***
На обед Джейсон планировал сварить бульон из остатков овощей и пары-тройки говяжьих костей, завалявшихся в стареньком холодильнике. Какого же было его удивление, когда ни того, ни другого не оказалось, а вместо них лежали шприцы и дохлая мышь. Почесав в затылке, он оставил попытки хоть как-то логически объяснить находку. «Придётся ограничиться одной яичницей», — подумал он, так как в кухонных шкафах кроме выпивки всё равно ничего не было. — Джейсон, вынеси труп. Джейсон, что за бардак, приберись. Джейсон, у меня умерли все пациенты, достань новых. Сделай то, сделай сё, — передразнивая союзника ворчал Рыцарь, разбивая яйца об замызганную сковородку. — А сам даже готовить отказывается. И почему я ему подчиняюсь? Вот сам же дурак… Он мог брюзжать сколько угодно, но в глубине души понимал в чём причина. Спятивший химик просто нравился ему. Вот прям очень. Настолько, что позволял помыкать собой. И самое забавное — его это устраивало. Джейсон не был покладистым человеком и любого другого пристрелил бы за приказ, но Крейн был исключением. Он любил в этом маньяке буквально всё: начиная от испещрённой шрамами болезненно-серой кожи, заканчивая фанатичной одержимостью страхами и фобиями. Хотя, конечно, Рыцарь догадывался, что его добротой часто злоупотребляют, поэтому скопившаяся усталость иногда давала о себе знать, выливаясь в раздражение. — Где этот чёртов базилик? — бормотал он, роясь по шкафам. — Я же помню, что клал его сюда! — Проверив все банки и горшки, он обвёл глазами комнату, и его взгляд невольно зацепился за их с химиком постель. Роскошная кровать, отделанная дорогими панелями из дерева цвета темной карамели и украшенная кроваво-красным балдахином. Она смотрелась в пыльной тесной комнатушке так же странно, как золотые часы на руке бездомного. Воспоминания вызвали у Рыцаря широкую улыбку. В тот день, когда он приволок её, Пугало предсказуемо принялся читать нравоучения, недовольный опрометчивым поступком, а также габаритами сего ложе. Но Джейсон быстро умаслил его двумя проспиртованными алкашами, которых он попросил помочь за бутылку доставить кровать до квартиры. Разумеется, благодарить за помощь он не собирался и отплатил тяжёлыми ударами в затылок. Зная, что у Крейна в последнее время дела с токсином идут плохо и что все подопытные часто умирают, он догадывался, что его покупка не станет причиной ссоры. А вот химик, случайно обронив фразу «и зачем нам такая махина», получил настолько красочный и вульгарный ответ, достойный порнографического романа, что, залившись краской, поспешил скрыться в лаборатории. Жаль, что пуховые перины и мягкие подушки так и не соблазнили его, и он всё так же часто ночевал в подвале, прямо за рабочим столом. Предавшись воспоминаниям, Джейсон даже не заметил, что умудрился сжечь яичницу. Горелый запах вывел его из раздумий, и он поспешно выключил плиту. — Твою мать! — выругался Рыцарь, грустно глядя на испорченный обед. Готовить он больше не собирался, да и неблагодарное это дело — Крейн никогда не комментировал его готовку, равнодушно поглощая всё, что окажется на тарелке. «Поскольку обед испорчен, а есть хочется — придётся идти в кафе. И я заставлю его выйти», — пришёл к умозаключению Джейсон, натягивая свой костюм: стальной «ушастый» шлем с электронным интерфейсом и новейший экспериментальный бронежилет. Надо сказать, он был только рад поводу выйти прогуляться, так что поход в кафе показался ему заманчивой идеей. Уже спускаясь в подвал, он буквально услышал запах падали и почувствовал безмолвное присутствие смерти. Вдалеке нечеловеческие крики сливались в протяжный музыкальный крик боли. Джейсон часто задавался вопросом: «А замолкают ли они когда-нибудь?». Эта своеобразная филармония уже порядком ему надоела. Два поворота — и, наконец, перед Рыцарем предстал длинный коридор из блоков шлакобетона, ведущий прямиком в обитель кошмаров, где упивался муками разума Пугало. Логово Джонатана Крейна представляло из себя плохо обогретое помещение, выложенное плитками мрамора и освещённое флюоресцентными лампами. В центре комнаты располагался большой, металлический хирургический стол с кожаными ремнями, который был главным местом проведения опытов. Справа от него был обычный рабочий, с одной стороны заваленный стопками бумаг, с другой — сверкающими инструментами из нержавеющей стали. Вокруг комнаты находились камеры с пациентами и многочисленные контейнеры с токсином страха. А если приглядеться, то можно заметить, что в самом дальнем углу, практически нетронутом грязью месте, стояло нечто подобие алтаря. На небольшой тумбочке, щедро усыпанной соломой, аккуратными рядами лежали старые маски из холщовой ткани, а прямо над ними на гвоздях висела ржавая коса. И пусть Пугало вряд ли