***
Они едут верхом уже вот несколько дней, и Люси кажется, что ещё чуть-чуть — она свалится с лошади и останется лежать на выжженной солнцем земле. Время тянется мучительно долго, их путешествие прерывается только на дневную пятиминутку и ночной привал, во время которого Люси кормят кукурузными лепёшками и сыром, а Гарсия лично подтягивает подпругу на брюхе её лошади. И путь их длится до тех пор, пока солнце не спрячется за горизонтом, оставляя после себя багровое, исполосованное небо напоследок. И снова привал под высохшим столетним дубом. Ветра почти нет, но дерево скрипит так, будто грозится в любую минуту обессиленно рухнуть на головы путникам и убить их всех. Люси думается, может, это даже и к лучшему. По крайней мере, её не пристрелят после того, как она приведет Флинна и его подельников к лесопилке Саттера. Джия так и не пришла к салуну, и они не встретились, и это ещё больше заставляет Люси углубиться в мысли, пока небольшой костер согревает её пальцы на ногах. Флинн сидит напротив, его небритое смуглое лицо от света пламени делается грубоватым. Гарсия обдирает руками мясо с хребта зажаренной птицы, но ест аккуратно и выделяется среди толпы ковбоев, которые не только как псы сдирают зубами куски дичины, но и обсасывают кости. Люси тошнит от этого вида, и есть совсем не хочется, но вот протянутый алкоголь она пьет с радостью и чувствует, как пустой желудок выжигает спиртным. — Если ты хочешь жить, ешь прямо сейчас. — Гарсия подсаживается рядом. Люси дёргается в сторону, пытаясь избежать столкновения с его плечом, и удивлённо косится на предложенную пищу. Флинн переводит на неё взгляд. — В наших общих интересах, чтобы у тебя оставались силы. — Что если я откажусь? — спрашивает она. — Я свяжу тебя и заставлю съесть эту чёртову птицу. Его спокойный голос звучит достаточно убедительно для того, чтобы она положила первый кусок в рот. У мяса слабоватый привкус крови и горелая корочка, и она заставляет себя проглотить еду. Люси прикрывает тыльной стороной ладони рот и смотрит так, как смотрит висящий над обрывом человек, ожидая, что тот, кто его столкнул, протянет руку и спасет. Но вместо этого Флинн протягивает ей бутылку с почти допитым виски, и во второй раз за вечер это кажется самым лучшим решением в жизни. Чёрные брёвна в костре догорают, и никто не собирается подкидывать в огонь новых дров. Вместо этого мужчины начинают ложиться на ночлег вокруг костра, взамен подушек подкладывая под голову кто сумку, кто руку. Люси переворачивается на спину, чувствуя каждой клеточкой тела камни и неровности, и не смыкает глаз всю ночь. Небо усыпано звёздами, словно кто-то в спешке обронил мешок с алмазами, и Престон вглядывается в синеву над головой, пытаясь разобрать, где какая звезда. Рядом раздается чужое синхронное сопение, кто-то из них храпит. Она думает о Уайетте и давится слезами, растирает мокрые дорожки по щекам ладонями, смешивая вместе с пылью, и старается не плакать громко. Уснуть не удаётся даже тогда, когда солнце начинает выползать на небо. Люси поднимается с места, тихо двигается в сторону одного единственного полуживого куста растения, где можно справить нужду. Кто-то движется синхронно с ней и вырастает за спиной как дерево, заставляя в страхе обернуться. — Ну и куда ты собралась? — Мне нужно в туалет, — через плечо с опаской оглядываясь, она встречается с широкой грудью, а затем поднимает глаза вверх. В легкой полутьме его глаза кажутся совсем черными. — Я с тобой. Люси не видит смысла сопротивляться — за эти дни она поняла, что её претензии никого не волнуют. К удивлению, Флинн оказывается джентльменом и остаётся стоять спиной к ней в метрах десяти, позволяя сделать то, что ей требуется. Затем он также шагает впереди, не беспокоясь о том, что даже она, при всем своём хрупком телосложении и маленьком росте, может в любую