Flashback
Вполне ожидаемый звонок в дверь заливисто и многократно резал по ушам. Хосок бежал открывать под бурчания Кихёна, а после уже заводной голос пришедшего гостя моментально оживлял маленькую квартирку, погружая всё в царство хаоса. Минхёк сразу уносился на кухню, чтобы там, наверняка, путаться под ногами и мешать Ю, лезть, куда не стоит, шуршать принесёнными пакетиками и коробочками разнообразных снеков. Чуть позже к ним клинивался Шин, бросаясь к холодильнику и паникуя о том, что забыл достать кока-колу, и та стала слишком холодной. В гостиной Хёнвон тихо смеялся и покачивал головой, думая, что он в очередной раз попал в какой-то дурдом. Друзья долго пытались усесться перед телевизором: то Хосок рылся где-то в шкафу в поисках пледа, потому что заметил, как Че прятал замёрзшие руки; то Минхёк, перемахнув через спинку дивана, убежал за очередной порцией снеков, поскольку первую уже успел сточить, а потом вдруг вспомнил, что выбрал не тот вкус чипсов; то у кого-то зазвонил мобильный, и парни резко бросились проверять аппараты, ведь сигнал у всех стоял одинаковый. Хёнвон нервничал, подгоняя, и даже один раз запускал пультом в Ли, но тот лишь заливался смехом и включался в игру, кидаясь в ответ всем, что попадётся под руку. Бесконечные словесные перепалки, полнейшая неразбериха и всеобщий шум стихали, когда с кухни вдруг отчетливо стал доносится запах гари. У Шина округлялись глаза, Ю без стеснений выражал свои чувства красноречивым трёхэтажным матом, Че закрывал лицо ладонью, а Ли подпрыгивал с криком: «Попкорн!» В тесной кухне витали клубы густого дыма, микроволновка издавала последние звуки жизни. — Кто додумался поставить попкорн на десять минут, мать вашу?!!!End of the flashback
За окном мерцали огни оживленной улицы, ещё не снявшей с себя рождественские украшения, кружил лёгкий снег, подхватываемый резкими потоками воздуха от проносящихся мимо автомобилей. Звонкий колокольчик над массивной дверью бара не умолкал, сопровождая нескончаемый поток посетителей и тех, кто решал уже покинуть заведение. Шин Хосок в такт ненавязчивой музыке постукивал пальцем по столу, гипнотизируя янтарную жидкость в своем стакане. Он не знал исполнителя и даже не задумывался об этом, впрочем, как и о том, что рассеянная официантка перепутала его заказ. За соседним столиком весело смеялась компания молодых людей, и Хосок не мог подавить печальную улыбку, глядя на них. Экран его лежавшего рядом телефона, вопреки всем ожиданиям, был тёмным, но Шин с настойчивой периодичностью тыкал в него пальцем, проверяя. На фоне стояла фотография, которую он сделал сам прошлым летом. Там была невероятно спокойная гладь воды, прикрытая лёгкой утренней дымкой и сливающаяся на горизонте с небом. Хосок подумал о том, что пора бы сменить заставку, от которой становилось лишь тяжелее. — Привет, — раздавалось сверху, и Шин поднимал глаза на пришедшего. — Снова один? Че Хёнвон, замотанный шарфом мятного цвета по самые глаза, снимал верхнюю одежду и, небрежно повесив её на спинку стула, садился напротив. — Ага… — вздыхал в ответ Хосок, радуясь, что наконец пришёл хоть кто-то, пусть и не тот, кого он ждал. — Замёрз? — Немного, — улыбался Че, растирая холодные от мороза ладошки. — Где Ки? Шин мог назвать время, казалось, с точностью до секунды, но демонстративно вновь смотрел на свои наручные часы: — В последний раз выходил на связь восемнадцать минут назад. Писал, что почти освободился… — облизывал пересохшие губы и пальцами зачёсывал назад высветленную чёлку. — А ты почему снова один? Где Минхёк? — переводил тему и быстро делал глоток виски, морщась от его горечи. Хёнвон опустил глаза на столешницу, рассматривая её незамысловатые древесные узоры, и затеребил рукав своего светлого свитера крупной вязки. В груди Хосока зашевелилось знакомое вязкое чувство, он придвинулся ближе и склонил голову, выжидающе заглядывая собеседнику в лицо. — Я… — Че вздохнул и сплёл пальцы в замок, положив руки на стол. — Я не знаю. Хосок наиграно выгнул брови. В этот момент, к счастью самого Хёнвона, разговор был прерван звонком на мобильный Шина, который схватил телефон так, что чуть не выронил его из рук, поднося к уху. — Да? — слишком громко ответил он и слегка отвернулся от Че, прикрывая нижнюю часть телефона и рот широкой ладонью. — Где ты? — Хосок-а… — голос в трубке