Дикая орхидея. Унция любви.

Jarryd James — Do You Remember. Ночь, любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь — робость», Овидий, древнеримский поэт. Боль разьедает душу, раздирает внутренности. Она не дает мыслить, полностью меняет человека, его сущность, выпуская на волю чудовищного зверя. Как только моего лица коснулись яркие, теплые лучики солнца, я медленно потянулась, тело болело от вчерашней прогулки с Александром. При воспоминании сломленного Аларика, на глазах выступили слезы. Как за такой короткий срок я успела стать плаксой? Я медленно горела в своем собственном огне. Мои светлые волосы чуть поблескивали на солнце, мама сказала бы, что это оно так делиться своим светом и добром… Но я никогда в это не верила. Потому что не видела этого, была только желчь, злоба, ненависть. Она преследовала меня с детства. Я выросла избалованным ребенком, но эту гниль из меня сразу же вытрясла жизнь. В этом мире побеждал сильнейший, и это никак нельзя было изменить. Зайдя в душ, я на полную мощность включила холодную воду, смывая всю грязь и дурные мысли. На диване уже лежало белое хлопковое платье, сегодня пора было ехать домой. Было страшно оставлять Аларика в таком плачевном состоянии. Одевшись, я начала спускаться по лестнице, обращая свое внимание на настенные росписи. Здесь все же произошли некоторые изменения. Добавили больше фресок и картин. Аларик так меня и не проводил, за это стало ужасно обидно… Хотя в этом была моя вина. Подойдя к ресепшену, за которым сидела девушка, я отдала ей ключи. — Передайте господину Аларику, чтобы он мне позвонил. Право, поступаю как чертова любовница… Девушка кивнула, не сводя с меня удивленного взгляда. Почти всю дорогу до «Кампании», региона Неаполя, я проспала. Только так мне удавалось отвлечься от ненужных мыслей. Буйный город встретил меня шумными улицами и салютами. По грязным и обшарпанным улицам ходила молодежь, выискивая себе жертву. Все это придавало городу атмосферу некой бесшабашности. Я проходила мимо небольших рынков и магазинчиков, наслаждаясь прохладной погодой. Здесь никогда не смолкала музыка, и отовсюду доносились запахи пиццы, между прочим, самой вкусной в мире. Я впитывала в себя эту атмосферу, потому что потом у меня на это времени попусту не останеться. Меня ждут мистерии и Рикардо, и все это неимоверно тревожило. Уже завтра… Боже мой. Вытащив из сумки телефон, я позвонила Рику, и сообщила о своем приезде. Он сказал, что заберет меня, мы вместе поедем в один из ресторанов. Неторопливо я прогуливалась по пустынным улицам города, пока не заметила группу молодых людей. Я отчетливл видела, что они смотрят прямо на меня, при этом перешептываясь. Похоже, я по крупному влипла. Где-то я читала, что потенциальные жертвы несут на себе определенную метку-печать, видную всем профессиональным грабителям. И именно из-за него срабатывал закон притяжения, жертвы сами притягивали к себе своих преступников. Вот так, наверное, случилось и со мной. Повернувшись ко мне, они пахабно ухмыльнулись, показывая свои гнилые, желтые зубы. — Vieni da noi, piccola! Я хотела убежать, но они обступили меня со всех сторон. Их было много, слишком. Эта наглая шайка помышляла мелкими грабежами, они размножались подобно тараканам, засорив весь Неаполь. — Dacci i tuoi soldi, abbiamo bisogno di soldi! Деньги. Им нужны были деньги. Я ощутила на своей шее холодное лезвие ножа, уже ощущая, как капля крови стекает вниз. Он взял мой чемодан, буквально швырнув его в своих приятелей. — Cercalo. В это время, этот слизняк лапал меня своими лапищами, что он делает?! — Bella mucca! Я всеми силами пыталась убрать его от себя, но ничего не выходило. Внезапно, я услышала рев мотора. Сюда точно подьехала машина, во мне начала загораться искра надежды. — Помогите! Ho bisogno di aiuto! И вот, я вижу силуэт мужчины. Легкой, неторопливой походкой, он направлялся сюда. Это был Рик, никогда бы не подумала, что буду так рада его видеть. Мужчины, увидев его, закричали. — Capo di Tutti Capi, capo di Tutti Capi! Мужчина, приставивший