Явилась баба

      Явилась баба…       Меригольд царила в обеденном зале. Щеголяла чародейскими бирюльками, ошеломляла ароматами афродизий, смущала буйными золотисто-каштановыми локонами… С ее приездом Каэр Морхен начал постепенно превращаться в бабье царство. По вечерам она фланировала среди ведьмаков в откровенных нарядах, приодев и Цири, которая раньше была тем еще заморышем. Впервые увидев девчонку в нарядном платье и с уложенными волосами Ламберт наконец поверил в то, что Цири и впрямь благородных кровей. Меригольд решила, что маленькой княжне не помешает привить хорошие манеры. Они занималась вместе женскими штучками, шептались за трапезами и тихо над чем-то хихикали. Ну хорошо, по крайней мере, что Весемир не выжил из ума окончательно и Цири продолжила свои тренировки.       Явилась баба…       Ламберт не отрицал, что от Меригольд есть кое-какая польза. В колдовстве ведьмаки разбирались все-таки меньше, чем чародеи. Ведьмаки владели набором практических навыков, необходимых в работе, но были далеки от всяких там предсказаний, пророчеств, Истоков и прочего. Правда, Цири дружно называли ребенком-неожиданностью. В Каэр Морхене все говорили, что она дитя-предназначение для Геральта. Ламберт не слишком в это верил. Он вообще мало во что верил. Меригольд, конечно, постоянно щебетала об Истоках, медиумах, Предназначении и тому подобном. Вся эта болтовня действовала ведьмаку на нервы. Исток не Исток, а девчонка в замке сулила проблемы! Обучая ее Ламберт нередко не выдерживал, срывался на крик, язвительно прохаживался по ее недочетам. Однако нужно отдать Цири должное − она была упрямой. Если падала со снаряда, то тут же решительно поднималась, несмотря на синяки и слезы в глазах. Да, из нее могло что-то выйти, но Ламберт предчувствовал неприятности. И вот оно! После странного припадка девчонки случилось! Он всегда оказывался прав, когда ожидал худшего.       Явилась баба…       Ламберт опустил мрачный взгляд в тарелку с ароматной похлебкой. Весемир и Эскель громко хохотали, внимая Меригольд. Четырнадцатая с холма забавно выпучив глаза изображала какого-то знакомого чародея.       − А потом он сказал… Трисс, ну пожалуйста, я отдам душу дьяволу за ночь с тобой, а я ему такая… Слушай, Дормин, ну тут без вариантов… Никогда мне не быть твоей. Дьяволы ведь существуют только в сказках!       Мужчины за столом расхохотались. Даже маленькая княжна залилась звонким смехом, хотя, кажется, не совсем уловила смысл взрослой шутки. Геральт не разделял общего веселья. Белый Волк вообще начал странновато себя вести с приездом Меригольд. Постоянно где-то пропадал, старался лишний раз не смотреть, явно избегал ее. Ламберт не понимал в чем проблема. Если они трахались, то оставалось два варианта − либо продолжить, либо спокойно жить дальше. Но почему-то оба страдали какой-то фигней.       Явилась баба…       − Проклятье, Меригольд, почему ты шляешься по коридорам среди ночи?       Он убрал в ножны кинжал, который резко выхватил, когда услышал за спиной тихий звук.       − Сколько раз можно повторять, не называй меня Меригольд! − сказала она, гневно сверкнув колдовскими глазами. − Где хочу там и хожу. Дать тебе средство от обострения паранойи?       Ламберт пренебрежительно фыркнул. Подумаешь! С такой неблагодарной работенкой как у него и спать с ножом под подушкой будешь, и кольчугу снимать как можно реже. Ну да, находясь вне Каэр Морхена он предпочитал ложиться в одежде и не разуваясь. Но даже здесь молодой ведьмак не чувствовал себя в полной безопасности.       − А что если бы я тебя прирезал, приняв за какую-нибудь сирену?       Неожиданно для него Меригольд хихикнула, трогательно прикрыв рот рукой. Ламберт удивленно вскинул бровь.       − Сирену… − протянула она, окидывая мужчину оценивающим взглядом от макушки до пят.       