My friend is Flash

***

Вернувшись поздно вечером, Барри не сразу замечает, что в доме подозрительно тихо и очень темно. Не то, что бы это должно было его удивить. В конце концов, Уильям, то есть теперь уже Мэтью, вполне уже мог лечь спать в это время, но что-то явно было не так. Аллен это понял лишь через 5 минут – для человека, обладающего скоростью, это очень долго. Минуты тянутся часами, а часы так и вовсе, кажется, длятся просто бесконечно и, ну о-о-очень медленно. Вот и сейчас Барри находился в какой-то заторможенной ситуации, когда время для него словно остановилось. Чёрт, да он даже сам себе казался не самым быстрым человеком на Земле, а самой медленной черепахой, которая еле передвигает ноги. Или улиткой, ползущей еле-еле. Или даже ленивцем, который вот-вот уснёт после безумно тяжёлого дня, который начинался так хорошо и закончился очень плохо. Барри так надеялся понравиться Уильяму, чтобы наладить с ним контакт, заранее зная, как всё может обернуться, но отчаянно стараясь этого не допустить. Он старательно приготовил завтрак, заранее посоветовавшись с Фелисити и узнав, что нравится младшему Куину (Барри всё никак не мог привыкнуть к тому, что его теперь зовут Мэтью, которое, несмотря на то, что и было хорошим именем, не совсем прижилось) и, наверное, по мнению мальчика, немного переборщил с едой. Барри пытался создать уютную атмосферу и сделать всё возможное, чтобы Уильям чувствовал себя как дома, но, как всегда бывает в таких случаях, ничего не может пройти идеально. Всегда обязательно что-нибудь, да пойдёт наперекосяк. По крайней мере, в случае Барри. Его утро не задалось после звонка Джо, который сообщил об ограблении, потом оказалось, что через пару кварталов нашли три трупа, погибших от града. После осмотра тел, Барри собрал все улики и отправился в лабораторию, где его ожидал ещё один сюрприз в виде громадного завала коробок с различными делами, над которыми он корпел почти до самого позднего вечера. Даже суперскорость не сильно помогала ему, хотя, если бы не она, то, наверное, Аллен бы просто остался жить в лаборатории, что было не очень хорошо, учитывая обещание, данное Фелисити. Он провёл кучу анализов и тестов, пролистал большую часть папок, влил в себя тонну чашек с кофе, изредка перекусывая пиццей, а потом снова продолжал работать. Благо, в лаборатории он работал один, что было, конечно же, на руку, т.к. никто не мешал и не видел, как он использовал свою скорость, иначе у кого-то могло бы возникнуть очень много вопросов, в том числе и у его приёмного отца Джо. Кстати, он с Эдди заходил пару раз, но Аллен вовремя успевал перейти в режим "обычного человека", что было очень странным, учитывая его ненормальность. Увидев завал работы, Джо лишь посочувствовал своему сыну, но не мог не заметить, что с Барри что-то не так и попытался у него всё выяснить. Однако Барри отвечал односложно, играя в человека, у которого всё отлично и просто в хорошего сына, о котором можно было только мечтать. При этом Алый Бегун лишь вежливо улыбался своей фирменной улыбкой, от которой обычно растаивала даже Айрис. И, кажется, это сработало. На Эдди-то уж точно, который буквально расцвёл от улыбки, когда Аллен спросил, всё ли у них хорошо. Тоун заверил, что да и что они приглашают его на ужин в эти выходные. Барри пытался найти отговорку, не упоминая про Уильяма (чем меньше людей о нём знает, тем лучше), но ему пришлось согласиться, чтобы не вызывать подозрений. Правда, Джо всё ещё сомневался и как-то подозрительно на него косился, но Аллен старательно заверил приёмного отца о том, что беспокоиться не о чем. Он даже сказал, что недавно в гости к нему приезжала Фелисити, и они пили чай с печеньями. И только после этого детектив Уэст, понимающе хмыкнув, оставил Барри заниматься работой, которая, к слову, очень сильно ему помогала отвлечься от всей истории с Обратным Флэшем, попытками вернуть отца из тюрьмы так, чтобы не вызывать никаких подозрений у доктора Уэллса и сильных изменений в истории. Хотя он, наверное, уже и так изменил всю историю на корню. И теперь Барри боялся, что из-за его решений случится что-то