Ремесло Выживания

      Пост-римский Лондон, очень мало походил на Лондон промышленный. Вместо узеньких туманных улочек, были достаточно широкие проспекты. Дома, опять же, не жались друг к другу, практически заглядывая в окна к соседу, а имели при себе некоторое количество свободной земли, у кого-то больше, у кого-то меньше. Земля эта использовалась по разному, бедные районы, густо садили огороды, средний класс, имел при себе скотину, а богачи разбивали сады.       В Системе хранились знания о тысячах вариантов этого города и я с интересом сравнивал то, что знал, с тем, что видел.       Туманным Лондиниум стать ещё не успел, разгар лета, да и климат в целом мягче, чем будет полторы тысячи лет спустя. И это ещё все говорят, что похолодало, всего двести лет назад горожане могли разбивать виноградники и выращивать маслины. Но всё очарование древнего города разбивалось на мелкие осколки, стоило вам вступить на рынок, где тут же вспоминаешь о тумане.       Большая площадь в центре, близ реки, окруженная облупленными каменными домами, из тех, что попроще, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, множество улочек. Там всегда чадят, особенно к вечеру, готовят пищу, жгут мусор, или просто разводят костры, чтобы погреться и добыть света. Дым стоит, хоть топор вешай, настоящее раздолье для всякого ворья. Но опасения за свой кошелек отступают на второй план, когда вы подходите к площади поближе. Вонь от мусора, как горящего, так и просто валяющегося то тут, то там, запах навоза и животных, всё это смешивается и бьёт в нос не хуже боксёра тяжеловеса. Возникает ощущение, что спускаешься не в торговую долину, а в гниющее болото.       Я тут же наложил на себя и на девушек заклятие, избавляющее нас от резких запахов, это меньшее, что я мог бы сделать.       В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушенкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют «собачья радость», и другими объедками, что можно продать повторно непритязательной публике. Отведать здесь можно тушёные или отварные овощи с прогорклым салом, щековину, горло, лёгкое и завернутую рулетом коровью требуху с непромытой зеленью содержимого желудка — рубец, который здесь зовется гордо: «рябчик», по имени лесной птицы. Говорят так то ли из-за пестрого оперения, на которое похож рулет из рубца с вкраплениями зелени, то ли в порыве самоиронии, ссылаясь на дичь, часто подаваемую к столам богатеев.       Моих попутчиц от подобных угощений передёргивало, а я только хмыкнул. Сбор объедков и повторное их использование, старый как мир приём коммерции. И счастье дураку, что искренне верит, что в современном мире такого нет, он просто не знает, что ест, и спит спокойно.       — Не бойтесь, у нас есть значительный объём пищи, взятой с собой. — Решил я успокоить впечатлительных дам, многие из которых выглядели так, будто их сейчас стошнит. Да и те, кто имел желудок покрепче, всё равно с брезгливым презрением косились на котелки с едой бедняков. — Да и не бойтесь вы так, уличная еда во все времена была попроще, в гостевом доме кормить будут по-человечески.       — «Попроще» — это сильное приуменьшение, Такаши. — Недовольно заметила Хана, что оглядывалась вокруг чуть ли не с ужасом.       — Спрос формирует предложение, — я пожал плечами. — В наше время есть потребность в быстрой еде. Целые слои населения и субкультуры готовы оставлять свои деньги в ларьках с едой и маленьких закусочных. Но здесь и сейчас уличная еда это удел бедняков, никто ради них стараться не будет.       Мы остановились на минутку около торговок, к которым подбегали полураздетые оборванцы, покупали зловонную пищу, причем непременно ругались из-за каждого медяка ломаного или куска прибавки, и, съев, убегали в ночлежные дома. Двух и трёхэтажные дома вокруг торговой площади все полны такими ночлежками, в которых ночевало и ютилось до полутысячи человек. Были это не только нищие, но и матросы и люд приезжающий на заработки. Эти дома приносили огромный барыш домовладельцам. За двенадцатичасовой рабочий день работнику положена минимальная плата, серебряный динарий, хотя некоторые ушлые богатеи норовят всунуть греческие драхмы, тоже серебряные, но чуть легче динария. Один серебряный динарий меняют на шестьдесят четыре ассария, из которых работник восемь отдаёт за ночлег. Вроде и немного, а по факту каждые восемь человек приносят хозяину ночлежки столько же денег, сколько можно получить за целый день работы в поле.       