Океан выходит из берегов

      — Мо Гуаньшань, я тебя нашёл, — радостно оповещает Хэ Тянь, ввалившись в каморку уборщицы. Отыскать это место оказалось не так просто — каждый школьник в течение учебного дня проходит мимо неприметной двери под лестницей по десять раз, даже не задумываясь, что за ней скрыто идеальное убежище.       Сидящий на коробке с чистящим средством Мо вздрагивает и роняет надкушенный сэндвич.       — Бля, — выплёвывает он, глядя на приземлившийся на пол бутерброд. Затем переводит взгляд на Хэ. — Это был мой обед! Какого хуя ты сюда припёрся?       Хэ лучезарно улыбается. Он оббегал полшколы в поисках этого мелкого рыжего засранца, и вот какими словами его встречают. Совсем не мило.       — Не злись, я куплю тебе новый сэндвич, — нараспев произносит он, делая шаг в пыльные недра каморки. Закрывает за собой дверь и незаметно поворачивает щеколду, запираясь изнутри.       Мо следит за ним из-под нахмуренных — прямо-таки сплошная рыжая линия — бровей. Взгляд как у маленького, но очень злобного и зубастого зверька.       — Как ты вообще смог найти меня, грёбаный Тянь?       Посмеиваясь, Хэ обходит каморку по периметру, осматривается, хотя тут и смотреть-то не на что. Узкая комнатёнка, три из четырех стен заняты стеллажами с пустыми цветочными горшками, запасами мела и прочей хозяйственной ерундой, пол заставлен коробками, в углу навалена какая-то ветошь — то ли тряпки, то ли списанная школьная форма. Спёртый воздух пропах пылью и бытовой химией. И в таком-то месте Мо решил отобедать? Как сильно Хэ его заколебал, раз парень по тёмным углам нычется?       — Тебя сдал Цзянь И, — Хэ начинает ненавязчиво сокращать расстояние между ними. — Причём сделал это с радостью. Кажется, он думает, что мы тайком встречаемся. Представляешь?       — Белобрысый окончательно ебанулся, — констатирует Мо. С отвращением пинает останки сэндвича в противоположный угол каморки.       Пользуясь тем, что он отвлекся, Хэ плюхается на коробку и приобнимает его одной рукой, второй ловко вытаскивая из кармана пачку сигарет. Зубами вытягивает сигарету из упаковки и прикуривает.       — Совсем крыша поехала? — шипит Мо.       — Не истери. Видишь, под дверью щели нет, а прямо над нами решётка вентиляции. Дым не просочится в коридор. Всё продумано, — Хэ, ухмыляясь, стучит указательным пальцем по своему виску и с наслаждением затягивается. Первая сигарета за день. Покурить перед уроками он не успел — засиделся в интернете и проспал будильник.       — Срал я на твои аргументы. Живо туши сигарету или проваливай. А лучше и то, и другое.       Психующий шепотом Мо Гуаньшань — невероятно забавное зрелище. Да и вожделенная доза никотина бьет по мозгам как лёгкий наркотик. Хэ вновь от души затягивается и выдыхает дым прямо ему в лицо. Тихо смеется, пока Мо размахивает руками, разгоняя серое облако.       А потом происходит это.       Мо выбивает сигарету из его пальцев, стискивает обеими руками воротник его рубашки и цедит:       — Ты, блять, нарываешься? Я сейчас тебе зубы нахрен повыбиваю, козлина…       У Хэ сводит скулы от улыбки, разрезавшей лицо пополам. Его хорошее настроение начинает трансформироваться в нечто, будоражащее похлеще сигарет и наркотиков.       — Малыш Мо, тебе стоит быть поласковее со мной, — советует он. Тихо, мягко и угрожающе.       Руки Мо, всё еще мнущие воротник, на миг замирают. В глазах мелькает настороженность, взгляд перемещается с лица Хэ на дверь, а потом возвращается.       Слишком поздно. Хэ почти жаль его, этого наивного дерзкого зверёныша, загнанного в угол по собственной вине. Почти жаль.       — Хрен с тобой, — бросает Мо, позволяя чужой рубашке выскользнуть из рук. — Раз пообедать в тишине всё равно не удалось, то мне тут ловить нечего. Пока.       Он предпринимает попытку подняться на ноги, но теперь приходит очередь Хэ хватать его за одежду. Футболка Мо трещит по швам, пока его силой возвращают в сидячее положение. В коробке под ними что-то предупреждающе звякает.       — Сбежать не получится, — мурлычет Хэ ему в ухо, удерживая на месте. Прижимается, проводит языком по мочке уха, игриво проскальзывает кончиком вглубь ушной раковины.       — Отъебись, — голос Мо неожиданно тонкий, тревожный.       Насильно повернув его лицо к себе, Хэ видит то, от чего предохранители в голове срывает окончательно. В глазах Мо за тонкой пеленой злости плещется страх — беспокойный океан, сдержать который не способна напускная дерзость.       У Хэ моментально пересыхает во рту, горло дерет послевкусие сигарет. Он касается пальцами щеки Мо, даже не осознавая своих действий, ведет от скулы к уголку губ, затем ниже, грубо обхватывает подбородок всей пятерней и тянет на себя.       — Не смей… — протест Мо обрывается, когда их губы врезаются, и переходит в жалкое мычание.       Хэ кажется, что он слышит панику не только в этом придушенном звуке, но и в самом дыхании Мо. Он толкается языком в сжатые зубы, пока не понимает, что его Рыжик до последнего будет упрямиться — как всегда. Придется преподать кое-кому небольшой урок.       Оторвавшись от его губ, Хэ отвешивает ему пощечину. Бьет умело, наотмашь, из-за чего Мо ведет в сторону и он едва не сваливается с коробки.       — Я же просил быть ласковее, неужели это так сложно? — укоризненно цокает языком Хэ.       Мо кулаком вытирает кровь, тонкой струйкой сочащуюся из носа. Сплёвывает на пол розоватую слюну, поднимает взгляд на Хэ. Тот почти видит, как рвется сдерживающая океан пелена и её обрывки грязными лоскутами вихрятся в водовороте страха. Маленький дикий зверёк наконец понимает, что угодил в капкан.       Как ты поступишь, малыш Мо? Смиришься или попытаешься отгрызть себе лапу, чтобы освободиться? А может, рискнёшь напасть?       — Сука, — роняет Мо звенящим от напряжения голосом. И резко выбрасывает окровавленный кулак вперед, метя Хэ в живот.       Удар достигает цели только потому, что Хэ залюбовался обкусанными, потемневшими после поцелуя губами Мо. Он сгибается пополам, давясь воздухом. Словно издалека до него доносятся торопливые шаги Мо, рванувшего к двери. Потухшая сигарета лежит на полу.       Беглеца настигают в шаге от свободы. Хэ хватает его за шкирку и швыряет на кучу тряпья. Проверяет, не успел ли Мо отпереть дверь, а затем медленно оборачивается.       Из этого капкана не выбраться. Мо не удастся спрятаться, даже если он надумает бегать от Хэ по всему Китаю.       — Знаешь, я тут подумал, — Хэ приближается к сжавшемуся на тряпках Мо не спеша, чтобы дать прочувствовать всю прелесть момента. — До конца обеденного перерыва не так много времени, поэтому мы вряд ли успеем раздобыть тебе новый сэндвич. И чтобы ты не ходил голодным, я накормлю тебя собой, — он опускается на корточки, по-детски обнимает колени и ухмыляется. — Разве не отличная идея?       Мо шумно сглатывает и закрывает рот рукой, словно в попытке защититься. Очаровашка.       — Нет, — его голос едва пробивается из-под ладони. — Нихуя подобного я делать не буду, больной изврат.       — Хех, — Хэ легонько щелкает пальцами по ладони Мо.       Тот болезненно ойкает и отдергивает руку. Носовое кровотечение возобновилось.       