Просто я скучаю.

      За окном института ночь и тишина… Свет домов напротив притягивает взгляд, маленькие огоньки горящих окон показывают куда переместилась жизнь небольшого суетливого города с наступлением темноты. В каждом из них своя жизнь, своя романтика, свой маленький мирок… И все такие разные, у каждого своя история, свой сценарий жизни, свой сюжет кино. Романтика ночного города таит в себе особую красоту, особую загадку… Огни ночных дорог, тянущиеся длинной вереницей, убегающей куда-то вдаль, так и манят за собою в неизвестность ночной суеты. Вдоволь насмотревшись на ночной городской пейзаж, девушка вновь заняла свое рабочее место и отставив кружку с кофе в сторону, принялась изучать студенческие курсовые.       Ночные посиделки на кафедре, стали одной из вредных привычек Софьи Николаевны. Каждые полгода она оставалась на работе до самого утра, проверяя курсовые работы студентов ВФИ, внимательно наблюдая за тем, чтобы они не были скачаны из интернета. Что сказать, Белозерова отдавалась в работу с головой, стараясь следовать принятым правилам и уставам, потому что любила свой вуз. Даже на прямую линию к президенту пошла для того, чтобы уберечь родной институт от гибели. Но представить себе, какие последствия повлекут за собой ее неосторожные слова и действия, Соня уж точно не могла.       Вместо ремонта и улучшения условий, ей на голову свалился заносчивый и эгоистичный чиновник, на которого, собственно, она и ходила жаловаться. Если бы она знала, что Владимир Владимирович всерьез воспримет ее слова и отправит Сычева работать к ним в институт, то никогда бы не пошла к нему на встречу. Ведь вдобавок к его ужасному характеру, добавилось и его желание выжать из бедной девушки все соки.       Вначале, он попытался очернить ее репутацию в глазах коллег, говоря всем, что между ними служебный роман. Затем, доставал с подписью отчета, в котором из правды было всего лишь его имя и фамилия. В довершении всего, он решил, что Софья решила с ним переспать, поэтому и нарядилась в ресторан, оскорбив тем самым чувства девушки. Все его поступки, шутки и сам Сычев вызывал у Сони лишь ненависть и отвращение.        До того момента, пока он не пропал.       В этот день они со Стасом сбились с ног, разыскивая Виктора Михайловича, который, казалось, сумел сквозь землю провалиться. Да что уж там, ей пришлось целоваться с каким-то забулдыгой, чтобы разузнать куда с берега реки мог уйти Сычев. А стоит ли говорить о чувствах Белозеровой, когда им позвонили из больницы и сказали, что он находится при смерти? Как они примчались на другой конец города, Соня не помнила. Зато очень хорошо запомнила чувство опустошенности и шока, после сообщения о смерти. Как же подкосились ее ноги, в момент звонка на телефон Стаса. Его пьяный, но тем не менее довольный голос, Белозерова узнала сразу. Он что-то говорил про пение птиц и свежий воздух, про то, что наконец обрел покой, который так долго искал. От переизбытка эмоций, Стасик рухнул на пол больничного коридора. Каково же было ее облегчение, когда они обнаружили Виктора в старом захолустном домике живого и почти здорового. Конечно же, серьезных травм на нем не было, но все же выглядел он теперь не как зажиточный московский чиновник, а, скорее, как бедный житель Верхнеямска. Да и черт с ним! Главное — живой!       С тех пор, вся холодность Софьи куда-то улетучилась. Нет, конечно, в их отношениях с Сычевым по-прежнему присутствовала строгая субординация и твердость, но все же для себя девушка стала открывать новые черты этого мужчины. Теперь, она считала Виктора весьма привлекательным, его шутки забавными, а не «плоскими и опошленными». Также, Белозерова стала чаще замечать на себе взгляды Сычева, которые тот бросал в ее сторону. Мужчина мог подолгу смотреть на Софью, будто ища ответ на какой-то вопрос, но когда девушка поднимала голову, она натыкалась на глупую довольную улыбку, которая сверкала на лице Виктора.        — Так, Соня, возьми себя в руки и сосредоточься на работе, — вслух произнесла девушка и вновь вернулась к курсовым.       Неожиданно, за окном прогремел раскат грома и где-то вдалеке блеснула молния. Вздрогнув от резкого звука, девушка подошла к оконной раме и выглянула на улицу. Спустя несколько секунд послышались частые капли дождя, которые барабанили по крыше университета. На площади стали появляться маленькие и большие лужи, и вдобавок ко всему, налетел шквалистый ветер. Что сказать, осень в их городе действительно отвратительная. В такие ночи хорошо лежать дома, в удобной постели и ни о чем не думать, а не сидеть на кафедре с кучей непроверенных работ.       «Интересно, а Сычев сейчас спит?» — вдруг подумала девушка, глядя на бушующие порывы ветра за окном. Налетая с новой силой, он срывал с деревьев последние желтые листочки, оставляя место для скорого снега. Вновь засмотревшись на улицу, Белозерова даже не заметила, как дверь в преподавательскую приоткрылась, впуская в комнату немного света из коридора. Виктор стоял у входа в комнату, оперевшись плечом о дверной косяк. Засмотревшись на точеную фигуру девушки, мужчина сразу же узнал ее обладательницу, которая в последнее время занимает слишком много мыслей в его голове. Приятные для него и неприемлемые для нее.        — Что-то мне совсем не спится*, да, Софья Николаевна? — полюбопытствовал он, наблюдая за реакцией Белозеровой.       Услышав знакомый голос мужчины, девушка вздрогнула от испуга и неожиданности. Обернувшись к нему лицом, она окинула ночного гостя ледяным взглядом и вернулась на рабочее место, взяв в руки первую попавшуюся курсовую. Нужно было сделать вид увлеченности, чтобы он поскорее ушел.        — Что, даже войти не пригласишь? — удивленно спросил Сычев, проходя в комнату и закрывая за собой дверь. Промелькнула мысль запереть ее, но мужчина почему-то откинул эту идею в сторону. Он не собирался принуждать Соню к чему-либо. Она вольна уйти, если пожелает. Но что-то внутри Виктора подсказывало ему, что никуда Софья не уйдет.       Дойдя до середины преподавательской, мужчина отчетливо уловил запах старых книг и свежезаваренного кофе. Причем именно из-за последнего он и зашел сюда. Еще в коридоре он почувствовал аромат крепкого напитка, который он с превеликим удовольствием употребил бы. Вся бумажная волокита, навалившаяся на него за весь сегодняшний день, выжала из мужчины все силы.        — Эх, Софья Николаевна, — задумчиво произнес мужчина, медленно приближаясь к столу за которым сидела Белозерова.        — Что-то мне совсем не спится.       Как сказать тебе — не знаю.       На минутку б очутиться       Рядом, — Виктор остановился прямо напротив девушки и оперся двумя руками о стол.       На мгновение, их глаза встретились и они смотрели друг на друга, пребывая в смешанных чувствах. Софья растерянно хлопала большими ресницами, находясь в шокированном состоянии. Стихи от Сычева? Нет, это уж точно бред! Скорее всего, она просто спит. Да, точно, спит! Сейчас проснется и очнется одна в пустом кабинете, с кучей непроверенных работ. Все еще глядя в лицо заведующему кафедрой, Соня пыталась вернуть привычную для обоих маску безразличия и отчуждения.       В это время, Виктор пытался понять для чего он устроил этот спектакль. В Москве, он стихи точно никому не читал, а тут простая учительница из какого-то Богом забытого городка. Он ведь специально это стихотворение выучил… для нее.       Но зачем? Ради подписи в отчетах? Или чтобы впечатление произвести?        "Эх, Витя, Витя. Что же ты делаешь то, а?" — мысленно выругался Сычев, глядя в голубые глаза Софьи в которых заметил огромную долю удивления и любопытства. Неужели заинтересовал? Мужчина не смог удержаться от искренней улыбки и одарил девушку еще одним довольным взглядом.       — Просто я — скучаю, — улыбнувшись Софье, произнес Виктор, и отступив от девушки, продолжил выразительно рассказывать стихотворение.       