минуту нанести удар ему в спину. Ковбои ещё спят, а он останавливается у гнедой кобылы с белым пятном на спине и проверяет сбрую. Широкой ладонью Флинн гладит мощную рыжую шею, неразборчиво шепчет, и Люси невольно приближается, чтобы услышать сказанное. Под её ногой хрустит ветка. Гарсия бросает настороженный взгляд через плечо, но, увидев её, хмыкает. — Почему тебе так важно получить это золото? — Она задает весьма глупый вопрос, потому что сама знает, что творилось с людьми после новости, что на лесопилке было обнаружено золото. Каждый хочет урвать себе кусок побольше и перестать голодать, стать богатым и жить в свое удовольствие. И это часть человеческой природы, и это правило всегда существовало вне зависимости от эпохи и времени. И всё же интересно услышать его точку зрения. — Новые безграничные возможности… Ну же, неужели ты ничего не понимаешь? Кажется, в 1893 грядёт массовое закрытие подобных заведений. Мне нужно позаботиться о своём будущем, если мой бизнес прикроют. И еще это. — Флинн запускает руку в карман, и Люси делает шаг назад. Она думает, что вот сейчас он достанет револьвер, щелкнет барабан — и пуля разорвёт ей сердце. Но между его пальцами оказывается всего лишь один лист. Лист из дневника, который Люси когда-то передала её будущая версия. Лист из дневника, который Эмма украла и теперь была на десять шагов впереди них. Лист, который попал в руки человека из прошлого, который никогда не должен был узнать, кто они такие и откуда они. В какой-то момент всё полетело к чертям так же стремительно, как сошедший с рельс спешащий поезд, и Люси не знает, за какую спасительную соломинку ей схватиться, чтобы остановить все это. — Я не знаю, что это за чертовщина и действительно ли существует в будущем всё то, о чём я прочитал, — Флинн снова скаблится той опасной улыбкой, которая не предвещает в дальнейшем ничего хорошего, — но то, что написано на этой бумаге… всё сбывается. И я намерен следовать написанному и дальше. — Тогда не понимаю, зачем тебе я… Он хмурит брови и поджимает губы. — Ты предпочла бы лежать в луже крови рядом с собственным дружком? Или быть изнасилованной по нескольку раз теми, кто давно не видел таких красивых женщин? — Он говорит не без омерзения в голосе, и смотрит пристально, ожидая ответа. Люси только отрицательно кивает головой, чувствуя, как щиплет в уголках глаз. — Тогда считай, что ты сама сделала свой выбор. Твоего дружка пристрелил местный шериф, — поясняет Гарсия. — Прости, мы тут со стражами порядка немного враждуем из-за наших взглядов насчёт ведения прибыльного бизнеса, и, упс… Уайетт, так его звали, да? Этот Уайетт оказался не в том месте и не в то время. Люси шагает мимо и прижимается спиной к дереву, закрывая руками лицо. Она уже не способна плакать — все слёзы высушила накануне. Перед закрытыми веками всплывает мёртвый Уайетт. Только застывшие его глаза открыты и смотрят осуждающе. Она виновата в том, что они оказались в прошлом. Топот копыт раздается слабой вибрацией по земле. Престон открывает глаза и видит, как подрагивают тела незнакомцев верхом на лошадях. Она счастливо улыбается, думая, что наконец-то её спасут, и из груди вырывается вздох облегчения. Затем приходит осознание очевидного… Это ковбои, незнакомцы, и они могут быть хуже тех, которые уже рядом с ней. Противников гораздо больше, чем людей Флинна. В главаре Люси узнает дона Диего де ла Вега, и при других обстоятельствах она бы восхищённо разглядывала его, но не сейчас, когда ей в очередной раз угрожают пистолетом. Чужая тень, заслонив собой слабые утренние лучи, накрывает Люси. Она чувствует, как бьется её сердце, готовое в любую минуту выскочить из груди. Один пистолет смотрит чёрным дулом в лоб, второе дуло висит смертью где-то над затылком. — Встань за мою спину, — приказывает Флинн, делая шаг вперед. Люси не