Вспомни меня

      Утро ещё никогда не было таким прекрасным. Таким светлым, счастливым. Восхитительным. Лучи солнца, пусть и не проскальзывали сквозь толстые бордовые шторы, пение птиц было далеко от мрачного особняка Блоссомов; пусть везде царил ещё не выветрившийся запах алкоголя и сигарет, повсюду были сплошные напоминания о безумном вечере…       Это утро было лучшим за последние четыре месяца.       Джонс сонно попытался нащупать девичье тело, но, к его сожалению, рядом никого не оказалось. Разлепив веки, парень лениво осмотрел комнату. Никаких следов светловолосой беглянки.       Вчерашний вечер оказался слишком насыщенным для школьной вечеринки. Алкоголь, сигареты, танцы, музыка, грязные лапы Реджи, драка, кровь, перекись водорода на губах, сладкий поцелуй и незабываемый секс. Не так он представлял себе этот вечер.       Хотя, кому он лжет, весь вечер он представлял, как сорвёт розовое платье со стройного тела; как проложит дорожку поцелуев от ключицы до плоского живота.       Но Джонс и представить не мог, что услышит эти самые слова. Так скоро и так неожиданно. Ничего приятнее на свете он не ощущал. Три слова, а сколько эмоций. Совсем скоро всё станет как раньше, даже лучше. Теперь он никогда не отпустит свою Бетти.       Поднявшись с кровати и найдя свои боксеры, парень наспех оделся и выскользнул из тёмной комнаты.       Она стояла в его футболке, волосы её падали вниз, подобно водопаду. В руках она держала чашку кофе и аккуратно отхлебывала его, чтобы не обжечься. Улыбка невольно появилась на лице, и Джагхед плавной походкой направился к ней, своей любимой. К своему ангелу.       Заметив его, Элизабет смущённо опустила взгляд на тёмно-коричневый кофе, разглядывая, как рассеивается пенка. Так же как и её сомнения, на счёт чувств к Джагхеду.       Она провела с ним такой короткий промежуток времени, но её мысли уже заполнены этим обворожительным брюнетом. Вчера, когда она танцевала с Реджи, то чувствовала азарт, веселье; но как только его движения стали грязными и пошлыми, Бетти ощутила лишь отвращение. А когда её касался Джонс… Это казалось правильным. В животе трепетала стая бабочек, а мысли были лишь о нём.       Парень подошёл к ней, обдавая горячим дыханием лицо. Изумрудные глаза изучали её тело, расслабленно облокотившееся на кухонную тумбу.       — Доброе утро, — тихо прохрипел парень, заправляя золотистую прядь волос девушки за ухо.       — Доброе, — также тихо ответила девушка.       — Как чувствуешь себя?       — Это я тебя должна спрашивать об этом.       — Не я вчера напился, как скотина.       — Не я вчера устроила драку с накаченным футболистом, — усмехнулась Бетти и подняла глаза на парня, который тоже улыбался.       — Я защищал тебя.       — Я знаю.       Его руки опустились на бёдра девушки. В его глазах стоял вопрос, на что та мягко улыбнулась, как бы соглашаясь. Чашка кофе оказалась на столешнице.       Губы Джагхеда мягко коснулись аккуратного подбородка, затем начали спускаться ниже; руки начали поглаживать бедра, двигаясь к внутренней стороне. Короткий выдох, закрытые глаза. Бетти полностью отдалась Джонсу, лишь прислушиваясь к своим ощущениям и наслаждаясь моментом. Она почувствовала жар его пальцев, скользящих по бархатистой коже, мягкость его губ, невесомо касающихся её ключицы, знакомый запах свежести, проникающий глубоко в лёгкие, запечатываясь там навсегда. Девушка ощутила сладкую пульсацию внутри, ощутила влагу, проступающую на женских трусиках, ощутила то, как бешено рвётся наружу сердце и как начинает спирать дыхание.       Она словно таяла в его руках, становилась абсолютно податливой. Каждый сантиметр тела становился одной эрогенной зоной, и Джагхед знал это, пользовался этим. Одна ладонь прошлась от бедра к талии, затем скользнула к груди. Такой знакомой и родной, самой идеальной для брюнета. Он знал что делать, знал как ей нравится. Сжал её сначала совсем слабо, затем надавил сильнее, пальцами щипая за сосок. Хриплый стон резанул по тишине кухни, вызывая улыбку у Джонса.       