можно назвать сентиментальным человеком, всё же он бережно хранил память о своём прежнем образе «соломенного доктора». Джейсон не любил это место. Он не выносил эту вонь, которая пробиралась даже через фильтры на маске: коктейль из лекарств, химикатов, гнили и человеческой грязи. Его выводили из себя орущие во всю глотку подопытные. Он здесь бывал чаще, чем хотелось бы, перетаскивая тяжелые контейнеры и — самое «любимое» — избавляясь от трупов. Крейн часто потрошил пациентов, изучая воздействие своей отравы на организм, а затем оттаскивал в угол, откуда потом Рыцарю приходилось выносить их. И ладно бы трупы были свежими, но нет: маньяк-химик нередко забывал вовремя предупреждать горе-помощника. И тот, увидев тушу гнойно-жёлтого цвета, шарахался, тыча дрожащим пальцем: «Я это трогать не буду!». В ответ Пугало делал жалостливый взгляд и легонько постукивал по металлическому ортезу на ноге, намекая, что ему с трудом даются физические нагрузки. Неизвестно, врал ли химик или говорил правду, но это всегда срабатывало. Сердобольный Рыцарь просто не мог позволить своему предмету обожания получить травмы. В итоге кишки волочились за телами, на ходу расползаясь, оставляя на полу след кала и трупной жижи, и пачкали драгоценный военизированный костюм Джейсона, без которого он отказывался входить в столь опасное место. Войдя внутрь, Рыцарь сразу огляделся в поисках гниющих тел. К счастью, таковых не имелось, и он, воодушевившись, внимательно осмотрел камеры. Обтянутые кожей живые скелеты с пустыми провалами глазниц истошно кричали, царапая на себе кожу, пытаясь избавиться от галлюцинаций. Один из них особенно яростно бросался об стены, пытаясь вырвать клочки волос с головы. Судя по количеству мерзкой субстанции на полу, он выблевал весь свой пищеварительный тракт. Рыцарь скривился в отвращении: видимо, этот субъект и станет его следующим «Джейсон, вынеси труп!» Хозяин сей преисподней стоял низко склонившись над очередным подопытным. Тощий связанный мужчина с пустым взглядом дёргался в кожаных ремнях, вздрагивая от каждого прикосновения. Беззвучно разинутый рот полон крови и сломанных зубов. На нижней губе и подбородке пузырилась рвотная масса, смешанная со слюной. Иногда химик убивал своих пациентов по известным только ему причинам, и это было бескрайнее милосердие с его стороны. Но, судя по шприцу, этому бедолаге подобная «гуманность» не светила: Крейн готовился накачать его очередной порцией экспериментального токсина. Рыцарь нерешительно остановился. Он знал, что его союзник не любит выходить на улицу без лишней надобности. Ещё и разговор в квартире пошатнул уверенность. Конечно, это был сущий пустяк, забытый ими минут через пять, но Джейсон всё равно чувствовал себя виноватым, пусть и претензии с его стороны были справедливыми. Перед ним стояла задача: уговорить Крейна выйти поесть, и он знал, что лучше всего подойдёт тактика лести. Пугало любил, когда восхищаются его работой. Рыцарь, откровенно пытаясь подмазаться, обнял химика сзади и ласково положил голову ему на плечо. — Как успехи у моего Короля кошмаров? — проворковал он. — Смотрю, дела идут в гору. — Не сейчас, я занят, — буркнул тот, не отвлекаясь от своего занятия. До боли знакомый ответ. Слишком уж часто Джейсон слышал этот набор букв. Он ухмыльнулся под маской: химик, похоже, неправильно понял его поползновения. Тем же лучше. Увы, секс между ними — редкое удовольствие, пусть и, как сам выражался Джейсон, «улётное»: чёртов сухарь был невероятно скуп на эмоции и точно так же не требовал к себе много внимания. Соответственно, если уж он сам завёл об этом речь, то Рыцарь не намерен упускать шанс: — Вообще-то я пришел не за этим, но раз уж ты сам заговорил… — он, поддавшись игривому импульсу, стальными тисками обвил тонкую талию и тесно прижался бёдрами. — С ума сошёл?! Не успел химик оттолкнуть наглеца от себя, подозревая, что Рыцаря не остановят ни вонь мертвечины, ни присутствие подопытных, ни даже валяющиеся везде склизкие внутренности, как их отвлёк громкий женский вопль: — Где я? Что со мной? Выпустите! — кричала проснувшаяся рыжеволосая девушка лет двадцати. Заметив две странные фигуры, застывшие в довольно пикантной позе, она забарабанила по стеклу: — Извращенцы! Выпустите меня! — Она ещё в своем уме? — удивлённым тоном спросил Джейсон. — Да. Свеженький экземпляр, — ответил Пугало, аккуратно выползая из объятий. — Выпустите меня! — продолжала голосить пленница. — Да кто вы такие, чтобы похищать людей? Извращенцы грёбаные, мой отец найдет меня и убьёт вас! — Вот же бестия, — засмеялся Джейсон. — Моя дорогая, я буду только рад, если Ваш отец навестит нас, — елейным голосом произнёс Крейн. Его выцветшие глаза вспыхнули праведным гневом. — Он бы избавил