непоправимое, хоть он и прикладывал все усилия для того, чтобы в его городе оставалось всё нормальным. Правда, Флэш теперь не имел никакого понятия, как остановить Уэллса так, чтобы Эдди остался жив. В конце концов, они победили в прошлый раз лишь из-за его жертвы, и Обратный Флэш исчез (всё-таки Эдди его пра-пра-пра-пра дедушка), но... Эта жертва оказалась напрасной, потому что Тоун снова вернулся, причём не этот Тоун, а будущий и разгуливает где-то и когда-то, выкинутый из этой временной линии (естественно, речь идёт о Тоуне из времени Барри, которого не было в этом времени, но сам Обратный Флэш был, но из другого будущего). Время вообще странная штука, которую очень сложно понять, и Барри это понял на собственной шкуре, когда вернулся назад во времени и спас свою мать, тем самым создав Флэшпойнт. Тогда он понял, что совершил ошибку и попытался сбросить хронологии, чтобы вернуть всё на свои места, но теперь... Теперь вроде всё иначе. После поражения с Зумом сама Сила Скорости дала ему шанс всё исправить, так как всё должно было быть совсем не так, как это сделал Обратный Флэш. И, казалось бы, всё стало хорошо, но... Но, как обычно бывает в таких случаях, ничего не остаётся без последствий, которые, собственно, и начались после приезда Фелисити, от которой он узнал подробности об Оливере и Диазе, который появился намного раньше, чем это должно было случиться. Именно из-за решений Барри его друг оказался в тюрьме намного раньше, и после этого просто не мог отказаться от просьбы, даже буквально мольбы о помощи. Потому что он должен был исправить весь тот бардак, который случился из-за перемещения во времени. И вот сейчас, включив свет в коридоре, он внимательно прислушался и нахмурил брови, нутром чуя что-то неладное. Барри тихонько, стараясь не шуметь, подошёл к спальне сына Оливера и приоткрыл дверь. Тишина. Может, Уильям просто так крепко спит? Но... Это была подозрительно тихая тишина, когда не было слышно даже тихого дыханья или сопенья, которое можно услышать, когда человек спит. – Уильям? – тихо позвал Барри и нервно закусил губу. Ответа не было. Может, он зря это делает? Но предчувствие не обманешь, ведь не было ни намёка на то, что кто-то есть в комнате, даже слабого дыхания, которое обычно бывает у спящих, и потому Аллен включил свет в спальне, где его встретила заправленная ещё с утра кровать, на столе лежали учебники, а сбоку рядом со стулом лежал раскрытый, но лишь наполовину разобранный чемодан. Но самого Уильяма нигде не было. Проклятье! – Проклятье! – повторил Барри, заметно бледнея и начиная понимать, что произошло. Он понял, что мальчик сбежал, не желая оставаться в чужом для него доме. И в этом только вина самого Барри, который проявил недостаточно внимания одинокому мальчишке, которого оставили отец и мать. А он просто ушёл на работу, согласившись при этом присматривать за ним. Но самое главное было то, что он этого не делал! Фелисити его точно убьёт, хотя, если честно, сейчас его куда больше волновала судьба мальчика. К счастью, Барри догадывался, куда он мог пойти и куда, скорее всего, сбежал, потому что сам был таким когда-то. *** На улице был уже вечер, когда Уильям сбежал из "дома", забрав свой рюкзак со всеми необходимыми вещами и документами, в которых лежал и самый дешёвый билет, купленный до Стар-Сити. Мальчик понимал, что он сильно рискует, сделав такой шаг, но не мог поступить иначе. Он должен увидеть своего отца, даже если ради этого придётся ослушаться Фелисити, которая оказалась не права, говоря о том, что они друг с другом "поладят". Звонить, по вполне понятным причинам, младший Куин не стал, чтобы не беспокоить свою приёмную мать и заодно отца, который, наверное, очень сильно расстроится, узнав об этом его поступке, но по-другому просто никак. Уильяму очень одиноко и возвращаться в свою старую школу не очень хотелось, потому что он знал – придёт время, и ему снова нужно будет вернуться в Старлинг, а Уильям не хотел привыкать к очередной школе, чтобы потом опять её сменить. К сожалению, в автобус его не пустил контролёр, который долго вертел билет в руках и так и не решился дать Уильяму