Он медленно ласкал её, мучая и искушая. Терпеть стало просто невозможно, и девушка скользнула своими пальцами вниз по животу, к тому месту, где бы она безумно хотела ощущать Джагхеда. Глаза парня метнулись туда, язык прошёлся по сухим губам.       — Давай, — тихим, охрипшим от возбуждения голосом прошептал Джонс, — потрогай себя там.       Муражки прошлись по коже, белые зубы впились в губы. Голубые глаза поднялись на парня. Взгляд его был серьёзен, хоть и источал желание. На губах заиграла ухмылка, одна рука до сих пор сжимала грудь, а другая опустилась к колену, мягко поглаживая его.       Повиновение. Бетти чувствовала себя заворожённой, не могла ослушаться его. Тонкие пальцы заскользили вверх-вниз, с губ сорвался тихий стон. Найдя нужную точку, Купер начала медленно кружит по ней пальцами, второй рукой вцепившись в плечо парня. Она чувствовала как покраснели щёки, как стало влажно пальцам, как приятная нега окатила всё тело. Бетти словно выпала из этой вселенной. Джонс же завороженно наблюдал за краснеющей девушкой, наблюдал за каждым её движением. И, конечно же, отмечал то, как всё-таки она прекрасна. Он мог бы посвящать поэмы этой великолепной даме, восхваляя её глаза, волосы, родинки, изгибы, шрамы, губы. Элизабет Купер — вот кто по-настоящему находился на вершине Олимпа для Джагхеда Джонса.       Тем временем первый оргазм окатил девушку с головы до кончиков пальцев, и она обмякла, пытаясь ухватиться за плечо Джонса, будто это была её единственная опора. Не смея больше терпеть, Джагхеда спустил боксеры и слишком резко вошёл в девушку. Бетти, не ожидавшая такого напора, ахнула. Парень сжал другую грудь своей ладонью, а большим пальцем второй руки накрыл клитор девушки, старательно стимулируя. Резкие, рваные толчки заставили Бетти схватиться за шею парня, глаза закатились от удовольствия, а рот жадно ловил воздух, словно его здесь было ничтожно мало.       Толчок за толчком. Укус за укусом. Мысли поплыли, беспомощно утекая в небытие, прихватывая туда же всю скромность. Стоны было невозможно сдерживать, как и рваные вздохи парня, гортанно выскальзывающие из глотки.       Эмоции смешались воедино, а тела задрожали, предвкушая наступление оргазма. Как удар молнии, резкое удовлетворение настигло пару. Еле как успев выйти, Джонс кончил на мраморную столешницу, прямо на кухне Блоссомов.       Пот скатывался с уставших тел, голова Джага легла на мягкую грудь блондинки, одна рука которой зарылась в тёмные пряди его волос. Не было сил даже открыть глаза. Они так и стояли в этом положении минуты две, пока за спиной Джонса не послышался громкий кашель.       — Кхм-кхм, — демонстративно повторила Шерил. Джонс словно очнулся от беспробудного сна, натянул боксеры и резко отошёл от Бетти, сводящей ноги и ещё более краснеющей, чем несколько минут назад.       — Господи, Шерил, прости, мы… — начала тараторить Бетти.       — Решили совокупиться прямо у тебя на кухне. Да, спасибо, я заметила, — усмехнулась Блоссом. Она не выглядела как-то агрессивно, возможно от того что только проснулась. — Я так и знала, что застукаю вас за этим, но не с самого же утра, могли бы и подождать немного. Да и спальня у вас вполне хорошая, чем вас так привлекла кухня? У Джонса особая эрекция при виде столовых приборов?       — Это чистая случайность. Прости нас.       — Прощу конечно. Только пусть твой жеребец сотрёт с моей чудесной столешницы свою семенную жидкость.       — Испанский стыд… — закатил глаза смутившийся Джонс.       — Не знаю какие у тебя корни, но навряд ли испанские. Я в ванную, а вы приберите тут за собой.       Грациозно развернувшись, девушка покинула молодых любовников, сгорающих со стыда.

