Вы когда-нибудь боялись чего-то, отчего кровь в жилах стынет, перестаёт циркулировать по всему телу, пульс бьётся в бешеном, по сравнению с обычным, ритмом? Вы когда-нибудь ощущали, как периодически висит звон в ушах, от которого хочется как можно быстрее избавиться, скрыться в укромном местечке, где вы будете один на один с собой? А вот Тэхён боится именно так, хоть и не подаёт виду. По идее, омега должен был испытывать всё это в начале, ну в крайнем случае в конце, «Голодных игр». Он отходит от недавнего нападения, сидя под каким-то, первым попавшимся, деревом. Рядом присел и Чонгук, приобнимая возлюбленного за плечи и шепча успокаивающие слова, наподобие: милый, всё хорошо. Я здесь, рядом, никто не тронет тебя.
Скоро решится исход столь зрелищно сражения. Скоро весь Панем увидит своего победителя, того, кто оказался сильнее всех не только телом, но и духом. Всего в живых осталось четверо, включая Тэхёна и Чонгука. Эти двое могут прятаться где угодно, эти двое могут сгруппироваться и пойти против парочки. Единственным и пожалуй самым рациональным решением стало дойти до рога изобилия и взобраться на его крышу, чтобы отсидеться на ней. Рано или поздно трибуты сами выйдут.
Ну или организаторы помогут им в этом.
— Тэ, ты как? Тебе лучше? — обеспокоился альфа, поглаживая Кима по голове.
— Да, Гуки, лучше. Спасибо, — омега прижался к Чонгуку сбоку вдыхая аромат мяты, что приятно обжигала лёгкие.
— Я предлагаю дойти до рога изобилия и отсидеться на нём какое-то время. Как я понял, центром безопасной зоны станет именно он.
— Тогда пойдём прямо сейчас, — альфа встал со своего места, а затем протянул руку Тэхёну, чтобы помочь ему.
— Помнишь? Держись рядом. Сейчас очень опасно, они могут находиться где угодно. Мы не знаем какое у них оружие, что не даёт нам определиться с тактикой. Но по моим расчётам они сами нас начнут искать.
Чонгук шёл первым, за ним Тэ, который на всякий случай натянул стрелу и был готов её выпустить в любую секунду. Он, кстати говоря, решил взять тот, что был у убитого омеги; ему он теперь точно не пригодится, а Киму ещё нужен.
Под ногами хрустит снег, стоит легонько наступить на него. Где-то слышен треск веток, на который пара оборачивается и, если это трибут, готовы тепло его встретить. Рог изобилия находился не так далеко от озера, ребятам хватило минут десяти, чтобы добраться до него. Никого нет. Полная тишина. С краю лежат вещи уже мёртвых парней, той самой тройки; их никто с тех пор не трогал, лишь снег укрыл тонким одеялом. Вокруг рога стоит та самая колючая проволока.
— Тэхён, нам нужно будет забраться на ту крышу. Я подсажу тебя, а потом ты поможешь мне, — тихо, почти шёпотом, объяснил альфа, склоняюсь к покрасневшему от холода уху омеги. В ответ последовал кивок.
Они старались как можно быстрее подойти к рогу изобилия, враг мог быть где угодно, мог поджидать с ужасающим оскалом на лице, представляя, как будет кромсать своих противников на маленькие кусочки. Впереди была преграда в виде колючки. Чонгук попытался поднять её, подвинуть, но всё закончилось тем, что альфа рассёк лезвием свою правую ладонь. Теперь ему будет труднее сражаться. Чон не сдавался, ему нужно было любой ценой сохранить жизнь Тэхёна, а что касается царапины, то это ничто по сравнению с омегой. Собравшись духом, Гук поднимает проволоку, что болезненно впивается в ладони. Но альфа терпит. Ради Тэ он готов и не такое испытать.
Пока омега проползал под колючкой, лук зацепился за неё, упал на той стороне, где остался альфа. Чонгук опустил преграду, поднял кровавыми руками лук и перебросил его омеге. Увидев что произошло с руками любимого, омега ужаснулся, ужаснулся не из-за того, что это выглядело как-то мерзко, а возможно и неприятно. Он ужаснулся оттого, что Чону больно, Тэ чувствует это, они же как никак истинные.
