Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

Время пролетело незаметно, но когда Сусанна предложила остаться на ужин, мы с сожалением отказались. Пора было возвращаться на Гриммо. Нас ждал ритуал. Пришлось прощаться. Сила воплей, которые начал издавать Джейми, понявший, что от него уводят такую замечательную новую подружку, не поддавалась описанию. Бетти, поняв, что игры закончились, стала вторить ему с неменьшей интенсивностью, так что на пару минут мне показалось, что я оглох. Однако Сусанна сумела разрулить ситуацию, шепнув на ушко Джейми пару слов и погладив Бетти по пухлой ручонке. Дети успокоились, хотя продолжали обиженно сопеть. — Если хотите, — предложила Сусанна, — Бетти может гостить здесь ежедневно. Гарри, если ты откроешь малышке доступ в мэнор, её няня-домовушка сможет перемещать её беспрепятственно. На час-два… Детям будет полезно общаться, а здесь столько интересного. Угу. Помянутое интересное вон там на крыльце разлеглось, зевает во все клыки, только кисточка хвоста с жалом подрагивает… Мантикора возлюбила Бетти с первого взгляда, Джейми, похоже, был ею не менее любим, так что лихая парочка развлеклась по полной, с хохотом забираясь на спину смертельно опасной зверюги и скатываясь с неё, как с горки, дёргала беднягу за усы, теребила уши и с восторженными воплями ощупывала смертельно опасные клыки. Причём мантикора старательно прятала от цепких ручек ядовитое жало и мурчала громче домашней кошки. Мазохистка, честное слово. Впрочем, весь прочий зверинец относился к детишкам с не меньшим пиететом. Змеи позволяли теребить их за хвосты, книззлы и не думали ускользать от шаловливых детских пальчиков, детёныши единорогов — серебристо-серые, с едва проклёвывающимися молочно-розовыми рожками - пытались прыгать и бегать наперегонки с малышами, а их белоснежно-серебряные мамочки охотно отдали Сусанне ведёрко целебного молока. — А не замучают они животных? — побеспокоился я. — Вон как мантикору заездили. — За час-два не успеют, — улыбнулась Сусанна. — А вреда им никто не причинит, напротив — охранять будут, если что. К тому же, оба малыша очень сильны, и я могу научить Бетти своей магии. — Так рано? — удивился Сири. — У магов такое не принято. — У вас магия другая, — махнула рукой бывшая дементор. — У большинства усвоить мои уроки не получится, у вас двоих — так точно нет. А вот Гарри и Бетти я смогу кое-чему научить. Им не помешает. Особенно девочке. Она… она не совсем человек. Я чувствую с ней некое сродство, хоть и очень отдалённое. Темнокожая малышка, словно поняв, что говорят именно о ней, захлопала в ладоши и засмеялась. — А Гарри? — быстро уловил суть Сириус. — Он что — тоже не совсем человек? Если может усвоить вашу магию, леди Сусанна? — Вы имеете в виду, есть ли у него в предках магики? Возможно, — рассмеялась Сусанна. — Но дело не в этом. Он просто был за Гранью, а это меняет. Сириус и Северус покивали головами. Грань, да… Какая чудная отмазка, всегда работает. Только вот, бьюсь об заклад, Сусанна имела в виду вовсе не это. Возможно, бывшая дементор чувствует, что моя душа — не совсем душа Гарри? Точнее — совсем не душа Гарри? Но, в любом случае, мне не стоит бояться того, что Сусанна меня выдаст. Она теперь принадлежит к моему Роду и никаких тайн разгласить просто не сможет. А вот насчёт малышки Бетти информация интересная. И если Сусанна говорит, что таких крох можно чему-то научить — то почему бы и нет? Вот посоветуюсь со счастливыми папашами и настрою для Бетти доступ в мэнор. Няня-домовушка в таких случаях прилагается обязательно, ведь девочка ещё слишком мала. Так что мы распрощались весьма сердечно, Сусанна поцеловала меня в щёку и сунула в руку какой-то гладкий прохладный предмет размером с перепелиное яйцо и прошептала: — От паука поможет, и от жабы… А с драконом уж как-нибудь сам… Ты разберёшься, я верю… Мы аппарировали, и только быстро поднявшись в свою спальню, я смог рассмотреть подарок Сусанны. Довольно симпатичная штучка — оттенки сменялись от пурпурно-фиолетового до розового, с серебристыми искрами внутри. Вроде бы простой, гладко отполированный камень… Хотя для камня слишком уж лёгкий. И что