сопротивляется, наоборот, впервые не видит места безопаснее. Переговоры заканчиваются едва ли не мирно, почти никто не убит, кроме одного человека Флинна, которому за дерзость и угрозы прострелили ногу, а затем и голову. Люси не понимает, о чём Гарсия думает, когда говорит, что знает, где находится золото и что они направляются именно туда. Страх набирает в груди Престон новую силу, когда их с Гарсией сажают спинами друг к другу на лошадь и крепко связывают веревками. — И стоило оно того? — тихо спрашивает Люси. Страх уступает место злости с примесью безысходности. — По прибытии в город я всё еще могу продать тебя в местный салун и получить хорошую плату, — бросает через плечо Флинн. Люси шипит и откидывает голову назад, забывая, что там он. Она сбивает затылком шляпу с его головы, и та падает на землю. Гарсия с жалостью провожает утраченную вещь взглядом. — Осторожнее, мисс Престон, не пробейте мне затылок, — просит он и щурит довольный взгляд, когда она ничего не отвечает, но они почти что одно целое, и каждый ее вздох, дрожь или ускоренное сердцебиение он чувствует спиной. — Ну, так и как выглядит ваш мир? — интересуется он. У них так много времени для совместного времяпровождения, что приходится коротать его за бессмысленными разговорами обо всём. Люси не приходит в восторг от его желания выудить из неё правду, но говорить хотя бы о чем-то гораздо лучше, чем слушать стук копыт по земле. — Я не могу рассказывать ничего из того, что способно изменить историю. Люси продолжает смотреть на то, как с каждым шагом лошади, везущей их на своей спине, они отдаляются от старого дуба. — Эмма Уитмор дала мне кое-что, — тихо произносит Флинн. Люси хмурит брови. — Что? — В вашем мире их вроде как называют Береттой. — Она дала тебе современный пистолет? — с ужасом в голосе уточняет Люси. — Он сейчас при тебе? — Оружие всегда при мне, — довольно произносит Гарсия. — Знаешь, что в книгах по истории писалось о тебе? — вдруг спрашивает она. Он облизывает потресканные сухие губы. Смотрит через плечо, внимательно вслушиваясь в каждое слово. — Ну так что? — По большей части там про твой салун, и самое похабное история умалчивает, но говорят, что ты был выдающимся наездником и контрабандистом. И что ты… Люси замирает. Вдалеке плавится мираж осуждающего её Уайетта, всё ещё одетого в ковбойскую одежду, и Люси пробирает озноб. Похоже, что теперь образ Уайетта будет преследовать её до конца дней. Люси закусывает губу, и зубы царапают кожу, прокусывают до медного привкуса на языке. Ей больно при мысли, что где-то Логан лежит до сих пор мертвый под палящим солнцем, и она даже похоронить его достойно не может. Флинн чувствует скользнувшую по её телу дрожь и больно толкает локтем в ребра. — Люси, — раздается у уха. Она не реагирует. — Люси! — чуть громче. — У умирающих ведь есть право на последнее желание? — слабо спрашивает она. — Пусть они найдут тело Уайетта. Пусть похоронят меня рядом с ним. — Ты же понимаешь, что такие вещи мало кого тут заботят? — горько-обречённо бормочет он. Уж она точно знает. Она читала книгу по истории и предполагает, чем может закончиться этот сюжет. Спину обжигает чужим теплом, солнце печёт в голову, и Люси закрывает глаза, лишь бы не видеть преследующего её призрака. Руки немеют под тугими веревками, растирающими кожу до крови. Ещё она чувствует, как вздрагивают чужие плечи, стоит ей наклониться уставшей спиной чуть назад. — Прости, — тихо кидает она через плечо. В ответ следует молчание.***