доехать до города. В конце концов, одно дело, когда человек едет по Централ-Сити или со школьной группой и другое дело, когда одиннадцатилетний ребёнок в одиночку собирается добраться до другого города. – Мальчик, зачем тебе в Стар-Сити? – спросил контролёр, подозрительно косясь на "Мэтью Клейтона". – И где твои родители? – Я еду к отцу, – заявил Уильям, говоря абсолютную правду. – Он встретит меня в городе. – Если ты едешь к отцу, то что ты делаешь в Централ-Сити? – Я гостил у своего друга, мне родители разрешили. – Ты ведь в курсе, что до семнадцати нельзя ездить без сопровождающих? Тем более в такое позднее время. Прости, малец, но я не могу тебя пропустить. В этот момент просвистел свисток, и автобус уехал, а контролёр, пытавшийся узнать телефон его родителей, чтобы поговорить с ними об их безответственности, отвлёкся, крича на какого-то мужчину, налетевшего на него. Воспользовавшись этим, Уильям быстро ретировался, пока его не отвели в полицию и не стали выяснять, почему он едет в другой город один и, что гораздо важнее, почему он собирается это делать поздно вечером, чего не должно было быть в принципе. Куин молча шёл по тротуару, надев капюшон и засунув руки в карманы, и нервно закусывал губу. Он должен был сразу понять, что ничего хорошего из его затеи не выйдет, но возвращаться к криминалисту совершенно не хотелось. Был вариант позвонить Фелисити, чтобы она забрала его домой, но этот вариант сразу отметался: если бы всё было так просто, его приёмная мать не отвезла бы его сюда вчера вечером. Так что даже если она и передумает, то заберёт его явно не в ближайшие дни. Если вообще заберёт. И что теперь со всем этим делать? Ноги сами собой принесли его на кладбище Централ-Сити, а именно к могиле его настоящей матери. Уильям и сам не заметил, как это случилось, ему просто нужно было куда-то идти, но, так как идти было совершенно некуда, он пришёл на кладбище. Пожалуй, единственное родное место в Централ-Сити, где он снова мог побыть рядом с мамой. Мама. Он стоял около её одинокой и серой могилы, кажущейся почти чёрной столь поздним вечером. Такой одинокий и такой беспомощный. Но сейчас это не имело абсолютно никакого значения, а для младшего Куина ничего не существовало, кроме каменной серой плиты с именем его мамы – пожалуй, единственное, что, действительно, напоминало о том, что её больше нет рядом, что она так далеко от него. В глазах предательски защипало. И если сначала мальчик пытался смахнуть слёзы, силися не заплакать, то сейчас не выдержал, так ему было плохо. Он проклинал свою судьбу и всех, кто оставил его. Он злился на маму, на отца, на Фелисити, но больше всего на самого себя за то, что он не в силах побороть свой страх и поехать к отцу, несмотря ни на что. Даже если его не пустили на автобус. А теперь он снова один, причём на этот раз по своей вине. И он даже не знал, куда ему идти, потому что как-то не особо запоминал улицу, где находился дом Барри, так как не планировал туда возвращаться. Но так уж случилось, что только теперь, находясь на кладбище в тёмное время Уильям осознал, насколько тепло и уютно было в доме Барри, особенно когда там витали такие ароматы, а сам криминалист выглядел очень забавно в своём фартуке из подсолнухов. Мальчик вдруг понял, что ему страшно, что никому нет дела до того, что с ним будет, ведь его близкие уверены, что с ним всё хорошо, а мистер Аллен вряд ли заметил его пропажу. А даже если и заметил, то вряд ли найдёт в таком большом городе. Вздохнув, Уильям подошёл совсем близко к могиле и присел на корточки. Только так у него создавалось ощущение, что он кому-то нужен. Он даже закрыл глаза и представил себе маму и её чудесную, сияющую улыбку, то, как она заботится о нём, как рассказывает сказки, как дарит ему первую фигурку с Флэшем, от которой он просто в восторге, но от этого становится только хуже. Потому что мальчик понимает – всё это в прошлом. – Мне очень страшно, мама, – прошептал Уильям, кутаясь в толстовку и всё больше становясь похожим на комочек. – Где ты? Мне тебя так не хватает. Мама. Но лишь пустота была ему ответом. Сын Оливера всхлипнул, зная, какую