Пользуясь моментом, Хэ поднимается на ноги и за ворот футболки подтягивает Мо к себе.       — Тебе будет удобнее, если встанешь на колени, — заботливо рекомендует он. — Тут мягко.       Океан страха в глазах Мо штормит, а примешивающаяся к нему злоба возводит этот взгляд в ранг произведения искусства, на фоне которого картины, висящие в галереях, просто вульгарная мазня. Расстегнув ширинку, Хэ высвобождает свой наполовину затвердевший член. Больной изврат? Похоже на то.       — Здесь прохладно, не заставляй его мёрзнуть, малыш Мо.       Мо косится на член, расположившийся напротив его лица, и кусает губы. Он дрожит.       При виде этого Хэ захлёстывает болезненной нежностью.       — Ну же, — тихо просит он, приподняв пальцами подбородок Мо. — Ты ведь уже делал это для меня. Чем быстрее сдашься, тем быстрее мы уйдем отсюда.       Зажмурившись, Мо выдыхает сквозь стиснутые зубы. Из-под его век просачиваются первые слёзы. Когда он открывает глаза, океан окончательно выходит из берегов, выплёскивается струящимися по щекам потоками.       Хэ тоже сжимает зубы, но из-за прилива возбуждения. Он мог бы кончить прямо так, мог бы просто передёрнуть верной правой, глядя сверху вниз на заплаканное лицо Мо. Лучше любой порнухи, лучше грудастых девок. Но нет, Хэ Тянь всегда был слишком жадным.       — Хи-хи, а тебе и правда нравится наш Рыжик, — усмехнулся за его спиной Цзянь И, выдавший местонахождение Мо с воодушевлением тётушки-сводницы.       Хэ Тянь, уже собравшийся двинуть на поиски загадочной каморки, обернулся, криво улыбаясь онемевшими губами.       — Нравится? — повторил он почти по буквам, будто пробуя слово на вкус. — Не думаю.       Разумеется, Мо Гуаньшань ему не нравится. Хэ просто хочет смотреть, как Мо беспомощно захлёбывается его спермой. Хочет научить Мо человеческим манерам, вытащить из дерьмовой компашки хулиганов, заставить заниматься чем-то стоящим. Хочет снова и снова вынуждать его плакать и дрожать — от страха, возбуждения, злости. Хочет делить с ним постель и завтрак. Выводить его из себя, потому что это весело. Разве «нравится» выглядит так? Вряд ли.       В конце концов Мо сдаётся. Дрожащей рукой обхватывает член Хэ, уже твёрдый как камень. Касается губами набухшей головки, нарочно глядя в сторону, будто отказываясь полностью участвовать в происходящем.       — Посмотри на меня, — Хэ больше не может удерживать ровный ритм дыхания, да и голос выдает его состояние — хриплый, нетерпеливый.       Мо, к тому моменту наконец по-нормальному взявший в рот, поднимает глаза. На его ресницах дрожат слёзы, подрагивают и испачканные кровью губы. Эта дрожь передается Хэ, его член словно сжало пульсирующим кольцом.       Выебать прямо сейчас.       Мысль простреливает голову, словно пуля. Хэ кривится от собственной грубости. Он никогда не выражается подобным образом. И нет, сейчас не время, для Мо это слишком тяжело. Немного поиграть с ним — это одно, но Хэ никогда не причинит ему серьезного вреда. Мо Гуаньшань колючий, но хрупкий, сломать его проще, чем кажется, поэтому приходится быть осторожным. Хэ даёт ему лишь то, что он в состоянии принять.       Например, рот Мо определенно в состоянии принять его член, хотя и сосёт настолько неумело, что это почти вызывает жалость. Почти. Хэ помогает, придерживая за подбородок одной рукой и оттягивая уголок его рта второй. Это позволяет контролировать процесс и чувствовать, как член раз за разом проскальзывает по кончикам пальцев и погружается во влажную глубину рта. По щекам Мо катятся запоздалые слезинки, следы от предшественниц которых уже почти высохли. Океан страха в его глазах подёрнулся бензиновой плёнкой, сделавшей взгляд мутным и расфокусированным.       