Ламберт недоуменно уставился на нее, а потом Меригольд расхохоталась так, что мурашки пробежали по коже и волосы на затылке встали дыбом от этого звонкого заливистого смеха.       − Ой не могу… − задыхалась от веселья она. − А я то все голову ломала, чем тебе так не по душе пришлась!       Меригольд уже тряслась от хохота и согнулась в три погибели, держась за живот словно от боли. Сотрясалась так с добрую минуту, а потом выпрямилась, утирая слезы из глаз. Ламберт еще не встречал людей, которые так часто и искренне смеялись, как она.       − А все дело в простом желании! Но, Ламберт, зачем так хамить? Это не лучший способ получить женщину!       Он в бешенстве сорвался с места и прижал ее к стене, стальной хваткой ухватив за плечи.       − Да что ты знаешь! − рыкнул мужчина, тряхнув ее так, что густые длинные волосы ароматной волной разметались по бледным плечам.       Только сейчас Ламберт осознал, что Меригольд свободно разгуливала по замку в тонкой белоснежной рубашке и легких туфельках, что было более уместно для спальни. Шелковая ткань немного просвечивала и облегала пышные формы. Кровь бросилась мужчине в лицо от такой обольстительной близости. Да и не только в лицо.       − Видимо знаю, − она нагло усмехнулась, почувствовав его нескрываемую реакцию.       − Ну, а ты… − перешел в гневное наступление Ламберт. − Какого хрена ты бегаешь по замку среди ночи в таком виде? Свечки закончились? Подышать свежим воздухом захотелось? А может, ты кого-то ищешь?       Лицо Меригольд застыло, и что-то странное мелькнуло во взгляде. Ламберт торжествующе улыбнулся. Он так и не выпустил ее из рук, грубо удерживая на месте.       − Ищешь… О да, случайная встреча в коридорах… Ты такая обворожительная в своей прозрачной ночнушке! Геральт не выдерживает, и его ледяное сердце тает! Горячая ночь…       Быстрая пощечина обожгла щеку мужчины, и он ошарашенно замолк. Она его ударила! Эта наглая ведьма его ударила! Лицо Ламберта полыхало. Меригольд оставила на щеке ведьмака следы от острых ногтей и кожа горела. Он выпустил женщину из рук, сделав шаг назад. Меригольд прижалась спиной к стене, склонила голову. Каскад шелковистых волос скрыл ее лицо. Ламберт подрагивал от ярости. Чем он мог ей ответить? Он никогда не бил женщин! Лучше уйти, пока не случилось чего похуже!       Явилась баба и принесла с собой ворох проблем...       Неожиданно Меригольд издала приглушенный всхлип и Ламберт застыл.       − Да… — приглушенно сказала она. − Ты прав, Ламберт. Можешь гордиться своей проницательностью. Глупая баба бегает по замку в надежде на то, что ледяное сердце бывшего любовника растает. Молодец. Надо повесить тебе на грудь медальку.       − Слушай… Трисс… − он, наконец, назвал ее по имени.       И что тут было сказать? Ламберт не ожидал от нее такой реакции.       − Ну… извини. Откуда я мог знать, что ты так отреагируешь… − выдавил из себя Ламберт, которому всегда так нравилось выводить людей из себя колкими замечаниями.       И что она вцепилась в этого Геральта? Ходячий Кодекс со скорбной миной и склонностью к непонятным драмам. Если бы Ламберт переспал с Трисс, то точно не стал бы ее избегать!       − Ты прав. − Трисс выпрямилась, шмыгнув носом и вытерла его кулачком − трогательно и немного по-детски. − Я веду себя глупо и недостойно. Надо избавиться от привычки бродить по ночам.       Она поправила волосы, которые растрепались после того как Ламберт яростно ее тряс. Кривовато улыбнулась.       Сейчас уйдет… Сердце сжалось.       − Слушай… Давай я тебя провожу, − угрюмо буркнул Ламберт. − Не то чтобы здесь монстры водятся, но мало ли…       Оскалившиеся черепа защитников замка всегда напоминали об истинной безопасности в Каэр Морхен.       Трисс порывисто вздохнула. Сейчас точно пошлет куда подальше. Ну и ладно! Он делал вещи куда хуже, чем обижать влюбленных чародеек. Хорошо, что Трисс не такая злобная сучка, как Йеннефер − не станет мстить.       − Ладно, − неожиданно кивнула женщина и оперлась о его руку.       Он отлично ориентировался в коридорах замка, быстро находя кратчайший путь. К тому же, ведьмак видел в темноте как сова, в отличие от Трисс. Когда они поднимались вверх по крутой лестнице, она поскользнулась на скользких ступеньках.       − Твою мать! − вскрикнула Трисс, пошатнувшись, но к счастью Ламберт успел ее подхватить.       Она замерла подрагивая в его объятиях и тихо рассмеялась.       − Если бы я вернулась от вас без зубов, репутацию ведьмаков было бы не восстановить!        Ламберт ухмыльнулся и они пошли дальше. Весемир выделил Трисс «лучшие покои» в замке.       − Я хочу выпить крепкого вина, − сказала она, остановившись перед тяжелой дверью.       Ламберт понимающе кивнул. Причину ее переживаний он не понимал, но раз уж у Меригольд такая тонкая натура… Сам ведьмак выпивал для веселья или лечения, но кому-то нравилось горячительными напитками исцелять душу.       − Ладно. Я пойду тогда, − кивнул он.       Трисс тряхнула волосами, изучающе рассматривая молодого ведьмака.       − Можешь выпить со мной, − сказала она. − Не хочу завтра страдать от похмелья в одиночестве.       Ламберт удивился, но проследовал за ней в «самые лучшие покои Каэр Морхена». Обстановка была простой. Предметом роскоши здесь можно было назвать лишь исполинскую кровать с балдахином, которая сразу притягивала к себе взгляд. У окна стоял небольшой деревянный столик, на котором Трисс разложила книги и какие-то бумаги, исписанные аккуратным ровным почерком. Ламберт опустился на кривоногий дряхлый стул, жалобно скрипнувший под его весом.       − Сделаю-ка я глинтвейн, − Трисс улыбнулась. − Здесь бывает адски холодно по ночам. Особенно, если спать в одиночестве.       Ламберт замер, и Трисс заливисто рассмеялась так, словно не плакала десять минут назад. Женщины! Он молчал, наблюдая за тем, как она доставала из кованого дорожного сундука железный ковшик и кожаный бурдюк. Колдунья пробормотала невнятное заклинание, и в воздухе запахло терпкими специями и горячим вином.       − Держи-ка! − сказала она, втиснув в руки ведьмака два золотых кубка, украшенных львиными головами, и щедро наполнила их благоухающим глинтвейном.       Ламберт подивился разнообразному содержимому небольшого сундука. Судя по тому, что в комнате отсутствовали шкафы, а Меригольд меняла наряды по три раза на дню, сундук у нее бездонный. Впрочем, расспрашивать об этом Ламберт не стал. После странной вспышки женских эмоций он даже не знал, что стоит говорить, а что нет.       − Ну что ты притих, − словно прочитав мысли ведьмака сказала Трисс. — Давай выпьем… За что же мы выпьем? О, знаю! Выпьем за то, что в этом проклятом холоде можно согреться хотя бы вином!       Она стояла перед ним в легонькой ночной рубашке. Ламберт чувствовал как по комнате гуляет сквозняк. За окном завывал ледяной ветер, безжалостно тряся деревья, облепленные снегом. Ведьмак сделал большой глоток обжигающей жидкости и почувствовал на языке обволакивающую пряность. Во рту осталось необычное послевкусие кардамона, гвоздики и корицы.       − Замерзнешь, − неожиданно сказал он, заметив, что Трисс подрагивает, несмотря на выпитое вино.       − Заклинания помогают согреть кровать. Я уже приспособилась, − губы чародейки дрогнули в усмешке, и Ламберт догадывался о чем она сейчас подумала.       Взгляд мужчины непроизвольно скользнул к громадному ложу. Трисс тем временем допила глинтвейн и щедрой рукой налила себе еще. Ламберт же едва добрался до половины.       − А чем… − наконец решился он, − чем тебе так приглянулся Геральт?       