звучал немного виновато. — Я ещё здесь. Тут… такое дело. Приехал продюсер Ким… — Кихён замялся. — Ты же понимаешь, как мне важно поддерживать хорошие отношения с ним? — Понимаю, — тихо подтвердил и кивнул сам себе Шин, а Хёнвон поднял на него отчего-то дико виноватый взгляд, который не остался незамеченным. Телефонный разговор в виде бессмысленных коротких фраз продлился ещё с полминуты, а затем аппарат медленным движением руки отправили обратно на столешницу, теперь уже экраном вниз. Хосок понимал. Он всё прекрасно понимал, а ещё он начал осознавать, что устал. Чертовски устал быть слепым, находиться в вечном состоянии ожидания, в особенности устал от, таких приевшихся, обещаний самому себе, что завтра всё будет по-другому. Но реальность была в том, что каждое завтра — это и есть сегодня.Flashback
Стрелки часов, висящих на стене, приятно тикали, разбавляя привычную тишину каким-то особенным уютом. Шин Хосок любил слушать этот звук, когда приходил с работы поздно вечером, пока готовил ужин, прибирался или читал, развалившись на мягком диване в гостиной. Пока ждал. У Ю Кихёна был воистину волшебный голос, которым тот умело пользовался и никогда не переставал оттачивать его совершенство. Он занимался любимым делом и даже имел с этого какой-то доход, когда, наконец, начал успешно проходить прослушивания. Вся его публика ограничивалась небольшими барами и клубами, но Ю не терял надежды и работал. Много и усердно работал, всеми способами, на которые только мог пойти, добиваясь своего. Хосок верил в него, верил в прочность их отношений и верил в себя. До догоревшей на столе свечи с ароматом персика, до нетронутого ужина, до забытого и покрывшегося пылью фотоаппарата на полке, который так любил раньше Ю, даже до нетронутой ночью постели и остывшей второй кружки кофе ранним утром. Он верил до последнего.End of the flashback
— Так что там с… Минхёком? — Шин потухшим голосом вновь обратился к Че, привлекая к себе внимание. Хёнвон вздрогнул от чего-то и вдруг завертел головой по сторонам, вылавливая суетящуюся между столиками официантку, которой явно не хватало дополнительных рук, чтобы всё успевать. Он поспешно сделал заказ и продолжил сверлить взглядом столешницу. — Мне послышалось, или ты заказал крепкий алкоголь? — с улыбкой удивился Хосок. — Минхёк не будет против, если ты напьёшься в стельку? — Не будет, — Че вытянул руки вверх и потянулся, разминая плечи. — Ему всё равно, мне кажется. — Ты так и не ответил на мой предыдущий вопрос, — осторожно заметил Шин, отпивая из своего стакана. Алкоголь быстро впитывался в кровь, разгоняя тепло по рукам и ногам, заставляя тело постепенно расслабляться. Хосок сжимал стакан крепче и думал о том, как бы не сорваться в своём желании расслабить и мозг. — А ты на мой, — не растерялся Че, вымучено улыбнувшись. Они оба замолчали и выдержали паузу ровно до того момента, пока официантка не принесла заказ Хёнвона, и он, подняв бокал, предложил Хосоку чокнуться напитками. — За что мы там пьём? — после характерного стука стекла засмеялся Шин и залился смехом ещё больше, когда увидел, как Че артистично закатил глаза. — Прости, я помню, всё помню! Поздравляю тебя с успешной сдачей экзамена! Довольно улыбнувшись, Хёнвон обхватил пухлыми губами трубочку и сделал несколько больших глотков, а затем и ещё, и ещё, будто его долго мучила жажда. — Сложно было? — Ну… так. — В любом случае, ты справился, ты — молодец, — похвалил с гордостью в голосе, — Минхёк точно не придёт? — повторил свой вопрос Шин. Ли в очередной раз пропускал их общие встречи, но всё-таки сегодня был особенный повод, и виновником являлся его, Минхёка, парень. — Вряд ли, — на секунду задумавшись и выпустив трубочку изо рта, ответил Че. — Он обещал прийти, потом написал, что задержится на работе… — равнодушно перечислял, наклоняя голову то влево, то вправо, — потом у него случилось что-то ещё очень важное, и интуиция мне подсказывает, что очередной вражеский клан атакует их крепость. — Тестировать плод собственных трудов — это очень важно, — тихо рассмеялся Хосок и, допив последние капли виски, попросил пробегающую мимо официантку повторить заказ. Он понимал, что всё это вовсе не смешно, но старался улыбаться, старался выглядеть более лёгким и непринуждённым, поскольку чувствовал, что сейчас это необходимо. Нельзя было показывать собственное подавленное состояние, грузить лишними проблемами, когда сам Хёнвон нуждался в поддержке. Ведь для этого и нужны друзья, считал Шин. Они совсем не испытывали неловкости, им было о чём поговорить и что обсудить, ведь в последнее время их дружная четвёрка друзей всё чаще сужалась только до них двоих. Это начинало перерастать в абсолютно обычное явление, но ни Хосока, ни Хёнвона это не радовало.Flashback
