***
У всех людей в этом мире история любви начинается по разному. Как в зачастую это происходит из-за случайностей, которые могут произойти с каждым. Человек мог споткнуться на ровном месте или уронить книгу по философии, взятую с полки самого дальнего стелажа в библиотеке для написания нового реферата, который уже ночью в попыхах будет делать этот прилежный или не очень ученик. Тогда и появляется этот суженый или суженая, чьё имя главный герой этого романа узнает возможно за чашкой горячего чая, а может и из уст старого друга, того самого, который всегда обо всём знает и решил подсобить своему товарищу. Этот самый соулмейт помогает нашему невезунчику и с этого момента начинается их история.
Иногда же их история берёт начало ещё за долго до рождения. Я говорю о тех моментах, когда к примеру мамы этих людей были знакомы ещё со школы. Две девушки прошли через огонь и воду бок о бок. Можно с уверенностью их назвать лучшими подругами, которые не оставят друг друга в беде. Вот так прожив какое-то время, назовём этих героинь Юна и Мира, находят своих суженых. Проведя вместе год-два, эти люди решают пожениться и как истинные подружки решают провести свадьбу в один день. И вот, через промежуток времени в год, возможно чуть больше, появляются наши главные герои. Они ещё совсем маленькие дети, но уже не разлей вода. Мальчик и девочка становятся лучшими друзьями, друг за друга горой, как учили их Юна и Мира, которые с любовью и гордостью наблюдают за своими чадами. Дети растут и в какой-то период взросления один из них может понять, что чувства к своему другу уже совсем не дружеские и долго может мучиться уже подросток с этим непонятным и новым червячком, который с каждым днём будет всё пожирать и пожирать изнутри бедного ребёнка. Этот мальчик совсем не будет подозревать, что его лучшая подруга может испытывать такие же новые искорки в своём сердце. Когда же они вырастут и признают свои чувства, один из них решиться признаться в любви и в час х пара вздохнёт с облегчением, понимая, что чувства взаимны. А эта история начинается с…
***
В квартире раздаётся звонок в дверь, из-за чего печатающий свой новый роман Мин Юнги, подпрыгивает на своём излюбленном кожаном диване бардового цвета, чуть не роняя на пол свой ноутбук, который до этого мирно лежал на ногах писателя. Почему такая бурная реакция, спросите вы? Просто какой нормальный человек будет звонить в дверь, когда на улице уже давно ночь, а часы показывают третий час? Вот и Мин задавался тем же вопросом. На секунду задумавшись, что ему почудилось, он уже хотел вернуться к написанию, как это чириканье повторилось. Тяжело вздохнув и всё же отложив своё чадо, обклеенное любимыми персонажами из аниме, Юнги взъерошил свои платиновые волосы, которые и так были в беспорядке, опустил ноги в тапочки с кумамоном и, встав с насиженного места, поплёлся в коридор, смотреть, кому там на попе ровно не сидится в такой поздний час. Подойдя к двери Мин медленно приблизился к глазку, и, заметив рыжую голову, в который раз за эту ночь тяжело вздохнул и стал отпирать дверь. — а эта история начинается с чьего-то трупа, случайно найденного этим утром в мусорном баке. — немного охрипшим от долгого молчания голосом бросает Юнги, как только отпирает дверь. — ну хён, — с наигрынными нотками обиды в голосе, дует свои губы Пак, после чего тут же начинает лучезарно улыбаться и проходит в маленький обитель Мина, находящийся на последнем этаже высотки. Чимин часто сравнивал это место с замком Дракулы. Года два назад, когда он только познакомился с этим странным хёном, Чим впервые увидел это место. Район, в котором находился этот дом, почти всегда пустовал, из-за чего выглядел почти заброшенным. Квартира Юнги оказалась в самом высоком здании, да ещё и на последнем этаже, делая Мина своего рода «главным» в этом месте. Да и сам хозяин этого места был наверное самым бледным из всех знакомых Чимина. Но был ещё и другой факт. Зайдя в квартиру этого человека, можно было с лёгкостью сказать, что у людей бывает раздвоение личности. Абсолютно вся квартира Юнги была обставлена игрушками, в приоритете которых являлись кумамоны. Вот так и появилось это 《граф Кумамон》. Люди, которые знали об этом, всегда смеялись, а неведующие кидали вопросительные взгляды. Когда Пак в первый раз очутился в этом месте, то у него в голове взорвался целый мир. Настолько это не вязалось с образом хёна, который всегда казался чёрствым батоном чёрного хлеба, который точно мог придушить твою кошку ночью. Но любовь Юнги к кумамонам доходила до смешного. Чимину, к примеру, до сих пор не уютно ходить в туалет у писателя, ведь каждый раз, сидя на толчке, он постоянно натыкается на эту черную морду, висящую как украшение на двери, которая смотрит на тебя и ведь от неё не скрыться, потому что опуская голову вниз, ты натыкался на ещё одну такую. Какое-то время Пак просто не мог нормально сходить в туалет, ибо пробивало на дикий смех, а после одной истории от всё того же Юнги, стало казаться, что эти глаза придут к тебе