Безобразно-красиво

      Сначала Орител и Блум думали, что Марион потеряла память. Но она помнила очень многое — даже то, что являлась королевой (только вот какой планеты — этого она не помнила). Лишь информация о семье в её памяти была иной.       Но потом они начали замечать, что Марион ведёт себя очень странно. С каждым днём она всё больше закрывалась от всех, не давала себя трогать, кричала по ночам, видела галлюцинации, разговаривала с кем-то воображаемым, а ещё — постоянно повторяла какие-то отрывочные фразы: «мне лгали», «я их потеряла», «кто-нибудь, помогите мне».       И тогда Блум поняла: её мать сходила с ума.       Всему королевству сказали, что на Марион наложили тёмное заклинание — все поверили и думали так. Даже врачи, приезжавшие в Домино, пытались излечить Марион от проклятья, но только Блум с Орителом понимали, что тут вовсе не магия замешана — это было «земное проклятье», земная болезнь, какое-то психическое отклонение, полученное вследствие эмоционального потрясения.       Блум думала над тем, чтобы отправить маму лечиться в какую-нибудь земную психиатрическую лечебницу, но эта идея быстро перестала быть хорошей — к Марион даже подойти было невозможно, а уж отправить её на совершенно другую планету, в окружение незнакомых людей… Марион кидалась бы на всех, вела себя плохо, и тогда бы с ней начали обращаться грубо, а это сделало бы только хуже. Нет, отправить лечиться на Землю было откровенно плохой идеей, да и исполнить её было практически невозможно. А в волшебном измерении никто не специализировался на земных психических болезнях. Или, быть может, поиски таких специалистов были недостаточно хороши.       И тогда Марион стала живым напоминанием о том, что сотворила любовь Оритела и Блум, какая эта любовь безобразная.       А что же сами Орител с Блум?       Сначала Блум держалась от отца на расстоянии, её буквально разрывало на части: она жила в одном замке с сумасшедшей матерью, которая стала таковой из-за их с отцом отношений, а также как раз с этим самым отцом — мужчиной, которого она любила невероятно сильно, просто безумно; ей казалось, что эта любовь способна испепелить её. Примерно то же самое происходило и с Орителом. И в какой-то момент они оба не выдержали — Орител решил действовать первым, а Блум охотно поддалась.       Они любили друг друга, преследуемые постоянным чувством вины, постоянным отчаянием, но в то же время они были друг для друга спасением — ничто больше не могло утолить их боль, чем пребывание рядом.       Дафна — единственная, от кого не скрылись их истинные отношения. Она обо всём узнала. У неё не хватило сил наблюдать за тем, что происходит с её матерью, не хватило сил смотреть на отца и младшую сестру — на тех, из-за кого её мать сошла с ума. Она не могла их ненавидеть (ведь всё-таки это была её семья!), но более уже не могла их любить — ей было противно и больно. Поэтому Дафна вернулась на озеро Роккалуче, и больше её никогда никто не видел.       А Марион вскоре умерла. Ночью, раздираемая очередными галлюцинациями и кошмарами, её сердце не выдержало и — остановилось.       Уход сестры, смерть матери — Орител и Блум всю свою жизнь винили в этом себя. До конца своих дней они помнили обо всём, что случилось, о каждой мелкой подробности. И до конца своих дней они любили друг друга. На их пути встречалось множество людей, но никто никогда не трогал их сердца — Орител и Блум принадлежали лишь друг другу. Их любовь была вечна. Их любовь оборвала им крылья, но, падая, они не разбились, ибо этой же самой любовью они спасали друг друга каждый день. Они испытывали друг к другу высшее чувство, и это было так красиво.       Абсолютно все задавались вопросом, почему же принцесса не ищет себе принца, а король — королеву. И никому даже малейшей мысли не приходило, почему же.       Детей у Оритела с Блум, очевидно, не было. Потому наследников не осталось. Остался лишь медальон, подаренный Блум Орителом, — золотая ракушка, внутри которой, в рамке из бриллиантов, была их совместная фотография, — видевший смерть их обоих.       Орител ушёл из жизни раньше Блум, и как раз именно перед смертью, напоследок, он и подарил этот медальон — «я всегда буду рядом», — и после его смерти Блум хранила мужчине верность: Орител был мёртв, а её любовь к нему — нет. Блум же умерла раньше всех Винкс, на руках у Стеллы, которая слышала её последние слова. Блум произнесла их, смотря на фотографию в медальоне, который сжимала в слабой, дрожащей руке:       «Это было испытание, отец: нашу любовь невозможно было понять, даже мы её не понимали, но мы с тобой её принимали и… продолжали любить друг друга. И мы прошли это испытание. До конца. Вместе.»       На этом и закончилась династия великих правителей Домино.