меня от лишних хлопот. К сожалению для Вас, я постоянно нуждаюсь в новых пациентах. Рыцарь просто обожал химика в такие моменты. Он давно заметил, что Пугало переходил на нарочито вежливый тон только в тех случаях, когда угрожал, торжествовал или готовил особенно изощрённую пытку. Он буквально кожей ощущал исходившую от Крейна скрытую ярость. Было в этом что-то хищное, опасное и, пожалуй, сексуальное. — Приведи её ко мне, — властно велел Пугало и столкнул мужчину прямо на пол, освобождая место для новой жертвы. — Слушаюсь и повинуюсь, — весело отозвался Джейсон и, открыв камеру, потащил визжащую девушку за волосы. Бросив сопротивляющуюся жертву на операционный стол, начал крепко стягивать её тело ремнями. Холодное дуло пистолета — и от прежней дерзости не осталось и следа. В это время палач в чёрном плаще медленно ходил кругами, нетерпеливо потирая руки. При этом колбы с токсином на его костюме постукивали друг об друга при каждом движении. Когда девушка наконец оказалась полностью обездвижена, он навис над ней, словно паук над коконом. — Как Вас зовут? — ласково спросил Крейн, склонив голову набок. Несчастная от страха впала в ступор и была только в состоянии наблюдать, как немое животное. Лицо склонившегося над ней человека было очень бледным, почти синеватым, и больше походило на череп. А если быть точным, на череп со сгнившими обрывками кожи и мутными, выцветшими глазами. Его лишённая плоти челюсть навеки застыла в жутком оскале, а фильтры противогаза, казалось, были вмонтированы прямо в кость. Живой мертвец. Крейн был воплощением своего прозвища и сейчас искренне наслаждался произведённым эффектом. Что с его лицом? Это маска? — Отвечай! — приставил к голове пистолет Джейсон. — Мэри… Мэри Грин, — дрожащим голосом ответила девушка. Она не могла отвести взгляд от жуткого человека в чёрном плаще, который буравил её взглядом. — Очень хорошо. Чего Вы боитесь, Мэри? В чем заключается Ваш страх? — Я-я не знаю. — Жаль. Люди всегда хоронили свои страхи, запирали их глубоко в своём подсознании. Прятали… — вдохновлённо начал было Пугало, но отвлёкся на сдавленное хихиканье. — Начало-о-ось. Прости, но тебе придётся всё это выслушать, — со смехом обратился к девушке Джейсон. После, поймав взгляд, от которого кровь стынет в жилах, он тут же отошёл на почтительное расстояние, в примирительном жесте подняв руки: — Всё, всё, не мешаю. Продолжай. — Прятали во тьме своего разума, — выждав паузу продолжил химик, снова начиная ходить кругами. — Вы пытаетесь сделать то же самое? Конечно, я мог бы убить Вас прямо сейчас. Я бы сделал это жестоко, кроваво, безжалостно. Но это было бы слишком быстро. Я предпочитаю вкусить Ваш страх, Мэри. Вы говорили про своего отца, который придёт и спасёт Вас. Мне интересно, откуда у вас, жителей Готэма, столько наивности? Почему вы продолжаете сопротивляться страху? — Пугало, схватив за подбородок, повернул голову пленницы в сторону камер с пациентами: — То, что Вы видите, ждёт и Вас, моя дорогая. Вы умрёте, проклиная отца, который не пришёл, но перед этим я воспользуюсь всеми ресурсами Вашего тела. — Пожалуйста… Что я вам сделала? — зарыдала Мэри, не в силах отвести взгляд от измученных людей. Спокойный, монотонный голос Пугала вселял в неё животный ужас и уверенность в том, что этот маньяк сдержит своё слово. — Прошу, не плачьте. Уверяю, в этом нет ничего личного. Весь Готэм накроет пеленой страха, и это неизбежно. — Пугало мечтательно вознёс руки над головой. Его глаза в фанатичном безумии блестели, словно уже видели перед собой чистейшее видение павшего города. — Но сперва мы избавимся от лже-героя в костюме летучей мыши, который возвысил себя перед наивным народом. Скоро все увидят, каков он на самом деле: всего лишь обман, лживая надежда в мире страданий и боли. Крейн, взяв скальпель со стола, помахал Джейсону, который от скуки уже начал насвистывать какую-то мелодию. Резво вскочив, Рыцарь подошёл к столу, готовый к зрелищу. — Обычно я распыляю свой токсин в виде аэрозоля. Это эффективно, но не так чисто. Теперь же, ужас, заключённый в концентрированную дозу, разносится прямо по кровотоку. Это просто… прекрасно! Конечно, и причиняемый вред при этом сильнее. А теперь скажите мне, Вы боитесь насекомых? — Что? Я не… Ай! Острая боль в руке заставила девушку вскрикнуть. Крейн проделал скальпелем небольшой надрез и достал шприц с янтарного цвета жидкостью. — Что это? — взволнованно прокричала Мэри. — Что вы хотите со мной сделать? Пожалуйста, отпустите меня! Я никому не расскажу о вас. Клянусь! Просто дайте мне уйти. Не делайте мне больно. — Тише… Боль — это лишь биология. А вот страх — нечто большее. Пугало низко наклонился, коснувшись фильтрами обнажённой шеи. Сухой сардонический шепот влился