Стояла настоящая снежная буря, какие в городе бывали редко. Дул сильный ледяной ветер, забираясь даже под самые утеплённые одежды, валил снег, укрывая всё вокруг толстой белой пеленой. Че Хёнвон сильнее кутался в свой огромный, мятного цвета, шарф и меланхолично думал о том, что подобное погодное явление хоть как-то разбавляло его серую жизнь. — Мин-Мин, я на месте, где ты? Очередной порыв ветра готов был снести парня с ног, но он упорно стоял, прижав ледяными пальцами телефон к уху. — Мой лягушонок! — кричал на том конце провода Минхёк с набитым ртом. — Ты уже приехал? Но… Вон-а-а-а, что же делать? — захныкал Ли. — Вот прямо сейчас я не могу уйти, у нас с ребятами просто вагон работы! Я не могу их бросить, понимаешь, лягушонок? Алло? Ли Минхёк был настоящим солнцем, вечным двигателем, а ещё он умел вдыхать жизнь в других людей. В родных, друзей, случайных знакомых, но давно не в своего любимого. Минхёк мог быть уютным и горячим одновременно. Он много улыбался, но всё чаще не для того, кто в этой улыбке нуждался больше всех. — Ничего страшного, — Че шмыгал носом, пытаясь скрыть расстроенный голос, и заталкивал свободную руку в складки шарфа, чтобы немного её согреть. — Я подожду. Минхёк жил в своём мире. Когда-то давно он умело затащил туда и тихого Че Хёнвона, окутал его своей необъятной любовью и чрезмерной заботой. Но также Минхёк мастерски прыгал из мира в мир, в каждом чувствуя себя, как в родном. Хёнвон убрал стремительно разряжающийся на холоде телефон в карман и попытался согреть руку своим дыханием. Было довольно поздно, и сотрудники фирмы, в которой работал Ли, давно покинули офис. У входа замельтешил охранник, недовольно покосившийся на околачивающегося здесь Че, и запер стеклянные двери на щеколду. Хёнвон в очередной раз запрокинул голову и посмотрел вверх, где на самых последних этажах зеркального офисного здания давно не горел свет.End of the flashback
— Кихён снова занят вокалом? — спросил Хёнвон, отпивая уже из второго бокала. Хосок смотрел на всё это с неодобрением, отчего-то чувствуя ответственность на себе. — Когда он уже пригласит нас на выступление? Люблю смотреть, как он поёт. — У него очередная встреча с продюсером. Пей помедленнее, ты слишком быстро опьянеешь, — не сдержался Шин, на что Че недовольно фыркнул. — Я серьёзно. — Тебе не кажется, что его отношения с этим продюсером выглядят сомнительно? — вдруг заявил Хёнвон, медленно помешивая свой коктейль трубочкой и шурша ледяными кубиками в бокале. — Что ты имеешь в виду? — Хосок замер, потому что всё прекрасно понимал, но по сей день просто добровольно предпочитал оставаться слепым и считал, что окружающие тоже ничего не видят. — Ладно, не бери в голову, — Че вдруг остановил сам себя, мысленно чертыхаясь. — Наши с тобой пятничные встречи уже тоже выглядят подозрительно. Хосок грустно ухмыльнулся, соглашаясь, и снова попросил повторить заказ. Что-то ему подсказывало — в этот вечер им с Че не избежать откровений. Официантка принесла очередные наполненные алкоголем бокалы, быстро выставила их со своего подноса на стол и так же быстро убежала. Хосок потянулся за своим напитком, неправильно стоявшим рядом с Че, и случайно коснулся его руки. — Какого чёрта, Че Хёнвон! — громко возмутился Шин, заставляя своего единственного собеседника испугано дёрнуться. Хосок превратил случайное прикосновение в умышленное, крепко обхватив чужие, всё ещё ледяные, пальцы двумя руками. — Ты опять ждал его на улице?! Хёнвон отвёл взгляд, а затем высвободил свою руку из чужой, спрятав её под стол. — Что мешало тебе зайти сюда? Ты ведь знал, что в любом случае здесь буду я! — не мог уняться Хосок. Он понимал, что прямо сейчас буквально разрежет душу своего друга, оголяя все её внутренности, о которых он, впрочем, и без того знал. — Ты ведь тоже ждал, не хотел мешать, — тихо бросил Че и вновь с усердием прильнул к своему коктейлю. Шин уставился на него, не