До чего доводят ссоры

— Блять, как же меня заебали твои выходки. Пока не извинишься перед Джин-хеном, ко мне можешь даже не подходить. Ты наказан. И подумай над своим поведением, Пак Чимин. Дверь с шумом захлопывается, оставляя рыжеволосого парня наедине со своими мыслями. Он закрывает лицо руками и шумно выдыхает, потому что он такой дурак… Пак за день проебался четырежды: сильно нагрубил Джину, сломал колонку Шуги, окончательно его выбесил, да еще и постоянно ошибался во время репетиции. Стыд и позор, ей богу. И если со старшим хёном еще можно было спокойно поговорить и попросить прощения, то насчет Мина Чимин сильно сомневался. Поэтому парень сейчас сидел один в комнате, прокручивая в голове разговор с Шугой и размышляя, что же ему теперь делать. Голос Юнги звучал грубо и холодно, в глазах читалось презрение, что совершенно не радовало Пака. Рыжик сел, опираясь спиной о стену, и обхватил руками колени. Часы в комнате тихо тикали, отсчитывая уходящие секунды его жизни. Чимин никогда не любил их: вечно куда-то спешащий, напоминающий о том, что у всего есть конец, будто насмехающийся над тем, как бесполезно он тратит такое драгоценное время, механизм вгонял его в подавленное состояние, заставляя вновь и вновь замыкаться в себе. Настроение плавно скатывается в тартарары и безумно хочется напиться, но его явно за это по голове никто не погладит, и поэтому ему лишь остается лечь спать, потому что на этих самых часах уже 3 ночи, а вставать завтра сегодня в 6. Всего 3 часа, но все-же лучше, чем ничего, но для начала Пак открывает галерею в телефоне и листает фото в самое начало. Все снимки делал сам рыжик, и каждый из них хранит какой-то важный и яркий момент из его жизни, поэтому Чимин так не любит удалять фото, сделанные им самим. Всегда, когда ему грустно, или же его охватывает ностальгия, он просматривает свою галерею. Парень всматривается в изображение на экране, и перед глазами мелькают события, запечатленные на них, но даже не успевает заметить, как засыпает. Вокалисту снятся беспокойные, быстро меняющиеся сны, в которых все размыто и запутанно. Он резко подрывается, тяжело дыша — в ушах звенит и сердце вот-вот выскочит из груди. Так, телефон. Где же он? Устройство оказывается лежащим на полу экраном вниз. Чимин осторожно поднимает его и включает. На экране предебютное фото его и Юнги. Становится грустно. Время 06:02, и рыжий плетется в ванную, все еще вспоминая их с хёном разговор. В зале включен свет и сквозь полуоткрытую дверь он замечает сидящего на диване Джина. Сердце предательски екает. В ванне из зеркала на него смотрит парень с опухшим от слез лицом и синяками под глазами. Огненно-рыжие волосы растрепаны, майка чуть спадает с плеча, открывая вид на острые ключицы, на которых постоянно находятся засосы и следы от зубов. Жалкое зрелище, на самом деле. Чимин умывает лицо холодной водой - кожу, еще горячую после сна, неприятно щиплет ледяная вода, посылая по всему телу мурашки. Пак боится воды, потому что в детстве несколько раз почти утонул, и поэтому всегда, когда его лицо соприкасается с водой, он набирает в рот побольше воздуха, задерживает дыхание и сильно зажмуривает глаза. Нос начинает неприятно гореть из-за небольшого количества попавшей внутрь воды, и парень спешит выключить воду и вдохнуть свежего воздуха. Вытирается насухо, и, еще раз глянув на свое отражение, выходит из комнаты и идет к старшему хёну. - Кхм.. Джин-хён.. - парень неловко переминается с ноги на ногу, стоя возле двери и закусывает губу. Старший хлопает рядом с собой, приглашая сесть, и вновь возвращается к просмотру. Вокалист осторожно садится на диван и нервно выдыхает, боковым зрением смотря на Джина. - Ну, в общем.. Хён, прости меня пожалуйста за то, что нагрубил тебе. Я правда не хотел, просто я очень нервничаю последнее время, вот и вырвалось. Мне очень жаль, прости меня. Теперь на меня еще и Юнги-я разозлился, я не знаю что