Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

Неудивительно, что ночью в туалет Плаксы Миртл я вбежал весьма раздражённым. Северус, которого я посвятил в свои планы, не слишком хотел, чтобы я шлялся ночью по Тайным комнатам и изгонял Хогвартских призраков. Но я умею быть убедительным. Прежде всего, я напомнил ему, что повышенное внимание Амбридж мне обеспечено, а значит, заняться поисками горгульи придётся ему и Нику. У Северуса есть законное право бродить ночью по Хогвартсу — те самые ночные дежурства, а Ник ещё из прошлой жизни знал все закоулки Хогвартса даже лучше деканов. А я был намерен служить этаким отвлекающим фактором и дисциплину не нарушать. Ну, хотя бы в первое время. Думаю, что Амбридж будет так занята тем, чтобы прищучить Избранного, при этом не замочив хвост, что не обратит внимания на все прочие нарушения. В каноне она к своей цели пёрла, как танк, а эта Амбридж не слишком отличается от канонной. В общем, гостиную я покинул вместе с книззлами уже после отбоя в виде рысёнка. Сонный Перси сам открыл нам дверь, в очередной раз подивился моим размерам и диковинности фамильяра, который повадился заходить в гриффиндорскую гостиную… но не более. В замке была немаленькая стая книззлов и полукниззлов, они перемещались, где хотели, охотились в подземельях на крыс и периодически выясняли отношения в коридорах. Некоторые помеси, скажем, громадный полукниззл Джеммы Фарли, старосты Слизерина, чья маманька (полукниззла, а не Джеммы, само собой!) явно согрешила с камышовым котом, выглядели и поэкзотичнее. Их никто и никогда не трогал — как-то не принято было. К тому же многие знали, чем чревато причинение вреда чужому фамильяру, а рассортировать стаю по признаку — кто фамильяр, а кто просто питомец — было невозможно. Так что я спокойненько покинул гостиную, приказал книззлам продолжить поиски входа к статуе горгульи, и со всех лап помчался в туалет Плаксы Миртл. Северус сегодня должен был патрулировать коридоры, не обойдёт он своим вниманием и Большой зал, поскольку Ник успел самым подробным образом объяснить, куда исчез маг, изображавший призрак Толстого Монаха. Ник и Конни привычно прикрывали моё отсутствие, так что Перси был свято уверен, что я сладко сплю в нашей спальне. В общем, погода, природа и окружающая обстановка вроде бы благоприятствовали одному начинающему некроманту, но чувство злости не проходило. С одной стороны — всё вроде бы складывалось благоприятно: Дамблдора отстранили от должности, его сейчас нет в замке, мадам Помфри прочно возьмут в оборот Блэки, и даже Амбридж меня не особо волновала. Кровавое Перо она ко мне вряд ли решится применить, а если и попытается… Тогда я ей очень-очень сильно не завидую. Ну, а мелкие придирки можно и перетерпеть, благо у меня есть Пивз, явно соскучившийся по подрывной деятельности. Что же тогда мне так беспокойно? Уже почти добежав до туалета, я словно наткнулся на невидимую преграду, и замер. Меня осенило. Всё-таки причиной дурного настроения было именно отстранение Дамблдора. До сих пор ему удавалось — пусть с трудом, но нивелировать последствия многочисленных откатов, да и сам замок так или иначе защищал директора. Плюс — амулет Гермия находится именно на территории Хогвартса. А сейчас… Сейчас директор отрезан от магической подпитки, последствия откатов начинают проявляться во всей красе, и… Думаю, что он сейчас чувствует себя, как наркоман в ломке. А что делает наркоман, когда ему не хватает на дозу своего мерзкого зелья? Он делает всё возможное, чтобы достать её. Для него не существует ничего важнее, и он способен на всё. Украсть, ограбить, да хоть мать родную убить… И предугадать его действия невозможно. Несколько минут я обдумывал эту идею, а потом решил, что Дамблдор, хоть и действовал в последнее время не слишком