Мне оставалось только головой покачать. Трёхэтажные дома, лет через триста большая редкость в Европе будут, забывается уже римское наследие, а ведь в столице империи до самого разорения соблюдался запрет, введённый полтысячелетия назад: «Дома выше шести этажей не возводить». Многое уже забыто, римляне оружие и доспехи массово производили и купить их мог даже не особо богатый гражданин, сейчас же в бывших колониях хорошая сталь ценнее серебра, а людей, умеющих с ней работать, единицы. Хорошее вооружение уже становится статусной вещью.       Меж тем торговки, эти уцелевшие оглодки жизни, засаленные, грязные, сидели на своих горшках, согревая телом горячее кушанье, чтобы оно не простыло, и неистово вопили:       — Студень свежий коровий! Оголовье! Свининка-рванинка варёная! Эй, кавалер, иди, на горсть медяков горла отрежу! — хрипит баба со следами ошибок молодости на конопатом лице.       — Горла, говоришь? А нос у тебя есть? — Я хмыкнул, насмехаясь над бабой. Ну и времена, только оделся поприличнее, а уже «кавалер». Хотя стоит взять на заметку, в истории моего родного мира рыцарство как класс появилось только в восьмом веке, а тут уже есть и привычен даже таким… кадрам.       — Нос? На кой мне ляд нос? — И заголосила по новой: — Печёнка-селезёнка горячая! Рванинка!       — Действительно, при такой работе носа лучше не иметь, стошнит. — Хмыкнув я пошел дальше, местные меня искренне забавляли.       — Забавно, конечно, — с кривой улыбкой проговорила Кирико, так же как и остальные девушки стараясь держаться ко мне поближе. — Но скажи, Такаши, рванина это что?       — Тушёнка, — мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она имеет ввиду, но эта догадка меня позабавила. — Мясо разваренное в ноль, так что ложкой можно по тарелке размазать. Кусок разделять на порции буквально отрывая кусочки поменьше, отсюда и название. Иногда разделяют на мелкие волокна, как замена фаршу. Животное же диким зверем убитое есть нельзя, мясо считается проклятым, у тех кто такое съест, полузвери будут рождаться, оборотни или просто уроды, тут уже от проклятия зависит.       — Правда? — Похоже мои слова несильно её успокоили.       — Главное знать как проклинать, — я кивнул.       — То есть это просто суеверия, что породили всяких мистиков? — Сая брезговала средневековым рынком больше остальных, стараясь даже не очень активно смотреть по сторонам.       — Не совсем, — я покачал головой. — Хищники не короли леса, а травоядные не послушное стадо. Основным рационом хищных зверей служат больные, старые и просто слабые особи. Так что, даже если ты уверена, что рядом нет колдунов, лучше убитое зверем не есть.       — Суеверия не от глупости идут, — Саэко напротив, оглядывалась с особым интересом. — Люди всегда подмечали закономерности и особенности, просто объясняли их по-своему.       — Они и сейчас так делают, — я пожал плечами. — На самом деле мы очень мало знаем даже о фундаментальных законах вселенной, и многие научные взгляды и мысли всё ещё являются лишь способом объяснить непонятное. Помните концепцию чуда?       — Чё? — Сая тоном и взглядом потребовала объяснений.       — Тебя тогда не было с нами, — Саэко хмыкнула. — Чудо это что-то существующее, но необъяснимое с точки зрения человека.       — Это называется «мистикой». — Я не видел Саю, идущую за моей спиной, но уверен, что она сейчас в своей обычной манере сложила руки под грудью.       — В научном сообществе это называется «аномалией», — поправляю её, осматриваясь. За всеми этими разговорами, мы успели пройти углубиться в центр рыночной площади. Тут всё ещё было грязно, но совсем уж нищих отсюда гнали. Заприметив один дом поприличней, я направился к нему. — Даже в обычных условиях, иногда происходят удивительные вещи, что уж говорить про необычные или прямо-таки исключительные условия. При этом в природе можно наблюдать просто море «исключительных» случаев, как говорил один бог смерти: «Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенного совпадения равняются одному на миллион. Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти».       — Это настолько абсурдно, что даже логично, — Сая выдала полнейший бред настолько серьезным тоном, что я не удержался от хмыка. — И тогда это доказывает жизнеспособность теории эволюции.       — Ты ведь помнишь, что невозможные шансы выпадают часто только у волшебников?       — Во имя всех богов, вы оба, заткнитесь! — Эмоционально воскликнула Рика, привлекая к нам еще больше внимания, будто нам было мало того, что мы уже успели привлечь. — Ваши споры на пустом месте просто раздражают.       — Такаши, ты говорил, что уважаешь чужое мнение, — с укоризной заметила Хана.       — Этот разговор начал не я, и я требую, чтобы моё мнение тоже уважали, — помахав рукой в воздухе перед собой, я подошел к ранее примеченному дому, но осмотрев его поближе, понял, что лишь ещё одна ночлежка, поэтому пошел дальше.       — И вообще, почему так воняет? — Кирико перевела тему разговора, прикрыв нос рукой.       — Мясо третьего сорта, старые самцы, — я ответил прежде чем даже успел обдумать полученный от Системы ответ. Так всегда было?       — В смысле? — Взгляд Кирико на торговок стал откровенно прокурорским.       — Мужские половые гормоны очень плохо сказываются на вкусе и запахе мяса, — меня передернуло от палитры воспоминаний позволяющей сравнить вкус мужских и женских особей разных видов, в том числе и человека. Ненавижу разумных монстров. — В наше время оставляют несколько самцов на разведение, а остальных кастрируют до наступления половой зрелости. Здесь и сейчас никто этим не заморачивается и просто считают подобное мясо более дешёвым.       Идя вдоль домов на торговой площади я всё же нашел нужный дом, первый этаж которого был отведен под питейное заведение. Стоило только двери отвориться, как нам в лицо тотчас же хлынул зловонный пар и гомон. Шум, ругань, драка, звон посуды… Нам предстала огромная комната, сплошь уставленная столами и наполненная людьми. Мы двинулись к столику, но навстречу нам с визгом пронеслась по направлению к двери женщина с окровавленным лицом и вслед за ней — здоровенный оборванец с криком:       — Измордую проклятую!       Женщина успела выскочить на улицу, оборванец был остановлен и лежал уже на полу: его «успокоили». Саэко сработала быстро и жёстко, специально «уронив» пьянчугу головой на плитку пола. Судя по всему, она хотела так же что-нибудь сломать несчастному, но в дело быстро вступила Кирико, тут же повязав оборванца, следуя своей служебной привычке. В облаке пара и дыма на нас никто не обратил внимания, подобные представления тут не редкость, либо же все просто были излишне пьяны. Я прошёл к одному из свободных столиков. Буфета или кассы не предусматривалось, да и не пришла ещё в голову мелким барыгам идея самообслуживания, так что даже в таких, откровенно злачных местах были служки и служанки.       — Разве той женщине не нужна помощь? — Рика выгнула бровь, всё же не спеша бросаться на улицу за потерпевшей.       — Ей скорее всего помогут те, кого она знает, родные или сутенёр, — я пожал плечами. — В любом случае мы точно не найдем её, а вот найти неприятностей в незнакомом городе раз плюнуть.       — И что это за место? — Кирико только сейчас сообразила, что отделения полиции куда она могла бы сдать буйного дебошира ещё не изобрели, и теперь задумчиво осматривала закопченные стены и пятна неизвестного происхождения на столе. — Главное, что с буйным делать?       — Здесь собираются исключительно сливки местного торгового общества, во всяком случае, те его компоненты, которые смогли всплыть на поверхность и которые благоразумнее называть сливками.       — Боже, Такаши, что за пошлость. — Хана сделала мне замечание, в то время как некоторые другие засмеялись немудреной шутке.       — Что же до буйного, то это не наши проблемы, а забота хозяина заведения.       — Приветствую, господин, вы звали меня? — Подошел к нам, судя по всему, хозяин этого дома, пузатый мужик в достаточно хорошей одежде. Обращался он только ко мне, похоже тоже приняв меня за рыцаря, что то ли сопровождает, то ли просто путешествует в окружении дам. Надо ли говорить, что подобное пренебрежение дамам совсем не понравилось?       — Продаю краски и предметы искусства, покупаю вино, шерсть и провиант, — на мгновение задумавшись, я добавил: — Так же могу прицениться к древесине, железу и серебру, но только после того, как закуплю основное.       — Конечно, господин, я сейчас же поспрашиваю, — мужик поклонился и тут же бросился буквально за соседний стол, где сидел, обнявшись с пьяной девицей, коротко остриженный брюнет с перебитым носом.       — Вино? — Дамы посмотрели на меня подозрительно.       — Вино, — я кивнул. — Как говорится: «не пьянства ради, а только здоровья для».       — Такаши, мы серьезно. — Кирико нахмурила брови.       — Я тоже. Сырую воду я вам пить искренне не советую. Её конечно можно вскипятить, но сделать это на корабле будет трудно, и в целом незачем, ведь есть альтернативы. Например, молодое вино, по сути просто виноградный сок, иногда ещё даже не начавший бродить. Или мы можем пить вино по греческим правилам, когда алкоголь один к трем разбавлялся водой. Только варвары и распутники пили вино чистым.       — Да? — Теперь Кирико выглядела удивленной, как и остальные девушки, да и с соседних столов к нам прислушивались.       — Да, хотя там нужно сделать уточнение, что греки вино варили, — я кивнул.       — Простите, сэр рыцарь, но как это варить вино? — Вступил в беседу один из посетителей торгового дома. Был это мужчина лет тридцати пяти, может меньше, возраста ему добавляла густая борода, не ровно стриженная, но ухоженная. Его всего можно было описать подобными фразами: «ухоженный, но…» и дальше по тексту.       — Мистер, вам не кажется… — начала, было Сая, но я её перебил.       — Не кажется, — после чего добавил на японском, чтобы окружающие не могли нас понять. — Не мешай мне налаживать связи с аборигенами.       — Боевые у вас спутницы, — хекнул мужик, осматривая моих дам. — Из богатых небось.       — Можно и так сказать, — я кивнул. — Мы странники издалека, ищем торговли, и интересных знакомств.       — Да, а с кем познакомиться хотите? — Мужик оживился и сдвинулся по лавке в нашу сторону. — Я многих в городе знаю, может и смогу устроить встречу.       — Фейри и маги, — от моих слов он аж отшатнулся, вызвав смешки моих девушек.       — Ч-что… зачем? — Несмотря на явное опасение, мужик всё же продолжил беседу, хотя после его первой реакции я был уверен, что он побежит от нас как от чумных. Я даже рассчитывал на это, желая через него распространить слухи по городу.       — Всё для того же, торговля, — я пожал плечами. Продолжительный разговор с этим мужиком совершенно не входил в мои планы, может его шугануть?       — А разве маги и феи торгуют? — Он нахмурился и придвинулся даже ещё ближе чем раньше.       — Все готовы поменять что-нибудь, вопрос лишь в том, что вам нужно и чем вы готовы заплатить, — я улыбнулся и пустил немного духовной энергии в глаза, создавая подсветку. Мужик понял все моментально, и аж посерел от впечатления и, сипло извинившись, отвалил, вскоре поспешно покинув торговый дом.       — Ты вроде собирался торговать, — Сая хмуро глянула на меня.       — Верно, но он не мог ничего мне предложить, — я нашел глазами хозяина дома, что всё ещё обегал своих посетителей, коротко с ними общаясь. — Посмотри вокруг, Сая. Грязь в трущобах и на рыночной площади не означает, что они все по уши в дерьме…       Мне пришлось прерваться, так как кто-то пнул меня под столом. Догадаться кто это был труда не составило, мама как всегда следит за чистотой речи. Послав ей долгий взгляд и громкий вздох, я всё же продолжил.       — Статус вещь известная и понятная даже совсем уж диким племенам. Поэтому те, у кого есть деньги, одеты богато, а тот мужик одет был хоть и в чистое, а очень простое. Думаю он был слугой чьим-то и просто присматривался к приезжим торговцам. — Я хотел было положить локти на стол, но ещё раз осмотрел пятна всего подряд на столе и передумал. — Так что я произвел на него должное впечатление, в том числе и тем, что одёрнул норовистую девицу.       — Ой да заткнись, — Сая закатила глаза.