мне делать. Я такой дурак.. - Парень тяжело выдыхает и замечает, что Джин смотрит на него. Щеки приобретают розоватый оттенок - Паку стыдно за себя. - Знаешь, - Сокджин гладит его по голове, и его голос звучит очень успокаивающе, - я не обижаюсь на тебя. Только мне не нравится то, что вы, ребята, не говорите о своих проблемах. Мы не чужие люди, мы семья, и вместе справимся с любой проблемой. Так что следующий раз, если тебя что-то будет волновать, говори об этом, хорошо? Мне, Джуну, Хосоку, Тэхёну, Гуку и Юнги. Потому что каждый из вас - как кусочек пазла. Если не будет одного, то и остальные тоже пропадут. Договорились? - Чимин кивает и с благодарностью смотрит на старшего. - А насчет Юнги.. Думаю, тебе пока лучше не трогать его. Он так сильно ругался и матерился, когда Джун-и проходил мимо его студии. У него тоже не все гладко сейчас, и песни скоро нужно презентовать, а у него никак не получается найти нужное звучание. Юнги любит и дорожит тобой, поверь, просто он тоже человек и у него тоже бывают проблемы. Не переживай из-за этого. Рыжеволосый обнимает Кима и шепчет "Спасибо, хён. Я так тебя люблю...". Тот лишь улыбается, глядя на засыпающего в его объятиях младшего.

✘✘✘

Неделя пролетела, как один час, и за это время Чимин и Юнги не перекинулись и словом. Шуга попросту игнорировал все попытки младшего наладить хоть какой-то контакт. В первый же день из комнаты Пака исчезла подушка и одеяло хёна, который вот уже восьмые сутки проводил в своей студии, не подпуская никого к дверям ближе, чем на 5 метров. Вся еда, которую заботливый Сокджин приносил мятноволосому 2 раза в день оставалась нетронутой, кроме кофе и пары пачек рамена. А еще сигареты. Хоть парень и бросил курить перед дебютом, сейчас, когда каждый нерв напряжен до предела, а виски разрывает боль от звучащего в наушниках бита будущей песни, без этого никак. Благо, вентиляция в здании отменная, но даже это не спасло от того, что табачный дым оседал на теле и окружающих предметах, прочно впитываясь в кожу и волосы. Выходные, которые были даны ребятам перед концертом, почти закончились. Завтра состоится концерт, а еще через 3 дня Мин должен отправить материал продюсеру, так что сейчас парень работает в удвоенную, а то и утроенную силу. Чимин также, как и все остальные, пытался попасть в студию, но был послан в очень веселое путешествие на ту часть тела, которая уже довольно-таки долгое время не получала должного внимания. Но работу нужно делать в первую очередь, тем более, что Юнги все еще зол на младшего. Он так долго копил на эти колонки, а рыжий просто взял и уронил их со стола, из-за чего теперь им дорога только на свалку. Но ничего, Пак еще успеет отработать свое прощение, а в данный момент нужно доделывать песню. Стук в дверь прервал его размышления. - Хэй, дружище, ты это.. Давай, заканчивай, - голос Хосока хоть и слышался не совсем отчетливо, но зато хоть как-то прерывал гробовую тишину в комнате. - Иди поешь нормально, а не этими своими перекусами, и выспись. Если будешь завтра выглядеть хреново, понимаешь же сам, что снова придется отчитываться перед продюсером, почему у тебя такой вид. А потом и мы получим, так как 'не смогли заставить тебя работать меньше'. Юнги молчит. Сам ведь понимает, что делает для себя только хуже, но музыка - его жизнь, это как кислород. Без музыки Шуга не проживет и дня. Слышатся тихие удаляющиеся шаги - Хосок уходит, зная, что Мин не ответит. А парень снимает с головы наушники, тихо выдыхая и разминая спину и шею, которые начали болеть из-за долгого сидения в одной позе. Глаза красные, с лопнувшими капиллярами, синяками и мешками снизу. Виски нещадно разрывает боль, все тело будто прокалывает огромными иглами насквозь. Мятноволосый путается в ногах и падает на диван, и сразу же засыпает, даже не стянув с себя футболку и джинсы. Ему ничего не снится, и это даже плюс, потому что перед глазами кромешная тьма и тишина, и