умно, всё-таки мог предвидеть такую возможность. То есть у него наверняка имеются всякие интересные штучки, способные всё-таки на время нивелировать последствия откатов, тот же Капюшон Безумия… С другой стороны, Доброму Дедушке может элементарно не хватить магической силы их подчинить — её уровень опять-таки падает из-за тех же откатов. Та же самая поттеровская мантия-невидимка… Чтобы отправить Сири в кому, Светоч ею смог воспользоваться, а вот при недавних событиях — нет. То ли это из-за падения его магической силы, то ли из-за того, что поблизости объявился законный наследник — я. Во всяком случае, при любом раскладе, Дамблдор сделает всё, чтобы вернуться в Хогвартс. И как можно скорее. А для этого он способен на любую пакость. Даже Волдеморта воскресить. И тогда может начаться сумятица, которая перерастёт в кровавую свалку, коей, собственно говоря, и была Вторая Магическая война в каноне. И под прицелом окажутся те, кто мне дорог. Так что… либо Дамблдору удастся вернуть себе пост директора, как и случилось в каноне, либо я даже себе не представляю, что будет. Надо его нейтрализовать, и как можно быстрее. Хорошо, что я не один изображаю героя на лихом коне. Есть и Блэки, и Люциус, и Северус. И все они крайне негативно относятся к тому, чтобы детей втягивали во взрослые игры. Найдя причину собственного дурного настроения, я со всех лап влетел в туалет Плаксы Миртл и быстренько проскользнул в крайнюю от входа кабинку, где и перекинулся, с некоторым облегчением обнаружив, что на сей раз остался в одежде. Вообще-то, с одеждой анимага — песня отдельная. Ок-Йе-Нечка, у которых я, собственно говоря, и учился, одежду на теле не сохраняли, поэтому всегда носили с собой аккуратненький такой тючок, который вешали на шею. Кинон* на сей счёт был весьма противоречив. Там Петтигрю, перекидывавшийся из крысы, всегда был в одежде, а вот в сцене встречи с Люпином-оборотнем, когда Петтигрю удирает, он превращается в крысу и… выскальзывает из собственной одежды, которая так и остаётся валяться неаккуратной кучкой. Сириус же и в каноне, и в киноне и здесь всегда перекидывался в свою анимагическую форму, сохраняя одежду, Сев, кстати, тоже. Но оба они рассказывали мне, что в тот период, когда они только овладевали анимагией, то вынуждены были прятать в Визжащей хижине запасные мантии, ибо случалось так, что одежда (особенно на Джеймсе-олене) просто разлеталась в клочки. Римус и Фенрир умели перекидываться с одеждой, несмотря на то, что были оборотнями. А у меня же получалось через раз — то так, то этак. Видимо, из-за того, что магия в одиннадцатилетнем теле ещё не обрела должной стабильности… так что я обычно предпочитал раздеваться перед тем, как перекинуться, но сегодня, будучи в растрёпанных чувствах, этим не заморочился. Сириус мне говорил, что одежду нужно воспринимать, как часть себя, но до сих пор это получалось не очень, а вот сегодня я всё проделал на автомате, вот и получилось. Я выглянул из кабинки и поискал взглядом Миртл. Девочки-призрака не было, наверное, опять кого-нибудь пугает в ванной старост. Ну и ладно, не будет лишний раз расстраиваться. — Финни! — позвал я, и эльфийка незамедлительно и бесшумно возникла прямо передо мной. — Что желает Гарри Поттер? — спросила она. — Принеси мне большой кусок чистого мела, пять восковых свечей, мешочек соли и большой копчёный окорок. — Свечи какого цвета нужны Гарри Поттеру? — невозмутимо спросила Финни. — Неважно, главное, чтобы они были из чистого пчелиного воска, — сказал я. — Пусть Гарри Поттер немного подождёт, — заявила эльфийка и исчезла, чтобы появиться буквально через две минуты. Она принесла с собой небольшую плетёную корзинку и большущий копчёный окорок. — Здесь всё, что просил Гарри Поттер, сэр, — пропищала она. — Спасибо, Финни, — похвалил