Give Me a Reason

Музыка эхом отдается от полуразрушенных стен. Она медленно огибает заваленные углы и крадется по стертым ступенькам лестниц. Она осторожно касается уцелевших картин и скульптур, оставляя на них свой еле заметный отпечаток — отголосок чего-то живого в мертвом доме. Вальс вдыхает жизнь в полуразрушенное здание, что еще пару недель назад было небольшим театром, а ныне представляло собой лабиринт из руин. Становясь то громче, то тише, музыка теряется в разломленном полу и вновь взмывает до перекладин чердака, заглушая осторожные шаги девушки, которая входит в небольшой зал. До начала схватки это было светлое помещение с зелеными узорами на стенах, барельефами и позолотой — гордость всего театра; теперь же это — черная комната — призрак былого величия. На серых колоннах, (белых в дневное время), и на разбитой плитке пола еще остались ржавые подтеки — там, где текла кровь жертв, втянутых в раскол Теневого Лотоса — группировки, сплотившей сотню эсперов за последние полгода. Музыка бережно обходит эти места, вбирая в себя память о грандиозном сражении, где полегло множество эсперов… — Что вы делаете? — хмурится девушка, глядя на то, как парень тыкает на кнопки музыкального центра, интуитивно выбирая настройки звучания. — Нас не слушать музыку сюда послали. Точнее меня… послали. — А я увязался за тобой, Рион-тян. Никто мне этого не может запретить, — обезоруживающе улыбается брюнет, закончив мучить чудом уцелевшего электрического монстра, продолжающего издавать таинственные звуки, сплетающиеся в единую мелодию и укладывающиеся в три четверти. Он мог бы провести этот вечер иначе, найдя миллион приключений на свою многострадальную голову, но вместо всего этого он выбрал последовать за ней. — Вам вообще никто ничего запретить не может, Дазай-сан, — недовольно ворчит рыжеволосая, выходя из тени арки в полоску лунного света, тянущейся из пробитой чьим-то ударом крыши. Благодаря этой дыре в зале не так темно, как в коридоре, да и мусора тут поменьше — не так велик риск переломать себе ноги. Девушка выключает фонарик и смотрит наверх. Изумрудные глаза сияют, ловя отблеск тусклого света. Темноволосый детектив на миг застывает, любуясь ее профилем. В Такано Рион произошли неуловимые изменения за месяц их разлуки, что-то в ней притягивает взгляд. И дело даже не в чертах ее лица. Умиротворенность. То, чего ей недостает, когда он случайно встречает ее на улице, на заданиях, или когда пересекаются в круглосуточной аптеке, пряча друг от друга свои покупки… Сейчас она спокойна как никогда. Дазай чувствует то же самое. Определенно, эта ночь стоит того, чтобы стать еще одной бессонной и разбавить его череду однотипных одиноких вечеров. В этот раз все иначе: ему не надо искать компаньона, собеседника, чтобы сдержать эту тьму, рвущуюся наружу из его сердца всякий раз, когда он остается в одиночестве. Сегодня у него есть причина не истязать свое тело, чтобы заполнить бездонную пропасть в его душе. Сегодня у него есть ключ, который запечатает все его страдания до того момента, когда они расстанутся снова. Это может случиться в любой миг. Ведь Рион уже осмотрела весь театр и получила нужные для отчета сведения. Она уже готова отправиться на другую сторону реки, в свою квартиру в районе, оккупированном Портовой мафией. Туда, куда ему вход заказан… Ему нужно удержать ее еще немного. Его личный анальгетик — немного ее общества. Снадобье с горькой основой неосуществимых мечтаний, легкой остротой невысказанных фраз и сладким послевкусием — предвкушением новой встречи. Лекарство с характером. Музыка набирает обороты и перед очередным пассажем толкает детектива в спину. В голове Дазая сразу же рождается план. Фигурки встали на шахматную доску. Он протягивает ей ладонь. — Потанцуем? — Осаму снова улыбается, видя замешательство в ее взгляде. — Я знаю, что ты умеешь. Видел, как сестрица Коё тебя учила. — Я не знала, что вы тоже умеете, — щурится Такано, недоверчиво косясь на