юноша наконец-то расслабляется. Однако утром он долго лежит, уставившись в потолок, и пытаясь понять, почему он, собственно, накрыт пледом, да еще и футболка магическим образом исчезла с его тела и теперь лежит на стуле. Шуга тяжело выдыхает, и замирает, когда в легкие, вместе с воздухом, просачивается слабый, почти выветрившийся за ночь аромат Чимина. Этот мелкий... Неужели ему хватило смелости прийти к хёну, который сейчас злится и раздражается по любой мелочи? Ладно, не важно. Нужно готовиться к концерту. Спустя 8 часов рэпер сидит на диване в гримерке, пытаясь отдышаться - 3 часа прыгать по сцене это вам не сидя песенки делать. Пот стекает со лба, капая на шею и впитываясь в майку, и единственное, чего сейчас хочет парень - поскорее добраться домой, принять такой необходимый сейчас душ и лечь спать. Но только он прикрыл глаза и расслабленно выдохнул, откидываясь на спинку дивана, как ощущает чей-то вес на своих коленях. Парень распахивает глаза и видит перед собой Чимина, который тяжело дышит и смотрит на него мутными от возбуждения глазами. - Х-хён... Помоги.. Я не..не знаю, что с-со мной. Так жарко... Мин пытается понять что происходит, а Пак утыкается старшему в шею и скулит, теребя в руках край футболки. Он чувствует, как тело рыжика дрожит и он трется задницей о пах Шуги. - Блять, Чимин, какого хрена! - тихо шипит рэпер и озирается по сторонам, не зная что ему делать. Взгляд натыкается на довольно улыбающегося Тэхена, который стоит в дверях и машет ему пакетиком от чего-то в руке. У Мина прекрасное зрение, и он успевает прочитать на мелькающем предмете надпись "Афродизиак". Господи, как же Тэхену повезло, что Пак сидит у Юнги на коленях, иначе бы мятноволосый задушил бы этого засранца собственными руками. "Повеселитесь хорошенько, хён!" - шепчет одними губами парень и довольный выбегает из комнаты. Просто ссора этих двух придурков отразилась и на остальных, поэтому "Сборище Самых Адекватных", как назвал это Джин, решило помирить голубков. После концерта Сокджин вручил Тэ пакетик с порошком и приказал как можно незаметнее подсыпать в бутылку с водой Чимина. Операция прошла успешно, Тэхена даже никто не заметил, что, собственно, огромное достижение. Затем он любезно предложил рыжеволосому попить водички, ведь "ты так долго танцевал, освежись". Подождав, пока друг отопьет пару глотков воды и убедившись, что дело набирает обороты, Ким побежал докладывать об успехе старшему хёну. Тот уже успел поговорить с менеджером о том, что двое из них отлучатся по делам. — Юнги-хён. я так больше не могу, аах… — Пак елозит по паху старшего и стонет на ухо развязанно и горячо, от чего Мина кроет и он до боли сжимает ладонями зад Чимина и стискивает зубы. Рыжий утыкается ему в шею и постанывает, опаляя кожу горячим дыханием, блуждая руками по телу рэпера. Его взгляд мутный, затуманенный пеленой возбуждения, а тело дрожит. Парень всхлипывает, прогибаясь в спине, сильнее трется о стоящий колом член светловолосого. — Маленький сученыш, прекрати! — шипит тихо Шуга, оттягивая вокалиста за волосы от своей шеи. Это все слишком возбуждает, поэтому Юнги из последних сил подавляет в себе желание взять и выебать Чимина прямо сейчас, на глазах у всех. Разложить на журнальном столике и трахать, пока тот не потеряет сознание от удовольствия. Но этот паршивец ведет языком от шеи до кадыка, оставляя мокрую дорожку, а затем кусает, оставляя засос. Последний здравый смысл Шуги машет ему ручкой со словами 'вы и без меня раньше хорошо справлялись', от чего тот, подрываясь с места и обхватывая за бедра младшего, заставляя его обвить свою талию ногами, несется к черному выходу. На стоянке стоит машина, и старшему приходится опустить вокалиста на землю, чтобы договориться с водителем. У Чимина подкашиваются ноги от возбуждения, он тяжело дышит и закрывает глаза, но буквально через 30 секунд вновь оказывается на руках Мина, который сажает его в