malheureux

Когда последняя пара заканчивается, Юлик даже не замечает торопящихся из аудитории студентов и преподавательницу, которая вздыхает после очередной неудачной попытки запихать все свое барахло в потрепанную дермантиновую сумку. Он приходит в себя только когда помещение уже наполовину опустело и кто-то из его рассеянных одногруппников со шлепком уронил на пол тетрадку. После встречи с Русланом сегодня утром сознание как будто отключилось: весь день парень абсолютно безучастно переходил из одной части колледжа в другую и автоматически строчил конспекты, в которые даже не вдумывался. Наверное, за последние двадцать часов с ним случилось слишком много потрясений, и заебанный мозг наотрез отказался реагировать на внешние раздражители. Парень лениво потягивается, бросает вещи в рюкзак и покидает аудиторию. Руслан ждет его у выхода из колледжа. — Даров, — говорит он, протянув ладонь. — Привет, — отвечает Юлик, улыбаясь и немного с опаской смотря на руку Тушенцова. Отбросив призрачные сомнения, он пожимает ее и снова убеждается в том, что все в порядке. Хотя бы одно облегчение за день. На улице все так же зябко и тоскливо. Грязный снег, сгорбившиеся от холода липы, мусор на тротуарах и тусклое солнце, которое нехотя выглядывает из-за облаков. Но внутри что-то изменилось. Юлик чувствует, как улыбка сама появляется на губах, когда Руслан начинает рассказывать что-то про препода-фрика, ставшего местной достопримечательностью. В голову возвращается ясность, а рюкзак на плечах как будто и вправду становится легче. Неторопливо они доходят до магазина, чтобы взять по пиву и пару пачек сухариков. — Слушай, можем у меня посидеть, хата свободная, — предлагает Тушенцов. — Давай, — только отвечает Юлик, ощущая проскользнувшее в подсознании любопытство. Дом Руслана находится в паре остановок от училища. Время проносится почти незаметно. Уже не кажутся такими унылыми пешеходы за запотевшим окошком, а спрятавшееся в облаках небо выглядит скорее уютным, а не хмурым. Стеклянные бутылки весело звенят в рюкзаке, когда трамвай проезжает очередной рельсовый стык. Парни стоят как раз у неприметной металлической решетки, откуда веет теплом и запахом машинного масла. Когда Руслан и Юлик выходят на нужной остановке, лицо сразу щекочет мороз, но на душе все еще тепло. Они быстро доходят до подъезда — такого же, как у Онешко да и вообще семидесяти процентов населения страны, — сырого и прокуренного. Небольшой лифт с выжженными кнопками и стенками из ДСП, на которых неаккуратно, маркером, выведена какая-то чепуха. Как бы иронично это ни звучало, но именно такой антураж окраин вызывает у Юлика гораздо больше доверия, чем богатющая новостройка где-нибудь в центре. Пройдясь по грязному тамбуру, парни оказываются у двери. Руслан привычным движением проворачивает ключ в замке и пропускает друга внутрь. Стоя в узенькой прихожей, Юлик окидывает взглядом совершенно обыкновенную квартиру. Две комнаты по правую сторону коридора и виднеющаяся в конце кухня. Светлые обои, темный паркет, мебель из Икеи и периодически попадающиеся под ноги игрушки. — Ой, прости, — сразу сказал Руслан, замечая бардак, тянущийся из первой комнаты, — брат раскидал, я убраться как-то не успел, — парень быстро принимается собирать разноцветные машинки, роботов и детальки лего. — Ничего страшного, — Юлик нагибается и помогает парню прибраться, разглядывая всякую мелочевку и ярко улыбаясь накатившей ностальгии. Закончив, Онешко вслед за другом проходит в эту самую первую комнату. Широкие окна пропускают внутрь гораздо больше света, чем в коридоре. На подоконнике парень замечает стопку детских книжек, букварь и пару потрепанных плюшевых медведей. Двуспальная кровать — в дальнем углу у правой стены, на которой висят десятки рисунков, в паре из которых Юлик узнает самого Руслана. Точнее, его корявенько выведенное имя под веселым рисованным лицом. Помимо кровати здесь только длинный стол в противоположном углу, компьютер, телек и шкаф-купе. — Это брата твоего комната? — с улыбкой спрашивает Онешко. — Наша общая, — отвечает Руслан, задумчиво крутя в руках какой-то кубик, — вторая — тетина. Предки умерли, — сразу же добавляет парень, отведя взгляд в окно. Юлик резко меняется в лице. Реплика с таким серьезным смыслом прозвучала как-то очень обыденно, вызывая у парня диссонанс. Ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и избавиться от вызванного тишиной звона в ушах. Руслан все так же молчаливо стоит на месте и, прищурившись, смотрит на бегущие по дорогам внизу автомобили. — Прости, — произносит Онешко, — сожалею. — Ничего, ты ж не виноват ни в чем, — с нескрываемой грустью в голосе Руслан ухмыляется и бросает кубик в пластмассовую коробку с другими игрушками, — я просто решил сразу сказать, чтобы всяких недопониманий не было, — парень пожимает плечами, выходит из комнаты и шагает к кухне. Юлик бредет за ним. Кухня никак не выбивается из целостного образа всей квартиры. Светлые стены, пара покореженных пластмассовых солдатиков, торчащих из-под холодильника, и аккуратный ремонт. На подоконнике в пузатых разноцветных горшках стоят комнатные растения. Приятно. Чувствуется какое-то семейное тепло, такое домашнее и искреннее — именно то, чего у Юлика никогда не бывало. И он не знает, что думать. В отличие от него самого, у Руслана нет родителей. Но у него есть семья, которой Онешко так отчаянно не хватает. Тушенцов быстро находит открывашку