— Гуки, твои руки… — единственное, что смог вымолвить Ким, смотря, как Чонгук щурит глаза.
— Ничего страшного. До свадьбы заживёт. Я ведь прав? — пошутил Гук, чтобы омега не так сильно переживал за него, — Ты пока подходи к рогу, а я пока переберусь на твою сторону.
— А как же ты? Давай я помогу тебе…
— Нет, милый, иди к рогу и жди около него, — Чонгук перебил Тэхёна. Он беспокоится за омегу, он хочет защитить его от всего, что ему может угрожать. За этой проволокой он будет в более менее безопасном месте, нежели Чон.
Альфа попробовал ещё раз поднять колючку, но боль парализовало руки и поэтому он тут отпустил её, словно та была нагрета до тысячи градусов и обжигала и так повреждённые руки. На ум Гука свалилась идея найти какую-нибудь коробку или что-то наподобие её. Обведя глазами центр, Чонгук увидел, что там, где лежат вещи той тройки, находятся несколько ящиков, видимо в них они хранили оружие. Немедля, альфа подбежал к этому месту, попытался поднять один из ящиков. К счастью, он оказался довольно лёгким. Чон уже начал подносить своего помощника к преграде, как услышал позади себя свист, от которого по всей спине прошёлся табун мурашек. Он обернулся и увидел крепкого телосложения альфу, который в одной руке нёс меч, внушающий страх, а в другой… Голова другого трибута, того самого, четвёртого. На том месте, где её варварски отрубили, медленно капали капельки тёмно- красной жидкости, что окрашивала снег, создавала на нём необычные узоры. Как Чон уже понял, организаторы больше не используют пушки, ещё с того момента, когда пара встретилась с пятёркой. Чонгук рад, что Тэхён успел перебраться на другую сторону. Пока этот сумасшедший, а по-другому его никак нельзя назвать, будет сражаться с Чоном, омега сможет забраться на крышу рога изобилия, будет в преимуществе, а затем подстрелит этого трибута.
— Тэхён, быстро забирайся на крышу! — крикнул Чонгук, смотря на Тэ таким взволнованным взглядом, как тогда, когда омега начал проваливаться по лёд.
Сначала Кима будто бы парализовало, тело не хотело слушаться. Он понимал, что ему нужно бежать и забираться на крышу. Но ноги предательски не хотели отрываться с места, словно их приклеили на суперклей.
— Тэ, чего стоишь? Бегом на крышу! — альфа крикнул изо всех сил, приводя Кима в чувства. После второго раза он сорвался к рогу изобилия.
Найдя внутри него какой-то ящик, омега перетащите его, а затем, достав руками до края крыши, зацепился за него, подтянулся и оказался уже сверху. Тэхён спешил, ведь там, за оградой, стоит любовь его жизни, его истинный, его Чонугк, что находится на волоске от смерти. Из-за полученных порезов Чон не сможет драться во все силы, ему даже топор будет тяжело держать.
— Ну же, волчонок, иди сюда, — протянул альфа. А ведь правда, Чонгук похож на загнанного во время охоты волка.
Не успев опомниться, Чонгук оказался прижат к этому трибуту спиной. Альфа поднёс к его шее кинжал, был готов любую минуту перерезать её, не раздумывая. Чонгук старался вырваться из медвежьей хватки, но оказалось бесполезным. В это время Тэхён стоял на крыше. Он натянул стрелу на тетиву. По щекам омеги начали течь слёзы. Ему страшно, жутко от такой картины, где твоего любимого могут убить в любую секунду.
— Ну же, стреляй! Только вот не обещаю, что твой альфа останется жив. Убьёшь меня — убьёшь его. Так что будь паинькой, слезай оттуда и топай сюда, — на лице трибута расцвела противная ухмылка, ибо он понимал, что ради этого альфы, сделает всё, о чём только ни попросишь.
— Тэхён, слышишь меня? Не смей спускаться! — Чонгук крикнул, начал сопротивляться, но тут же почувствовал, как лезвие давит на шею с большей силой.
— Тише, тише. На твоём бы месте я стоял как овечка. Давай-ка послушаем мнение омежки, м? Что скажешь, решил?