это? Как понимать слова Сусанны — «от паука поможет и от жабы…»? Пауком сторонники Дамбигада именуют Доброго Дедушку, жабой — достопочтенную инспекторшу — Долорес Амбридж. А дракон… Драко, что ли? Но раздумывать было особо некогда, близился ритуал. Я быстренько принял душ, а когда вернулся, на кровати уже лежало снежно-белое льняное облачение. Рядом с кроватью стояла ритуальная обувь, очень похожая на сшитые вручную древнеримские сандалии. Я молча облачился во всё это, и тут в комнате появился Кричер Второй. — Леди Вальпурга просит Наследника Поттера спуститься в ритуальный зал, — заявил он. — Мне велено переместить Наследника Поттера прямо к дверям. Я молча протянул домовику руку и в ту же секунду оказался перед знакомыми дверями Ритуального зала Блэков. Все участники ритуала были уже на месте — сама Вальпурга, Старый Сигнус, Беллатрикс с мужьями и Сири с Северусом. Долохов стоял немного в стороне, обнимая за талию очень бледную женщину средних лет, довольно приятную на лицо, светловолосую и чуть-чуть полноватую. Женщина была белее ритуального одеяния, в которое была облачена так же, как прочие участники ритуала. Она то и дело порывалась что-то сказать, но Долохов молча прижимал палец к губам, и женщина покорно замолкала. В её больших голубых глазах стояли слёзы. Ага, а это, похоже, и есть матушка Джоуи, та самая Хильда Стэнли. Вопрос, что в этой простушке нашёл красавец Долохов, для меня загадкой не был. Сильные и уверенные в себе мужчины часто влюбляются именно в таких женщин — слабых, ведомых и нуждающихся в опеке. Повернись вся история по-другому — и это была бы вполне себе счастливая семья, в которой жена смотрит мужу в рот, каждое его решение принимает, как святое Евангелие, и вполне этим довольна. Но это уже их внутреннее дело, сами решат, как быть дальше, если… то есть, когда я сниму Рабские ошейники. Ритуал начался в полном молчании, ибо силы, к которым намеревались обратиться маги, не терпят лишних слов и пустой суеты. Мы все прошли в ритуальный зал, который на сей раз выглядел немного по-другому. Большой каменный параллелепипед в центре зала стал больше и шире, перед ним на камне поменьше лежал чёрный, без единого белого пятнышка баран. Животное было явно как-то обездвижено, ибо верёвок я не заметил. Баран молчал, только косил на пришедших безумным от страха огромным фиолетово-карим глазом. Его рога были вызолочены, шею украшала гирлянда из белых асфоделей. На камне, ближе к краю, лежал Джоуи, его глаза были закрыты, он был бледен и неподвижен. Мальчик сильно исхудал, на шее и плечах его проступили синеватые пятна, словно отпечатки чудовищно огромных пальцев. Хильда охнула и приготовилась отъехать в обморок, но Долохов встряхнул её и негромко произнёс: — Тише, милая. Ты знаешь, что нужно делать. Хильда кивнула, Долохов подхватил её на руки и уложил на алтарь с другой стороны. Женщина закрыла глаза, её потряхивало, из-под зажмуренных век текли слёзы. — Ничего не бойся, — прошептал Долохов. — Мы спасём сына. Просто лежи и молчи. И не произноси ни слова, что бы ты ни чувствовала. Губы женщины слабо шевельнулись в знак того, что она всё поняла, но с них не сорвалось ни звука. Вальпурга одобрительно кивнула и сделала знак Старому Сигнусу. Тот ловким движением неизвестно откуда появившегося в руке кривого ножа, похожего на друидский серп, перерезал барану горло. Глаза животного затуманились и застыли. Белые асфодели стали красными от крови животного. Белла ловко подставила под хлынувшую из горла барана струю большую глиняную чашу, Вальпурга начала читать катрен. Только тут я заметил Регулуса с двумя тонкими кисточками в руках. Одну из них он отдал Сири, вторую оставил себе. Белла, держа чашу на вытянутых руках перед собой, медленно пошла вокруг камня, Сириус и Регулус двинулись следом, нанося на лоб, кисти рук и пятки Хильды и Джоуи рунические знаки. Когда Белла обошла камень во второй раз — руническими знаками оказались покрыты шея и щёки матери и сына. В третий раз остатки крови пошли на разрисовывание рунами камня. Вальпурга замолкла. Следующий катрен читал уже Сигнус. Все остальные образовали рядом с камнем полукруг, взявшись за