и отдает Юлику бутылку шипящего пива. Парень присаживается за стол, расслабляется, делает глоток и глубоко вздыхает. — У тебя тут классно, — не скрывая замирания, говорит он. — Спасибо, — Руслан по-доброму, что он так хорошо умеет, улыбается, — уютно. — Ага, — отвечает парень, снова отхлебывая немного горчащего Старого Мельника. — О, кстати, а ты слышал… — Тушенцов вспоминает что-то новое из трендов. Разговор все продолжает перетекать от темы к теме. Заканчивается пиво, крепчает смех. Но Юлика так или иначе не покидает этот поселившийся в солнечном сплетении огонек, который согревает все его тело так, как будто на плечи накинули мягкое вязаное одеяло. Парни опоминаются, когда небо уже укутано в темноту, а единственным источником света в комнате становятся отблески фар прокатывающихся по улицам машин. — Мне пора, наверное, — произносит Юлик, когда в воздухе повисает секундная тишина. Уходить совершенно не хочется, но он понимает, что, во-первых, не хочет задерживать Руслана, а, во-вторых, сам чертовски устал. — Окей, — только отвечает Тушенцов, поднимаясь на ноги вслед за другом, — классно посидели, — сказав это, парень почему-то отводит взгляд в сторону и почесывает затылок. Тени занавесок вырисовывают у него на лице причудливые мелькающие узоры, которые иногда подсвечивают темно-карие глаза. На щеках алеет румянец, вызванный то ли приятным времяпрепровождением, то ли просто алкоголем. — Да, — говорит Юлик, радостно улыбнувшись и кивнув в знак согласия, — ну, спишемся? — добавляет он по пути к входной двери. — Конечно, — Руслан неторопливо шагает за ним, покачиваясь из-за легкого головокружения. Попрощавшись и в последний раз окинув взглядом обстановку, Онешко выходит из квартиры и чувствует, как за шиворот сразу пробирается холодок. Парень уже не обращает особого внимания на тот же лифт, подъезд или старенький трамвай. Мыслями он остается там, с Русланом, в буквальном и образном тепле. На душе так хорошо. Хочется жить, дышать, чувствовать, любить? Юлик еще очень далеко от ответа на этот вопрос, но теперь он не так терзает его разбитое сознание. День выдался длинным. Парень просто стоит в транспорте, облокотившись на поручень, и то и дело ловит себя на глупой, но такой искренней улыбке. Он знает наверняка, что вскоре ему придется снова закопаться в навязчивых мыслях, но сейчас ему так не хочется грузиться, поэтому Онешко без труда щелкает рычажком у себя в голове и забывается. По приходу домой парень как обычно выгуливает собаку и ужинает. Курить даже как-то не тянет. В эту секунду Юлик не чувствует сводящей с ума нужды в никотине, который бы помог спрятать всю грязь на душе в ее самый дальний угол. Сейчас в этом нет надобности. Парень вытягивает из рюкзака конспекты, откапывает ручку и пробегает взглядом по выписанным из книжки задачам. В тот же момент на столе звонит телефон. — Даров, — отвечает он на звонок Дани. — Привет, — говорит Кашин, — я тут у тебя это, под падиком, выйдешь перетереть? — настороженно спрашивает он. Как бы умело парень ни скрывал волнение за уверенным хриплым голосом, Юлик давно научился узнавать, что что-то явно не так. Может, из-за их крепкой дружбы, или природной проницательности Онешко, или из-за того, что в восьмидесяти процентах случаев что-то и вправду не так. Поэтому он бросает простое «минуту» и быстро слетает вниз по подъездным ступенькам. Даня стоит у крыльца и курит. Юлик сразу замечает напряженную позу: ноги на ширине плеч, сжатая в кулак ладонь и прищуренный беспокойный взгляд, мечущийся по сторонам. — Даров, — говорят они в унисон, обмениваясь рукопожатием и коротко похлопывая друг друга по плечу. — Что случилось? — сразу спрашивает Юлик. В ответ Даня усмехается, понимая, что друг сразу уловил всю суть без слов. Парень держит паузу, садится на скамейку рядом и упирается локтями в колени. Еще пару секунд он только глубоко затягивается, после чего выбрасывает бычок, притаптывает его носком кроссовка и прячет ладони в карманы. — Наших всех повязали. На пятнадцать суток. За употребление, — парень говорит тихо, отчеканивает каждое слово, и стреляет растерянным взглядом в многоэтажку на другом конце двора. Юлик не знает, как реагировать на эти слова. С одной стороны, это было давно ожидаемым исходом событий. С другой, он рад, что он сам или Даня не оказались там же. — Кого конкретно? — вдумчиво переспрашивает он. — Всех, кто был вчера. — И что дальше? — Ну, выпустят из обезьянника, штраф. Вопрос об отчислении. — Ну пиздец, — шепчет Юлик на выдохе, присаживаясь рядом с другом и устало пряча лицо в ладони. — Да и не говори, — только отвечает Кашин, все еще не отводя глаз от какой-то образной точки вдали.

***

Юлик еще долго не может уснуть этой ночью. Несмотря на усталость, буквально вжимающую тяжелую голову в подушку, у него никак не получается найти удобное положение. Лапа только тихо сопит и вздыхает каждый раз, когда хозяин нервно переворачивается на другой бок. В голове снова туман. Ни в коем случае арест друзей не приносит ему удовольствия или удовлетворения, но, так или иначе, парень ловит себя на том, что радуется их с Русланом возможности общаться без угрозы очередной охуевшей выходки парней. Он не может отследить того момента, когда Тушенцов вдруг обрел не меньший приоритет, чем его давние знакомые, и уж точно не знает, как к этому относиться. Наконец голоса в голове утихают, и Юлик проваливается в короткий и беспокойный сон.