Почти целый день они не видят лиц друг друга. Люси не видит, как Флинн окидывает враждебным взглядом каждого, кто идёт впереди них; каждого, кто смеет притормозить лошадь и поравнявшись с ними, уставиться на её милое личико с обгоревшими от солнечных лучей щеками. А ещё Флинн беспокоится о том, что по прибытии на лесопилку ему не удастся добраться до золота и обвести всех вокруг пальца. Им помогают спешиться, стягивая с лошади, как мешок с овощами, и Флинн первым падает на пыльную землю. Люси чувствует спиной, как удар выбивает из его груди воздух, но Гарсии хватает сил поднять их на ноги. Внутренняя сторона бедер у Люси ноет от длительной езды на лошади. Её уже тошнит от того, что они с Флинном вынуждены синхронно двигать ногами, и, в конце концов, у них получается даже дышать в унисон. Их бросают на площади у высохшего фонтана с потресканными чашами в каком-то белом налёте, свидетельствующем, что когда-то по ним действительно текла вода. — Тот парень, которого застрелили, он был тебе дорог? — интересуется Флинн. — Ты об Уайетте? — Угу. — Он был хорошим другом. И коллегой. — Но ты ещё можешь вернуться домой, — хрипит Флинн. — Я попробую спасти нас. — Правда? — саркастично уточняет Люси. На другие эмоции она и не способна. — И каким же образом? Ей страшно думать, что за несколько дней из врагов они превратились в союзников. Флинну нельзя доверять, и Люси может полагаться только на себя, но факт очевиден — без него, похоже, не спастись. Он свистит так громко, что у неё закладывает уши. Двое ковбоев-стражников оборачиваются и направляются к ним. — Чего тебе, Флинн? — Женщина… — Гарсия кивает в сторону Престон. — Она знает, где находится золото. Забирайте её себе. — Что? — Люси задыхается от услышанного. Она ёрзает, пытаясь избавиться от веревки, забыв, что не одна в этой связке. — И это, по-твоему, спасти нас? Серьезно? — А тебе-то что с этого? — бросает один из них, который гораздо выше и сутулится. — Тебя же теперь пристрелят. — Нет, — улыбается Флинн. — Мне есть что ещё предложить. У меня есть свой бизнес. Правда, чтобы передать право собственности, придется вернуть меня домой, но мой салун процветает. Выпивка, девочки… — последнее он тянет с наслаждением и, видя понимание в глазах мужчин, довольно улыбается. Люси рядом фыркает и закатывает глаза. — Где там ваш босс, ковбои? Договоримся?***
Когда Флинн встречает Люси следующим утром, она выглядит менее болезненно, чем прошлой ночью. У него же разбита нижняя губа, всё ещё связаны руки и расползается синяк на правой скуле. Люси смотрит на него с ненавистью, но где-то в глубине души радуется, что он всё ещё жив. — Всего одна ночь, Люси, — хрипит Флинн, ухмыляясь, засохшая корка на губе вновь трескается, и проступает кровь, — а ты уже в завидном положении! Он смотрит на чистое платье и аккуратно уложенные волосы. Во всяком случае, о ней позаботились гораздо лучше, чем о нём. И пока Люси поедала жареный стейк и горошек в компании главы банды, ему достались только пара ударов в лицо и живот. Он не знает, что она испытывала, когда пришлось терпеть на себе грязные руки и мерзкие поцелуи. И когда она ударила де ла Вегу по голове канделябром, потому что не нашла иного выхода спастись, её бросили за решётку на целую ночь. В тот момент Люси почувствовала себя акулой, которой отрезали плавники и выбросили, потому что остальное в ней не имело цены. Люси оглядывается назад, бросая настороженный взгляд на своего смотрителя. Высокий мужчина со светлыми волосами и желтоватыми усами над верхней губой, вцепился руками в патронташ вокруг пояса под выступающим животом и смотрит куда-то в сторону. — Всего одну ночь… Я попросила, чтобы они позволили мне провести с тобой одну ночь, — сухо произносит она и щурится от дневного света. Гарсия восхищенно улыбается и изгибает бровь, пытаясь понять, что она задумала. Вряд ли он удостоится чести провести ночь в жарких объятиях такой девицы как Люси. С наступлением ночи Люси приходит к пленнику, как и было оговорено с Диего. Он даёт ей шанс попрощаться с дружком, потому что следующим утром Флинна ждет казнь. А Диего не считает себя таким уж монстром, чтобы не дать умирающему последнего наслаждения перед тем, как он