моргая, и тут же последовал примеру — сделал несколько больших обжигающих горло глотков. Они оба знали слишком многое, но предпочитали держать язык за зубами. — Я устал ждать! — выпалил старший парень то, что так давно хотел, и громко опустил стакан обратно на стол. Хёнвон лишь понимающе кивнул. Они оба видели, что всё происходящее давно перестало быть тем, чем должно быть. — Он часто не ночует дома? — Подозреваю… — подтвердил Че. — Я тоже устал засыпать и просыпаться один… Жду каждый вечер. И верю каждому слову. Компания за соседним столиком рассмеялась громче обычного, и всё это выглядело будто специально подстроенный звуковой эффект. Хосок считал себя смешным. — Я не требую от него многого, — Шин понял, что с вывернутой душой оказался именно он, и отступать уже не было смысла. — Я знаю, что Ки много трудится. Не заставляю его делать что-то по дому, делаю всё сам, стараюсь окружить его заботой, помочь как-то. Но…моя помощь ему, видимо, совсем не нужна. Хосок глубоко вздохнул и поставил локти на стол, подперев ими голову. Че повторил его жест. — Я тоже не понял, где оступился… — Ты не делал ничего неправильного, Хёнвон-а, — он поднял возмущенный взгляд на собеседника. — Даже не думай себя винить. Хёнвон откинулся за спинку стула, не разрывая зрительного контакта. Он смотрел в чужие глаза слишком долго и, казалось, вдруг прочитал в них всё. Всё, что и так давно было на виду и что так сильно отражало его собственные чувства. Он будто увидел себя со стороны. — Наверное. В тот вечер они продолжили пить: один — крепкие коктейли, которые никогда не любил, а второй и вовсе — изначально перепутанный заказ, который повторял вновь и вновь, сохраняя ошибку. Хотелось, чтобы земля уходила из-под ног, а голову кружило так, что мыслям было бы тяжело существовать. Но каждый из них всё равно постоянно задумывался о том, что же пошло не так, что их желания стали подобны этим. — Пообещай мне, что больше не будешь ждать его, шатаясь на морозе. Просто позвони мне. — Следующего раза не будет. — Серьёзно? Они снова молчали и смотрели друг на друга. Хосок разглядывал короткие густые ресницы Че и почему-то представлял, как на них падали снежинки, отражаясь в тёмной радужке глаз, а Хёнвон тщетно пытался найти следы былой лёгкости и вечной дурашливой улыбки на лице напротив. Каждый из них по-своему кричал о своей усталости и боли, которая начинала перерастать в банальное опустошение. Каждый из них жаждал спасения, но не знал, где его искать. Хёнвон уткнулся в свой телефон, кидая сообщения, как он думал, Минхёку, но все слова падали в их общий с друзьями чат. «Мин-Мин, я снова ждал тебя сегодня» «почему ты не пришёл?» «уже поздно, и мы не виделись несколько дней» «я так старался сдать все экзамены, чтобы у нас было больше времени» Хосок незаметно перевернул свой мобильный и разблокировал его, молча читая сообщения, которые не предназначались для публичного просмотра. Мельком его взгляд упал на ещё одного участника их чата, который сиял красным значком оффлайна, как и контакт «Ли Минхёк». «я сильно пьян, но мне кажется, что я, наоборот, впервые за долгое время трезв» «я думаю, что больше не смогу ждать тебя» Хёнвон поднял расфокусированный взгляд на Шина, отложил телефон в сторону и отпил из своего бокала. — Мне стоит сделать что-то, что заставит меня отвернуться навсегда. Должно произойти что-то переломное, после чего я точно не смогу даже допустить мысли о том, что всё ещё можно исправить. — Понимаю и… не понимаю одновременно, — Хосок отставил очередной опустевший стакан. — Что ты имеешь в виду? — Может быть, мне тоже стоит допустить ошибку? — тихо произнёс Че, будто самому себе, и погрузился в собственные мысли, не переставая сверлить взглядом друга напротив. Интонация, с которой Че произнёс последнюю фразу, заставила Шина поёжиться и заёрзать на стуле. Он старался, но не мог игнорировать появившиеся щекотливые ощущения внизу живота, потому что однозначно думал не о том. Хосок был уверен, что он думал не о том. Пальцы непроизвольно потянулись к вороту застёгнутой на все пуговицы рубашки и выпустили из петель несколько верхних. В дальнем углу бара кто-то громко и невнятно забасил, поднялся шум, прерывающийся звоном бьющейся посуды, и пара дежуривших у входа секьюрити бросилась в ту сторону. Хосок сидел к ним спиной, но даже не думал оборачиваться, а Хёнвон как будто вовсе не замечал разбушевавшихся посетителей. — Я не хочу оставаться сегодня один, Вонхо, — сказал Че, и Шин ничего не расслышал, но сумел прочитать всё по губам. — Я вообще больше не хочу оставаться один. — Как ты меня назвал? — Вонхо. Прозвище, которое так сильно любил Хосок, и которым никогда не называл его Ю, забывая о его несмелых просьбах.*****