прямо в уши, щекоча нервы: — Это отсутствие надежды. Игла пронзила нежную кожу, токсин резво побежал по венам, добираясь до мозга. Взгляд Мэри постепенно затуманился. Ментальный барьер спал, глянцевые извилины мозга растаяли в безумии, распались на химические составляющие. Галлюцинация стала реальностью. Девушка, чувствуя необъяснимый, животный страх, инстинктивно оглянулась по сторонам. — Вы боитесь червей, Мэри? А личинок? Как считаете, им понравится Ваша плоть? — вдруг услышала она. Пленница внезапно почувствовала шевеление в своей ране. Резко переведя взгляд, она увидела как бледный, жирный опарыш начал лениво заползать под кожу через надрез, желая познать человеческое желе. Затем ещё один. И ещё. И ещё. Их уже слишком много. Аммиак начал разъедать ткани. Её плоть гнила заживо, источая сладкий запах тлена, всё больше порождая мерзких тварей. Они были в ней, прямо внутри руки, насыщались, набухали, росли. Дружно пировали, делили между собой горячую кровь, бледный подкожный жир и сочную красную мякоть. Она их чувствовала. Она чувствовала, как они ползут наверх, к голове, вгрызаясь в сладкое, запятнанное страхом мясо, в поисках более укромного места. — Вытащите их! — заорала Мэри, всем телом бессмысленно дергаясь в ремнях. — Умоляю, вытащите! Они внутри! Они везде! Крейн довольно усмехнулся, наблюдая за результатом своих действий. Страдания пациентов питали его жизненной эссенцией, придавали смысл работе, разжигали пламя в сердце, заставляя неустанно трудиться. Его глаза прищурились и помрачнели от радости. — Как видишь, с помощью нового токсина я могу сам внушать фобии, — гордо заявил Пугало, обращаясь к Рыцарю. — Необходимо еще доработать, но результаты уже радуют меня. — А смысл? — с сомнением протянул тот. — Они же всё равно убьют сами себя. Мне кажется, тебе нужно разработать токсин, который помог бы нам управлять людьми. — Над этим я тоже работаю, — сухо ответил Крейн, раздосадованный тем, что союзник не оценил его старания. — То есть я хотел сказать — отличная работа! — спохватился Рыцарь. Не получив никакой реакции, он снял маску и быстро чмокнул химика в щёку. — Не обижайся, я просто сторонник более радикальных мер. Но я уверен, ты найдешь применение любой своей отраве. — Токсин скоро будет готов, и мы все получим, что хотим, — уже мягче сказал Пугало, зардевшись от удовольствия. — Отнеси её обратно. И этого не забудь. Джейсон, вспомнив про прежнего пациента, потащил его в общий бокс, где сидели ещё четыре таких же бедолаг. — Это тебе за извращенцев, — напоследок кинул Рыцарь, грубо швыряя девушку обратно в камеру. Та прижалась к каменной стене, закрыв глаза. Тело её сотрясалось в истерических конвульсиях. Она яростно мотала головой, умоляя избавить от этого кошмара, и визжала так, словно её таскали по раскалённым углям. Удовлетворённо улыбнувшись, Джейсон медленно обернулся к химику: — Ну, на чём мы остановились? — спросил Рыцарь, медленно наступая. В его голосе было нечто такое, что заставило Крейна насторожиться. — У тебя ко мне было какое-то дело, — отступая назад, сказал Пугало, пока не натолкнулся на стол. — Дай угадаю — обед? — Можем отложить. У тебя же всё равно плохой аппетит, — зарычал Джейсон, сделав акцент на последнем слове. Подойдя вплотную, он положил руки по обе стороны от химика, лишая пути к отступлению и заставив того съёжиться. — Впрочем, я могу его разжечь. — Нет, нет, я ужасно голоден, — в панике затараторил Крейн и выставил руки вперёд, защищаясь: — Что приготовил? — Ничего, — с тяжёлым вздохом нехотя отступил Джейсон: «Видимо, и вправду не до этого». — Я подумал, неплохо бы нам сходить куда-нибудь, заодно прогуляться. — Это слишком опасно, — сварливым голосом сказал Пугало, мгновенно приходя в себя. — Брось, похищение людей — вот, что опасно. Если бы твои пациенты не дохли так часто, то мы бы… — В моём случае это необходимый риск, — перебил Крейн. — Не сравнивай мою работу с какой-то прогулкой. — Тогда иди и сам готовь обед, — потеряв терпение махнул рукой Джейсон. Несколько секунд размышлений, и лицо химика недовольно скривилось: — Уговорил, во сколько выходим?***
