***
Шерлок, этот чёртов Шерлок, что вломился в его жизнь, разбередил сердце и заставил осознать, что такое чувства. Видеть их, думать о них, анализировать и принимать во внимание. Джим не хотел вспоминать, как стоял над одним из своих подчинённых. Не «шестёркой» правда, а скорей «вальтом», или, правильно, «валетом»? В любом случае, этот Валет облажался и наказание за это стандартное: пуля в затылок после пыток. Ещё полгода назад Мориарти спокойно отдал бы распоряжение, забыл о неудачнике и его подручных, но теперь… Теперь он лично явился на точку, в этот подвал, под качающиеся под потолком скрипучие лампы, и смотрел на стоящего на коленях, со скованными за спиной руками, расхристанного Валета. Как ни крути, парень был не виноват в провале. Он действовал единственно-правильным образом в сложившихся обстоятельствах и вытянул из ситуации всё, что было возможно. Ему просто не подфартило. Такое случается. Если бы не смелость этого Валета, отчаянность и мгновенное ориентирование в ситуации, и он, и все его люди, были бы уже трупами, а финансовые потери Джима — куда серьёзнее. Но если Джим пощадит его, создаст прецедент. Остальные поймут, что он размяк. Тоже начнут надеяться на вникание в ситуацию и разбор полётов. А на это нет ни времени, ни желания. Подчинённые должны знать: проиграл — ты труп. Джим достал свой пистолет. Пусть парень получит хотя бы такую честь, выстрел от босса, а не от какой-то мелкой сошки. — Джим, — проговорил вдруг Валет, — любовника моего пощади. Парень перспективный, не пожалеешь. Мориарти чуть пошире расставил ноги. — Тебя как зовут, заступник? — Тигр. — На надгробии так напишем? По протоколу. — Надгробие мне не светит, — усмехнулся разбитыми губами Тигр, — а по протоколу я — Моран. Себастьян Моран. Джим ещё разок окинул парня взглядом. Если встанет, Джим ему до плеча еле достанет, фигура ладная, крепкая, да и голова на месте. Такие на дороге не валяются и Санта в мешке не приносит. — Любовника сюда, — распорядился Мориарти. В подвал втолкнули парнишку и Джим аж заморгал, настолько тот был похож на Шерлока: высокий, худощавый, кудрявый. Или ему теперь просто везде детектив мерещится? Мориарти присмотрелся внимательней. Глаза у любовника Тигра оказались не голубые, как у Холмса, а карие, как у самого Джима. И взгляд… Джим запнулся о его взгляд. Мориарти не мог понять, что он выражает. Ладно, с этим можно разобраться позже. Криминальный гений спрятал пистолет. — Тигр крупно облажался, — проговорил Джим, глядя на паренька тем своим «особым взглядом», от которого кишки сводило, — он и вся ваша компания сегодня небо коптить перестанете, но про тебя мне нашептали, что ты способный, — Джим достал складной нож, нажал на рукоятку, выпустил лезвие. Полюбовался им при свете подвальных ламп, пару раз медленно повернув вокруг своей оси, провел по ладони. Парнишка проследил за побежавшей по тонкому разрезу красной капелькой. Джим швырнул нож, не столько ему, сколько в него. Надо отдать пареньку должное — поймал. — Знаешь, как бьют в печень? — спросил Мориарти. — И Тигра избавишь от позора и пыток, и сам останешься жить. Паренёк постоял. Подумал. Повернулся к скованному. На их лицах Джим читал много всего разного, но с выводами пока не спешил. — Прости, Тигр, — шепнул парень. И ударил. Хорошо, чётко, уверенно. Он и правда был перспективный.***
Джим присел на корточки перед хватающим ртом воздух Мораном. — Скажи, — прошипел Мориарти, не хуже демона преисподней, — что больнее: нож в печень или разбитое сердце? Себастьян поднял глаза на Джима, но ничего не ответил. Любовника Тигра в бессознательном состоянии уже выволокли из подвала. Джим лично вырубил парнишку, едва тот обернулся к нему, видимо, ожидая похвалы. — Одобряешь его выбор? — продолжил Джим, не теряя зрительного контакта с Себастьяном. — Ведь ты сам решил спасти его. Даже если тебе придётся умереть. И всё же, паршиво знать, что он решил так же. — Паршиво, — согласился Моран. — Но ты всё равно его любишь? А меня — ненавидишь? За то, что я показал тебе гнилую душонку избранника. Это правильно. Ненавидь. Все вы должны меня ненавидеть. Все. Весь ваш грёбанный мир. В котором есть только один человек, способный меня любить. Хотя он был создан чтобы ненавидеть сильнее всех, но что-то пошло не так, и он полюбил такую вот мразь. Полюбил так, что