я и погладил эльфийку по голове. — Ты умница. Пока ты мне не нужна, может быть, я тебя ещё раз позову позже. Финни пискнула от счастья и исчезла. Вот как их, таких, освобождать? Я подошёл к знакомому умывальнику и прошипел: — Откройсся! Умывальник привычно отъехал в сторону и тут в туалете возникла хихикающая Миртл. Заметив меня, она смущённо засеребрилась и сказала: — Здравствуй, Гарри! Ты опять хочешь навестить Ужас Хогвартса? — Да, Миртл. Но на сей раз мне нужна Тайная комната. — Ты… ты хочешь что-то сделать? — спросила призрачная девочка, сразу посерев лицом. М-даа… интуиция у неё неплохо работает. Придётся рассказывать. — Да, Миртл. Я хочу провести ритуал. Изгнать из Хогвартса призраков раз и навсегда. — Это… это из-за того приказа директора и ужасной Твари? — Миртл, ты что-то об этом знаешь? — спросил я. — Прошу тебя, расскажи, пожалуйста… Это очень важно. — А ты и меня изгонишь? — тихо спросила Миртл. Я покачал головой: — Нет. Ты не поднимала паники. Тебя в Большом зале не было. К тому же… мы ведь друзья, Миртл. Правда? Девочка-призрак снова засеребрилась от удовольствия: — Конечно друзья, Гарри. — Может быть, тогда ты расскажешь мне, что там за Тварь такая? — Хорошо, — вздохнула Миртл. — Я расскажу всё, что знаю. Надо сказать, рассказ Миртл был кратким, но насыщенным. Незадолго до Хэллоуина девочка-призрак почувствовала, что её просто тянет в место, где она никогда не бывала. Она пыталась сопротивляться, но куда там. Её просто затянуло в стену и потащило, спустя какое-то время Миртл оказалась в огромной мрачноватой комнате без окон, освещённой факелами. На полу комнаты была начерчена замысловатая пентаграмма, в центре пентаграммы стояло что-то вроде алтаря — простой, грубо отёсанный валун. На валуне стояла глиняная чаша, наполненная тёмной кровью, и лежал нож изогнутой формы с нацарапанными на лезвии рунами. Миртл зависла, в ужасе глядя на всё это, поняв, что становится то ли свидетельницей, то ли участницей какого-то тёмного ритуала. Её продолжало тянуть к одному из лучей пентаграммы, но ужас и нежелание сыграли свою роль. Миртл сумела справиться с этим, отплыла в самый тёмный угол и стала практически невидимой от страха. Покинуть странную комнату девочка-призрак не могла. Поэтому всё последующее увидела во всей, так сказать, красе. Спустя несколько мгновений в комнате оказались все остальные призраки Хогвартса — Серая Дама, Кровавый Барон, Толстый Монах и Почти Безголовый Ник. Они беззвучно зависли — каждый над своим лучом пентаграммы - и замерли. После этого в комнате появился высокий мужчина в тёмной мантии, с накинутым на голову капюшоном. Его сопровождал спутник гораздо ниже ростом — то ли подросток, то ли женщина. В руках этот самый спутник держал чёрного петуха. Высокий прошёл в центр пентаграммы перед алтарём, произнёс несколько слов на непонятном Миртл языке и одним движением перерезал горло петуху. Кровь потекла в чашу, но высокий подставил ладонь и, набрав достаточное количество крови, выплеснул её на призраков. Те на миг порозовели, а затем их привычные Миртл облики стекли, словно вода. Теперь это были сгустки неприятно-серого тумана, похожие на гигантских, ужасно противных осьминогов. Они протянули свои щупальца к чаше с кровью, но высокий маг угрожающе махнул ритуальным ножом, и щупальца боязливо отодвинулись. — Хотите получить? — прошипел маг. — Тогда слушайтесь! «Осьминоги» покорно помахали щупальцами, изображая внимание, но тут высокий, словно опомнившись, спросил: — Почему вас четверо? Где Миртл? Ответом ему было недоумённое покачивание щупалец. Высокий выругался и прошипел какое-то заклятие. Но Миртл уже сумела стряхнуть с себя подчинение и не отозвалась. Напротив, она была так перепугана, что страх послужил катализатором возросших сил. Девочку снова