глупость он совершил, поддавшись внезапно у порыву. Он не знал, сколько просидел так, невидящим взглядом смотря в темноту, когда вдруг услышал голос, зовущий его по имени, но казавшийся таким далёким. – Уильям? – мальчик невидящим взором смотрел перед собой и не осознавал, кто стоит перед ним, и лишь вздрогнул, когда кто-то обеспокоенно и более настойчиво его позвал. Снова. – Уильям, ты меня слышишь? Уильям?! – Я... Что? – подскочив от неожиданности, спросил мальчик, видя перед собой расплывчатую тёмную фигуру. – Кто здесь? – Всё хорошо, Уильям, это я, Барри, – тихо ответили ему, но Куин не поверил, облизнув пересохнувшие губы. – Правда? Ты не врёшь? – Нет, зачем мне это? – искренне удивился Аллен, не сводя обеспокоенного взгляда с сына Оливера. – Обычно так говорят, когда ко мне подходят плохие парни, – хмыкнув, пояснил Уильям, всё ещё не веря в то, что мистер Аллен здесь, прямо перед ним, но вокруг всё постепенно начало проясняться, и мальчик, действительно, увидел перед собой знакомое лицо, но легче от этого не стало. Появилась только напряжённость. – Я... Как Вы меня нашли? – Догадался, – тихо ответил Барри. – Я ведь криминалист всё-таки ... Ладно, сейчас это неважно. Уильям, тебе не стоит ходить так поздно в одиночку. Тем более в таких местах. А что, если бы с тобой что-то случилось? Если бы кто-то напал на тебя? – Значит, теперь Вас это волнует? – вдруг раздражённо спросил Куин, почти шипя. – А тогда, когда Вы бросили меня одного в незнакомом доме, нет? – Что? – Что слышали! – зло сказал мальчик. Страх остаться одному сменились обидой и злостью. – Вы оставили меня одного, буквально бросили, сорвавшись на свой звонок... Тогда Вас не волновало, что со мной может что-то случиться, так что изменилось теперь? Я остался один, а Вы ушли на свою чёртову работу и пропали на целый день! А теперь... Теперь Вас, наверное, мучает совесть, да? Хотя скорее на меня Вам плевать, и даже сейчас Вы здесь наверняка лишь из-за того, чтобы не попасть под горячую руку отца или Фелисити, если они узнают, что Вы не смогли присмотреть за мной в первый же день! – Уильям всё распалялся и распалялся, посылая в адрес Барри оскорбительные слова и не давая отчёта в своих действиях, отчего у последнего сжималось сердце. – Лучше бы я остался в Аргусе, там хотя бы у меня было больше шансов увидеть отца, а теперь это вообще невозможно. Я даже не могу самостоятельно доехать до Стар-Сити, и теперь вынужден торчать здесь! Барри молча слушал сына Оливера, нахмурившись, не зная, что сказать. Он прекрасно понимал мальчика, ведь сам был таким когда-то, чувствовал то же самое, что и он: злость, обиду, ненависть... Страх. И сейчас всё, что Барри мог сделать, так это дать Уильяму выговориться, спустить пар, чтобы всё, что накопилось внутри, могло вырваться наружу, и стать тем громоотводом, который ему сейчас так нужен, чтобы не стало гораздо хуже. Для всех. – Ненавижу тебя! – кричит мальчик, яростно сжимая кулаки и тяжело дыша. В его раскрасневшихся от слёз глазах метали молнии. Флэш замер, не в силах пошевелиться. Эти слова будто прогремели у него в голове, возвращая его в тот самый день, когда всё случилось. Ненавижу тебя! Именно эти слова он выкрикнул Джо в лицо, когда тот в очередной раз отказался его везти к отцу, который незаслуженно сидел в тюрьме. И именно эти слова он говорил, когда его вернули домой после очередного побега. Барри молча стоял, невидящим взором смотря в пустоту, обессиленно опустив руки, не зная, что сказать. Аллен будто снова погрузился в себя, закрылся от всего мира, стараясь закрыть вновь открывшуюся рану и унять щемящую боль в груди. Уильям, немного спустивший свой пар, замер, смотря на сильно изменившееся и побледневшее лицо Барри. Он казался отстранённым, а в его глазах мальчик увидел необъяснимую печаль и... Боль. Очень много боли. – Я... Простите, – прошептал Куин, виновато опустив взгляд. Ему стало настолько стыдно, что он даже не мог посмотреть мистеру Аллену в глаза. Он понял, что только что натворил. Да, конечно, он был зол на Барри за то, что тот оставил его, но он ведь должен был понимать, что мистер Аллен работает