***

      Наспех позавтракав незамудреной едой, приготовленной Шерил, ребята решили разъехаться по своим делам. Девушки поехали разбираться с документами Бетти и её фееричным возвращением в школу, а Джонс уехал в бар, дабы убедиться, что со Змеями всё хорошо.       Было логично предположить, что документы Бетти должны были находиться у родителей. Поэтому девушки взяли одну из машин Блоссомов и поехали к пункту назначения. Поездка тянулась медленно, и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Бетти решила узнать ещё что-нибудь о своём прошлом.       — Слушай, как бы ты описала нашу школу?       Рыжеволосая слегка улыбнулась краешком губ.       — Простая школа, ничего особенного. Скучные учителя, отвратительная еда в кафетерии, славные парни, сексуальные девушки. Особенно черлидерши.       — Да? А у тебя среди них есть друзья?       — Все. Я их лидер.       — Лидер? Но я спрашивала про друзей, — Шерил непонимающе выгнула одну бровь, — извини, но ты так сказала… Словно то, что ты их лидер автоматически делает их твоими друзьями.       Блоссом лишь на секунду опустила взгляд, в котором могла читаться некая грусть, но затем сразу же сильнее выпрямилась, и лицо её стало таким же спокойным и непроницаемым.       — Конечно же влияет. Они меня уважают, доверяют мне, ведь я их наставница. А значит — их друг.       — А ты?       — Что я?       — Ты им доверяешь?       На этот раз лицо девушки почти не дрогнуло, лишь сильнее поджались губы.       — Конечно.       Минуту в салоне царило молчание. Бетти не могла подобрать слов, а Шерил и вовсе хотела закончить этот разговор. Но этому было не суждено сбыться.       — Много ли людей знало о твоей ориентации?       Глубокий вдох. Выдох.       — Нет.       — Нет — это означает немного или…       — Никто. Никто не знал.       Неловкость царившую в машине можно было ощутить физически. Она сдавила горло Бетти, которая осознала, что ведёт себя несколько бестактно. Такие вопросы всё-таки задавать не стоило.       — Прости, я…       — Ничего.       Тишина. Всепоглощающая, долгая, мучительная, давящая на мысли тишина. Хотелось бы прыгнуть из ярко-красной машины и выброситься куда-нибудь. Желательно так, чтобы память вновь отшибло.       — Шерил…       — В двенадцать лет я сбежала из дома, потому что родители снова поругались, — резко перебила её девушка. — Я терпеть не могла их ссоры, потому что мы с Джей-Джеем часто попадали под горячую руку матери. Она та ещё сучка, — усмехнулась Шерил. — Я смогла добежать до шоссе. Шёл дождь. Я вымокла насквозь, начала плакать. Мне было страшно и одиноко. Вдруг рядом со мной затормозила старая, потрёпанная машина. Дверь открылась, и я ожидала увидеть кого угодно, но не рыжеволосого одноклассника по имени Арчи Эндрюс. Он увидел мои слёзы и очень удивился, ведь я никогда не плакала на людях. Арчи спросил меня почему же я нахожусь на шоссе в такое позднее время и в такую ужасную погоду. Я не хотела говорить ему о своих проблемах, поэтому сказала, что просто заблудилась. Его отец предложил мне отогреться у них, выпить горячего какао. Мне не оставалось ничего, кроме как согласится. Они привезли меня к себе, Арчи завернул меня в тёплый плед, а мистер Эндрюс сделал нам отменное какао. Дом у них мне казался очень простеньким и откровенно безвкусным, но что-то в нем было. Что-то, чего я никогда не чувствовала у себя дома… Уют. Любовь. Простота. Мне очень понравилось у Эндрюсов, и мне позволили остаться на ночь, но только если я сообщу родным, где нахожусь. Я отправила матери короткое сообщение по почте: «Я у Эндрюсов. Утром буду дома». Ночью мы с Арчи много болтали, смеялись и играли. С ним я почувствовала лёгкость, такую же как с Джей-Джеем