нож к моему горлу сразу опешил, но тут же, взяв себя руки, спешил ретироваться. Они как будто бубонной чумы испугались, право слово. Я осела наземь, чувствуя, что ноги меня не держат. Рикардо поспешно подошел ко мне. — Ты как? Они тебя тронули? Проведя рукой по шее, я почувствовала лишь легкую царапину. — Вроде нет. Взяв меня под руку, он отвел меня к своей машине. — Нам нужно ехать. О чем ты думала, когда шла сюда? Oh, mio caro… Мы плавно проезжали по улицам города, пока не остановились у шикарного ресторана. Ну да, конечно. Куда же ещё он мог меня привезти? — Ты проголодалась? — Зверски. Усмехнувшись, мужчина пропустил меня вперед, открывая дверь. Вышколеный персонал поспешил рассадить нас за свободный столик, а затем нам предоставили меню. — Что будете заказывать, господин Мориетти? О, так его здесь знали. Интересно. — Будьте добры, бутылку «Монтепульчано», мне и моей даме, Фриттату, и на десерт «Панна котту.» Официант ушел, а я была немного потрясена. Он сделал заказ, даже не посмотрев в меню. Как часто он здесь бывал? Не удивлюсь, если он постоянный гость. За окном нам открывался прекрасный вид на Тирренское море, отчего моя голова шла кругом. — Что сказали те люди, перед тем как убежать? Они здорово испугались. Сложив руки в замок, на его лице промелькнула ярость. — Нужно было их всех перебить, но боюсь, что это заняло бы слишком много времени. Они имели ввиду «Босс Боссов», так именуют людей высшей иерархии в клане. — Да уж, но они ведь зарабатывают этим на жизнь, как и девяносто процентов жителей города. — Они забыли правила. Не воровать на территории рынка, за что будут наказаны. Я наслаждалась нашим неторопливым разговором. На улицу опустился вечер, огни города зазывали на ночные пиршества и веселья. Чем не Лас-Вегас? — Почему мистерии так важны? — Я не вправе разглашать эту информацию, ты должна сама все узнать. В этом и заключаеться смысл. Ну да, в принципе логично, какая это будет тайна если её раскроют? Нам принесли заказ, разлив вино по бокалам и поставив бутылку рядом с вазой, в которой находились розы. Взяв бокал, я пригубила темно-рубиновую жидкость, точно кровь. Элегантный вкус, с нотками черной черешни мне очень понравился, послевкусие отдавало какао. — Черт, это великолепно. Рик довольно улыбнулся, в его глазах горел животный азарт. — Ты не распробовала и доли того великолепия, которое тебя ждет в будущем. Греки считали, что человек создан для удовольствий, наслаждайся, mia cara orchidea. Боже, мне нравилось, как Рик медленно переступал черту, проведенную мной. Почему его слова звучат так изысканно? Особенно ORCHIDEA. Из-за его голоса по моей спине прошелся табун мурашек. Мы приступили к Фриттате, которая представляла собой итальянский омлет с овощами и сыром Пармезан. Все это навевало мне детство, из-за чего начинало щемить в сердце. — Раскажи мне о себе. — вдруг неожиданного сказал Рик, медленно поглощая еду. — Что ты хочешь узнать? Паршивец. Он лез в мое личное пространство. — Как жила, где проходила твоя жизнь до смерти родных? Если тебе это будет не в тягость. — При одном условии. — Каком же это? Я вдохнула полной грудью. — Ты тоже мне раскажешь о себе. — Я подумаю над твоим предложением. После бутылки выпитого вина, я стала более открытой, что внесло свою лепту в мой рассказ о беззаботном детстве. Не было фальши, только правда. И это ужасно странно, расказывать о своей жизни тому, кто сломал её, разрушил, растоптал. Но, тем не менее, с каждым сказанным словом, боль отпускала меня, и стало невероятно легко. — Мне жаль, что они погибли. — Да ну? — Я был знаком с твоим отцом, и всегда уважал его. — Ладно. Теперь твоя очередь. Покачав головой, Рик встал из-за стола. — Я же сказал, что подумаю. Нам пора ехать домой. Меня пронзило самое настоящее разочарование. Что вы чувствовали, когда отнимали вашу любимую игрушку? Это же испытывала и я. Заставил поверить, расказать. А затем ушел. Вот так. Просто. Делать было нечего, все равно не удасться пока ничего от него добиться. Пора домой… Завтра настанет роковой день.