в полиции, что его в любой момент могут вызвать на место преступления, что он, криминалист, который не может бросить работу просто так, даже если на него буквально свалился Уильям Куин со своими проблемами и тараканами в голове. Но даже если всё это не так, даже если бы мистер Аллен не работал в полиции, Уильям не имел права так говорить. Просто не должен был. – Простите, я... Я не хотел. Барри вздрогнул, возвращаясь в реальность, и натянуто улыбнулся, всем своим видом стараясь показать, что не злится на оскорбительные слова, произнесённые мальчиком. – Ничего, я... Всё нормально, Уильям, правда, – сказал он, посмотрев на него с лёгкой грустью. Именно грустью, не ненавистью, что очень сильно поразило Уильяма, и он даже ещё больше испугался такой реакции. – Простите, я... Я, правда, не хотел, – ещё раз быстро повторил мальчик, вновь опуская взгляд и нервно закусывая губу. Ему было стыдно. Очень-очень стыдно. – Мне очень жаль. Я не должен был так говорить. – Всё хорошо, правда, – мягко ответил Барри, стараясь не спугнуть младшего Куина, попробовать поговорить с ним, так, чтобы он понял, что бояться нечего. – Ты... Ты ведь не против, если я подойду? – вопросительно подняв бровь, спросил он. Уильям удивлённо поднял взгляд, растерянно хлопая глазами и не веря своим ушам. Он только что выкрикивал такие оскорбления в сторону Барри, что любой другой бы уже, наверное, давно был бы в ярости и даже скорее избил его, но мистер Аллен вовсе не выглядел злым. В его глазах не читалось ярости, скорее, мужчина был неуверенным, а сам Уильям будто видел в его глазах вину и раскаяние за свои действия, что казалось почти невероятным. Куин неуверенно кивнул, и Барри тут же оказался рядом. Он присел на корточки и, ободряюще положив одну руку на плечо сына Оливера, а второй легонько приподнял подбородок, заставляя паренька посмотреть на себя, и сказал: – Тебе не за что извиняться, Уильям. И уж если кто и виноват в том, что случилось, так это я. Мне не следовало оставлять тебя, понимаешь? – Барри говорил тихо, его бархатный голос успокаивал, и Уильям слабо улыбнулся на грустную улыбку криминалиста. – Я... Я несу за тебя ответственность, я обещал присматривать за тобой и не сдержал слова в первый же день, это правда, но гораздо важнее даже не это. Важно то, что я должен был помочь тебе справиться со всем этим кошмаром, который на тебя свалился. И даже не из-за обещания или чего-то такого, а потому что тебе нужна помощь и поддержка. Уильям поражённо выдохнул, меньше всего ожидая услышать эти слова, и испытал ещё большую вину. Тот факт, что он так несправедливо обошёлся с мистером Алленом, стал мучить ещё сильнее. – Простите, – едва слышно повторил он, в который раз потупив взгляд и вздрогнув. – Я не должен был срывать на Вас злость, просто я так устал чувствовать себя брошенным и забытым, что боялся привязываться к Вам и... – тут мальчик не сдержался и всхлипнул, тут же отворачиваясь и закрывая лицо руками. Он не хотел, чтобы мистер Аллен видел, как он плачет, но Барри без труда понял, что происходит. Он в ту же секунду оказался рядом и бережно развернул его к себе. – Хэй, тебе не нужно бояться, Уильям. Ты никогда не будешь один. – Правда? – мальчик с надеждой посмотрел на Барри, ожидая услышать "да" больше всего на свете именно в эту секунду. – Конечно, – улыбнувшись, ответил Барри и тут же почувствовал, как Уильям оказался рядом и уткнулся ему в грудь, уже больше не сдерживаясь. Ему просто необходим был сейчас тот, кому он не безразличен, тот, кто не бросит его. Хотя бы сейчас. И Барри ответил, крепко прижимая Уильяма к себе, который казался ему крошечным созданием, отчаянно нуждающимся в помощи. – Рядом с тобой всегда будет кто-то, кто будет заботиться о тебе и не оставит одного. У тебя есть папа, Фелисити, тётя Тея и дядя Рой, мистер Диггл, я и ещё будет много кто ещё. Я в этом уверен, но ты должен помнить, что у тебя всегда есть опора и те, на которых ты можешь положиться. Всегда. – Спасибо, – прошептал Уильям, продолжая оставаться в объятиях. В объятиях, в которых он снова почувствовал себя, как дома. И это того стоило. Определённо.