и очень удивилась этому. Мне искренне захотелось подружиться с ним, делить обед в школе и играть вместе на переменах, хоть и раньше мы с ним толком не общались. Он даже сказал мне, что не думал, что я такая весёлая. Мы веселились до утра, пока не настал один из ужаснейших моментов в моей жизни. Когда мы с Арчи спустились завтракать, входную дверь выломал какой-то амбал, а за ним вошёл мой отец. Я пыталась объяснить ситуацию, но папа не слушал меня. Он, мало того, что позволил своему подопечному врезать бедному мистеру Эндрюсу, но и собирался обвинить его в краже ребёнка. Благо, что собирался, ведь вразумить его удалось лишь Джейсону. Потом он не раз заказывал набеги на стройки, производимые компанией мистера Эндрюса, а заказывал он это у местной преступной группировки.       — Змеи… — догадалась Бетти.       — Именно. После этого мне было стрёмно смотреть в глаза Арчи, а что уж и говорить об его отце. Я решила, что от меня и моей семьи одни проблемы, и стараюсь избегать близких отношений с кем-либо.       Рассказ девушки вызвал у Купер массу эмоций. В груди ныло от сожаления к Шерил, хотелось поддержать её, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но это было бы глупым поступком.       — Спасибо за откровенность. Знай, что мне ты можешь доверять.       Блоссом тихо усмехнулась.       — Надеюсь на это.       Спустя минут десять показался знакомый Элизабет дом, и она подсказала девушке, куда свернуть. Выйдя из машины, они встали перед зданием, жизнь в котором словно замерла. Почему-то от этих стен исходил холод, а полная тишина создавала ощущение пустоты, словно и не было здесь вовсе никакого дома.       Постучав в дверь, Бетти постаралась прислушаться к тому, что происходит внутри. Но, к её удивлению, не услышала ни единого звука.       — Здесь что-то не так. Дома никого нет.       — Значит, твои родители на работе. Пойдём, навестим их.       — Стой, — блондинка схватила Шерил за запястье, да с такой силой, что там наверняка мог остаться синяк. — Прости. Но я знаю, что лучше сделать.       Как в старых приключенческих фильмах, Купер достала из волос невидимку и принялась копаться в замочной скважине, приложившись к ней ухом.       — Боже, ты что, серьёзно вскрываешь свой же дом?! Да ты огонь, детка!       Элизабет улыбнулась девушке, сделала последнее ловкое движение, словно уже делала это тысячу раз, и…       Щёлк!       Дверь открылась.       Увиденная картина повергла девушек в шок: в квартире был полный бардак. Всё перевернуто вверх дном. Под ногами хрустели стеклянные осколки, картины, как и вся мебель и мелочевка, беспорядочно валялись по всему полу. Взгляд Элизабет упал на лежащую под ногами рамку с фотографией: улыбающийся мужчина, мать Бетти, её белокурая сестра и она сама. Все счастливые, стоящие в красивой, светлой и просторной гостиной, которая сейчас выглядела как мусорная свалка. Стекло на рамке побилось, а сама она заметно поцарапалась.       — Неужели ограбление? — предположила Шерил.       Бетти прошла к камину, рядом с которым лежала шкатулка, из которой высыпались несколько довольно дорогих на вид украшений.       — Не думаю. Искали что-то определённое.       Девушки пошли чуть дальше, заворачивая на кухню, на которой царил тот же беспорядок. Внезапно, краем уха, Бетти услышала очень тихий стон.       — Здесь кто-то есть. Скорее.       Девушки рванули вверх, по лестнице, свернули налево и оказались перед полуоткрытой дверью. Тотчас распахнув её, они увидели ещё более страшную картину: здесь, в ванной, был тот же беспорядок, на стекле красной помадой была написана какая-то надпись, а в самой ванне лежал связанный, до смерти испуганный мужчина с фотографий — отец Бетти.