протянутую руку. — Я бывший член Исполнительного комитета. Разумеется, я посетил немало вечеров, чтобы не отдавить тебе ноги, Рион-тян, — с наигранной обидой произносит он, все еще ожидая ее ответ. По лицу Такано пробегает несколько эмоций, которые Дазай идентифицирует как смущение. Но так ли он прав? Девушка снимает со спины катану, прислоняет ее к ближайшей колонне, делает шаг ему навстречу и уверенно принимает его ладонь. — Я готова это проверить. Дазай Осаму не впервые танцует вальс. Он умело ведет партию, кружа ее в такт музыки, которая не смолкает и заставляет их вальсировать по уцелевшей части зала. Рион закрывает глаза, растворяясь в мелодии, и позволяет ему полностью контролировать все ее движения. Но его образ не оставляет ее даже в этой темноте. Этот образ нарисован пером и тушью в ее сердце. Грубые линии соткали его портрет, связав короткие точные штрихи с ее сердцебиением. Взгляд его карих глаз — серые очертания на белом полотне ее фантазий. Его искривленная улыбка и ловкие движения ладоней запечатлены в мельчайших подробностях на страницах ее воспоминаний. Этот образ кажется идеальным, хотя его прототип от идеала далек. Она еще не может признать это вслух, но она уже с трудом представляет свою жизнь без едких замечаний Дазая, их нечастых встреч и таких вот спокойных, уютных моментов. Много ли их еще осталось? Когда вы по разные стороны баррикад, сложно сказать, в какой момент вы направите оружие друг на друга… Отношения Портовой Мафии и Вооруженного Детективного Агентства уже давно стали холодной войной. Рано или поздно это обернется кровавым противостоянием, и неизвестно, когда это случится. Ничто не предвещает беды, и вдруг разрушенный театр и сотня погибших, как во время раскола Теневого Лотоса. Нет, больше думать о Дазае нельзя, иначе… — Ваше Агентство взялось за это дело? — невзначай говорит Такано на очередном повороте. Изменить ход собственных мыслей ей стоит больших усилий, и задание в этот миг кажется подходящей темой для обсуждения. Она должна отогнать от себя это навязчивое желание… Возможно, его информация поможет ей воссоздать более полную картину. И к черту эти принципы: не смешивать работу с личным. — Завтра я иду проверять заброшенные доки за вашей территорией. Наш информатор говорит, что последователи Усуи прячутся там, и Куникида считает, что из моей великой персоны получится превосходная приманка, — будничным тоном повествует детектив, лавируя между тем, что строго конфиденциально и тем, что общеизвестно или станет таковым в скором времени. Дазай успевает заметить то, как она сбивается с ритма. Почти сразу же после его слов отвлекшаяся девушка спотыкается об еле заметный выступ и летит в его сторону. Хватка парня не дает ей упасть. Он хочет пошутить насчет ее неуклюжести, но Рион смотрит на него с такой серьезностью, что вся шутливость вмиг покидает его разум. Он пытается разгадать, что кроется за этим взглядом. Но ответ к нему не приходит. Осаму — гениальный детектив — даже не связывает ее действия со своими словами. Такано медлит еще пару секунд, заставляя его гадать о причинах ее поведения. Он отводит взгляд и с удивлением ощущает, как вокруг его талии смыкается кольцо ее рук. — Дазай, — строго произносит Рион, отбрасывая все вежливые суффиксы: в конце концов, с тех пор, как он ушел из Портовой Мафии, их разница в статусе постепенно стерлась. Но все же Такано не решается звать его по имени. «Дазай» с нотками укора звучит знакомо, привычно для них обоих и отдается эхом у него в груди. Осаму даже позволяет улыбке проскользнуть на лицо. Он поднимает руку и неуклюже поглаживает девушку по затылку. Движение непривычно, ладонь движется неестественно. Однако Дазай помнит, что в фильмах в таких случаях люди ведут себя именно так. И стоя в объятиях Рион, он понимает, что действует правильно. Напряженное тело Такано становится расслабленнее от его неловких прикосновений. Хотя она все еще помнит предмет их разговора. — Это слишком