втянуло в стену, а пришла в себя она уже в своём туалете. И первое, что услышала, как две магглорожденные старшекурсницы с Гриффиндора, забежавшие в туалет покурить, обсуждают ужасное происшествие в Большом зале, куда попыталась прорваться неведомая Тварь и панику, поднятую призраками. Миртл поняла, что призраки подняли панику по приказу, а тварь призвал неведомый ей высокий маг. Хотя… почему же неведомый. Никто посторонний такие обряды в Хогвартсе проводить просто не смог бы, а по росту на эту роль подходил только долговязый Дамблдор. Девочка ужаснулась и принялась горевать с размахом. Горевала она долго, к тому же Миртл не знала что делать, и, чтобы отвлечься от нехороших мыслей, решила попугать старост в их ванной. Попугать удалось Пенелопу Кристалл, и временно успокоившаяся Миртл вернулась в свой туалет, где наткнулась на меня. — Спасибо, Миртл. Молодец, — похвалил я девочку-призрака, и она засеребрилась ещё сильнее. — А ты можешь описать комнату, в которой всё это происходило? — Обычная такая комната, — пожала плечами Миртл. — Большая, стены каменные… Факелы на стенах, в центре начерчена пентаграмма. Окон нет, поэтому я решила, что это в подземельях. Ах, да… В углу, где я спряталась, стояла статуя. Может быть, меня поэтому и не заметили? — Что за статуя? — спросил я, уже предчувствуя ответ. — Такая же, как у входа в кабинет директора, — невозмутимо ответила Миртл. — Страшная и противная. Зачем она там? Бинго! Кажется, нашлась пропавшая горгулья! — Миртл, — спросил я, — а ты не помнишь, где в этой комнате была дверь? — Не было двери, — отозвалась девочка-призрак. — Я не поняла, как туда пришёл директор со своим спутником. Словно через стену. Так, понятно… Вход скрыт чарами. Но это неважно, раз директор туда прошёл, значит и я смогу. Понять бы только — как и где? — А того, второго мага ты не узнала? Миртл огорчённо покачала головой: — Прости, Гарри. Нет. На нём была широкая мантия с капюшоном. Ни лица, ни фигуры не разглядеть. Только рост. Он был по плечо Дамблдору. Не выше. Хмм… негусто. Но и то хлеб, есть теперь от чего танцевать. — Спасибо, Миртл, — ещё раз поблагодарил я. — А теперь мне пора вниз. — Можно я с тобой? — неожиданно спросила девочка. Я покачал головой: — Нет. Я не хочу, чтобы ты пострадала, когда я буду изгонять… остальных. — Ладно, — легко согласилась Миртл. — Я тебя здесь подожду. И присмотрю, чтобы никто сюда не заходил. И привычно зависла над раковиной. Я же помахал ей рукой и отправился вниз. Ссешуа тут же почувствовал моё присутствие и выполз изо рта статуи — пообщаться. Увы, я не мог уделить ему много времени, но честно угостил копчёным окороком и почесал морду над глазами — такое почёсывание василиск особенно любил. Узнав о цели моего визита, Ссешуа не уполз, а устроился в бассейне, чтобы понаблюдать за мной со всеми удобствами. — Хосссяин Сссаласссзар тоже этим занималсссяя… — пояснил он и приготовился наблюдать. Я пожал плечами — Ссешуа мне не мешал совершенно — и, достав мел, начал чертить пентаграмму. Самый обычный мел, между прочим. Некромантия — это такое дело — важны не внешние атрибуты, а Дар. То есть некроманту совсем не нужны зачарованные посохи, черепа и свечи чёрного воска. Всё это годится только для запугивания невежественных. Самый обычный мел, самая обычная соль, самые обычные восковые свечи, знание пары заклятий… И Дар. Всё. Почему всё так просто? Да потому что даже до принятия Статута секретности отношение к некромантам было… неоднозначным. То есть — Тварь из-за Грани усмирить, лича упокоить или там зомби в его могилку вернуть, так «Помогите, господин некромансер», а когда опасности нет — «Сжечь порождение тьмы!» Вот и старались некроманты не иметь при себе ничего компрометирующего. Даже у Крика Ястреба не было ничего специфически некромантского — вполне себе обычные шаманские причиндалы, но шаманы вообще особые маги. Бывали, правда, оригиналы, типа Венделины Странной, которые нарывались специально — оттуда и пошли все эти байки о посохах из человеческих костей, черепах и чёрных свечах. На самом деле это всё годится для создания антуража, но если нет… так и без них обойтись можно. Так вот, Венделина была неплохим Тёмным целителем и практикующим некромантом, а по поводу её желания быть сожженной… Венделина исцелила единственную дочь от смертельного проклятия, отчего покалечила собственное магическое ядро. Вот и нарывалась практически, собирая тёмные эмоции магглов перед собственной казнью. Для её покалеченного ядра это было всё равно, что лечебное питание для больного гастритом. А когда магическое ядро восстановилось, Венделина пропала с горизонта и больше таких штучек не откалывала, хотя и прожила ещё лет сто… Итак, я начертил пентаграмму-ловушку, повторил её контуры солью с той только разницей, что соляную линию я оставил незамкнутой. Потом я зажёг свечи в углах пентаграммы, прокусил себе палец, капнул по капле собственной крови на каждый луч и ещё одну — в центр. А потом начертил в воздухе руну призыва призрачной нежити. Так что ни Пивз, ни Миртл, по идее появиться на мой призыв были не должны. Пивз — не призрак, хоть и нежить, а Миртл — не нежить, хоть и призрак. Это часть души реальной Миртл Уоррен, именно потому она и смогла сопротивляться призыву Дамблдора. Руна сработала как часы и прямо передо мной появились серые от ужаса призраки факультетов. — Что ты себе позволяешь, мальчишка? — взвизгнула Серая Дама. — Хогвартс наш дом! Остальные тупо молчали — то ли от страха, то ли от безнадёжности. — Грань — ваш дом, — прошипел я. — Заткнись! В центр, быстро! Призраки, словно ветошь, гонимая ветром, молча проследовали в центр пентаграммы, и я тщательно «закрыл» проходы в соляной линии. Теперь им назад хода нет. — Я вас предупреждал, чтобы вы не совались в мои дела? Предупреждал, что изгоню? Призраки уныло закивали, не пытаясь оправдаться. Да и то… Нежити оправдываться перед некромантом — дело безнадёжное. — Из-за вас пострадал мой родич! — прошипел я. — Так что не жалуйтесь! А потом начертил в воздухе очередную руну, закрыл глаза, сосредоточился и призвал Грань. В центре пентаграммы появилась тонкая чёрная щель, откуда повеяло нездешним ветром, призраки истончились, растянулись и стали втягиваться в эту щель, словно тряпки в пылесос. Их лица были искажены немым криком, они старались ускользнуть от этого нездешнего ветра, но… тщетно. Наконец все четверо приобрели свой истинный облик — то ли осьминогов, то ли мерзких медуз и по очереди втянулись в щель. Всё. Я снова начертил в воздухе руну — на сей раз отвращающую, и щель затянулась — словно её и не было никогда. Фуу… Аж закурить потянуло… — Хорошшшо, детёнышшш, — прошипел Ссешуа, — проссстенько, но Ссалазар-ссс не сссправился бы лучше-ссс… — Спасибо, Ссешуа, — ответил я, чувствуя себя вымотанным до крайности. — Уйдёшшь? Не поговоришь? — огорчённо прошипел василиск. — Просссти, — вздохнул я, раздумывая, хватит ли у меня сил, чтобы перекинуться. — Мне пора-ссс… Но я ещё приду-ссс… — Вот и Сссалазар так всссегда говорил-сссс, — заметил Ссешуа. — Иди-ссс… и возьми-ссс вот это-сссс… Одним небрежным движением хвоста он подвинул к моим ногам свёрнутый в большую трубку собственный выползок: — Порадуй-сссс друз-сссей… — Спассибо, Ссешуа, — вздохнул я. — Постараюсь выбратьссся к тебе не один-ссс… — Иди уже-ссс, — василиск ласково коснулся языком моей щеки и уполз в отверстие. А я уменьшил выползок, засунул его в кошель на поясе и устало отправился к выходу из Тайной комнаты. * Не надо исправлять. Я имела в виду именно фильмы о Гарри Поттере, то есть кинон. Канон - это книги Роулинг.