***

      Развязав его, Элизабет отклеила со рта мужчины скотч, и тот резко начал хватать ртом воздух. Его обезумевшие глаза прошлись по дочери.       — Бетти… — прохрипел он, — это правда ты… — из его глаз покатились слезы, а сам он весь задрожал. Рука медленно легла на её щеку.       — Я…       — Я все знаю… Мать твоя всё рассказала… Но разве ты не должна быть у Сестер?       Девушка резко отпрянула от отца, поджимая губы.       — Так ты такой же, как мать… М-да, я уж думала, что хоть с каким-то родителем у меня всё в порядке.       Мужчина опустил голову, как провинившийся ребёнок, и глубоко вздохнул.       — Пойми, мы делали это для твоего же…       — «Блага»? Да, нет, спасибо, вы меня этим «благом» окатили свысока в моей прошлой жизни, а сейчас я не позволю вам этого делать.       — Это всё, конечно, замечательно, — влезла Шерил, — но, думаю, есть вопросы поважнее. Например, где мама Бетти, или, ну, скажем, кто всё это сделал?       Мистер Купер, поднявшись, отряхнулся и серьёзно посмотрел на дочь.       — Я вышел из спальни из-за громкого шума, но меня тут же вырубил кто-то. Я даже опомниться не успел. Может быть, она тоже где-то дома? Сегодня у неё выходной.       Обыскав весь дом, каждую комнату и каждый угол, они поняли, что дома Элис не было.       — Возможно, она ушла в магазин? Или в салон красоты? — предположила Шерил.       — Говорю же, она была дома! — возразил мистер Купер.       — Тогда остаётся один вариант. Её украли, — заключила Бетти.       — Но зачем?       — Я не знаю. У вас есть враги, конкуренты?       Хэл покачал головой.       — Кошмар. Надо заявить в полицию. Но сначала я позвоню Джагхеду, вдруг Змеи могут чем-то помочь…       — Стоп, ты что, до сих пор встречаешься с тем мальчишкой?       — Господи, теперь я понимаю, почему раньше сбегала от вас. Вы невыносимы.

***

      — Ты уверен?       — Абсолютно.       Конечно, было очевидно, что Фэнгс не видел, кто в него стрелял, но попытка — не пытка. Видеокамеры ничего не зафиксировали, а свидетелей, кроме Свит Пи, который, к слову, тоже ничего не видел, нет. Дело не сдвигалось с мёртвой точки.       — Почему нельзя было просто запрячь копов, это же их специализация, не?       — Ну да, почему бы участнику преступной группировки, раненому огнестрельным ранением, не пойти к шерифу? Да мы же только себя под удар подставим! Нас ненавидят, мы для них — мусор.       Было грустно это принимать, но Джонс уже давно смирился. Смирился, когда прошёл все испытания и вступил в банду. Смирился, когда потерял Бетти и вошёл в запой. Смирился, когда впервые его руки оказались в крови.       Устало потерев виски, парень взял в руки стакан с любимым виски, собираясь опрокинуть его, но остановился, когда услышал вибрацию телефона в кармане. Достав мобильный, парень улыбнулся, увидев имя, заставляющее его сердце трепетать.       — Да, Беттс?       — Джагхед, у меня проблемы.       Парень сразу же напрягся и поставил стакан на стол.       — Кажется, мою маму похитили.

***

      — Надо обратиться к шерифу, это серьёзное дело.       Уже минут пятнадцать Джагхед пытается вдолбить эту простую мысль приехавшей Бетти.       — Джаг, неужели ты не понимаешь?! Здесь что-то не так!       — Но дома ты тоже сказала, что нужно обратиться к копам, что изменилось?! — спросил Хэл, демонстративно показывая всем своим видом, что ему здесь не нравится. Мужчина явно «недолюбливал» Змей, а потому и вёл себя агрессивно и смотрел на всех с отвращением.       — Когда мы ехали сюда, я поняла, что всё слишком странно! Сначала подстреливают Фэнгса, участника банды, прямо у вашего бара! Потом… Джаг, помнишь ты рассказывал про похищение твоей сестры?       В груди неприятно кольнуло от воспоминаний о том отвратительно дне. Джагхед молча кивнул девушке, всем видом показывая, как ему не нравится эта тема.       — Примерно в это время меня похитил какой-то засранец, привезший меня в Саутсайд. Теперь пропадает моя мама, понимаешь, моя, а не чья-то ещё! Это что-то, да значит! Все эти события так или иначе начали происходить примерно тогда, когда я выписывалась из больницы. Скажи, из-за чего похитили твою сестру?       Джагхед с неохотой начал вспоминать тот отвратительный вечер, как вдруг озарение снизошло на него.       — Точно…