машину. Благо, задние сиденья и кресло водителя отделены друг от друга перегородкой, и шофер не видит и не слышит того, что творится у него за спиной. А творится там настоящий пиздец: Пак сидит на коленях парня, который трахает его рот своим языком и кусает губы, блуждает по телу руками, задевая возбужденные соски. Член в штанах дергается от крышесносных ощущений. Юнги заглушает слишком громкие и сладкие стоны мокрыми поцелуями. На собственное возбуждение неприятно давит ткань узких джинс, еще и Чимин задницей трется. Терпение парня грозит лопнуть с каждой секундой, а до отеля ехать еще минут шесть, поэтому он заводит руки младшего за его спину и держит кисти, не давая двинуться. Рыжий разочарованно стонет, а от его губ до губ Шуги тянется тоненькая ниточка слюны. Его лихорадит, он уже на пределе и сил терпеть больше нет. — Если ты продолжишь, то я выебу тебя прямо здесь. — Да сделай уже что-нибудь, блять! — голос вокалиста срывается и он почти плачет от желания поскорее ощутить хёна в себе. К их великой радости, машина останавливается возле отеля, и они вываливаются на улицу. Юнги все также берет на руки Пака, который идти сам просто не в состоянии, и почти что бежит к запасному входу. Никто не замечает того, как они вваливаются в номер. Чимин больно проходится спиной по всем стенам и углам, пока они пытаются добраться до кровати. Мин срывает с донсэна уже порядком подзаебавшую его рубашку и больно кусает в шею. Ставит свою метку, символ того, что это тело и эта душа принадлежит только ему. Парень закатывает глаза от удовольствия и дрожащими руками пытается расстегнуть ремень на узких, идеально подчеркивающих его аппетитную задницу, штанах. Такая лишняя сейчас часть гардероба летит в неизвестном направлении, и Юнги кажется, что если бы ад существовал, то он бы выглядел как Чимин. Блядский Чимин. В блядских чулках.  — Сука, что же ты творишь. Чимин улыбается сквозь стон, потому что хен закидывает его на плечо и несет в спальню, кидая на кровать. Это зрелище пиздецки возбуждает, и он, не удержавшись, проводит рукой по телу Пака, начиная от шеи и заканчивая бедрами, обтянутыми розовыми чулками. Пальцы проходятся по горячей коже, ногтями слегка царапая соски, смотря на то, как тело под ним содрогается в конвульсиях. Спускается ниже, проводя по бедрам в опасной близости от члена. Пак дергается, подкидывая бедра с желанием получить хоть немного внимания ноющему члену, но сильные руки останавливают его, опуская на место. Юноша хнычет, сил терпеть больше нет. Рэпер матерится. Стягивает с себя одежду и пристраивается между ног раскинувшегося на кровати младшего, который лениво надрачивает себе, любуясь таким желанным хёном. — Папочка, я х-хочу твой член в себе. Я так скучал по тебе. Хочу, чтобы ты трахал меня глубоко и жестко. Хочу кончать от твоего члена, стонать, срывая голос. Я хочу Юнги-хёна… Парень закусывает губу, смотря из-под челки на нависшего над ним старшего и облизывает губы. Чимин пахнет персиками, а еще похотью. Шуга рычит, сжимая бока рыжеволосого до синяков и резко входит на всю длину, сразу набирая сумасшедший темп. Член входит глубоко и четко попадает по простате. В комнате адски жарко и душно, эхом отдаются шлепки двух разгоряченных тел друг о друга, кровь в висках стучит, разгоняя возбуждение и адреналин по телу. Пак подмахивает бедрами, подстраиваясь под темп рэпера, и буквально кричит от наслаждения. Руки заведены над головой и прижаты к кровати Мином, который остервенело втрахивает донсэна в матрац. Ощущение собственной беспомощности сладкой негой растекается по телу, член болезненно ноет. — Блять, дааа.. Б-быстрее… Ааахх, хён, мне так хо.. хорошо… Папочкааа-аахх.. Вокалист не жалеет голоса, срывая голосовые связки и захлебываясь стонами. В уголках скапливаются слезы, и Юнги кусает опухшие губы, проходясь языком по кровоточащей ранке. Закидывает ноги Мини себе на плечи, почти сгибая его пополам, за что