Слёзы снова нахлынули, ещё с большей силой. Что делать — не знает, он разрывается на две части. Одна говорит: «Чего стоишь и смотришь? Стреляй давай! Там твой альфа стоит, вообще-то», а другая: «Нет, Тэ, стой на месте! Гуки ведь сказал, чтобы ты оставался здесь. Не смей ослушаться его!». Руки дрожат, показывая насколько он волнуется. Ещё поразмыслив, омега принял решение. Возможно Чон будет злиться, возможно наорёт за совершённую глупость. Но так будет правильно. Так Тэхён сможет спасти свою любовь, своего Гуки.
Омега опускает лук, присваивается на край крыши и выпрыгивает с неё.
— Нет, нет, нет, Тэ, вернись, — тараторит альфа, пытается остановить неразумно омегу, — Я же сказал тебе, вернись! — Чонгук уже перешёл на крик, в котором было столько боли, столько отчаяния; он кричал, даже рычал, словно зверь.
— Ты принял верное решение, — послышался голос трибута. А Тэхён осторожно, медленными шажками подходил к этим двоим. Вот он уже стоит прямо впритык к проволоке, — Какой умница. А повезло тебе с омежкой. Я бы оставил его себе, жаль его как-то убивать, — с наигранной жалостью сказал альфа, — А теперь смотри, как он будет истекать кровью, как слёзы будут литься ручьём с его глаз, как он будет орать от боли. Не волнуйся, он попал в хорошие руки, уж я об этом позабочусь!
Трибут уже хотел пырнуть Чонгука ножом, что был в кармане, но вот только он не учёл насколько хорошо омега стреляет. Преграда, наподобие этой, просто смешно. Тэхён заново натянул стрелу и пустил её прямо в яблочко: в голову альфы. Тот валится на бок, без сознания. Мёртв.
Ноги Кима тут же становятся ватными, они не выдерживают омегу. Он падает прямо коленями на землю, упирается в неё руками. Тэ до сих пор трясёт от того, что сейчас произошло, но нежный голос Чона способен творить чудеса.
*
— Милый, зачем ты спрыгнул? А вдруг он бы покалечил, в худшем случае убил, тебя? Почему ты не думаешь о себе? — Чонгук не орал, он спокойно говорил с возлюбленным, понимая, что сейчас у того некий шок от произошедшего.
— Я т-так сильно п-переживал… Д-думал, он убьёт тебя в любую секунду, — нервы сдавали, за сегодняшний день омега столько раз уже мог потерять своего альфу.
— Ладно, прости меня, милый. Я горжусь тобой, — Чон подошёл к ограде.
Из последних сил поднял её, подставляя снизу тот самый ящик. Благодаря этому Гуку удалось оказаться на одной стороне с омегой. Альфа присел на корточки рядом с Тэхёном, начал гладить его тёмно-шоколадные мягкие волосы, окрашивая некоторые пряди в алый. Он пытался успокоить омегу. Ким, ощутив тепло родных рук, мигом накинулся на Чонгука с объятиями; они были необходимы. Омега, как только мог, прижимался к Чонгуку, словно он его спасательный круг во время шторма, словно он лучик света в гнетущей тьме. Тэхён ещё шмыгал носиком, зарываясь им в шею Чона, которому было приятно такое поведение омежки. Альфа гладил по спине, как в прошлый раз нашептывал приятные и тёплые для Кима слова. Это продолжалось до тех пор, пока Тэ не оторвал свою голову от груди альфы и не посмотрел тому в глаза.
— Гуки, а что теперь? Что теперь делать?
А действительно, что делать? В живых остались только они, все мертвы. Пожалуй, на этот вопрос альфа не способен ответить омеге, язык не повернётся сказать, что один из них должен умереть, ну, а если быть точнее, как решил Гук, должен умереть именно он.
Омега всё смотрел и смотрел в тёмные глаза напротив, ища в них хоть какую-то подсказку на ответ. Поразмыслив, он пришёл к неутешительному выводу.
— Гуки, один из нас должен умереть? Я прав? — Тэхен говорил с дрожью в голосе. В горле появился неприятный комок, от которого становилось только хуже.
Альфа смотрит в сторону, он не может говорить, язык онемел. Он просто не может.