— Могли бы и на машине, — проворчал Пугало, кряхтя слезая с мотоцикла. — Той дорогой, что я выбрал, на машине не проехать. — Зато было бы безопасней. — Да ладно тебе, я специально выбрал маршрут — там только одни бандиты и шныряют. Меньше риска. И в это кафе практически никто не ходит… Какой болван открыл его в этом районе? — Фастфуд? — скептически осмотрел здание химик. Вот же привереда! — Есть предложение получше? Сковорода тебе в руки, — со смехом сказал Джейсон и зашёл внутрь. Аргумент подействовал. Крейн, настороженно оглядываясь, последовал за ним в помещение. Как и предполагалось, внутри никого не было. Девушка на кассе со скучающим видом сидела, уткнувшись в телефон, и, услышав дверной колокольчик, резво вскочила, выдавая уже привычную фразу: — Добрый день, чего желаете… — заметив клиентов, она тут же осеклась. Мужчина в военизированном костюме, с виду похожий на солдата, уверенным шагом шел к ней, размахивая пистолетом, как бы невзначай. — Так, милая, мне гамбургер, какой там соус? — начал Джейсон, листая меню. — Маринованных огурчиков ещё, пожалуй. Может, ещё картошку… Эй, ты меня слушаешь вообще? Ты оглохла, что ли? — Рыцарь навёл оружие на девушку. Та от страха не могла и слова выговорить, искоса глядя на заднюю дверь, раздумывая, бежать или звать на помощь. — Даже не думай, слышишь? Я прострелю тебе башку, не успеешь пошевельнуться. Заказ принимай, дура! Пугало, закатив глаза, мягко оттолкнул Джейсона в сторону: — Зачем так грубо? Давай я. Жуткая, сутулая фигура в чёрном плаще выглянула из-за спины солдата. И несмотря на то, что второй гость выглядел куда страшней, он показался девушке намного дружелюбнее. По крайней мере, он не наставил на неё пистолет, хотя на его руке угрожающе поблёскивало странное устройство со шприцами. — Простите моего друга, он сегодня немного нервный. Дорогая… — Крейн прищурился, глядя на бирку. — Дорогая Эшли, уверяю, Вам нечего бояться, мы всего лишь хотим поесть. Примите, пожалуйста, наш заказ. Ему — гамбургер и?.. — Пепси и куриные крылышки, — отозвался Джейсон. — А, и ещё картофельные чипсы. И не забудь маринованных огурчиков. — А получше выбрать не мог? — покачал головой Пугало, цокнув языком. — Ему — всё, что он сказал, а мне сэндвич с ветчиной и чай. Вы всё поняли, Эшли? — Да, — торопливо кивнула девушка, не спуская глаз с пистолета. Ее рот скривился в фальшивой улыбке, словно она принимала обычных клиентов и всё было в порядке. — Проследи, — кивнул химик Рыцарю и направился в сторону зала. Выбрав место в углу, он уселся на мягкий бежевый диванчик у большого арочного окна. Пугало невольно отметил, что, несмотря на сомнительный фасад, кафе изнутри было обставлено весьма недурно и обладало располагающей к отдыху атмосферой: светлый паркет и потолок, кремовые, словно взбитые сливки, стены, маленькие столики цвета какао. На стенах картины с изображением кофейных зёрен и аккуратные бра, излучающие мягкий свет. Похожий на ходячего мертвеца, Крейн смотрелся здесь крайне нелепо, всем своим видом излучая приглушенную угрозу насилия. Он подставил истерзанное лицо под лучики солнца, которое, словно жидкое золото, лилось сквозь прозрачный тюль, и наслаждался его теплом. «Да уж, Джейсон был прав. Какому идиоту пришло в голову открыть кафе в этом Богом забытом месте?» — подумал химик и тут же вскинул голову, услышав выстрелы и громкие крики. Через некоторое время Рыцарь, балансируя двумя подносами, подошёл к столику. — Всё проверил? — спросил Пугало, с нетерпением глядя на поднос. Стоило ему с шумом втянуть воздух, как дразнящий запах ветчины донёсся до его обезображенного носа. — Да, никого больше нет. Я не испачкался? — повертелся вокруг Джейсон, озабоченно разглядывая костюм. — Нет. — Вынужден признаться, это была славная идея выйти прогуляться, — сказал Крейн, откусив первый кусочек. Сандвич показался ему восхитительно вкусным после почти двухнедельного поедания пресной, вязкой каши и пересоленного бульона Рыцаря. — Я же говорил, — самодовольно усмехнулся Джейсон, принимаясь за куриные крылышки. Преступники наслаждались обществом друг друга, вкусной едой, новой обстановкой и относительным спокойствием. Нечасто им приходилось просто вот так сидеть и отдыхать. Джейсон, конечно, мог выбираться сколько душе угодно, но ему быстро наскучили прогулки в одиночестве. Поэтому он по большей части выходил, только чтобы проконтролировать свою армию и отдать новые приказы. Но, в целом, Дестроук прекрасно справлялся в его отсутствие. — Жду не дождусь, когда уже захватим Готэм, — сказал Джейсон. — И восточное побережье, — напомнил Пугало. Он уже закончил трапезу и теперь, положив руку на подбородок, просто наблюдал за Рыцарем, который, не слишком заботясь о манерах, вовсю уплетал гамбургер, запивая его газировкой. — Да, и восточное побережье. Слушай, нам обязательно захватывать… весь мир? На это уйдет вся наша жизнь, а я бы хотел немного пожить мирной жизнью. — Джейсон, у нас никогда не будет мирной жизни. За нами всегда будет вестись охота. — Но мы могли бы ограничиться одним Готэмом или хотя бы одной страной! Зачем весь мир-то? Тебе не помешает отпуск, совсем сгнил уже в своей лаборатории. — Я, как ты выразился, «гнию» в лаборатории, чтобы разработать новый токсин, сильнее предыдущего. Ты же знаешь, что случилось в лечебнице Аркхем. Мой токсин подвёл меня. — Ты можешь хотя бы на время