***

      Рика вертела головой направо и налево. Путешествие в прошлое уже давно набило оскомину зрителям фильмов и читателям книг, но самой перенестись в прошлое было очень интересно. Чистый воздух, нетронутая природа, за пределами города всё было просто прекрасно. Она вновь почувствовала себя как в детстве, когда они с отцом устраивали походы в горы или лес. Всё это очарование, исчезло как только они вошли в город.       Если первый городок больше походил на деревню, со всеми вытекающими, то старый Лондон был уже достаточно большим даже для современного мира и он был грязным, и воздух тут уже не был чистым. Рика конечно помнила из школьного курса истории, что Европа в грязи родилась и в грязи же росла, но откровенного свинства она всё же не ожидала.       — Эй, Такаши, а канализацию вообще когда выдумали? — Спросила она их ходячую библиотеку. При входе в город парень впал в какое-то созерцательное состояние, шел неспеша, иногда останавливаясь и осматриваясь.       — Согласно раскопкам в халдейском городе Уре она уже была в районе второго тысячелетия до нашей эры, — ответил он задумчиво и махнул рукой куда-то в сторону. — Тут она тоже есть.       — Есть? — Она еще раз оглядела захламлённые улицы, в поисках признаков цивилизации, и надо сказать, легко их нашла. Как раз в том направлении, куда указал Такаши, была решётка вмурованная в каменную мостовую. — А почему так грязно?       — Это не испражнения, а просто мусор, канализация тут ничем не поможет, — он снова остановился, невидящим взглядом оглядывая улицу. Рика не могла отделаться от чувства, что Такаши когда-то уже бывал в этом городе и сейчас ностальгировал о прошлом. — Сама по себе канализация — это наследие Рима, но всё это стало приходить в упадок задолго до падения столицы мира.       Некоторое время шли молча. Мнение, что Такаши тут уже бывал крепло с каждой минутой. Он то чему-то улыбался, осматриваясь, то хмурился. Прислушивался к речи прохожих и кивал некоторым из них, удивительно, но ему кивали в ответ. Рика невольно задумалась, они ведь без особых проблем переместились в прошлое, по крайней мере чисто внешне, очень похоже на уже отработанную и привычную схему. Ещё одна подозрительная странность в его резюме.       Взяв этот момент на заметку, она решила продолжить осмотр. Помимо грязи в глаза так же бросалось плохое состояние каменных домов. Многим из них не помешал бы ремонт, причем капитальный. И если присмотреться, то такой ремонт то тут, то там пытались произвести, но вышло это откровенно хреново, по крайней мере даже не будучи специалистом, Рика безошибочно находила участки, сделанные явно позже и хуже чем остальное здание.       — А что стало причиной упадка? — Спросила Шизука, сбросив на время свою маску недалекой гяру, и тихо идущей аккурат между Рикой и Такаши.       — Глобальное похолодание. Когда-то в этих местах выращивали виноград и оливу, но теперь они просто погибнут здесь от холода. — Вот опять, Рика увидела явно ностальгическую улыбку юноши. Он же даже не пытается её скрыть. — Рухнула экономика, начался голод. Провинция и раньше приносила империи больше убытков, чем прибыли и в какой-то момент римляне просто вывели войска и перестали вливать в эти земли финансы. Местные ещё какое-то время по инерции платили налоги, но потом чуть ли не палками погнали сборщиков налогов.       Он замолчал, казалось бы на мгновение, но пауза всё затягивалась и затягивалась. Наблюдая за ним, Рика всё гадала как бы раскрутить засранца на информацию. Болтает-то он много: что не спроси, целую лекцию прочитает, вот только о себе он информацию выдает исключительно бессвязными кусками. Даже если собрать всё, что ей известно в одну кучу и записать это на чистый лист бумаги, всё равно какая-то фигня получится. И никакой возможности разобраться, где правда, а где ложь у неё нет.       — И что было потом? — Так как никто больше не говорил, она решила сама поддержать разговор, может в этом своём состоянии, он сболтнет что-то стоящее.       — Сначала среди местных начали появляться бриты, что пытались жить по римскому образцу. Потом начались некоторые подвижки к улучшению, но в итоге Рим пал, Британию захлестнула сначала междоусобная война, а потом и вторжение ютов. Пятьдесят лет назад этот город был захвачен германцами, и через несколько лет их станет еще больше.       