взойдет на виселицу. Их запирают в тесной комнатке три на три, где вместо кровати солома, а окно заколочено досками. Люси ставит на пол темную бутылку, этикетка с надписью «Ром» поблескивает в тусклом свете, отбрасываемой керосиновой лампой. Флинн тянется к таре, чтобы смочить горло, но Престон отрицательно качает головой. Пока за ними наблюдают, Люси усаживается к Гарсии на ноги и кладет руки на широкие уставшие плечи. Тело мужчины вздрагивает от прикосновения. Люси склоняется к лицу Флинна, губами оказывается в миллиметрах от его щеки; проводит пальцами по смолистым волосам, зачесывая их обратно. Продолжает исполнять номер прелюдии и думает о том, что восхищенная публика, будь она здесь, поверила бы ей, раз верит охранник, довольно ухмыляясь, пока дрожащими руками Люси распускает шнуровку на штанах Гарсии. Он вскидывает голову и рассматривает её потрескавшиеся губы и асбестовую кожу. В глазах плещется животный страх, она дрожит в его руках, и когда дверь за надзирателем закрывается с той стороны, Люси с облегчением перекатывается на пол рядом, пытаясь угомонить бешеный стук сердца в груди. Флинн только разочарованно выдыхает и переводит на неё взгляд. — Я был бы не против продолжения. Он смотрит в её глаза и видит такую решительность, которой не видал прежде в глазах женщины. Люси явно продумала всё до мелочей, и когда из-под юбки она достаёт коробок фосфорных спичек в дополнение к бутылке, в его мозгу проясняется вся картина. Флинн предпочитает жить, а потому выслушивает её план до конца и подсказывает, что будет лучше, если она попытается соблазнить не его, а ковбоя за дверью. Тогда у них точно есть шанс сбежать. Люси стучит кулачком в дверь и просит её выпустить. Когда мужчина, следующий за ней повсюду, словно тень, собирается запереть комнату Флинна, она прогуливается пальчиками по его плечу и приторно сладко улыбается, как никогда не делала раньше. Гарсия толкает дверь на них, и Люси слегка впечатывает в стену, отчего хрустит позвоночник, но не так громко, как шейные позвонки мужчины, когда Флинн сворачивает тому шею и бросает на пол. Замерев на месте, она тяжело дышит и затравленно смотрит на него. — Идём! — Его ладонь горячая, широкая, и рука Люси утопает в ней. Они бегут по коридору, и когда Гарсия хочет свернуть прямо, попав в ловушку, Люси находит силы, чтобы дёрнуть его на себя и завернуть в другой поворот. На улице царствует ночь. Всадники проносятся мимо, не замечая двух беглецов, которые прижимаются спинами к глиняной стене и тяжело дышат. Флинн всё также продолжает крепко держать руку Люси в своей ладони. — Те ящики. — Люси кивает в сторону деревянных коробок, стоящих в ряд. — Все думают, что в них алкоголь, но де ла Вега сообщил мне, что они подменили ром взрывной смесью. Хватит на то, чтобы подорвать целый вагон поезда. Гарсия кивает. В левой руке он всё ещё держит бутылку из этой же партии, которую Люси принесла с собой — теперь он знает, зачем она это сделала. — Я поджигаю, а ты бежишь, — произносит он. — Мы должны бежать вместе, — протестует Люси. — Ты знаешь эти места, а я знаю, где находится золото. — К чёрту золото, — выплевывает Флинн. — Без жизни оно не имеет цены. Подумаю о добыче после того, как выберусь отсюда. — Взрыв будет очень сильным, — предупреждает она. — О, поверь, я знаю, — Гарсия улыбается так, словно это не первый его подрыв. И она знает, она читала в книге, как он намеренно поджёг дом шерифа. — Эй, парни! — Флинн вальяжно появляется посреди площади и вытягивает пробку из бутылки зубами. Мужчины напрягаются, хватаются за рукоятки револьверовна поясах и начинают двигаться в его сторону. — Выпьем? — Он улыбается так, будто бы уже добыл всё золото Калифорнии. Оглядывается в сторону Люси лишь на секунду и подмигивает. — Флинн, твою мать! Как ты выбрался… Гарсия разводит руками и победно улыбается. Он достаёт коробок спичек, зажимает зубами украденную у мертвого ковбоя сигарету. Ядовитый дым наполняет легкие, и Флинн наслаждается очередной затяжкой. Он кидает бутылку прямо в ящики. — Стреляй! — кричит кто-то. Раздается несколько выстрелов.***