Они вышли из бара на заметённую снегом улицу, когда стрелки измучанных наручных часов Шина перебежали за полночь. Хёнвона штормило из стороны в сторону, но внимательный Хосок вовремя подхватывал того под руку, не давая упасть. Мороз крепчал, и, как назло, пролетавшие мимо такси оказывались заняты, хотя это было весьма предсказуемо для пятницы. Прошло достаточное количество времени, пока рядом с ними, наконец, появилась свободная машина. Че успел изрядно промёрзнуть и даже протрезветь, чему обеспокоенный Хосок безусловно обрадовался. Отчаянный и подвыпивший Хёнвон был слишком смел и раскован, это вело к множеству неоднозначных фраз, запретно-тягучим мыслям, которые не менее отчаянно стучались в чужой разум. Внутри всё кричало о безумии происходящего, но давать отпор никто не собирался — ведь всё было неправильно с самого начала. Одна ошибка заменит другую, замнёт, затопчет, позволит отпустить боль. И Че готов был встретиться с новыми последствиями, лишь бы пережить старые, и Хосок, как никто другой, это желание разделял. Квартира Шина была очень уютной, светлой, чистой и хорошо знакомой Хёнвону. В последний раз он был в ней, когда четвёрка друзей решила вместе посмотреть фильм, но удостоили вниманием выбранную Кихёном драму лишь двое, ведь Минхёк вновь сослался на большой объём работы, и Че уже тогда понял, что всё это ложь, а Ю предпочёл компании друзей продюсера, с которым у него были далеко не деловые отношения, о чём Хосок тоже знал. Хёнвон мог зайти в этот дом и ориентироваться в нём с закрытыми глазами. Он скинул с себя шарф и куртку, забросив их на диван, стянул сразу же свитер, оставаясь в однотонной футболке белого цвета, и первым делом проверил пространство между окном гостиной и дверью в спальню. Там, в углу, Че ещё в прошлый раз заметил несчастное растение, забытое хозяевами и уже начавшее увядать. Тогда он отчитал Хосока за проявленное равнодушие к живому, но сейчас удовлетворённо отметил, что настрадавшийся гибискус оправился, и ему больше не угрожала страшная смерть от засухи. — Я поливаю его, — с улыбкой сказал Хосок, заходя в комнату и сразу же обращая внимание на разбросанную на диване верхнюю одежду друга. — Хочешь чего-нибудь? Хёнвон промолчал, твердой походкой направившись прямо к Шину, на ходу решительно стягивая с себя футболку. Белая прохладная ткань упала на пол, касаясь босых пальцев ног, а руки Че вцепились в чужие плечи. Оставалась последняя минута, чтобы успеть еще раз всё обдумать и, может быть, отступить. — А если… — Хёнвон выдохнул, всё-таки поддавшись внутреннему страху, его тонкие пальцы, сжимавшие фланелевую ткань чужой рубашки, вздрогнули. — Если ты не уверен, давай остановимся, — еле слышно прошептал Хосок, в то время как у него самого от напряжения дрожали губы. — Ещё не поздно. Но единственная оставшаяся капля нерешительности, одна на двоих, утонула где-то в вихрях болезненного отчаяния. Ладони ещё сильнее сжались, и Хёнвон сделал твёрдо последний шаг, разделявший их, накрывая своими губами чужие. Сначала несмело, пробуя и знакомясь, ведь это был их первый и, скорее всего, последний поцелуй. Шину определенно понравились губы Че, по которым он, не удержавшись и желая большего, провёл языком. Его руки без стеснения скользили по чуть смугловатой коже, от поясницы до шеи, по пути поглаживая плечи, зарывались в тёмные волосы на макушке, надавливая, чтобы утянуть в более глубокий поцелуй. От Хёнвона пахло алкоголем, чем-то малознакомым и одновременно родным. Хосок давно знал этот запах, но никогда даже не думал, что будет буквально пробовать его на вкус. Это кружило голову так сильно, как того и желал Шин, внутри всё без конца переворачивалось, очищая мысли, оставляя лишь место для жажды. Поцелуй не хотел прерывать ни один из них, оба одновременно боялись и не могли насытиться. Хёнвон рассыпался в чужих руках, плавился от совсем ещё невинных прикосновений к своему телу, но в штанах его реакция была уже