забыть про свою отраву? После штурма города мы могли бы уйти на время, исчезнуть. Только ты и я. — Мы объявили войну всему миру, Джейсон. Готэм — это лишь первый этап. Ты действительно думаешь, что нам простят смерть Бэтмена? У всего есть последствия. Его детёныши будут преследовать нас всю жизнь, пока не перережут нам глотки. Нам нельзя расслабляться. Джейсон мрачно уставился себе под ноги. Он до сих пор не рассказал Крейну о своей тайне. Он и есть «детёныш» Бэтмена. Детёныш, который отрёкся от своего «родителя». Рыцарь с тоской подумал о Барбаре, дочери комиссара Гордона, о дворецком Альфреде. Он был зол на Бэтмена, но не на них. Пугало был прав. После того, как он убьёт своего бывшего наставника, для него уже не будет пути назад. Найтвинг и Тим Дрейк особенно будут жаждать его смерти. Они никогда не оставят их в покое. Всё, что остаётся — это война и бегство. Вообще, Пугало многого не знал о нём. Преступники мало делились друг с другом историями из прошлой жизни, предпочитая оставаться каждый с собственным адом в душе. Лишь однажды они разговорились про своё детство. Редкими вечерами они любили уединяться в старом кресле и читать книги. Тесно, неудобно, но кого это волнует? И в один из таких вечеров Джейсон задал вопрос: «А что стало с твоими родителями?». Пугало, обескураженный неожиданным вопросом, первое время угрюмо молчал, раздумывая, стоит ли отвечать. Затем, сняв очки и протирая подслеповатые глаза, не вдаваясь в подробности, кратко рассказал свою историю. Тогда то Джейсон и понял, что у них оказывается общего больше, чем он думал. Его собственная мать умерла от передозировки, а отец был обычным мошенником, которому не было дела до сына. Крейн же своим родителям и вовсе с самого рождения был не нужен. Они, не желая совершать грех детоубийства, передали нежеланный кусок мяса жестокой религиозной прабабушке. Узнав тогда правду, Рыцарь крепко обнял химика, прекрасно понимая, что значит быть брошенным и преданным. Интересно, долго ли ждал Бэтмен, прежде чем заменить его? Месяц? Неделю? Благородный Тёмный Рыцарь оставил его умирать с клоуном-психопатом. Долго ли он скорбел, прежде чем подыскать на его место нового Робина? И скорбел ли вообще? Джейсон мог ради Брюса обыскать всю планету в поисках жалкого комка зла, который посмел бы причинить боль наставнику. А что сделал Бэтмен в ответ? Ничего. Тысячи людей лежали в земле из-за его нравственности, а клоун продолжал спокойно творить бесчинства и играть со своей Мышкой. Игнорировать то, что Джокер сделал в прошлом — признак слепоты и неуважения к целым кладбищам. Бэтмен всегда подавлял ярость и импульсивность Джейсона. Ему не нравилось, что его ученик использовал чрезмерную силу для усмирения преступников. Доходило даже до того, что Тёмному Рыцарю приходилось отстранять его от деятельности. Жестокий характер ученика проявился давно, и он это видел, но вместо того, чтобы поговорить, попытаться понять, направить ярость в нужное русло, он просто прогибал его под себя. В итоге неправильное обучение Джейсона и провал попытки спасти его от Джокера стали величайшим поражением Бэтмена. Устаревшее понимание нравственности стоили Брюсу того, что его Робин стал Рыцарем Аркхема и обеспечил самого жуткого преступника Готэма сотнями обученных боевиков вместе с десятками боевых беспилотников. Джейсон мог простить за то, что бывший наставник оставил его умирать, тем более он всё-таки дал ему кров, защиту и частичку счастливого детства. Но он не мог понять, почему Джокер ещё жив. Раз уж Бэтмен был уверен, что он погиб, почему не отомстил за его смерть? Брюс предал его и всех погибших жителей Готэма, позволив Джокеру жить. Рыцарь нежно посмотрел в сидящего напротив маньяка, аккуратно прихлебывающего чай. Жидкость, несмотря на все его старания, всё же текла сквозь зубы. Если хоть кто-нибудь посмеет тронуть это спятившее чудо, Джейсон его из-под земли достанет и отправит прямиком в ад. И он знал, что Пугало поступит также. Этот сухарь пусть и не любил показывать чувства, но Рыцарь не сомневался в том, что если его убьют, за него отомстят. А уж жертве методов химика никто не позавидует. Помимо мести, этот маньяк был вполне способен и на сочувствие, если это касалось Рыцаря. Клоун преследовал Джейсона даже ночью, отравляя мирный сон. Это был привычный кошмар, являющийся теперь нечасто. Он с криком просыпался, весь вспотевший, и зачастую по инерции хватался за пистолет. Воспоминания мучали его, сочились сквозь память, как темная и тягучая субстанция. И если Пугало ночевал с ним, он всегда недовольно бурчал сквозь сон: «Опять Джокер?». Прикрывая истерзанный рот, мученически зевал и приносил стакан воды, готовый выслушать и поддержать. Он мало что говорил по этому поводу, ибо сам