***

 — Меня зовут Сэм. Ты, наверное, жаждешь узнать откуда же я знаю про завод? Ты, вероятно, знаком с моим отцом? — Джаг вопросительно поднял одну бровь, ожидая ответа. — Малахаем зовут. Джагхед изумленно посмотрел на парня. Схожести были слабые, но черты лица выдавали кровное родство. Потом Джонс разинул рот: у Малахая были дети?! От таких мыслей его чуть не вывернуло наизнанку. Но осознание всей ситуации ударило его по голове.  — Что ты хочешь? — спросил Джаг.  — Я? Всего лишь расплаты, — спокойно ответил шатен. — Сначала я хотел убить тебя, чтобы ты мучился, изнемогал от боли… но потом я понял, что это слишком просто. Чтобы сделать тебе больно, должна пролиться кровь за кровь. Ты прикончил моего отца, а я прикончу твою сестричку. Да и не только её, у меня есть ещё один козырь в рукаве. Но сейчас разберёмся с твоей сестрой.

***

      — Козырем в рукаве была ты. Он похитил тебя и хотел убить, чтобы причинить мне боль… Сын Малахая.       — Но это же глупо, — высказался Свит Пи, — он был один, явно понимал, что его убьют, и всё равно попёрся на встречу в одиночку?       — Может, он просто клинический идиот? — предположила Шерил.       — Не думаю, — ответил Джонс, — здесь и правда что-то не так.       — Слушайте… — задумчиво протянул Фэнгс. — Блядь! И правда! Вот дерьмо!       — Это, конечно, очень красноречиво, но не мог бы ты изложить всю свою мысль, а не её описание? — усмехнулся Джагхед.       — Наш план — дерьмо! Мы уничтожили все наркотики, но не всех Упырей! Хоть единицы могли сбежать, а некоторые не припёрлись на завод, это ещё я не учитываю детей некоторых из них, таких как сынишка Малахая!       — Теперь они мстят нам, — заключил мысль парня Джонс.       — Именно.       Хотелось провалиться под землю, желательно так, чтобы не выбраться. Как можно было не подумать об этом? Как Джонс мог вовремя не понять этого?!       Видимо, банда была занята своими утратами. Скорбь не давала им задуматься о последствиях. Итого: всё, что происходит, это — плоды их необдуманных действий.       — Не хочу вас отвлекать, — вдруг высказался Хэл, — но моя жена до сих пор в плену. Что будем делать?       — Нужны хоть какие-то зацепки… — вздохнул лидер Змеев.       — Погодите-ка… — встрепенулась Бетти, — зеркало. На зеркале было что-то написано!       — И что же?       — Я… Я забыла прочитать…       — Кажется, я успела сделать фото, — задумчиво протянула Шерил, доставая телефон. Спустя пару секунд она победно улыбнулась и положила смартфон на стол, — пожалуйста.       — Шерил, ты моя спасительница! — улыбнулась Бетти.       — Брось. Я просто сделала селфи, а зеркало туда случайно попало.       Бетти вопросительно выгнула бровь.       — Но… Зачем тебе селфи у меня в ванной?       — Да, так… На память.       — Здесь написано на испанском, — оглядел надпись Джонс. — Кажется… «Око за око, зуб за зуб. Увидимся, пресмыкающиеся».       — Ого… — протянула Элизабет, — не знала, что ты владеешь испанским.       — Мы в школе его лет десять изучаем, — пожал плечами парень.       — Значит, всё-таки это — месть. Замечательно, — вздохнул Свит Пи.