Люси бежит так быстро, как только может, подобрав юбки. Позади спины гремит взрыв и раздаются крики. Воздух напитывается запахом горелой плоти. Люси приказывает себе не оборачиваться, иначе вид обугленных тел будет преследовать её до конца жизни. За спиной она слышит быстрые шаги. Кто-то быстрее неё настигает её у самих ворот и хватает за руки. Люси кричит, вырывается и замирает, встречаясь взглядом с Флинном. Неожиданно для себя она бросается ему на шею и обнимает крепко, едва не душит, радуется, что все обошлось. Когда над ухом раздается болезненное шипение мужчины, она отстраняется и зажимает руками рот, боясь, что из глотки в любую минуту вырвется крик ужаса. У Гарсии обгорели руки, и алая плоть виднеется под слезшей кожей. — Могло быть и хуже, — подмечает он.***
Всё то время, что они идут по пустынной дороге, она едва передвигает ногами и думает о том, как так получилось, что двое людей сожгли весь поселок. За их спинами, вдалеке, чёрный дым до сих пор тянется по дневному небу. Запах гари разносится на километры. Флинн шагает рядом, чувствуя, как палящее солнце прожигает обгорелую плоть, даже завернутую в то, что было когда-то подолом юбки Люси. Престон старается не смотреть на его руки, потому что от одного только взгляда на них в сознании всплывают воспоминания прошлой ночи. Когда они добираются до ближайшего тенистого уголка, пока Гарсия со стонами боли достаёт ведро из колодца, Люси рвёт в стороне. Гарсия жадно пьёт воду, которая стекает по его подбородку, а затем и воротнику рубашки, и один только этот его вид заставляет Люси в нетерпении припасть губами к ледяной воде, когда он уступает ей место. Люси умывает лицо и затем садится на прохладную в тени землю, чтобы перевести дыхание. Гарсия падает рядом, и они долго смотрят в одном направлении, где солнце плавит воздух. — Что ты намерен делать дальше? — У меня всё ещё есть своё дело. — Флинн прищуривает глаза, а затем смотрит в сторону Люси, и лукавая улыбка расползается по его лицу. — В салуне с недавнего времени освободилось одно место. Будешь управлять девочками… — Кончиками пальцев он чуть прикасается к её спутанным сухим волосам. Престон вздрагивает, отстраняется и косится на него испуганным взглядом. — Нет уж. Мне нужно найти способ вернуться домой, — слабо произносит она, хотя и не верит, что этот вариант возможен. При мысли, что она может навсегда остаться в этом времени, Люси становится не по себе. — Только подумай, какие перед тобой открываются возможности… — Моё место не здесь, — тоскливо произносит в ответ Престон. Затем смотрит на Гарсию, который всё это время почти гипнотизирует её взглядом своих изумрудных глаз. Она поднимается на ноги и отряхивает ободранную юбку, словно смахнуть пыль будет достаточно, чтобы та стала опять как новая. Люси оглядывается по сторонам и задерживает взгляд на парочке домов вдали. Когда в поселении они выкупают две лошади за золотые часы Флинна, добрые местные жители дают ещё немного пресных галет и воды. Всю дорогу обратно они практически молчат. Мужчина постоянно едет впереди. Люси отстаёт: её лошадь старая и шагает устало. Дорога приводит их к развилке: в одной стороне город, в котором жизнь Гарсии, в другой — направление, где Люси и Джия оставили шлюпку. Флинн знает, какой путь он выберет. Люси мечется между двумя дорогами и сомневается в своих решениях. Спешившись, Гарсия останавливается напротив чужой лошади и вынуждает Люси посмотреть на него. Впервые за долгое время она может рассматривать его лицо, не задирая голову вверх. У него сухие обветрившиеся губы и желтеющий синяк на