слишком отчётливо видна и ощутима чужим бедром, обтянутым джинсовой тканью. Хосок даже не думал о спальне, а потому повалил Че на диван, предварительно небрежно смахнув с него верхнюю одежду на пол. Он вообще больше не мог думать. Как они оказались полностью обнажёнными — никто не помнил. Хёнвону мешалась клетчатая рубашка Шина под головой, он без конца вжимался в неё щекой и путался руками, которыми пытался цепляться за обивку дивана. Хосок жарко дышал в его шею и шептал что-то неразборчивое, крепко обхватив одной рукой их члены. Че даже не представлял, что умеет быть таким раскованным и громким в собственных желаниях, но именно он поддался вперёд и, усадив Шина, оказался у того на коленях. Губы распухли и блестели от слюны, а во рту дико пересохло. Хосок провёл рукой меж чужих ягодиц, но был остановлен. — Я сам. Наблюдать за тем, как Хёнвон обхватывал губами свои собственные пальцы и старательно их обсасывал, при этом смотря прямо в глаза, было невыносимо до судорожного состояния. Шин запрокинул голову, положив её на спинку дивана, но не отрывая от партнёра жадный взгляд, и чуть шире расставил ноги, чтобы Че было удобнее. — Я даже не знал, что ты настолько красив. Освободив рот, Хёнвон на мгновение смущённо улыбнулся. Его волосы прядями прилипали к намокшему лбу, а колени подрагивали от нетерпения. Он приподнялся, опёрся другой рукой о спинку дивана рядом с лицом Шина и закусил губу, когда пальцами проник внутрь себя. За окном завывал ветер, раскачивая промёрзшие ветви деревьев, но в квартире Хосока, наконец-то, было настолько тепло, что всё его тело покрылось мелкими каплями пота. Хёнвон ёрзал над его бёдрами, кусая губы и беззвучно подавляя стоны, пока другой пытался не сойти с ума от представшей глазам картины. Это было слишком нереально, всё напоминало какой-то фантастический сон. Торопить не хотелось, но сила воли Шина давала мощную трещину, которая ползла и расширялась со скоростью света. Он зажмуривал глаза, глотал ртом воздух и мысленно молил время также разогнаться. Спустя одну маленькую вечность Че приподнялся ещё выше, нависнув над лицом партнёра, и потянулся за новым поцелуем. Тот видел, как уже размашисто дёргалось острое плечо Хёнвона от поступательных движений пальцами, отвечал на его мокрый поцелуй, судорожно выдыхая в чужой рот. Всё было слишком странно, резко, вызывало бурю смешанных чувств, к которым чрезмерно рациональный Шин не привык. Что-то болезненно надламывалось внутри, разливаясь безумием по венам, хотелось выть, но ни в коем случае не останавливаться. Хосок видел это тело неоднократно — тонкие изгибы невозможно скрыть за объёмной одеждой, но никогда не допускал даже мысли о том, что под неё когда-нибудь заглянет. С первой встречи с этим стеснительным парнем он не мог не отметить его привлекательные черты лица, неожиданно контрастирующие с низким голосом, и напрягающую поначалу немногословность. Это потом уже Шин понял, что Хёнвон довольно открыт, несмотря на вечную дымку таинственности, витающую вокруг него. Хосок считал этого юношу самым терпеливым человеком на свете и даже не догадывался, что когда-нибудь сможет увидеть эти неприкрытые эмоции: с покрасневшими щеками и опухшими губами, которые скользили по его собственным слишком хаотично. Че казался нереальным своей смесью. Че был нереальным. Он торопился, заменяя свои пальцы членом, дрожал и шипел, опускаясь до упора. Хосок гладил его по спине и ягодицам, просил быть осторожным, хотя самого трясло от желания перехватить инициативу и задать более яростный темп. Хёнвон осознавал, что совершал, по собственным внутренним меркам, огромную ошибку, но всё ещё верил в то, что это ему необходимо. Он не знал, что будет потом, когда всё закончится, когда наступит утро, и не хотел об этом думать. Ему было хорошо в тот момент, на него с восхищением смотрели глаза, такие похожие отражением внутренних ран на его собственные. Хосок долгое время казался ему слишком посредственным и недалёким, пугал своими широченными плечами, и Че было даже страшно представить его в постели с хрупким Ю. Однако, он представлял. Хёнвон привыкал долго, не знал, как подступиться, и слишком резко осознал, что Шин из тех людей, в которых и не нужно стучать — он был открыт изначально. Именно так, добровольно и бескорыстно, снаружи и изнутри. Без лжи и недосказанности. Большие