влажные волосы прилипают к шее. Слова, произнесенные шепотом, невыразительны при свете дня, но звонко звучат в комнате, в которой никто не осудит — в конце концов, это лишь комната, в ней нет никого, только ты и они. Они? Безымянные случайные любовники, принесшие сюда запах алкоголя и сигарет. Никаких имен, размытые лица, невнятные чувства и побег после окончания. Сотрудники, которые нашли путь в твою гостеприимную комнату после праздничной вечеринки, одетые в свитера с оленями; они не смотрят на тебя после того, как закончатся поцелуи со вкусом рождественских пирогов и бренди. Ускользают на рассвете, прячась в поспешно вызванном такси; одетые в свитера с оленями, они несут свою обувь в руках, чтобы не разбудить тебя. Друг, который в три ночи отвечает на твой пьяный звонок и приезжает, чтобы вызвать такси, уже в четыре часа вернется к ней. К ней. Ясный взгляд, красная помада, белоснежные зубы. Думаешь: «Красивая, но жесткая, словно драгоценные камни». Ледяная, как горные потоки, и все же ты не можешь ее отпустить. Она удерживает тебя, словно щенка на поводке. Ты валяешься у нее в ногах, моля позволить испробовать ее, и, возможно, однажды она заставит тебя. Ты готов ползать у ее ног, если это позволит оставить ее лишь для себя, но глубоко внутри ты знаешь, что ей никогда не бывать твоей. Без дураков, она тебе не девушка, не любовница. Ты ее любовник, ее мальчишка, ее дурак, ты пассивен, она — агрессор. В три ночи она не зовет тебя, она приказывает явиться. И неважно, насколько ты устал, ты идешь, потому что жаждешь ее. Ты нуждаешься в том, как она обнажает тебя, лишая всего, и оставляет дрожать от одного легкого прикосновения. Ты нуждаешься в том, как она забирает все и ничего не дает взамен. Ты живешь моментом, когда она занимает удобную позицию и насаживается на твой возбужденный член. Когда она вздыхает настолько тихо, что ты едва не упускаешь этот звук. Когда она склоняется к тебе, чтобы украсть поцелуй, и дышит в губы, прежде чем снова выпрямиться. Даже такое простое движение сводит с ума. Она тугая, горячая, влажная; иногда, когда сидит вот так, сверху, и смотрит, ты можешь почувствовать, как бьется ее сердце. Твоя произнесенная шепотом мольба падает между вами, словно камень, попавший в жернова, и она улыбается. Ты дал ей желаемое, ведь она хочет видеть, насколько отчаянно ты в ней нуждаешься. Она хочет взирать на тебя и твое раскрасневшееся лицо и взгляд, в котором плещется желание. Она начинает двигаться, раскачивается назад-вперед, в то время как ты удерживаешь ее за бедра. Ты прикасаешься к ее бедрам лишь для того, чтобы создать иллюзию собственного контроля. Ты осознаешь, что все в ее руках, она всем заправляет. Она улыбается тебе, снова наклоняется и целует. Этот поцелуй — жаркое приглашение, сигнал, что она что-то вытворит. Упершись ладонями в твою грудь, она скачет на тебе, и ты задыхаешься от удовольствия. Она тяжело дышит, раскрыв губы, покачивая бедрами, пока доставляет себе наслаждение. Ты готов кончить. Чувствуешь приближение разрядки: затягивающий жар и предательское тепло, сосредотачивающееся внизу живота. Должно быть, ты произнес это вслух, поскольку внезапно она замирает. С быстрыми, короткими движениями покончено. Она нависает над тобой подобно долгожданному призу; ты в полном отчаянии, ты так близок к оргазму, что начинаешь подмахивать бедрами, пытаясь глубже проникнуть в ее влажное, разгоряченное лоно. Она тихо посмеивается и удерживает тебя за плечи. Ее голос мягок от желания, она говорит лежать смирно. Подхватывает твой ритм, потому что теперь так хорошо тебя знает; отныне это не изменить. Ты все еще чувствуешь влажное тепло, но сейчас оно обволакивает лишь головку члена. Без какого-либо предупреждения, даже улыбки, она насаживается на тебя, позволяя вновь испытать тот первый кайф. Снова и снова, еще и еще, сейчас ее движения долгие и неторопливые. Восхитительная неспешная пытка. — Я чувствую каждый дюйм тебя, — шепчет она, чего никогда прежде не делала. Никогда ранее она не делилась тем, что чувствует, что сходит с ума по тебе не менее, чем ты по ней. Вновь ускоряется, упираясь ладонями в твою грудь. Она приближается к краю, ты ощущаешь возрастающий жар и ее вздохи. Ты любишь ее именно такой: забывшейся, балансирующей на грани. Впервые ты перенимаешь контроль и прикасаешься к ней. Нежно ласкаешь ее клитор. Она замирает, напрягается, и ты чувствуешь, как она кончает. Ей нет необходимости говорить об этом — продолжительная дрожь, охватившая ее тело, сообщает все за нее. Теперь настает твоя очередь. Ее оргазма достаточно, чтобы вызвать твой собственный; ты крепко ухватываешься за ее бедра, зрение затуманено. Ты лежишь под ней совершенно беспомощный, и единственное, на что сейчас способен — задыхаться и смотреть на нее так, словно она может исчезнуть в один миг. Она проводит руками по твоей груди, гладит лицо и шепчет: — Мне это было нужно. Спасибо. Ты всегда рад помочь. Но иногда, наблюдая, как она одевается, улыбается на прощание и ускользает прочь, тебе хочется прошептать ей: «Останься».