спасибо сказать следует превосходной растяжке младшего. Сладкие высокие стоны Чимина и хриплое рычание Шуги сливается воедино, разносится по комнате симфонией чувств. Юнги делает пометку в голове о том, что нужно будет записать стоны младшего на диктофон, ибо из этого выйдет отличный трек. Но даже если и так, кроме самого мятноволосого его никто никогда не услышит. Вокалист поджимает пальчики на ногах каждый раз, когда Мин проходится по простате и парень чувствует приближающийся оргазм. Вырывает кисти из плена старшего, берет его руку и кладет себе на горло, заставляя обхватить его и крепко сжать. Шуга непонимающе смотрит тому в глаза, но руку не убирает. Под пальцами чувствуется биение артерии и вибрация от стонов лежащего под ним парня. Доминант внутри рэпера орет и мечется от удовольствия созерцания такой красивой картины.  — Сильнее… — Хрипит младший, и хён выполняет его просьбу. Сжимает горло сильнее, еще больше перекрывает доступ к кислороду. — О дааа, Юнги… От недостатка воздуха в голове начинает шуметь, тело будто находится в вакууме, а легкие горят. Пальцы старшего тонкие и красивые, и Чимин испытывает эстетический оргазм, понимая, как все это выглядит со стороны. Шуге хочется подчиняться, хочется дрожать от его властного голоса и ползать на коленях, умоляя о пощаде, выполнять приказы и команды. Хочется принадлежать полностью и без остатка. Он максимально прогибается в спине, широко распахивает глаза и бурно изливается, пачкая свой живот, грудь, и руку Мина. Внутри парня становится слишком горячо и тесно. Мятный шипит, но трахать не прекращает. Лишь выходит из содрогающегося в послеоргазменных судорогах тела, переворачивает его на живот, ставя на четвереньки, и входит снова. Грудь Пака лежит на кровати, руки зажаты между животом и матрасом, попа приподнята. Хён трясет головой, пытаясь убрать слипшуюся челку, чтобы лучше видеть своего малыша. Шлепает по правой ягодице - хриплый стон разносится по комнате, на месте удара остается красный след в виде ладони. Красивые ножки Чимина в чулках разъезжаются в разные стороны, и Юнги подхватывает его одной рукой под живот, вбиваясь в чужое тело уже на весу. Мини всем телом ощущает как член его парня двигается внутри, раздвигая эластичные стенки и попадая точно по железе. Хочется говорить кричать о том, как же ему, блять, ахуенно. Но Шуге слова не нужны - вместо них все говорят стоны Пака, извивающегося под ним и пытающегося самостоятельно насадиться на член. Донсэн вскрикивает, чувствуя укус в основание шеи и снова кончает, сжимая Юнги глубоко в себе. На подушке остаются белые следы, но кого это сейчас волнует? Мятноволосый, не в силах больше терпеть, кончает следом. Внутри вокалиста растекается теплое семя старшего, заполняя его до краев, а сам Чимин облизывает губы от того, насколько красив его парень, когда кончает: губы слегка приоткрыты, веки подрагивают. Музыкальные пальцы, которые Чимин так любит видеть перебирающими клавиши фортепиано, а еще больше - чувствовать их в себе, ощущать как они плавно растягивают бархатистые стенки, доводят до черты невозврата, - сжимают бока Чимина до побелевших костяшек. Шуга медленно движется в теле младшего, размазывая сперму внутри, из-за чего она тоненькой струйкой стекает из растраханной дырочки по ногам, пачкая чулки . Хён бьет по уже красной половинке, слушая как его малыш тихо стонет. Пак тяжело дышит, лежа грудью на подушке. Голова повернута вбок, из-за чего ему очень удобно смотреть на старшего, наблюдать за тем, как по любимому телу стекают капельки пота. Одна такая медленно движется от виска вниз, по шее, и скрывается где-то на уровне бедер. Парень облизывает пересохшие губы и подается тазом назад, стараясь как можно глубже насадиться на член. - Знаешь, Мини, - шепчет ему на ухо старший, - я все чаще задаюсь вопросом, кого ты любишь больше : меня или мой хуй? И что-то мне подсказывает, - грубо толкается до