руки. Долохов же встал у изголовья Хильды и Джоуи и положил руки им на головы. Сигнус закончил. Теперь начал нараспев произносить катрен Долохов. Хильда перестала дрожать, похоже, она впала в некое состояние полуяви-полусна и вряд ли до конца понимала, что происходит. Ну вот. Теперь мой черёд. Я лёг на алтарь между Хильдой и Джоуи, взял их за руки, закрыл глаза и призвал Грань. Получилось удивительно легко, моя сила явно соскучилась по мне, так что я спокойно встал на Грань, повернувшись лицом к туманной клубящейся тьме. За спиной простиралось чёрное безмолвие космоса, пронизанное сотнями светящихся точек, и каждая точка светилась жизнью. Я сжал руки, потом разжал их и рядом со мной возникли Хильда и Джоуи в белых ритуальных одеяниях. Грань проявляет всё скрытое, и я явственно видел толстые шипастые чёрные ошейники и на Хильде, и на по-детски хрупкой шее Джоуи. Ошейник Джоуи ещё не успел врасти в мясо, но кожа вокруг него была покрасневшей, воспалённой и натёртой. Этого не видно было в реальном мире, но, как я уже отметил, Грань проявляет всё скрытое. А вот взглянув на ошейник Хильды, я ужаснулся. Он словно врос в нежную женскую плоть, он отравлял Хильду, и на шее ниже и выше ошейника виднелись ужасные гниющие язвы, красные, лоснящиеся, покрытые омерзительным серо-белым налётом гноя. Как она всё это терпела? Как вообще могла противостоять такой боли. Воистину, Хильда Стэнли очень любит сына… — Гарри, — еле слышно прошептал Джоуи, — где мы, Гарри? — Это Грань, — спокойно ответил я. — Место, где мир живых переходит в мир мёртвых. Стоит сделать шаг — и останешься в этом тумане навечно. — Мы должны умереть? — спокойно спросил Джоуи. — Нет, — ответил я. — Вы будете жить. Всё будет хорошо. Но для этого вы должны сделать шаг вперёд. — За Грань? — уточнил Джоуи. — Но ведь ты же сам сказал, что в этом тумане мы останемся навечно. — Нет, — ответил я. — Я удержу вас. А когда вы вернётесь — у вас уже не будет Рабских ошейников. Грань уничтожит их. Вы будете чисты. — А ты сможешь, мальчик? — неожиданно спросила Хильда. — Ты же такой слабенький… Знаешь, удержи только Джоуи… Теперь, когда вернулся Антонин, он позаботится о сыне. А мне… Я устала от этой боли, от постоянного ожидания ужаса… Я готова уйти, только удержи Джоуи. — Мисс Стэнли, у вас это семейное? — рассердился я. — Я же сказал, что смогу вытащить вас обоих. На Грани не имеет значения физическая сила. Только Дар. И вообще, давайте не будем разводить дискуссии. Если я сказал, что нужно сделать шаг вперёд — делайте! Думаете, так легко находиться на Грани? На самом деле — для меня в этом не было ничего сложного. Я тут мог находиться несколько часов без особого ущерба для себя, правда, вот в туман соваться без Проводника-некроманта не стоило — я таким штукам толком не обучен, могу и потеряться. Нет, выбраться-то я выберусь, но вполне может статься, что в обычный мир я вернусь лет через сто. Среди некромантов ходят байки о таких шуточках Загранья, этакий узкоспециализированный профессиональный юмор. Однако, последняя моя фраза возымела действие на Хильду и Джоуи. Они посмотрели друг на друга, потом на меня и одновременно шагнули в туман. А я сильно сжал их ладони. Теперь главное — не отпустить, а когда ошейники распадутся в Загранье, я почувствую. Некоторое время туман клубился по-прежнему, а сжатые пальцы Хильды и Джоуи в моих руках были неподвижны. Я чувствовал только, как постепенно холодеют тёплые ладони. Держать… не отпускать… Туман там, где стоял Джоуи, закрутился в небольшой смерч, полыхнувший тёмным и багровым. Руку, которой я сжимал ладонь Джоуи, пронзила короткая вспышка боли… и всё. Смерч растаял, передо мной вновь была ровная стена клубящегося тумана. Так… С Джоуи получилось… Что ж там с Хильдой? Неужели я ошибся? Холодная ладонь Хильды в моей руке дёрнулась с такой силой, что я чуть было не отпустил её. Но к такому повороту я был готов. Загранье любит и такие шутки. Нет уж. Я их сюда привёл, я их и уведу. Рука Хильды дёрнулась вновь, но я держал крепко, и в тумане стал формироваться очередной смерчик. На сей раз он был больше и мощнее и полыхнул с такой яростью, что едва не ослепил меня. И