сотрудничал с клоуном, но в его мутно-белёсых глазах читалось искреннее переживание и сочувствие. — Значит, ты хочешь мирной жизни? — неожиданно вывел Рыцаря из раздумий голос химика. Крейн выглядел немного расстроенным. Несмотря на то, что Рыцарь сам пришел к нему в тот день, ему почему-то казалось, что это он втянул его в войну, лишив надежды на мирную жизнь. Химик обрёк себя на вечную войну с миром, который никогда больше не примет его. Джейсон упал в эту клоаку вместе с ним, но у него ещё был шанс одуматься. Пугало это чувствовал и боялся, что союзник оставит его. — Признаюсь, мне не нравится затея воевать всю жизнь, но моё войско пойдёт за тобой куда угодно. Как и я. — Но ты говорил… — Если ты боишься, что я передумаю, то ошибаешься. Бэтмен умрёт в ночь Хэллоуина. От моей руки. Не знаю, что ты там себе удумал. Я всего лишь предложил ввести отпуск в наш график. Ответ несильно успокоил химика, и это, видимо, так отразилось на лице, что Рыцарь поспешил приободрить его: — Я не отступлю, Крейн, даже не надейся, — уверенным голосом сказал Джейсон. Немного замявшись, он, взглянув химику прямо в глаза, тихо добавил: — В конце концов, страх и смерть — неразлучные спутники, и так будет всегда. Пугало чуть не поперхнулся чаем. Столь пафосная фраза из уст Джейсона звучала крайне необычно, и она была сродни признанию в любви. Смущённо откашлявшись, химик благодарно кивнул. — Ну, пошли домой? И не забудь про камеры, — сказал он, указывая на устройства видеонаблюдения, и Джейсон, спохватившись, пошёл исправлять оплошность. Джонатан Крейн был не самым лучшим соседом по жилплощади. Он постоянно донимал своего союзника просьбами, раздражал длинными, пафосными монологами, скупился на эмоции, в которых катастрофически нуждался последний. Зато он, в отличие от хвалёных героев, никогда, никогда не пытался подавить или изменить в угоду себе. Он принял Джейсона таким, какой он есть, вместе с импульсивностью и безрассудством, хоть и был сам крайне терпелив и предпочитал вскармливать гнев до нужного момента. Именно Пугало стал тем, кто наконец открыл запутавшемуся Робину правду: страх перед самим собой. Вдохновлённый Бэтменом, юный борец с преступностью боялся правды и долгие годы позволял лепить из себя лже-помощника. Возможно, кто-то решит, что Джейсон проиграл битву с самим собой. Возможно, кто-то скажет, что добро всегда должно побеждать зло. Но разве это важно, когда бывший Робин добровольно принял страшную правду? Он — Рыцарь Аркхема, и это его истинная сущность. Он — жестокий линчеватель и грозное оружие в руках маньяка-химика. Он — Рыцарь своего Короля.***
— Ты сдурел? Это какая-то шутка? — спросил Джейсон, указывая на толстозадого увальня в маске шута. Уже поздно вечером, Рыцарь выйдя из душа внезапно обнаружил у них дома приспешника Джокера. По инерции он хотел сразу пристрелить чужака, но к счастью для бандита на нём ничего кроме полотенца не было. Как оказалось, это должен был быть «приятный сюрприз» для Джейсона. — Но ты же сам жалуешься постоянно, — недоуменно нахмурился Пугало. — Я думал, ты обрадуешься. Клоун Джокера в замешательстве переводил взгляд с одного на другого. — То есть тебе настолько лень хоть что-нибудь делать по дому, что ты даже пригласил этого ублюдка? — поражаясь наглости спросил Рыцарь, чувствуя, как его постепенно переполняет ярость. Он, глядя на клоунскую атрибутику, буквально сатанел. — А что такого? Джокер мне всегда отправлял своих людей, и неважно для чего: для охраны или для опытов. — Одно дело для опытов, тут я не против. Но это перебор! — еле сдерживая гнев воскликнул Джейсон. — Я не понял, мне оставаться или нет? — пробасил бандит и тут же упал навзничь с простреленной головой. Рыцарь таки добрался до пистолета. — Очевидно, что нет, — пробормотал Пугало, равнодушно глядя на мёртвое тело. — Тебе повезло, что клоуну плевать на своих подчиненных. — Никогда больше не связывайся с ним, понял?! — Но это выгодно, — начал было запротестовать Крейн, но Джейсон, схватив его за грудки, толкнул к стене, крепко приложив затылком. — Плевать! — рявкнул Рыцарь. — Ты знаешь, как я к нему отношусь! — Ладно, ладно, это была неудачная идея, — затараторил химик, сжавшись от страха: Джейсон был страшен в гневе. Тот, увидев насмерть перепуганные глаза, разжал хватку, понимая, что может ненароком и сломать что-нибудь глупому союзнику. Они были примерно одного роста, но существенно отличались в комплекции. Крепкий, здоровый Джейсон находился на пике физического развития, в то время как Крейн с его шестьюдесятью тремя килограммами и многочисленными увечьями был просто мешком с костями рядом с ним. Тяжело дыша, он отступил и несколько раз выстрелил в бездыханное тело, явно представляя себе клоуна-психопата. Кровь