Самурай.

      Девушка лежала на берегу скалистого побережья. Холодный бриз нагонял в её сторону небольшой взводень. Шум ветра, смешанный с криками птиц, проникал отдаленными отголосками в голову девушки. Мокрые камни касались лица. Солнце нехотя отбрасывало ленивые, слегка тёплые лучи, проникающие сквозь серые набегающие облака. Пальмы, окружавшие побережье, наклонялись и перешептывались между собой. Океан уносил с собой красные ручейки горячей крови. Дороти лежала на правом боку и лениво передвигала небольшие камешки рядом с собой, выстраивая из них небольшие пирамидки. Из-под изорванного капюшона когда-то любимой толстовки, на землю ниспадали короткие чёрные волосы, похожие на глубокую темную ночь или на тушь на кончике кисти, которой самурай пишет свой последний дзисэй. Её миниатюрные, потерявшие свою насыщенность губы, были похожи на перевёрнутый полумесяц. Щеки перестали быть розовыми, вместо них появились острые, как лезвия катан, скулы. Карие глаза, которые когда-то жадно горели жизнью и были полны энтузиазма, теперь похожи на бездонный омут. Тело обмякло и уже не чувствовало боли. Она вытерпела всё: пулевое ранение, удар рукоятки автомата об голову, бесчисленные ожоги и отравление. И все это в один день. Дороти перевернулась на спину и засмеялась через боль. Она чудом выжила, благодаря ему. Он пришёл за ней, не бросил её, когда ей выкручивали руки, пинали ногами как вещь, выпытывая информацию о том, где скрываются трансформеры. Девушка ничего не говорила, она молчала даже тогда, когда ей резали руки. Он ворвался в здание, разъярённый и полный ненависти, убивая всех подряд на своём пути. Они забрали её у него прямо из-под носа. Он ненавидел их, но больше ненавидел себя. И вот, он наконец-то увидел её, лежавшую в своей же луже крови и не подававшую ни малейшего признака жизни. Его искра готова была погаснуть тотчас же. Он подбежал к Дороти и взял её маленькое, хрупкое тело в свои манипуляторы. Прижав её к себе, он почувствовал такой далекий и такой редкий пульс. Он тяжело провентилировал системы, она была жива, но была на грани, между жизнью и смертью, между небом и землёй. Он любил её, поэтому не мог потерять. Он бежал вместе с ней, далеко-далеко, где их никто не найдёт, подальше от «могильного ветра». Все автоботы разбрелись по Земле кто куда, в надежде не быть использованными для опытов. Вот и Дрифт поступил в том же духе. Он нашёл небольшое скалистое побережье, скрытое от всех могущественными пальмами и папоротниками. С этого момента у Дороти началась новая жизнь, без жертв и насилия, в спокойном местечке, под названием Вирдж Айленд.       Дороти сидела на большом каменном утёсе, разглядывая совершенно спокойную водную гладь, от которой отображались всё такие же ленивые солнечные лучи. Небо сегодня было совершенно чистым. Закрыв глаза, девушка свесила одну ногу и с интересом наблюдала за тренировкой Дрифта, который профессионально орудовал своими изогнутыми мечами с односторонними клинками. Он часто любил устраивать бой с тенью. Тем более после того, как нашёлся Оптимус Прайм, который долгое время находился в забытие. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Дрифт повернулся в сторону девушки, которая улыбнулась ему в ответ. Заложив катаны за спину, он подошёл к ней и протянул манипулятор. Спрыгнув на него, Дороти неаккуратно приземлилась на ноги, от чего тело ударило легкая дрожь. Дрифт любил прижимать девушку к своим грудным пластинам и слушать как бьется её сердце. После того случая, он особенно за этим следил. Потом он поднимал её к своему фейсплету и своими зелеными окулярами разглядывал её лицо. Дороти обнажала свои зубы в улыбке, и протягивала к нему свои ладони, прижимаясь как можно ближе. Она не доверяла больше никому в этом мире, кроме Дрифта. Она любила его. Скользя одной щекой по его тёплым пластинам на фейсплете, девушка слегка дотрагивалась его металлических «губ» своими губами, медленно начиная целовать. Иногда Дрифт не мог контролировать себя и после каждого такого «поцелуя» ему хотелось чего-то большего. Но он понимал, что она — человек, а он — робот. Поэтому он лишь нежно скользил своим манипулятором по её дрожащему телу, иногда слегка задирая футболку. «Запретный плод сладок», думал про себя Дрифт, после чего тяжело вентилировал системы и трансформировшись, уезжал далеко вдоль берега. Ему было стыдно, что он не мог совладать со своими эмоциями. Дороти не знала куда Дрифт уезжает каждый раз, после подобных случаев. Она надеялась, что он просто сидит где-нибудь на скалистом выступе и читает Хайку. Очередной раз проводив взглядом свечение фар в темноте, девушка раздевалась и шла поплавать в прохладный океан. Она могла уплывать достаточно далеко, а после, переворачивалась на спину и отдавалась на волю воде и её стремительным течениям. Океан помогал ей выкинуть из головы лишние мысли, изредка заливаясь в нос и рот. Чёрные волосы, достаточно хорошо отросшие, прилипали к её щекам, образуя всяческие рисунки. Пролежать так Дороти могла хоть весь день, поэтому зачастую возвращалась, когда начинало темнеть. К этому времени, Дрифт обычно уже ждал её, прислонившись к той или иной пальме, наблюдая как девушка выходит из воды. Когда она немного подсыхала, он брал её и они уезжали кататься, расположившись на переднем сидении напротив руля, который автоматически крутился, девушка высовывала одну руку в открытое окно. Гулявший по салону ветер трепал её угольные волосы в разные стороны. Дрифт наклонял сидение, на котором сидела Дороти и та резко оказывалась в лежащем положении, ремни скользили по её ещё слегка влажному телу. Так они могли кататься хоть всю ночь и разговаривать на всевозможные темы, пока девушка не засыпала, уткнувшись носом в кожаное сидение салона. «Я люблю тебя», проговаривал механический голос из динамиков каждый раз, когда девушка начинала засыпать. «Я тоже люблю тебя, Дрифт», тихо шептала себе под нос засыпавшая Дороти.