***

      Пораскинув мозгами, все решили начинать действовать завтра. Что именно делать — никто не знал. Да и Джагхед особо не разбирался в похищениях ненормальных мамаш. Сейчас он просто сидел у себя в кабинете, прижимая к груди Бетти.       Он не сказал бы, что она была очень огорчена или сильно взволнована. Элис для неё — посторонний человек, упекший в интернат для трудных подростков. Поэтому её можно было понять.       — Что если они убьют её? — задала она вопрос. — Отец с ума сойдёт.       — Не думаю, что они сделают это без зрителей. Ты должна быть для них в первых рядах.       — Для них… А сколько их? Что если больше, чем мы предполагаем?       — А мы ничего не будем предполагать. Когда придёт весточка от них, мы будем наготове. Сделаем из них овощное рагу.       — Какой ужас… Я не могу понять этих засранцев. Зачем же делать это на глазах у людей, которым их жертвы дороги? Неужели человеческие страдания действительно могут доставлять удовольствие?       Джонс сглотнул образовавшийся ком в горле. Воспоминания о недавнем прошлом резанули по памяти.       — Ну… Может быть, им это помогает справится с утратой близких, погибших при взрыве…       Элизабет недоуменно посмотрела на парня.       — Причинять боль другим, чтобы погасить свою? Это негуманно и просто бесчеловечно! Да, им больно, но это не даёт им права вершить чужие судьбы. Они — настоящие монстры.       Каждое слово девушки отпечатывалось в голове Джонса. Каждое слово было как клеймо на нем. И только сейчас он понял, что творил. Осознание тяжёлым камнем поразило его.       — Что сказала бы Бетти?!       Слова Свит Пи долетали до его сознания, въедаясь в его кожу, словно яд. Каждая частичка тела хотела пойти и помыться, желательно изнутри тоже. Он прогнил насквозь, стал одним из тех, кого всегда презирал — убийцей.       Его маленькая Бетти, нежный цветок, лежит на груди того, что вырезал на чужом прессе ножом корону. Она обнимает того, кто вспарывал горло обычным людям.       Всё его тело дернулось. Голубые очи непонимающе взметнулись к его глазам.       — Что-то не так? Тебе холодно?       — Нет, я… Я…       Так будет правильно.       — Я должен тебе кое-что рассказать.       Бетти села прямо, внимательно глядя на парня. От волнения его ладони вспотели. Вытерев их об бёдра, Джаг встал с дивана, подбирая слова.       — Я… Мы… Были очень близки. Я имею в виду, что любили друг друга. Я никогда не испытывал таких чувств. Ты стала для меня всем. И, когда ты… умерла… я… Я стал другим. Вернее, стал таким, каким бы в жизни не захотел. На меня так повлияла твоя смерть, и… я стал вечно пить. Постоянно. Начал прогуливать школу. За банду стал также ответственен я, меня выбрали главным. С должностью пришли проблемы. Появлялись люди, которые хотели узнать о причине взрыва, кто его устроил и так далее… Надо было действовать наверняка и я… я… Я убивал их.       Губы Бетти поджались. Она промолчала пару секунд, затем глубоко вздохнула.       — Если… Это было во благо… Я понимаю. Ты… Должен был защищать банду.       — Это ещё не все. Были такие случаи, когда мне хотелось выплеснуть боль. Отпустить её, сделать что угодно, но не чувствовать. И я это делал. По-своему. По-ужасному. Сейчас я считаю это отвратительным, но я… Я пытал людей, Бетти, я делал им больно и получал кайф от этого. Мне становилось легче. И это было не один раз.       Глаза девушки наполнились влагой. Дыхание спёрло, руки задрожали. Она медленно поднялась с дивана, глядя в пол.       — Бетти…       — Боже… Не трогай меня, — резко отрезала Элизабет. — Ты… ты… Ты — убийца.       — Бетти, но…       — Нет, Джагхед, — перебила его девушка, — замолчи. Я…       БАХ!       Звук выстрела. Лица обоих резко вытягиваются. Издалека слышатся обезумевшие крики. Сломя голову, Джагхед и Бетти вылетают из кабинета, на всех порах несясь вниз.       — НЕ-Е-ЕТ! — истошные крики, режущие слух.       Расталкивая всех, Джонс пронёсся вперёд, чтобы увидеть, что случилось. Сердце не на месте, он понимает, чувствует, что случилось нечто ужасное. Вылетев на улицу, он видит лишь троих парней.       Рыдающий Фэнгс, дрожащими руками набирающий номер экстренной службы, Свит Пи, упорно приводящий в чувство третьего: парня с распахнутыми глазами, застывшими навсегда, приоткрытыми губами, зовущими на помощь…       Хоакина.