Нарастающий жар внизу живота сигнализирует о том, что Хэ зря надеялся максимально продлить удовольствие и трахать рот Мо до самого звонка. С другой стороны, в этом есть определенные плюсы, ведь он уже не уверен, что сможет выйти нá люди сразу после того, как кончит. Ягодицы сводит от напряжения, колени едва ощутимо подрагивают.       — Ты молодец, — бормочет Хэ, вытирая блестящую нить слюны, тянущуюся по подбородку Мо. Нежно гладит воспалившиеся губы, растянутые членом. — Мой малыш Мо лучше всех. Еще немного, ладно? Потерпи, сейчас будет поглубже.       Глаза Мо шокированно распахиваются, он пытается отстраниться, но Хэ удерживает его за плечи, приговаривая «еще чуть-чуть, я уже на пределе».       Хэ дышит со свистом, напряженно морщит лоб, к которому прилипла взмокшая челка. Вокруг его члена конвульсивно сжимается горячая глотка, засасывая, буквально выжимая из него сперму — всё до последней капли. Мо задыхается в его руках, оставив попытки вырваться, вздрагивает всем телом в такт пульсации члена Хэ.       Когда Хэ отстраняется, Мо тут же принимается кашлять с жутким хрипом, пытаясь исторгнуть хотя бы ту часть спермы, которая не попала в пищевод.       — Нет-нет-нет, — Хэ успевает зажать его рот рукой. — Ты должен проглотить всё.       Он не отпускает, пока Мо, сверлящий его злым взглядом, не делает глотательное движение.       Океан на время пересыхает, выжженный ненавистью и тем, что заставляет Мо стыдливо прикрывать пах подолом расстегнутой рубашки.       — Убью, — сипло угрожает он, потирая горло, как будто это поможет убрать неприятные ощущения внутри.       — Ты такой милый, когда дуешься, — смеется Хэ, застегивая брюки. Затем он опускается на корточки и аккуратно притягивает Мо к себе, зарываясь пальцами в рыжие пряди. Целует, как целуются любовники в мелодрамах. После поцелуя вкус сигарет у него во рту сменяется привкусом крови и спермы. — Иди ко мне, я помогу разобраться с этим, — он кладет руку на пах Мо, чувствуя его возбуждение.       Мо отворачивается, зажмуривается и снова называет его сукой. Но не сопротивляется, когда Хэ проворно разбирается с молнией на его брюках и запускает ладонь ему в трусы.       Хэ щедро сплёвывает в ладонь.       — Расслабься и позволь старшему братцу позаботиться о тебе, — мурлычет он Мо в ухо, размазывая по его члену слюну.       — Заткнись, сволочь ебучая.       — И этим ртом ты целуешь свою матушку и меня! — картинно ужасается Хэ, не забывая работать рукой. Он продолжает бесить Мо своей болтовней, пока тот не кончает, вцепившись в его плечи с такой силой, что на следующий день Хэ с гордостью обнаружит на себе свежие синяки.       — Если хочешь, я угощу тебя вкусняшкой по дороге домой, — Хэ, довольный и удовлетворенный, повисает на плече Мо, после того как они тайком выбираются из каморки и принимаются изображать невинно шагающих по коридору школьников. — Посидим в твоем любимом кафе, мм? А потом можно завалиться в караоке. Готов поспорить, ты прекрасно поёшь, раз уж даже во время оргазма издаешь такие мелодичные стоны.       Мо поворачивает к нему экстремально покрасневшее лицо, открывает рот, вдыхает побольше воздуха и орет так, что у Хэ почти закладывает уши.       — Сдохни, скотина! Бля, ненавижу тебя!       После этого Мо убегает, расталкивая попадающихся на пути ребят.       Хэ задумчиво смотрит ему вслед, теребя мочку уха, оглушенного истошным воплем.       — И как такое понимать? — вздыхает он, с мученическим видом возведя глаза к потолку. — Это «да» или «нет»?