основания, срывая с губ своего парня болезненные полустон-полукрик, - что второе ты любишь куда больше. Юнги, не выходя из вокалиста, поворачивает его на бок, закидывая одну ногу себе на плечо, и еще раз толкается в податливое тело. - Я люблю тебя, хёён.. - выстанывает Чимин, сжимая в кулаках простынь. Член снова стоит по стойке смирно, а задница начинает приятно ныть. Старший ухмыляется. Внутри его малыша так тесно и жарко, и он плавится от ощущений. А еще подумывает о том, чтобы купить Мини ошейник, можно даже с поводком. Шлепки двух мокрых тел, кажется, слышны в каждом углу номера. Простынь уже промокла от спермы и пота, как, собственно, и подушки. На животе и груди Чимина подсохшие следы спермы, подводка над глазами давно потекла, а шея и грудь украшены россыпью красных и фиолетовых пятен. Они будто дополняют всю эту картину, служат последним кусочком пазла, символом любви и страсти. Пак сосредотачивается на ощущениях того, как Мин двигается внутри, задевая комочек нервов и заставляя тело непроизвольно дрожать, а член дергаться. Пот струится по груди, а возбужденные соски требуют внимания. Шуга играется с затвердевшей бусинкой, перекатывает между пальцами, царапает и оттягивает, сжимая до боли. Тело юноши под ним будто пронзает током и он развязно стонет, закусывая губу до боли. У самого мятноволосого тело покрыто испариной, челка слиплась на глазах, а вены на руках набухли, Чимин готов поклясться, что и на члене тоже, и теперь отчетливо проступают сквозь мертвенно бледную кожу. На ключице красивым пятном расцветает кровавый засос-укус, оставленный Мини в порыве страсти. Шуга редко разрешает оставлять на своем теле отметки - он же суровый рэпер, ему статус не позволяет. Его донсэн лежит с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, в котором то и дело мелькает юркий язычок, смачивая пересохшие губы. Что-то в голове Мина щелкает, подкидывает отличную, на его взгляд идею. Он кладет пальцы на губы младшего. Тот непонимающе смотрит в глаза и немного приподнимает ногу, обхватывая ее повыше, и теперь член входит еще глубже. - Соси. - Чимину хочется умереть, потому что ну сколько можно использовать такой голос, чертов Мин Шуга! Теперь Чимин на себе ощущает весь смысл слов, написанных в песне Юнги - "Я доведу тебя своим языком до Гонконга". А еще ему хочется умереть из-за того, что это пальцы самого хёна. Эстетика, произведение искусства, шедевр, грех - называйте как хотите. Он послушно обхватывает пальцы губами, неотрывно смотря в глаза парню напротив, продолжающему втрахиваться в тело под собой. Ведет языком по косточкам, смачивая их слюной, всасывает щеки. Кажется, Шуга сейчас от этого сойдет с ума. Пак не останавливается, а лишь быстрее начинает насаживаться ртом на такие любимые пальцы, а еще стонет от размашистых движений члена в своей заднице. Безумие и только. Слюна стекает по подбородку и капает на постель. Рэпера ведет от того, насколько развратно сейчас выглядит Чимини с его пальцами во рту и членом в заднице, и он глухо рычит от удовольствия. Чимин его малыш. Его воздух. Его смысл жизни. Его, и больше ничей. И Пак принимает это, отдаваясь хену полностью, вручая свою душу и тело полностью в руки Юнги. Чимин собственность Шуги. Пальцы юноши скользят по пухлым губам, ловя стоны, снова проникают внутрь жаркого ротика и играются с языком. Мокро и пошло, но обоим это до безумия нравится. Мин чувствует, как юноша тесно сжимается вокруг его члена, мелко подрагивая от подступающего оргазма, и перехватывает возбужденный орган своего малыша у основания, не давая кончить. Чимин плачет, потому что терпеть все это уже нет сил, но Мин, не обращая на его слезы внимания, глубоко двигается в нем и одновременно трахает рот своими до безумия совершенным пальцами. - Теперь ты будешь кончать только от моего члена и только тогда, когда я разрешу. Ты понял меня, малыш? - Пальцы проходятся по горячему языку и мажут по губам, спустя