мускулы и, порой, надменная улыбка идеально работали, сбивая с толку. Он не был волшебным, не витал в неведанных мирах, он был здесь, всегда рядом, простой и уютный. Хосок всё-таки сумел перехватить инициативу и утянул Хёнвона на пол, разложив его на светлом мягком ковре. Оба изголодавшиеся, их не хватило надолго — Шин еле сдержался, чтобы не кончить быстрее, вовремя замедлив темп. Он сдавленно стонал, сжимая зубы и впиваясь пальцами в чужие влажные бёдра, пока Че, уткнувшись в изгиб локтя и тяжело дыша, изливался себе на живот. Хосока накрыло тут же, но он успел сообразить и вовремя выйти, пачкая спермой примятый ворс ковра. Они не разговаривали какое-то время, приводя дыхание в норму, лишь изредка посматривая друг на друга. Шин первый прервал тишину: — Принести тебе воды? Хосоку хотелось спать, но совершенно не хотелось заходить в собственную спальню. Ему казалось, что Хёнвон его понимал, поэтому они оба легли на полу, завернувшись в чистое одеяло, когда-то купленное специально для гостей. В голове была тысяча вопросов, начиная от простых, заканчивая такими, какие даже произнести казалось невообразимо сложным. — Как думаешь, что будет, если они узнают? — спросил Че, озвучив один из мысленных вопросов Шина. Он вздохнул и обеими руками притянул Хёнвона ближе, зарываясь носом в его спутанные тёмные волосы. Старшему хотелось, чтобы Кихён узнал, хотелось, чтобы ревновал, злился и, возможно, закатил грандиозный скандал с битой посудой и слезами, но понимал, что всего этого не будет. Ничего уже не будет. Узнав, Ю одарит его одним из своих пронзительных холодных взглядов, сложит тонкие губы в ровную линию и скажет, что будет великодушным, позволив уйти тихо. — Хочешь рассказать? Хёнвон кивнул. Ему было по-прежнему больно и обидно, но там, где раньше накопившаяся боль вжималась в стенки, норовя разорвать их изнутри, казалось, появилось свободное пространство.*****
Утром Хёнвон ушёл первым, потому что, как известно, у студентов не бывает выходных, пока Хосок отсыпался за всю тяжёлую рабочую неделю. Они оба очень старались не выходить из привычной колеи жизни, будто бы ничего необычного и не произошло. Простой день, очередная суббота, расписанная дополнительными занятиями или многочисленными делами по дому. По-прежнему очень снежный январь и холодный пронизывающий ветер. Прислонившись головой к дребезжащему стеклу в автобусе, Хёнвон достал из кармана телефон. Он улыбнулся, когда увидел, что вчерашним вечером перепутал чаты и строчил жалкие сообщения для Минхёка в общий. Очередная ошибка, к которым Че отныне собирался привыкать. «Мин-Мин, давно должен был тебе сказать — я всё знаю. Но я тоже совершил огромную ошибку поэтому не вини себя» У Хосока настойчиво вибрировал телефон, и ему пришлось дотянуться до него рукой, нехотя разлепить глаза, чтобы в следующие мгновения широко улыбаться, глядя в яркий экран. Он, не задумываясь, набрал ответ: «Я горжусь тобой, Вон~» Новое сообщение в чате заставило Че нервно сглотнуть, но, увидев отправителя, он улыбнулся в ответ, чётко представляя, как сейчас наверняка улыбался сам Хосок, и убрал телефон обратно в карман. Спустя несколько часов Хёнвону всё же пришлось пережить неприятный телефонный разговор с Минхёком, поджимать трясущиеся губы и глотать последние слёзы.*****
Несколько ночей Хосок провёл в недорогой гостинице рядом с офисом, а пару раз и вовсе оставался на работе, потому что не мог находиться в своей собственной квартире. Неделя была длинная и сложная, обязанности выматывали и выжимали все силы без остатка, вынуждая Шина под вечер засыпать моментально, стоило его голове коснуться подушки или любой другой поверхности. Кихён ни разу не вышел на связь, впрочем, Хёнвон тоже молчал. И если в случае с первым могло быть так, что Ю и вовсе не был в курсе, то молчание от Че немного беспокоило. Как разговаривать с Хёнвоном теперь? Делать вид, что ничего не было? Кто они друг для друга? В четверг перед работой Шин всё-таки решился быстро заскочить домой, чтобы взять кое-что из вещей. Сердце учащённо билось и набирало скорость с каждым минуемым на лифте этажом, но Хосок старался себя успокоить. Все усилия заранее были обречены на провал, потому что стоило автоматическим дверям открыться на нужном этаже, первым, что увидел Шин, был Ю Кихён. В одной руке он крепко сжимал ручки