скуле, но это ничуть не уродует его прекрасное загорелое лицо. — Слезай, — требует ковбой и натягивает поводья на себя. Люси дергается в седле. Ей ничего не остается, кроме как послушаться, и она сползает на землю, встаёт на нетвёрдые ноги. Гарсия склоняет голову чуть набок и улыбается. — Здесь наши пути расходятся, не так ли? — Он кивает в сторону дороги. Люси подавляет раздосадованный стон. Она не может остаться, но и не может забрать его в своё время, потому что перепишет историю. Да и не уверена, что это было бы правильным решением. Флинн видит в её глазах сомнение и только хмыкает. — Ты ещё можешь передумать. — Вряд ли, — говорит Люси. — Знаешь, я бы предложила тебе отправиться со мной… — Но не предложишь, — понимающе кивает Флинн. — История и все такое… верно? — Да. Ты сыграешь свою роль в развитии Америки, и я не могу этому помешать. Иначе нам некуда будет возвращаться. — Всё равно из нас бы получилась плохая пара, — произносит Гарсия и смотрит, как она хмурит брови в немом вопросе. — Я пытался тебя убить. Трижды. — И ты спас меня. Так что у нас всё сложно… — Да, не стану отрицать, что это тоже было сделано ради собственной выгоды. Мне нужен был компаньон на время длительного пути домой. Люси продолжает улыбаться и делать вид, что ей всё равно на сказанное. Она тоскливо оглядывается по сторонам и ловит себя на мысли, что, возможно, смогла бы жить в этом времени, застрянь тут навсегда. — Знаешь, все эти долгие прощания… утомляют. — Флинн седлает лошадь и крепко сжимает поводья в руках. Пятками он ударяет животное по ребрам, и его кобыла срывается на галоп. Люси остаётся только наблюдать за тем, как фигура удаляется все дальше и дальше. Теперь она сама по себе.***
Солнце скатывается за горизонт и окидывает багровыми лучами крыши домов. Люси садится на последнюю ступеньку пыльного крыльца. Деревянная половица устало скрипит под ней. Престон надвигает ковбойскую шляпу на глаза и безразлично рассматривает прохожих. Подносит к губам бутылку и делает несколько глотков рома. Позади её спины кто-то со смехом вываливается наружу, двери громко бьются о стену здания, и кусок планки отваливается на пол. Смех прекращается. Мимо проходят двое мужчин, на их сапогах в такт шагам звенят шпоры. Третий усаживается рядом и забирает бутылку из её рук. — Вернулась? — сипло спрашивает Флинн. Он щурит взгляд и, довольно улыбаясь, смотрит куда-то поверх её головы. — Угу, — Люси продолжает наблюдать за проходящими мимо женщинами в красивых платьях. Сама же она одета в мужские брюки, рубашку и жилет. Волосы надёжно спрятаны под шляпой. — Я и не уходила. Шлюпки не оказалось на месте. — Сочувствую… Так значит, всё это время ты была в городе? — Почти. Дорога к этому городу заняла больше времени, чем я предполагала. — Люси оборачивается к нему и видит, как Гарсия наслаждается её рассказом и жаждет продолжения. — В следующий раз я не повторю подобную глупость. — Следующего раза может и не быть, — заявляет мужчина так, будто знает, о чём говорит. — Идём, моё предложение ещё в силе. Он встает на ноги и возвышается над ней, протягивая руку. Люси поднимает голову и смотрит на него, как на сумасшедшего. — Я найду для тебя другую работу, так уж и быть. Жить же тебе на что-то надо, — издевается он. — О, ну давай же! Моё предложение не вечно. Люси раздумывает. Узнай её мать, что она застряла в прошлом и устроилась работать в салуне у Гарсии Флинна, с ума бы сошла. Конечно, будь она образцовой матерью. Но, учитывая их отвратительные отношения, Люси знает, что Кэрол глубоко наплевать. Престон кладет ладонь в руку Гарсии, и он рывком поднимает её на ноги. Затем снимает с её головы шляпу и бросает куда-то в сторону; волосы рассыпаются по плечами Престон мягкими локонами. — Так мне больше нравится, — довольно произносит Флинн и уводит её вглубь здания, закрывая за ними двери.