Пока мужчина расхаживал по кабинету, Белозерова внимательно слушала его. Она ловила каждое слово, каждую букву стихотворения и наслаждалась тембром и мелодичностью его голоса. Голова шла кругом то ли от усталости, то ли от новых охвативших ее ощущений, но девушка не обращала на это ни малейшего внимания. Сейчас, ее взгляд и она сама, были прикованы к мужчине напротив. Не существовало никого и ничего, кроме этой комнаты и бархатного голоса Виктора.        — И в конце стихотворенья, — вдруг начала Софья, чем еще больше ошарашила Сычева, который на миг затих, но затем продолжил повествование.        — Понимая, что рискую,       После слова «обнимаю»       Снова ставлю — запятую.       Все законы нарушаю!       Что поделаешь — скучаю… — шепотом выдохнули они в унисон. Девушка даже не заметила, что в порыве чтения она приблизилась к Сычеву на максимально близкое расстояние, чем вызвала у него счастливую улыбку, как у кота, который вдоволь наелся сметаны. В комнате повисла глухая тишина, прерываемая лишь барабанящими каплями воды за окном.        — Может, Вам кофе сделать? — пытаясь вернуть голосу прежнюю уверенность, спросила девушка.        — Если только в постель, Софья Николаевна, — в своей привычной манере ответил Сычев, обращая все в шутку и возвращая Соню с небес на землю.       «Это все тот же неотесанный болван, коим он всегда и оставался. А ты, дура, поверила! Думала, он серьезно тебе стихи читает, а у него как всегда только одно на уме!»        — Тогда сами себе и сделаете, — отрезала Белозерова, возвращаясь к столу.        — Так у тебя же есть, — опередил ее мужчина и забрал со стола Софьи кружку с почти остывшим напитком. Сделав глоток, он блаженно прикрыл глаза и расслабленно выдохнул. Да, это определенно то, чего ему не хватало весь сегодняшний день.        — Виктор Михайлович, имейте совесть! — возмутилась девушка и ударила хрупкой ладошкой по кисти мужчины.        — Я чиновник, Сонечка, какая совесть? — вновь засмеялся Сычев, забирая кружку себе. — Кстати, ты очаровательна, когда злишься!        — И черт бы с Вами! Пейте сколько влезет, — обиженно ответила Софья, пропуская комплимент мимо ушей.        — Ну и буду!        — Смотрите не подавитесь! — съязвила Белозерова, как в ту же секунду мужчина разразился громким кашлем. Софья усмехнулась, но помогла Виктору, хлопнув его по спине.        — Опасно с тобой шутить, Софья Николаевна. Один раз к Путину сходила нажаловалась, а теперь сразу к нему обращаешься, да? — прохрипел Сычев, указывая наверх. Белозерова вновь села на свое рабочее место и взяла в руки одну из многих работ, которые ей предстояло проверить. Причем половину из них, девушка могла давно изучить, если бы не чей-то внезапный визит. Соня бросила на мужчину изучающий взгляд. Чуть мятый костюм, слегка дрожащие руки и усталый, томный взгляд говорили о тяжелом трудовом дне, которых у Сычева заметно прибавилось за время пребывания в ВФИ. Что ж, сам виноват. Не надо было игнорировать Белозерову в самом начале. Сейчас бы и институт был в порядке, и Виктор сидел бы в своем кабинете, а не здесь, в обшарпанных стенах, радуясь дешевому кофе.        — Кстати, Виктор Михайлович, а вы почему домой не поехали? — как можно беспечнее спросила Софья, не отрываясь от курсовых. К чему лукавить, ей и правда было интересно, почему Сычев остался на ночь в институте, а не поехал в гостиницу. В ответ, мужчина нескрываемо улыбнулся. От него не укрылись нотки любопытства в голосе Белозеровой, которые она попыталась спрятать.        — Встречный вопрос, Софья Николаевна, — начал он, ехидно улыбнувшись. — Не уж то прознала, что я тут буду, решила кофе приманить и бумажками прикрыться? И все ради того, чтобы со мной увидеться?        — Да как Вы… Как Вы вообще можете об этом думать? Неужели вы считаете, что сможете меня заинтересовать? Напыщенный, высокомерный индю…       Договорить ей не дали. Вскочив вслед за девушкой, Сычев резко притянул ее за затылок и прижался своими губами к широко распахнутым устам Софьи. Что-то невнятно промычав в поцелуе, Белозерова попыталась вырваться, но мужчина прикусил ее за нижнюю губу, отчего девушка глухо застонала и начала несмело отвечать ему. Грубо швырнув со стола все бумаги, Виктор усадил Софью на него, ни на секунду не отрываясь от мягких податливых девичьих губ.        — Виктор Михайлович, вы вообще меня не слушаете!!! — воскликнула Софья, выдергивая мужчину из своих мыслей. В ее глазах горел огонь ярости и обиды, но она продолжала молчать, ожидая дальнейших действий мужчины.        — Да ладно тебе, Сонь. Пошутил я. Губернатор позвонил, сказал завтра проверка. Надо какую-то документацию достать, какую-то убрать. В общем, мы со Стасиком и убирали, и доставали, и прятали, и так до поздней ночи. Стасик отрубился, а я под допингом, так сказать. Пошел кофе из автомата взять, чтобы запах перебить, а он не работает. Иду мимо вашего педагогического убежища, чувствую, кофе пахнет. Захожу, тут ты…бдишь, — признался Виктор, внимательно глядя на лицо девушки, в чьих глазах потихоньку успокаивалась буря гнева.        — Почему Станислава не разбудили? — после долгого молчания наконец спросила Софья, возвращаясь к работам.        — Не поверишь: пожалел. Он и так устает, так пусть хоть как-нибудь отдохнет.        — Вы правы. Не поверю, — отрезала Белозерова и погрузилась в работу.       Освещением в комнате служила лишь тускло горящая настольная лампа, свет от которой мягко обволакивал силуэт девушки. Ее кожа стала еще больше походить на хрупкий фарфор, черные, как смоль, волосы, некогда собранные в аккуратный пучок, каскадом спадают на тоненькие плечи. Плавно вздымающаяся грудь указывала на отчаянное спокойствие, но эмоции в глазах говорили об обратном. Сейчас, у Виктора не было никаких грязных фантазий, насчет Софьи. Только немое восхищение красотой и чистотой этой девушки. Именно этого ему не хватало в Москве. Там все девушки на одно лицо — накрашенные и разрисованные силиконовые куклы. Таких, как Соня там нет. Настоящих.        — А ты красивая, Софья Николаевна, — мечтательно произнес Сычев, разрушая ночное безмолвие.        — Что, простите? — будто не расслышав комплимента, поинтересовалась девушка, пытаясь скрыть дрожь в руках.        — Все ты слышала. Вон, трясешься как, — спокойно ответил Виктор, кивнув на дрожащие руки Белозеровой.        — Не думала, Виктор Михайлович, что вы поэзией увлекаетесь, — попыталась перевести тему Софья. Ей явно льстили комплименты, тем более от него. Стоило ей только смириться с мыслей, что Сычев величайший козел, как он заявляется к ней со стихами.        — Плохо ты обо мне думаешь, Софья Николаевна. Я поэзию люблю. И Блока, и Бродского, но больше всего Есенина.        — И много стихотворений его знаете? — с неприкрытым интересом спросила девушка, отложив курсовые в сторону. В конце концов, их можно проверить в любой момент, а вот нормально поговорить с Сычевым, отнюдь не каждый день.        — Достаточно, чтобы на Вас впечатление произвести, — улыбнулся Виктор, заставляя тем самым, улыбнуться и Софью.        — Меня как-то профессор из Московского Университета впечатлить пытался. Как видите, не получилось, — понурив голову ответила Белозерова. Воспоминания о неудачном романе болезненно отозвались где-то в подкорке сознания, а в глазах блеснули первые слезы        — Эй, Софья Николаевна, ты чего? Ну-ка, не плачь! Тоже мне, нашла из-за чего расстраиваться. Ну подумаешь, бросил. Мы тебе другого жениха найдем, получше, чем этот. Значит, не из твоей сказки этот принц. Тот, кто умеет ждать, дождется большего, — упокоил девушку Виктор и накрыл ее ладонь своей. Софья немного поколебалась, но руку не отдернула.        — Знакомый афоризм. Линкольн? — поинтересовалась Белозерова, утирая свободной ладонью скатившиеся слезы.        — Почти, «Рапунцель», — с улыбкой произнес Сычев, чем вызвал у Сони еще одну лучезарную улыбку.       Так они продолжали спокойную беседу, до тех пор, пока за окном не раздался еще один раскат грома. Девушка вздрогнула так сильно, чем напугала Виктора, который сильнее сжал ее ладонь.        — Не уж то грома боишься? — весело спросил мужчина, которого явно устраивал такой исход событий. Точнее, то, что он мог просто держать Софью за руку, когда та не оказывает никакого сопротивления. Может, она даже и не замечает того, что на протяжении всего их разговора, Виктор не сдвинул ладонь ни на миллиметр.        — Нет, не боюсь, — уверенно ответила Белозерова, скрывая истинные эмоции. Признаться честно, она до ужаса боялась грозы, но не любила показывать свои слабости кому-то из знакомых.        — Не ври, Софья Николаевна. Когда вы меня со Стасиком нашли, у тебя такой же взгляд был. Испугалась за меня, значит? — вкрадчиво поинтересовался Сычев, накрывая вторую руку Сони своей ладонью, предотвращая попытки к бегству.        — Я не знаю… Вы тогда в ресторане сказали… А я обиделась, Валере позвонила… А потом, Вы пропали… И с этим алкоголиком целовалась… А Вы при смерти, но в итоге это не Вы, — затараторила девушка, потому что придумать что-то внятное не было времени.        — Стой, стой, стой. С каким это еще алкоголиком? — перебил ее Виктор. Рассказ Сони вдоволь позабавил его, ведь от Стасика он слышал точно такой же, но в более спокойном варианте.        — Там на речке, какой-то мужчина был в Вашем пиджаке. Он сказал, что скажет куда Вы пошли, если Света его поцелует, но она отказалась. А ведь Вы из-за меня пропали и мне пришлось… — призналась Белозерова, пытаясь скрыть розовый румянец на щеках. До сих пор ей было стыдно за то, что они чуть не потеряли Виктора Михайловича из-за того, что она хотела отделаться от надоедливого Валеры и его Крымского санатория.        — Так ты это… из-за меня что-ли? — недоумевал Сычев. Теперь, пришла его очередь краснеть. Неужели он стыдился того, что заставил Соню и Стасика искать его по всему городу? Стас привык к его «догонялкам», а вот Белозерова…        — Ну да, — призналась девушка, подняв ясный взгляд на мужчину. Ее голубые глаза встретились с его серыми и оба могли поклясться, что уловили какую-то особую связь между собой.       Робко потянувшись вперед, Виктор уже надеялся получить пощечину и несколько оскорблений в свой адрес. Но расстояние между их губами стремительно уменьшалось, а пальчики Софьи сплелись с его собственными, не собираясь расставаться. Когда осталось всего лишь несколько миллиметров, девушка осторожно приложила свою ладонь к губам Сычева.        — Вы точно этого хотите? — хрипло спросила Соня, стараясь хоть немного трезво оценивать ситуацию. Вместо ответа, Виктор поцеловал каждый пальчик на ее руки и уперся лбом в ее.        — Точно, Сонь. Если ты не позволишь мне этого сделать, клянусь, я тоже к Путину пойду, — прошептал Сычев и уже приблизился к губам девушки, как вдруг за его спиной раздался мужской кашель.        — Ох, maîtres*, прошу прощения, за свой визит. Позвольте откланяться, — рассыпался в извинениях Анатолий Аркадьевич, пряча портфель в ящик рабочего стола. Шумно выдохнув, Виктор оторвался от Софьи и отошел на несколько шагов.        — Толь, вот какого черта ты ночью на работу пришел? — раздраженно спросил Сычев, глядя на на мужчину.        — Позвольте, я хоть и злоупотребляю алкоголем, но по часам еще понимаю, — возмутился Сапрыкин, указывая на наручные часы. — 7.05, Виктор Михайлович. Уже новый рабочий день начинается.        — Твою мать, сегодня же проверка! — выругался мужчина и умчался к себе в кабинет.        — Странный человек, да, Софья Николаевна? Любовь под носом, а он все за проверки какие-то переживает, — недоумевал Анатолий, пытаясь найти очередную бутылку со спиртным, чтобы заполнить душевные пробелы.