мгновение снова возвращаясь в плен рта, а слова заставляют Пака дрожать и еще усерднее сосать чужие пальцы, надеясь тем самым заслужить долгожданную разрядку. Юнги отстраняется и Мини с пошлым чпоком выпускает влажные от слюны пальцы из своего ротика. Чистой рукой его парень поправляет упавшие на глаза волосы, зачесывая их назад и открывая лоб, и вокалист думает, что так хён выглядит очень горячо. Мятноволосый хищным взглядом приходится по телу младшего, и выдыхает что-то наподобие "малыш, папочка так устал. Может ты хочешь сделать мне приятное? Поскачи на папочкином члене, котик, и может быть, папочка позволит тебе кончить" и ложится на кровать, медленно надрачивая себе. Пак вспыхивает и закусывает губу в предвкушении : ему нравится то, как член старшего раз за разом входит в него, проезжаясь по комочку нервов, от чего ему хочется кричать о том, какой же Юнги ахуенный; нравится чувство заполненности внутри, бледные пальцы в своем рту, и то, как ощущается внутри головка и набухшие венки на немаленьком органе Мина; нравится, когда Юнги трогает его везде, где только можно; как тот приказывает, запрещает и называет малышом и то, как он томно выдыхает, слыша из уст самого Чима протяжное 'папочкаа'. Мин Шуга - 7 смертных грехов в одном, а Пак Чимин - грешник, и оба горят, но не в аду, а в пламени своих чувств, снова и снова отдаваясь друг другу в бешеном танце страсти и похоти. Он подползает к парню и аккуратно опускается на член, придерживая его рукой. Ладони упираются в грудь Мина, ноги прижаты к бокам рэпера. Чимин опускается пару раз, медленно, на пробу, и выжидающе смотрит на хена. Тот выгибает бровь и шлепает ладонью по ягодице. Рыжик стонет и начинает двигаться, приподнимая зад и насаживаясь на член по основание. Головка так хорошо проходится по комочку нервов, вызывая дрожь во всем теле и громкий скулеж. Пальчики на ногах поджимаются от удовольствия, а руки скользят по груди мятноволосого в попытках сохранить равновесие. Пака кроет от того, как хён смотрит на него - снизу вверх, будто бы показывая, кому принадлежит Чимин, кому можно его касаться и кто в праве решать как и что он будет делать. Вокалист чувствует себя подчиненным, и это чувство сводит его с ума. Шуга выдерживает пару минут и начинает подмахивать бедрами, увеличивая темп и буквально натягивая донсэна на свой член. Скулеж переходит в громкие стоны, а сам младший опускается ему на грудь и утыкается в шею. Когда Чимин уже на пределе, Шуга снимает его с себя, кладет на спину, сплетая пальцы их рук и прижимая кисти Мини к кровати, и входит со словами "Я хочу видеть как ты кончаешь от моего члена, котенок". Чимину кажется, что он сейчас умрет, потому что его крупно трясет, а член дергается от возбуждения. Мин кусает его губы, сплетает языки в страстном поцелуе и оставляет следы от зубов на ключицах и шее. - Ты, - толчок, - мой, - толчок, - котенок, - толчок, - Чимини, и только, - толчок, - я могу касаться тебя, - толчок. Юнги кончает одновременно с Паком, который прижимается к нему всем телом, сжимает внутри себя и стонет "Юнгиииии", срывая голос. Перед глазами взрываются миллионы галактик, дыхание перехватывает, а голова становится пустой, будто весь мир вокруг просто выключили. Пару секунд рэпер лежит на Паке, отходя от оргазма, пока не слышит, что его мальчик плачет. - Чимини, ты чего? Я сделал тебе больно? - Нет, хён.. Ты сделал очень х-хорошо... Я люблю тебя, Мин Юнги. - По щекам рыжика текут слезы и он обхватывает парня за шею, притягивая ближе к себе. Шуга тихо смеется и гладит его по голове, шепча на ушко всякие нежности и осторожно вытирая слезы с щек. Накрывает расслабленного младшего, и себя заодно, одеялом и прижимает к себе. Нежный поцелуй в губы заставляет сердца обоих биться со скоростью звука, но заменяет все слова, будто бы являясь доказательством того, что все это по-настоящему. - Я тоже люблю тебя, Пак Чимин. И всегда буду любить.