Трисс нелепо пожала плечами, продолжая стоять перед ним, мелко подрагивая. Ламберт взял ее за руку и решительно усадил к себе на колени, крепко обняв за тонкую талию. Она вздрогнула, но вырываться не стала. Стул жалобно заскрипел, видимо, недолго ему осталось.       − Не знаю толком. Он необычный, − Трисс усмехнулась. − Говорят, ведьмаки бесчувственные, как и чудовища, которых убивают. Но после Геральта я в это не верю. К тому же…       Она со смешком покосилась в сторону кровати и Ламберт почувствовал, что у него снова встает от ее теплого дыхания и волос, щекочущих шею.       − Ведьмаки не бесчувственные, − подтвердил он, сжимая теплый бок женщины. − Но если Геральт хочет переживать из-за своей стервы Йеннефер… не делай это своей проблемой.       − Эй! Она моя подруга! − возмутилась Трисс и укоризненно стукнула Ламберта кулачком в грудь.       − Ага. По которой сохнет мужик, из-за которого ты сходишь с ума. И все вместе составляет отличный сюжет для баллады Лютика, − сказал Ламберт. − А ты никогда не хотела выдрать этой стерве волосы.       Трисс невольно рассмеялась и Ламберт даже улыбнулся.       − Хотела, − призналась она.       − Да пусть мучаются друг с другом. − Ламберт провел рукой по роскошным волосам колдуньи и прикрыл глаза, вдыхая сладкий аромат ее нежной кожи. − А если тебе так холодно здесь по ночам…       − То что? − тихо спросила Трисс.       − То я согрею тебя не хуже Геральта. И можешь быть уверена, что трахнутая Йеннефер не в моем вкусе!       Трисс уставилась на него широко распахнутыми глазами. Взгляд у нее был не совсем трезвый. На губах играла шальная и немного испуганная улыбка. Словно Ламберт озвучил потаенные мысли, которые она даже боялась обдумать всерьез.       − Ну…       − Забудь ты о Геральте с его сердечными проблемами… − горячо зашептал Ламберт, прижимаясь губами к ее маленькому ушку. − Хочешь, я заставлю тебя кричать так, что и в подвалах Каэр Морхена услышат?       Трисс тихо всхлипнула, когда Ламберт покрыл ее тонкую шейку поцелуями. Она уперлась маленькой ладошкой в широкую грудь ведьмака, но откинула голову назад, выдавая свое желание. Ламберт заскользил руками по стройному телу Трисс, жадно ощупывая и изучая все ее округлости и изгибы. Она застонала, обнимая его за шею, что Ламберт воспринял как сигнал. Он подхватил женщину на руки и поднялся со стула, чертыхнувшись, когда Трисс выронила кубок и пролила на него остатки теплого вина. Впрочем, оказавшись на кровати, Ламберт быстро стянул с себя промокшую рубаху и крепко прижал Трисс к себе. Он прильнул губами к ее губам в жадном поцелуе и накрыл озябшую женщину своим телом. Трисс неожиданно оттаяла, горячо ответив Ламберту, и он почувствовал как нежные ручки скользят по его спине. Ведьмак провел шершавыми ладонями по ее бедрам, задирая ночнушку, и погладил женщину между ног поверх тонких трусиков. Острые зубки сомкнулись на его нижней губе. Ламберт не сдержал довольный стон, в отместку разрывая тонкий батист и положил руку поверх гладкого лобка, скользнув пальцем вдоль теплой влаги. Трисс нетерпеливо стянула с Ламберта штаны и ее нежная ладошка сжала его мужское достоинство. Возбуждение накрывало с головой, сдерживаться больше не было сил, к тому же Трисс явно разделяла его желание. Она направила твердый член к своему лону и Ламберт резким толчком вошел в нее, заполняя до предела. С губ Трисс сорвался вскрик, она двинула бедрами вперед, помогая ему.       — Ну что, я выполнил свое обещание? — спросил Ламберт после.       — Я не слышала себя со стороны, но грелка из тебя получилась отменная.       Ламберт тоже не слышал их со стороны, но судя по взглядам других ведьмаков за завтраком… обещание он выполнил!       Был у происшедшего и другой плюс. Бесценная мина Геральта, который был неприятно удивлен. Кажется… он ревновал!       Ламберт ухмыльнулся. Судя по бурному началу дня, Меригольд не прочь и дальше использовать его в качестве грелки!