И снова он замолчал, думая о своем. Рика думала над следующим вопросом, который она могла бы ему задать, но не успела. Они вошли в зону трущоб, за которыми пряталась рыночная площадь. Если до этого она считала город грязным и нуждающимся в бригаде ремонтников, то трущобы были чем-то вообще за гранью добра и зла. Рика раньше видела несколько фильмов про старый Лондон с мрачными и узкими улочками, но теперь, глядя по сторонам, она была вынуждена признать, что в кино улочки были очень даже чистыми и почти приветливыми. Дальше больше, рынок, по сравнению с трущобами был еще более отвратительным местом, хотя казалось бы, куда больше. Им ещё повезло, что Такаши и сам вынырнул из своего ностальгического созерцания и огородил их хотя бы от вони.       Правда были и хорошие новости, у них скоро появится винишко. Нет-нет, вы только не подумайте, что она пьяница, ни в коем случае. Но много ли у человека законных способов расслабиться? Лично Рика признавала только два: хороший секс и хороший алкоголь. С первым были проблемы, нет с Шизукой они вдвоём уже давно и прочно научились дружить в этом вопросе, но с появлением Кёко и Алисы в их новом доме с уединением стабильно сложно. Ещё и как назло, одна конкретная мечница с одним конкретным подозрительным типом отрывались в этом вопросе на полную катушку. С алкоголем так же было стабильно сложно, в то, что его нет в лагере Рика не поверила бы даже спьяну, но в свободном доступе его всё же не достать. Придумывались всякие ухищрения, готовился самопал, но и этим никто не торговал, сохраняли для себя.       Поэтому новость о покупке вина очень её обрадовала. Вот только уточнение, что вино будет молодое, а значит скорее всего вообще без градусов, уже энтузиазма не вызвало. И ведь не скажешь, что неплохо бы было купить и нормального вина, две наседки явно следят за своим «цыпленком». Кто вообще надоумил молодого парня брать с собой в путешествие мать и… мать? Честное слово, отношение у Ханы и Кирико довольно-таки странные, иногда они напоминали её отношения с Шизукой. Но вроде как обе были замужем. Хотя кого это останавливало?       Но это всё отвлечённая тема, вернемся к теме вина. В принципе, заставлять подростка покупать себе выпивку было бы странно. Но у Рики не было денег, чтобы самой купить алкоголь. Так что было бы более странным, попросить у несовершеннолетнего парня выпивку или денег на выпивку? Ей бы не хотелось выбирать только из этих вариантов.       — Хорошо, с этим решили, — Такаши кивнул хозяину… бара, наверное, она затруднялась дать определение этому странному заведению. — Хотя я хотел бы приобрести больше провианта.       — Простите, сэр рыцарь, до урожая ещё долго, наши запасы истощаются, — пузатый мужик нервно облизнул губы. — Вы так же хотели купить дерево и железо?       — Да, хорошая корабельная древесина, и самое хреновое железо, которое вы только сможете найти.       — А? — Подобной заявке удивились все, как местные, так и гости из будущего. Даже Хана с Кирико изменили своей обычной манере и не сделали замечание чистоте речи своего воспитанника.       — У вас не хватает товаров на обмен? — Осторожно спросил абориген, похоже сам понимающий, что если человек покупает лучшую древесину, деньги у него все же есть, но почему бы тогда не взять хотя бы обычное железо?       — Любезный, — Такаши закатил глаза и выложил на стол небольшую баночку с фиолетовой краской, увидев которую мужик похоже забыл как дышать. — Здесь одна двенадцатая часть секстария* пурпурной краски, это аванс, который я меняю на лучшую древесину и крицу железа. Я куплю все, что вы захотите мне продать.       — Конечно… господин. — Хозяин бара потел, краснел, судорожно кивнул и тут же куда-то убежал.       — Что это с ним? — Мелкая Такаги изумленно моргала.       — Пурпурную краску получали из особого вида моллюсков. У них есть маленькая железа, которая выделяет одну-единственную каплю особого вещества. Поначалу по виду и консистенции оно напоминает сливки, однако под воздействием воздуха и света оно обретает темно-фиолетовый или пурпурный оттенок. Эти моллюски встречаются на побережье Средиземного моря, а цвет получаемой из них краски варьируется в зависимости от местности. Крупные раковины раскалывали и осторожно извлекали ценную жидкость, в то время как мелкие раковины дробили в ступках. Поскольку из каждого моллюска получали совсем немного жидкости, сбор значительного количества был связан с большими расходами. Поэтому краска была дорогой, а одежда, окрашенная в пурпур, стала отличительной чертой богатых и знатных людей. — Такаши почесал щеку, задумчиво наблюдая за аборигенами. — Есть еще способ окрашивания шерсти в пурпурный цвет, заключался отчасти в том, что шерсть всю ночь отмачивали в виноградном соке, посыпав порошком из корня марены, но там получается очень бледный оттенок фиолетового. Предложенная же мной краска по своей насыщенности соответствует лучшим красителям, которые обычно используют для королевских одежд. Эта краска ценнее золота и бриллиантов.       Идиот. Именно к такому заключению пришла Рика, услышав слова Такаши. Надо быть сильно оторванным от жизни, чтобы светить богатством черт знает где и хрен пойми перед кем. Переглянувшись с Кирико и Шизукой она увидела в их глазах отблески знакомой душевной боли. Как и Рика, эти двое были опытными женщинами и понимали чем им может грозить подобная безалаберность.       Сомнений в надвигающихся проблемах даже не возникало.       Они ещё некоторое время сидели в этом, с позволения сказать, баре, прежде чем владелец здания предложил им пройти в другое место, чтобы обговорить условия особо крупной сделки. При других обстоятельствах, Рика была бы рада покинуть вонючее и темное помещение, но конкретно здесь и сейчас их, похоже, вели в засаду.       Их долго вели по торговым рядам, пока не вывели за пределы рынка. Они шли и шли, мимо разных домов, куда более приличных, чем на окраине или вокруг рынка. Район богатеев, как поняла Рика. С учётом того, что честно много не заработаешь, можно было сказать, что это так же и самый криминальный район, просто местные преступники не размениваются на мелкие преступления, они нарушают закон по крупному.       Рика аккуратно, знаком дала знать Саэко, чтобы та была наготове и решила завязать разговор с Такаши, просто чтобы немного сбить накал волнения, предварительно сняв висюльку, которая позволяет им понимать местных и говорить на их языке.       — Так нафига тебе дрянное железо? — Услышав японскую речь их провожатый вздрогнул и оглянулся на неё.       — Крица бывает двух видов, точнее так называют два принципиально разных вещества. — Такаши кивнул ей, и ответил так же на японском. — В основном так называют сырую руду, но так же называют и чешуйки размягченного губчатого железа в смеси со шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при обработке железной руды кузнецом. Саэко скорее всего видела, что при ударе молотом по заготовке во все стороны сыпятся искры, и иногда отслаиваются небольшие куски, это и есть крица. Руда будет полезна нам в нашем мире, а отслоившийся мусор пригодиться здесь.       — Да, и каким образом? — Вмешалась в их разговор мелкая Такаги. Так как она не снимала висюльку-переводчик, то сопровождающий понял её фразу и кажется напрягся ещё больше. Рика только вздохнула, иногда ей хотелось удавить этих детей.       — Так же как оборотни и немертвые боятся серебра, фейри и волшебные народы не переносят холодного или мертвого железа. Мертвым железом является именно та самая, зашлакованная крица, а холодным железом называется необработанная, ни разу не бывшая в печи, руда. Кусок холодного железа в фейри можно только кинуть, как камень, а из мертвого можно нож хороший сделать, или для стрелы наконечник. Чего-то серьезнее сделать просто не получится, но хоть какое-то преимущество против бессмертных тварей.       — Это да, — Рика кивнула, вспомнив этого странного мужика из реки, которого даже пуля в лоб не взяла. — А почему ты об этом заранее не побеспокоился?       — Потому что у меня под рукой не было сырой руды с высоким содержанием шлака, то что видела Саэко, это спертый из университета кусок метеорита, больше таких кусков у меня не было, а всё прочее сырье уже очищенно.       