небольшой спортивной сумки, а в другой — связку ключей. Он растеряно взглянул на Хосока и попытался спрятать сумку за свои тощие ножки в красивых блестящих брючках. На Ю был новый меховой полушубок, какой всегда мечтал подарить ему Шин, лёгкий, но заметный макияж, волосы красиво уложены, и, кажется, их оттенок немного изменился. Хосок молча смотрел на него какое-то время и не знал, что делать. Всё внутри сжалось и, казалось, время замерло, но он смог взять себя в руки и смело шагнул из лифта. — Знаешь, — начал он, мягко забирая связку ключей из рук Кихёна, — у тебя всё получится. Я всё ещё верю в тебя. Он вставил ключ в замочную скважину, не спеша провернул его один раз, прислушиваясь к позвякивающему, из-за брелока, металлу. Под рёбрами заныло, и Хосок вдруг осознал, что это и есть тот самый переломный момент. Не тогда, когда он тонул в страсти вместе с таким же, как он сам, Хёнвоном, а именно сейчас. Было страшно, было больно, как никогда раньше, будто всё накопившееся сконцентрировалось в одну секунду. Даже дышать вновь становилось сложно, но Шин вспомнил Че и его последние сообщения в их общем чате. Он смог. Он смог, а значит, Хосок тоже сможет. Он провернул ключ второй раз, и дверь с тихим щелчком открылась. Образовавшимся сквозняком из тёмной прихожей донёсся терпко-сладкий запах парфюма. — Мне жаль, Хосок, — тихо сказал Ю, заставив Шина помедлить. — Правда, жаль. — Перестань, — попытался улыбнуться, — я тоже успел наломать дров. И, прежде чем зайти в квартиру, добавил: — Я позвоню тебе… Когда смогу это сделать.*****
Сначала руки Хосока были ватными, а взгляд постоянно падал на книжную полку, где стояла припрятанная бутылка рома. Пить или разбить ею оконное стекло, а может быть и то, и другое — ему было всё равно. Привычка — сильная штука, считал Шин, и был уверен, что всё это — именно она. А ещё парень определённо верил, что некоторые люди встречаются в жизни лишь для того, чтобы свести с действительно нужными. Правда, эту теорию еще не доказал на практике. Но собирался. Тихо тикали настенные часы, которые он гипнотизировал пустым взглядом. Время шло, оно не остановилось. Шумела улица своим бурным течением, и, пожалуй, она могла бы утопить в себе Хосока, если бы тот всё-таки разбил окно или выбежал из дома. Он задумался о Хёнвоне. Испытывал ли тот тоже самое? Или Че было гораздо хуже, и он нуждался в спасении больше самого Хосока? Они не были в одной лодке, к счастью, но, к несчастью, спасались с одного и того же затонувшего корабля. Из коридора телефон отозвался кратким звоном колокольчика и замолк. Шин нехотя поднялся с дивана и пошёл выуживать из кармана брошенного на пол пальто мобильный. «Ещё не пятница, но, может быть, ты свободен сегодня в обед?»*****
Хосок был свободен. Он бежал по улице, на ходу застёгиваясь, чтобы спастись от холодного встречного ветра. В небе сквозь плотную серую пелену пыталось пробиться солнце, и самые юркие его лучи, отражаясь от снега, слепили глаза. Шин добрался до назначенного места первым и занял единственный свободный столик у окна на двоих. — Как дела? — Хёнвон не заставил себя долго ждать. — Бывало и лучше, — Хосок старательно улыбнулся в ответ, не отрывая взгляда от усаживающегося напротив Че. — Но прямо сейчас понимаю, что жить буду. Как твои? Шин нервничал и боялся, что это будет слишком заметно. Лицо вспыхнуло жаром, а ладони вспотели, и он убрал руки под стол, внушая себе, что всё это из-за резкой смены температур. — Выспался, — Хёнвон придвинулся к столу и сложил свои ладони вместе. — Непривычно, когда ничего не нужно делать. А ты… — он задумался. — Свободен в такое время? Я удивился. — Да. Я действительно свободен, Вон-а. Они снова смотрели друг другу в глаза, общаясь взглядами, и каждый всё для себя понимал. Прочесть Хосока не составляло труда, но чтобы прочесть Че не хватало одной детали. Шин потянулся к его рукам и осторожно взял своими, не обращая внимания на людей вокруг. Они были прохладными, как у любого человека после морозной улицы, но не мертвецки ледяными, как у дурачков, которые совсем не думали о себе. — Знаешь, — мягко сказал Хосок, — на самом деле, кое-что меня беспокоит. Я не могу находиться в своей квартире. На лице Хёнвона промелькнула растерянность, но в следующую секунду он широко и смущённо улыбнулся: — А мой сосед по комнате уехал на каникулы.