ночью. Вот так люди и зарабатывают психологические травмы. Вернёмся к началу. Парень быстро снял свои белые кеды и растегнул свою ветровку золотистого цвета, после чего повесил на крючок, хотя дома обязательно кинул бы где-нибудь на кровати. Просто как-то раз Пак так и сделал, за что ему была устроена взбучка от Мина, после которой Чимин уяснил, что лучше так не делать. Пройдя на кухню, он взял первую попавшуюся чашку и поставил греться воду, после чего повернулся к хозяину дома, который до этого, облокотившись о дверной косяк, наблюдал за слишком счастливым парнем. Так они простояли с пол минуты, после чего Пак завизжал на всю квартиру и стал наворачивать вокруг бедного Юнги зигзаги. — они взяли меня, они взяли меня в последний тур! — кричит рыжеволосый уже тряся Мина за плечи, пока тот просто молился, чтобы это закончилось, ведь Пак силами был немного больше чем Юнги и из личного опыта выяснил, что лучше просто подождать, пока это прекратится. Но понимая, что эти крики продлятся ещё далеко не малое количество времени, Мин, потерев свою переносицу, резко дал затрещену этому неугомонному. — за что?! — Чимин вскрикнул и, отскочив от Юнги на несколько шагов, стал потирать ушибленное место — Чимин, милый мой, — начал свою речь Юнги. — как думаешь, как я должен реагировать на твои крики в, на секундочку, ТРИ часа ночи, даже не понимая о чём речь, при том, что ты только что тряс меня как половую тряпочку, которую отжимают в стиральной машине? Пак затуманенным взором стал пялиться куда-то за спину Мина, из-за чего последний даже повернулся за спину, проверяя, нет ли там чего-нибудь странного, но нет. Ничего не было и Юн перевёл непонимающий взгляд на рыжего, после чего в комнате разразился дикий хохот Пака. — ты только что сравнил себя с тряпкой? — показывая пальцем на Юнги, Чимин облокотился своей рукой на стол. — к сути, Пак, к сути. — Мин закатил глаза — кхм, ну так вот. — Чим выдохнул и продолжит. — помнишь я тебе ныл месяц назад о новой хореографии, которая оказалась очень сложной для моего слабого тельца? — ну — я с ней справился и прошёл в финал и через два дня я буду выступать перед довольно известными людьми, которые возможно откроют мне путь в звёзды и я возможно волнуюсь, мне возможно страшно, но я, черт подери, сейчас так счастлив и горд собой, Юнги обними меня, иначе я сейчас взорвусь. — пища, протароторил Пак, раскрыл руки для объятий и, не дождавшись и секунды, сам подлетел к Мину и, заключив в них писателя, приподнял его над землёй, став кружить, пока бедный Юн пытался выпутаться из лап этого щенка. И только когда прозвучало громкое «прекрати», за которым следовало кряхтение, напоминающее стариков, которые поднимаются по лестнице, его отпустили. — мне надо выпить. — вынес вердикт Чимин, а Юнги же закатил глаза. — а. Кстати. — стукнул себя по голове Пак. — мне звонил главный редактор и просил передать, что книгу нужно закончить через 2 месяца максимум, иначе у тебя будет проблемы с начальством и возможно твой контракт аннулируют. Почему Чимину известна эта информация и почему редактор звонит именно ему, Паку? Ответ довольно прост. Юнги не особо любит общество и светиться где-нибудь ему идея далеко не привлекательна. Он просто любит писать свои романы в себе удовольствие. И именно по этой причине вдоль и поперёк платиновой головы писателя ходит много странных слухов, на которые сам Мин лишь фыркает. — что? — эта новость стала как гром среди ясного неба для Мина и, нахмурившись, он присел на кухонный винтажный стул, когда-то привезённый из Италии. Юнги тяжело вздохнул, в который раз за эту долгую ночь, и растёкся лужецой по столу. — я не могу ничего написать уже два месяца. Я сейчас присел, — он махнул в сторону гостиной, в которой до визита Пака начинал свой новый рассказ. — но я не знаю, что мне писать да-альше. — под конец стал растягивать буквы Юн. Действительно, над последней строчкой «а эта история начинается с...» он сидел мало по малу уже час и думается, что просидел бы он так ещё примерно столько же, если бы не визит Чимина. — моя лучшая строчка, — продолжил Мин. — это «а эта история начинается с того, как меня выбросили в чан с кофе» и то из-за того, что я хотел кофе на тот момент и возможно чуточку выпрыгнуть в окно. Я был бы не против оставить так, но как ты себе представляешь реакцию читателей на это. — вскидывает руки Юн, а после резко замирет. — хён… — а знаешь что? Действительно, давай бухать. — с этими словами Мин подрывается со стула, открывает платяной буфет и берёт оттуда два хрустальных бокала, а с соседней полки бутылку Шамбертен Гран Крю 90-х годов и направляется в гостиную. — Юнги-хён, я не думаю, что стоит пить.....да и у меня соревнования, ты чего, я же пошутил, ну хён! — хочет отговорить его Чимин, ведь понимает, что если Мин доходит до такого состояния, значит пить они будут много, а если вспомнить, что у Пака сейчас постоянные тренировки, то это крайне не желательно сейчас. Черт за язык дернул. — ПОЙДЁМ БУХАТЬ! Сегодня в этой квартире явно спокойно не будет.