боль, которую я испытал, была куда сильнее, но я удержал руку женщины. А потом всё кончилось, и я медленно потянул Хильду и Джоуи обратно на Грань. Тянуть их было трудновато — словно не туман передо мной клубился, а вязкий овсяный кисель, но я твёрдо был намерен вернуть обоих, и туману ничего не оставалось, как подчиниться моей воле. Ещё рывок, и Хильда с Джоуи вернулись на Грань. Ошейников на них уже не было. — Вот и всё, — сказал я. — Пора возвращаться. И открыл глаза, на мгновение увидев потолок ритуального зала. Всё. Вернулся. И я закрыл глаза снова, чтобы на сей раз заснуть. — Гарри! — кто-то теребил меня. — Гарри, очнись! Тебе нужно выпить зелье! Обязательно! — Блин, — мне и без зелья неплохо, — хотел сказать я, но вместо этого вырвалось только: — Рряф! Мяф! Вот тут глаза и открылись сами собой. Я что, перекинулся? — Ага, — кивнул Сири, погладив меня по голове. — Как снял рабские ошейники, так и перекинулся. Видимо, подсознательно решил, что так восстановишься быстрее. Так что давай, подкрепляйся. Так будешь или?.. Я почесал задней лапой за ухом, раздражённо мотнул коротким рысиным хвостишкой, прислушался к себе… и понял, что чувствую себя просто великолепно. Никакого истощения. Это сколько ж я провалялся? Дамблдор, небось в Хогвартсе рвёт и мечет… Хогвартс! Мне нужно вернуться в школу! Я тут же перекинулся, выпил предложенное Сири зелье и спросил: — Я долго спал? Крёстный покачал головой: — Нет, всего пару часов. Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — ответил я. — Всё в порядке. Дамблдор ещё не спрашивал, куда ты дел национального героя? — Ещё бы не спрашивал! — фыркнул Сири. — Но Сириус Альфард Блэк был на высоте и поставил его на место. — Обожаю Сириуса Альфарда, — надул губы я. — Он такой милый… Сириус фыркнул и добавил: — Я сказал, что дел Рода оказалось больше, чем планировалось, и тебе пришлось задержаться до вечера. А потом ты устал и заснул, и я не стал тебя будить. Так что я пообещал Дамблдору, что ты будешь в Хогвартсе ранним утром, ещё до завтрака и прекрасно успеешь на занятия. Но я, по правде сказать, боялся, что ты не успеешь восстановиться за ночь. Однако теперь вижу, всё в порядке. — Ага, — потянулся я. — Отлично себя чувствую. Есть хочу. Сириус кивнул и призвал Кричера. Тот появился с большим подносом-столиком, ловко пристроил его на кровать и я отдал должное поварскому искусству блэковских домовиков. Ммм… голоден я и впрямь был зверски, так что смолотил всё в ударном темпе, и только тогда спросил: — Как там Хильда и Джоуи? — Спят, — ответил Сири. — Северус, перед тем, как вернуться в Хогвартс, проверил их. Говорит, что всё в порядке, от Рабских ошейников и следа не осталось. Долохов на седьмом небе от счастья. Готов ноги тебе мыть и воду пить. — Обойдёмся без таких крайностей, — чопорно произнёс я, спародировав Сириуса Альфарда, и мы оба расхохотались. Но потом Сири посерьёзнел: — Думаю, что Джоуи не сегодня-завтра скончается в больнице Святого Мунго. — Ээээ… — выдавил я, и только потом сообразил, что Сири выдаёт мне официальную версию. — Хильда Стэнли — тоже? — Да, — кивнул Сири. — От горя, связанного с кончиной любимого единственного сына. — Это значит, что Хильде придётся вернуться… на короткое время? Сириус покачал головой: — Ни к чему это. Не думаю, что она сможет сыграть достоверно. Всё-таки, ей нужно будет время, чтобы оправиться от ритуала. Хильда перенесла его тяжелее, чем Джоуи. Ошейник был на ней куда дольше… — Но… как тогда? Сири фыркнул: — Гарри, ты меня удивляешь! А Оборотное на что? Смотаемся на место я или Рег, изобразим всё в лучшем виде. Комар носа не подточит. Последнюю фразу Сири произнёс по-русски, правда, с ужасающим акцентом, а потом перевёл для меня. Похоже, за свою отсидку он много чего сумел нахвататься от Долохова. А когда он перевёл пословицу для меня на английский, то я расхохотался. Звучало это примерно так: «Комар не сможет придраться и улетит точить нос». — Почему комар-то? — спросил я, когда проржался. — Мерлин их разберёт, этих русских, — невозмутимо ответил Сири. — Может, что-то ритуальное? Как мне удалось снова не заржать в ответ, знают только Мерлин с Морганой…