вынужден раз за разом спускаться в мой персональный ад. Джим подобрал с пола свой нож, что парнишка выронил, когда потерял сознание. Мориарти убедился, что Моран сфокусировал взгляд на лезвии. И с силой всадил его себе в ту же ладонь, что порезал пару минут назад. Услышал, как Себастьян ахнул. Улыбнулся. Развернул и показал ему руку. Царапина ещё кровоточила, но сквозной дырки не было. — Подарок от старинного приятеля, — объяснил Джим, — слепого немецкого механика фон Хердера. Действует по принципу неньютоновской жидкости, но с точностью до наоборот. Нажимаешь нежно — режет лезвием, бьёшь с силой — лезвие прячется. Так что, максимум что тебе грозит от ножа… — Джим коснулся места удара и ощутил, как вздрогнул под его пальцами здоровяк. Но договорить им было не суждено. Мориарти выпрямился и обернулся к двери за полсекунды до крика снаружи: — Облава! А дальше начался уже не его персональный, а волне себе общественный ад. Крики, очереди выстрелов. Пыль от штукатурки с простреленных стен, осколки разлетевшихся вдребезги ламп. Побег через запасной выход. Джим проводил все свои операции исключительно в помещениях с парочкой запасных выходов. Морана Мориарти лично поднял на ноги и пинком отправил перед собой. Бросать только что найденное сокровище на произвол судьбы он не собирался. Вытолкав Себастьяна в коридор, Джим потерял несколько драгоценных секунд, расстегивая на нём наручники. Освобождённый недосмертник мог там же от Мориарти и избавиться, криминальный гений вполне сознавал риск и сознательно шёл на него. Ему было интересно. А уж выбираться из дома, взятого в кольцо полицией, оказалось ещё интереснее. Привыкнув работать головой, Джим и позабыл уже, каково это «в полях». В дыму, под градом пуль и каменного крошева. Ему бы и лечь там, если бы Себастьян не подобрал чью-то винтовку и не доказал Джиму, что тот в Тигре не ошибся. Затем было бегство с запутыванием следов по ночному Лондону, с мигалками и сиренами за спиной, в лучших традициях детективов и триллеров. Джим окончательно откашлялся и пришёл в себя под дождём, кварталах в трёх от места допроса, пылавшего так, что зарево виднелось даже отсюда. — Вот что не так было с глазами твоего парнишки, Себастьян, — Джим пытался отдышаться, упираясь ладонями в колени, — он был подсадным. Моран не возразил, только закинул за спину отстрелявшую все патроны винтовку и воззрился на босса, ожидая продолжения. — Видишь, как интересно вышло, — продолжил Джим, — уверен, он к тебе проникся. Но верность сохранил долгу. Знал ведь, через пару минут штурм. Мог бы время потянуть и дать тебе шанс… Может, он решил, что смерть лучше тюрьмы? Если твой герой выжил — обязательно спрошу. Джим выпрямился. Посмотрел Себастьяну в лицо. — А теперь исчезни, Тигр. Чтобы духу твоего в Лондоне не осталось, а ещё лучше — в Великобритании. Отправляйся куда-нибудь в Африку. Займись охотой на крупных зверей. С твоими талантами — найдёшь себя, я уверен. — Я плохо переношу жару. И, Джим… у тебя кровь на лице. Ещё полминуты игры в гляделки. Мало есть в мире людей, не опустивших глаз перед Мориарти. И сегодня он нашёл ещё одного. — Дождь смоет. Исчезни, я сказал!.. Раз дурак такой, хоть на пару месяцев, пока всё не уляжется. Потом, если не поумнеешь, возвращайся. Будешь так же хорош — возьму в личные телохранители. Моран ещё несколько мгновений смотрел Мориарти в глаза. Затем развернулся и исчез в потоках дождя. Чертыхаясь Джим направился к одной из «рабочих квартир» на другой конец города. Та ещё пешая прогулочка получилась. Сначала он строил планы, как будет выяснять кто из его людей выжил, кто скрылся, а кому повезло меньше… Но потом забил на это и просто шёл, выбирая самые неприметные переулки-закоулки и доказывая местной шушере, что ещё не растерял навыки убеждения не вставать на его пути. У самого подъезда он споткнулся о длинные ноги Шерлока, что сидел на лавочке, под ночным дождём, как под летним небом. Как тот узнал об облаве, почему детектива принесло сюда, именно к этой квартире, Джим спрашивать не стал. Сердце ли привело, дедукция ли, не всё ли равно. Он просто уткнулся лбом в промокшее пальто Холмса, не делая попыток оторваться от его груди или выпутаться из объятий. Как Шерлок его сграбастал, так и стоял. — Ну, всё, всё, — сказал Джим пару минут спустя, — я жив. Отпусти уже. И идём домой.