опасно. Девушка редко использует подобное слово, и Дазай прекрасно это знает. Для члена Портовой Мафии «опасность» имеет совсем иную трактовку, что-то вроде «задания повышенного уровня сложности». Нет таких слов в лексиконе мафиози. Осаму фыркает. — Опаснее разборок с Якудза? — У тебя нет способности к мгновенной регенерации. Твои раны заживают как у простых смертных, — начинает перечислять Рион, но Дазай не совсем понимает, что она имеет в виду. Зачем она вообще говорит об этом? Она сомневается в его умениях и способности успешно завершить миссию? — Зато у меня есть острый ум и подвешенный язык, — с долей обиды выдает Осаму. Он чувствует дискомфорт и даже хочет отстраниться, но интонация Такано и ее слова путают Дазая. — Если тебя снова ранят… — шепчет она, обрывая фразу, и сжимает его еще крепче. Даже музыка затаила дыхание, перейдя на тихое стаккато и ожидая продолжения их беседы. Куда? К чему она ведет? Парень хмурится. Ему, определенно, не нравится чего-то не понимать, и он хочет обратить весь этот глупый разговор в шутку. — Если меня снова ранят, это будет мое тысячное призовое ранение, которое станет подарком судьбы и наконец-то прервет круг моих страданий в этом мире. — Я этого не хочу, — ответ звучит эгоистично и твердо. В духе Рион. Дазаю хочется посмотреть в ее лицо и убедиться, что он действительно слышал ее последние слова, а не очередная галлюцинация посетила его сознание. Из всех его мыслей остается только одна, она же и проскальзывает в его речь. — Почему? — Потому что мне будет не с кем танцевать вальс среди развалин. — Вот как, — усмехается парень. — Тогда тебе тоже следует быть осторожнее. Рион поднимает голову и внимательно вглядывается в его карие глаза. — Зачем? — Потому что иначе мне будет некого среди развалин целовать. Одной этой фразы хватает, чтобы на бледных щеках Такано проступил румянец. Но Дазай на этом не заканчивает и наклоняется к ней, чтобы подкрепить свою последнюю реплику действиями. Вопреки его ожиданиям Рион не отстранилась и даже не схватилась за свою катану, находящуюся всего лишь в пятидесяти сантиметрах от ее ноги. Наоборот она с жадностью ответила на его поцелуй. Сегодня его игрушка ведет себя не по плану. Совершенно не по плану. Непредсказуемо. И с одной стороны, Осаму испуган: он чувствует, как она вырывается из-под контроля. Он ненавидит быть пешкой в чьих-то руках. Но с другой стороны Такано Рион никогда не походила на кукловода. Скорее, она — темная лошадка, с которой интересно играть, пока она преподносит сюрпризы. И этот подарок ему по душе. Дазай с радостью его принимает. Рион догадывается, что их чувства не похожи друг друга. Ее поцелуй равносилен признанию, которое она никогда не произнесет вслух, его же — всего лишь любопытство, приведшее его к новому объекту изучения. Такое же любопытство, как у ученого, открывшего новый вид существ. Она — всего лишь повод, позволивший ему изменить сценарий привычной рутины. Такано отталкивает его первая и сразу же хватается за свой меч. Оружие в руках помогает очистить разбежавшиеся мысли. Девушка пару раз прокручивает в голове вопрос, который появился у нее во время поцелуя. Рион специально становится к нему спиной, чтобы он не смог увидеть ее пунцовое лицо. — Скажи, этой причины достаточно, чтобы выжить завтра? — И не только завтра, — играючи произносит Осаму. Кажется, он даже не лукавит, говоря следующее. — Хватит даже на пару-тройку дней. — Отлично. Тогда послезавтра мы можем пообедать вместе… — кивает Такано, двигаясь в сторону выхода, — …и я дам тебе еще одну причину, чтобы дожить до конца следующей недели. — Звучит многообещающе… — полушепотом отвечает Дазай и следует за ней — причиной, почему он еще жив в этот вечер. Они вместе покидают разрушенное здание, не боясь, что кто-то увидит их. Музыка идет вслед за парой, провожая их до конца последнего коридора, и гаснет в бурном вихре мажора. Возможно, это был не последний вечер, который они провели вдвоем...