На этом разговор увял. Сама ситуация, при которой вам может не хватать самого дрянного, откровенно мусорного, ресурса кажется невероятно ироничной, если только не вспоминать ту самую тварь, что с улыбкой ощупывала пулевое отверстие в своём лбу.       Наконец, они дошли до цели их провожатого, довольно-таки большого дома, местами даже ухоженного, окруженного садом. Что сразу бросилось в глаза Рике, одевшей переводчик обратно, так это мужики, вооруженные, как в саду, так и у входа в дом. Беглый осмотр выявил аж двенадцать рыл, потенциальных противников, только на улице. Сколько их в доме большой вопрос, но по хорошему должно быть ни чуть не меньше, а то и больше. Все здоровые, с топорами или здоровыми тесаками, на обломанный меч похожими.       — Саксы, — спокойно проговорил Такаши, увидев этих красавцев в руках охранников.       — Наёмники, — как можно невиннее проговорил их провожатый. — Сами понимаете, сейчас даже в городе не спокойно бывает, а уж что на дорогах творится, страшно подумать.       — Я не просил оправданий, — с Такаши произошли уже хорошо знакомые изменения, постная рожа и взгляд матерого уголовника, впившийся в их провожатого.       Рика хотела рассмеяться от подобного зрелища. Неужели в самом деле, до него дошло, что что-то тут не так. Великие боги, а мальчик-то растёт! Но если без шуток, то это действительно хорошо, Рика знала, что Такаши обладает незаурядными способностями и пусть уж лучше он будет настороже. С другой стороны, она не хотела предупреждать его об этом, боясь, что он тут же начнет действовать, что-то предпринимать, в общем наводить лишний шорох и привлекать к ним ненужное внимание. Раз уж они уже засветили что-то «ценее золота и бриллиантов», то проблем всё равно не избежать, и лучше расправиться с одним местным боссом, чем они объединятся для коллективно загонной охоты. По крайней мере, Рика очень надеялась, что босс тут только один и боевиков во всём особняке реально человек тридцать.       Пока их вели по дому, Рика незаметно проверяла доступное оружие. Пистолет в спрятанной кобуре был под рукой. На поясе короткий нож, который так-то предназначен для бытовых нужд, но Такаши утверждал, что клинок и рукоять сделаны на совесть и от пары хороших ударов не сломаются, за поясом был спрятан уже вполне боевой клинок. Ну и руки бойца спец подразделения тоже кое-чего стоят.       Когда-то, на военных курсах, они смеялись, дескать каким идиотом нужно быть, чтобы потерять основное оружие, вспомогательное, каску в конце то концов, найти такого же придурка и всё же вступить с ним в рукопашный бой. Зубоскальство конечно и дурость, но сейчас, без родной винтовки и хотя бы полукилометрового расстояния до противника она чувствовала себя тем самым идиотом, что даже каску потерял.       — Женщины могут подождать в этой зале, им подадут вино и мясо. — Промямлил уже откровенно трясущийся от страха провожатый.       — Могут, — Такаши кивнул и его глаза неожиданно засверкали золотом. Почти два фонарика в форме глаз, тени в углах залы загустели и зашевелились. — И не дай бог с их головы хоть волос упадет, поверьте, из-под земли достану.       — Я… я понял, — Почти проскулил провожатый.       — Хорошо, — Такаши кивнул, и вдруг взмахнул перед собой откуда-то взятой перьевой ручкой. — Этим контрактом я призываю дикого духа, что пляшет в небесах.       Рика могла наблюдать уже знакомый ей фокус. Светящиеся письмена в воздухе и несколько призрачных волков, мягко ступивших перед парнем. От такого зрелища все аборигены отпрянули. Даже угрозы и живые тени не напугали их так, как призраки. Все тут же зашептались, а кто-то даже заголосил:       — Призраки! Увидевший призрака видит свою смерть!       — Волки Одина присмотрят за их безопасностью, — спокойно проговорил Такаши, всё ещё удерживая свою постную рожу и уже не сверкая глазами. Вот только ему пришлось дважды хорошенько встряхнуть провожатого, прежде чем тот очухался достаточно, чтобы вести его дальше.       — Ну что же, впечатление он умеет произвести. — Хохотнула Кирико, растеряно осматривая обстановку и особенно троих призрачных зверюг по пояс самой высокой из них.       — Угу, — Рика кивнула. — Вопрос лишь в том, чем это для нас обернется.