— Гуки… — с надеждой в голосе спросил Ким, получая в ответ лишь молчание, — Чонгук, не молчи! — омега перешёл уже на крик. Эта повисла тишина давила на нервы, на мозг; она начинала поедать изнутри.
— Что ты хочешь от меня услышать? Что один из нас должен умереть? Ты это хочешь услышать? — Чонгук не сдержался и впервые закричал на Тэ, из-за чего тот отшатнулся назад, — Прости, милый, не хотел, — уже спокойно продолжил альфа, — Я столько пообещал тебе. Говорил, что мы вернёмся вдвоём, говорил, что будем жить долго и счастливо… Но это не так. Судьба сыграла злую шутку над нами, сделав нас истинными и отправив нас на «Голодные игры» — альфа положил свои руки на плечи Тэ. Говорить было поистине тяжко, — Я никогда не думал, что моим истинным окажется такой красивый, смелый, очаровательный, храбрый омежка как ты, Тэхён. Если честно, я вообще не думал встретить своего предназначенного, думал, что так и умру один, без омеги. Но оказалось всё иначе. В мою серую жизнь ворвался ты, милый, и раскрасил её своими красками, которых у тебя предостаточно. Благодаря тебе я испытал новые, неизведанные ранее, чувства как любовь и зависимость. Да, Тэхён, я стал зависимым, зависимым от тебя, от твоего сладкого запаха вишни, от твоего бархатистого голоска. Милый, я так рад, что повстречал тебя. Огромное спасибо за то, что сделал меня самым счастливым альфой на всём белом свете, хоть и на такой маленький срок. Я буду вечно помнить тебя, даже через множество столетий я буду помнить, никогда не забуду, — из глаз альфы потекли первые слезинки. Ему было тяжело прощаться с омегой, с его омегой, с его Тэхёном. Ким сидит и уже рыдает, слова альфы дошли до самой глубины сердца. Но, как только он начал обдумывать последние предложения…
— Ч-чонгук, в смысле ты будешь помнить меня через столетия? — Ким не на шутку испугался. Альфа не дал опомниться, накрыл губы Тэ своими. Он целовал то нежно, то жадно. Словно в последний раз.
— Милый, надеюсь, ты простишь меня, такого дурака, — Чон сначала расстегнул куртку, а затем и её карман, из которого вытащил кинжал. До омеги только что дошло, что именно хочет сделать альфа.
— Ч-чонгук, брось его. Не надо, Гуки! Прошу тебя, миленький, не надо! — Тэхен пытался выбить кинжал, но не смог.
— Я люблю тебя, милый, — это последнее, что сказал Чон, перед тем, как вонзить в своё сердце кинжал, — Ты самое д-дорогое, что у меня на это свете, — Чон коснулся ладонью щеки Кима, которая была мокрая от прожитых слёз.
Постепенно глаза Чонгука закрылись, а ладонь, что несколькими минутами ранее была тёплой, становилась ледяной.
— Нет, Гуки, нет! — кричал Тэхён, прижимая к себе тело альфы, — Ну же, Чонгук, не пугай меня, открой глаза, прошу тебя! Не оставляй меня одного! Как же я жить то без тебя буду, ты хоть об этом подумал? — омега был в бреду. Всё тело начало болеть, а душа просто рвалась на части. Тэхен больше не чувствует Чонгука, их связь порвалась как, если отрезать ножницами нить. Настолько паршиво, настолько ужасно омега никогда себя не чувствовал, даже когда умер отец не было так плохо. Омега ничего не ощущает, весь мир остановился в тот миг, когда Чонгук последний раз выдохнул. Как теперь жить — Тэхён не знает. Альфы, его любимого альфы, больше нет. Вместе с собой на тот свет он забрал и Тэхена. Он оставил такую травму Киму, которую никто не сможет залечить, такие травмы вообще не лечатся, с ними люди живут до конца жизни.
— Гуки, ты обещал, что всегда будешь рядом, что не причинишь боли…
Любовь есть то, что заставляет человека идти вперёд, заставляет жить. Когда мы кого-то любим, он западает нам в душу, остаётся в ней навсегда. Тэхён любил Чонгука всем сердцем, он был не просто любовью его жизни, его предназначенным, он стал целым миром.