густой тёмной лужей растеклась по полу. — Знаешь, это, наверное, не заметно, но я действительно ценю твои старания, — с виноватым тоном сказал Пугало. — Я просто хотел сделать что-нибудь полезное. Бесплатная рабочая сила. Он бы выполнял за тебя всю грязную работу. Джейсон молча кивнул, стараясь выровнять дыхание и успокоиться. В конце концов, его спятивший маньяк хотел как лучше, да и идея с другой стороны выглядела не такой безумной. Рыцарь даже немного пожалел о своем опрометчивом поступке. Он подозревал, что Крейн мог сильно удариться головой, но на этот раз не чувствовал за собой вины. Всё же химик переборщил и заслужил это. Иногда весьма полезно ставить его на место. Крейн поморщился от боли, потирая затылок. Его взгляд упал на порванный грубыми руками плащ. Он сокрушенно потянул за нитки: бережное отношение к своему образу и костюму всегда отличало его от других коллег. Опять придётся чинить. И пусть его гордой натуре не понравилась выходка Рыцаря, Пугало понимал, что он ещё легко отделался. Кому как не ему знать о вспыльчивости Джейсона. — Может, тогда возьмёшь на себя часть обязанностей? — стараясь звучать сурово, спросил Джейсон. — Хорошо, — раздался неожиданно кроткий ответ. Джейсон удивлённо обернулся. Нечасто Крейн был таким послушным. Обычно он любил поспорить. Пугало осторожно перешагнул мёртвое тело. — Ты прав, это действительно было необдуманно с моей стороны, — продолжал тот, медленно приближаясь. В его тоне едва уловимая игривость. — И ещё кое-что… Джейсон явственно видел перемены в поведении химика. Вот он стоял перед ним — из плоти и крови, пылкий и живой. Не хмурый, злобный призрак, обрамленный мясом и костями, а обычный человек с чувствами и эмоциями. Неужели… — Что? — с затаённой дрожью в сердце проговорил Рыцарь. Он видел странный, озорной блеск в выцветших глазах и боялся ошибиться в своих догадках. Крейн подошёл почти вплотную, внимательно наблюдая за реакцией. Его пронзительный взгляд буравил мозг, насылая призрачные иллюзии. Рука, словно оценивая строгие элегантные черты лица Рыцаря, осторожно прошлась по его щеке. Шприцы чуть-чуть царапнули кожу. Джейсон слегка прикрыл глаза от удовольствия. Ласки на грани смертельной опасности. Острые иглы чуть ли не сочились ядом, вызывающим кислотные галлюцинации. Он знал, что химику ничего не стоит надавить и обречь его разум на страдания, но Крейн умеет быть предельно осторожным. Он умеет пользоваться своим грозным оружием. Слишком опасно, и в то же время слишком возбуждающе. Эта игра всегда сводила с ума. Едкий, пьянящий запах токсина защекотал нос. Ставший родным аромат закружился в лёгких, послал янтарные завитки в кровь, распустил узлы в мозгу. Неужели это тот редкий прилив нежности, который иногда позволял себе угрюмый маньяк? Джейсон, затаив дыхание, смотрел на химика, не в силах поверить в происходящее. Шприцы поползли вниз, к чувствительной зоне на шее. Холодная сталь иглы ласково погладила разгорячённую плоть. Выцветшие глаза заблестели уже маниакальным весельем. Кровожадный взгляд проник глубоко в грудь щекочущим жжением. — Я редко хвалю тебя за помощь. Обещаю исправиться. А теперь… Хриплый, бестелесный голос казался манящей песней морской сирены. Определённо, Крейн был в хорошем настроении. Джейсон облизал губы, пересохшие от долго подавляемой чувственной жажды. Предвкушение возбуждало нервную систему, порождало приятное оцепенение во всём теле. Химик наклонился, обдав шею восхитительным контрастом ледяной стали фильтров и жаркого дыхания. Рыцарь судорожно вздохнул, почувствовав, как мурашки побежали по спине. Неужели этот чёртов сухарь наконец-то оттаял?! Рука поползла вниз, шприцы паучками пробежали по коже, осторожно пощекотали грудь. Слишком медленно. Джейсону хотелось взять всё в свои руки, но он знал — нельзя прерывать Короля. Белёсые глаза сверкали, словно бледные драгоценные камни в холодном свете луны. Они обещали бальзам забвения и истомы, способный утолить этот чувственный голод. Иглы дразняще, едва касаясь, коснулись уже низа обнажённого живота, чуть-чуть оттянули полотенце... И земля поплыла перед глазами, ушла из-под ног. Кровь забурлила, как кипящая жидкость. Каждый нерв уже трепетал, распространяясь ниже всепожирающим огнём. На мгновение показалось, что внутренности просто расплавятся и стекут по ногам. Рыцарь расплылся в победоносной улыбке. Чёрт возьми, это долгожданный подарок, завёрнутый в заманчивые слова, надписанный кровью бандита, благословенный самой ночью. В его воспалённом сознании кровать с кроваво-красным балдахином уже приветливо раскрыла свои объятия. Горячий, влажный шёпот обжёг ухо: — Вынеси труп. — Будь ты проклят, Крейн! — зарычал Джейсон, глядя на быстро удаляющуюся с диким хохотом фигуру.