Лед и эхо

Неважно, по какой из величественных, наполненных эхом комнат Мэнора он прогуливается, он чувствует ее. Кажется, ее безумие пропитало камни и перекрытия, словно ее душа стала частью самого поместья. Куда бы он ни пошел, где бы он ни дышал — Беллатриса рядом. Она заполняет пространство вокруг него, пространство внутри него. Драко понимает, что это — лишь чувство. Ощущение. Но не может освободиться от него. Оно хуже Империуса, поскольку он сам себя на это обрек. Он брал под контроль разум и искажал свои мысли, пока внутри не осталось ничего. Ничего, кроме скрипучего шепота Беллатрисы в голове, кроме холодного прикосновения Беллатрисы к коже, кроме дикого визга Беллатрисы в крови. Словно он стал Мэнором: его кости превратились в перекрытия, кожа — в камень. Она оставила след на каждой части него. Он не может избавиться от нее, как бы ни старался. Порой, когда огонь в камине начинает угасать, а бренди в хрустальном графине становится все меньше, он признается себе, что в действительности не так уж старается. Пусть он говорит, что желает избавиться от нее, — это не так. Он никогда этого не желал, начиная с их первой встречи. Он никогда не хотел расставаться с воспоминаниями о ней. Иногда он прогуливается по коридорам поздними вечерами, в часы, когда кажется, что жив лишь завывающий ветер; Беллатриса идет рядом с ним. Изодранный, запылившийся подол ее платья хлещет его по ногам, когда она кружится и резвится во мраке. Ее смех — надломленный, как треснувший лед — резок, холоден, убийственен. Она танцует возле него, заманивая в темноту. Ее холодные ладони щекочут руки, оборачиваются вокруг горла. Большими пальцами она касается места, где трепещет пульс, надавливает сильнее и сильнее, пока бледная кожа Драко не начинает темнеть, а кровь с грохотом несется по венам. Она толкает его к стене, прижимаясь всем телом, и ее губы оказываются в паре сантиметров от его челюсти — он забывает, как дышать. Она прижимается к нему ближе, всеми жесткими точками и острыми углами, и шепчет, глядя в глаза. Он не успевает моргнуть, как она уже проникла ему в голову и завладела мыслями. Она убаюкивает их в ладонях, крушит в зажатых кулаках. Одни перебрасывает через плечо, другие — прячет между грудей. Она никогда не отводит от него глаз, когда заполняет и тут же опустошает его сознание. Драко облизывает губы и поднимает руки, обнимая ее за талию. Ладонью он касается ее выпирающих тазовых костей, пробираясь сквозь изношенную ткань платья. Такое ощущение, словно он обнимается со льдом. Его кожу опаляет холодом. Он зажимает ткань в кулаке и притягивает Беллу ближе, ее тело со скрежетом трется о него. Он знает: в тот миг, когда она почувствовала его, она поняла, что творят с ним ее прикосновения. Она выжимает из него жизнь, шарит в его мыслях, и он так беспомощен, что не может ей помешать. Ее глаза сияют так же ярко, как лунный свет на снегу, и она бросается на Драко. Отводит руку от его шеи, просовывает между их телами и ладонью охватывает его возбужденный член. И Драко дергается навстречу. Она распахивает его мантию и царапает ногтями живот. Он желает закрыть глаза, но она крепче обхватывает его член, и он сдается. Он не может пошевелиться, не может отвести взгляд, не может спрятать от нее единственную отчаянную мысль: «Молю». Она улыбается; улыбка резкая и ледяная, когда она оборачивает ладонь вокруг его члена и большим пальцем потирает головку. Она знает, что творит с ним, и упивается этим. Это нечто невысказанное, что происходит лишь в темноте, лишь под покровом теней. Только в те моменты, когда она роется в его сознании, она действительно прикасается к его телу. Блуждая по пустым коридорам, он вспоминает каждую секунду произошедшего. Словно она здесь, рядом, ее ледяные губы касаются его губ, а пальцы холодят его кожу. Сердце пускается вскачь, тело напрягается, и он останавливается, бросается к стене в тени и распахивает одежды, чтобы обхватить член рукой. Он поглаживает его быстрыми движениями, запрокидывая голову, невидящий взгляд обращен в воспоминания. Радость ее яростного желания, восторг ее безумной жажды. Он вспоминает колкость ее улыбки и ледяные касания рук. Драко прислушивается к завыванию ветра и продолжает надрачивать, чувствуя, как Белла возрождается в его воспоминаниях. Она впивается в него взглядом серых глаз, ее пальцы, от которых веет могильным холодом, двигаются все быстрее, и она нашептывает ему о власти, магии и крови. Она собирает его секреты и запутывает в узлы. Она извращает его разум и волю, пока от него не остается ничего, кроме ледяного блеска пота, покрывающего кожу, и сотрясающего воздух стона. Он кончает с ее именем, застрявшим поперек горла, и ее губами, застывшими напротив его губ. Он содрогается, скользит на пол и сворачивается в позе эмбриона. Он слышит, как затихает ее смех по мере замедления его пульса. Он вытирает руку о мантию и прислушивается к эху ее шагов. Когда она вновь превращается в воспоминание, прячась в глубинах его разума, он закрывает глаза. Он хватается за исчезающее ощущение ее прикосновения, пытается удержать, цепляется за него, как сосульки цепляются за карнизы и подоконники Мэнора. Он удерживает в мыслях ее призрак и, прогуливаясь по коридорам, снова ждет ее возвращения.