Плохие вести - мы будем вместе.

— Между нами молния… Антон, вопреки дикому желанию продолжить написание дурацкого сочинения, все никак не мог сосредоточиться на ход верных мыслей, касающихся выбранной для рассуждения темы, которые то и дело постоянно возникали в голове, но спустя несколько мгновений растворялись в неизведанных глубинах сознания. Он путался в постановке предложений, писал немыслимый бред, материл свой корявый почерк, жаловался на скудный словарный запас. И всей этой рассеянности и невозможности сконцентрироваться на конкретно поставленной задачи способствовали отчетливо доносящиеся через тонкую стенку звуки из соседской квартиры. Парень по имени Арсений, живущий в этой самой квартире, вероятно, не имел должного представления о том, что его звучащая на максимальной громкости музыка может мешать соседям, отвлекая их от своих дел. Антон, конечно, мог надеть наушники, включив для создания располагающей к работе атмосферы песню из любимого музыкального плейлиста, но, увы, привередливому юноше подобная идея показалась глупой и бесполезной, так как в этом случае он бы не настроился на нужный лад, потому что привык работать в спокойствии, в полной тишине. Также, Шастун мог навестить нарушителя своего покоя, но его беспокойная мама, торчащая на надоедливой работе, строго запретила разговаривать с Арсением, аргументируя это тем, что общение с этим легкомысленным выскочкой ни к чему хорошему не приведёт. Но написать сочинение необходимо сегодня, а выходить в позднее время на улицу было рискованно, да и особо не хотелось. Поэтому, взвесив все «за» и «против», Антон принимает решение заглянуть к надоевшему соседу. Перед тем, как постучать в дверь соседской квартиры, парень на несколько секунд задерживает взгляд на своих браслетах, поправляет их, а затем спокойно выдыхает, окончательно собравшись с мыслями. — Сука, сколько мне еще ждать? — раздраженным голосом вслух произносит шатен, напрягаясь всем телом. — Ну подожди, я тебе в лицо все выскажу. В это самое мгновение дверь квартиры резко отворяется, и на пороге перед Антоном предстает сосед, голубоглазый парень лет двадцати, дружелюбно улыбающийся во все тридцать два. Юноша, словно заколдованный Медузой Горгоной, камнем застывает на месте, раскрыв от удивления рот. Арсений стоит, облокачиваясь на выступ двери. Высокий, с мокрыми волосами, в одном белоснежном махровом полотенце, едва прикрывающем пах, он продолжает по- доброму улыбаться, покорно ожидая, пока незваный гость заговорит. — Вам соль не нуж... не найдется? — неуверенно спрашивает пришедший в себя Антон, проглатывая накопившуюся во рту слюну. Сосед умеет производить сильное впечатление на других. Красивый, сексуальный, правда, это сейчас не важно. (Ага, конечно) — Тебе точно соль нужна? Может успокоительное какое-нибудь. А то вид у тебя неважный. — спокойно выдает Попов, окидывая оценивающим взглядом парнишку. — Так, знаешь что? Немедленно выруби-ка это музло! — приказным тоном громко выговаривает Антон, делая шаг вперёд. — Тебе Дима Билан не нравится? А зря, для танцулек самое то. — хихикает темноволосый парень, а затем прикрывает от удовольствия глаза. — Да ты мне готовиться к ЕГЭ по обществознанию не даёшь, алло! — Я многим не даю, согласен. — Так ты убавишь громкость? — А что мне за это будет, а? — Спокойная ночь без кошмаров с участием злого меня и бензопилы. — нагло ухмыляется Антон, довольствуясь реакцией Попова на свою идиотскую шутку. — Лучше б ты заговорил со мной про Париж. — хохочет Арсений, задумываясь на миг о чем-то своём. — Да причем тут Париж? — срывается на крик возмущенный Антон, при этом обращая внимание на рельефный торс Попова, на котором блестят капли воды под тусклым светом лампы. — Что-то ты какой-то раздраженный парень, может тебе все-таки инъекцию какую-нибудь сделать, успокоительное вколоть, м? — странное предложение Арсения звучит серьезно и абсолютно не вызывает доверия. — Лучше, ты полезным чем-нибудь займись, погулял бы с друзьями, прошелся бы по клубам или на крайняк потрахался бы с девушкой! — не выдерживает больше от негодования Шастун. Разозлил, дико разозлил, так пусть получает. А если сдачи даст? Арсений тоже ведь может разозлиться? Об этом Антон сразу не подумал. Однако, соседа смелое высказывание юноши ничуть не смутило. — Я с телками не трахаюсь, они про Париж не говорят. — дразнится брюнет. Антон понимает, что дальше вести диалог с больным на голову соседом бесполезно, хоть и приятно в какой-то степени (сосед же симпатичный, словно снят с обложки модного журнала, чертов придурок). Но развернуться и уйти Арсений ему не позволяет. — Тебе с обществознанием помощь, кажется, нужна? Могу тебе дать пару советов, я просто занимаюсь репетиторством и. — не успевает договорить Арсений, как Антон, обрадовавшись этой новости, хватает его за руку и зачем-то сжимает. Шастун часто задает себе вопросы о том, что заставляет его настроение так быстро меняться и почему это происходит чаще всего в особенных ситуациях, как, например, разборки с тупым, но безумно красивым соседом. Но чаще всего такие мысли посещают парня после, в данный момент юношу не волновало свое странное поведение. Через пару минут оба оказываются в квартире Антона, и первое, что привлекает внимание любопытного Попова — кривая полочка со школьными книгами, расположенная над столом, предназначенным для занятий уроками. — Надо бы прибить тебе. — Что? — Полочку, говорю, надо тебе прибить, иначе головы раньше времени лишишься, точнее рассудка, от сотрясения мозга. — добавляет Попов. «Да я уже, сука, его лишился, впустив такого маньяка, как ты в родной дом. Хотя с какого перепугу он маньяк? Наверно, я этого хочу. Да ну, к черту, подумает еще, что я как любвеобильная девчонка теку от сексуальных парней с убогим чувством юмора. Но я же реально теку по нему. Господи, что я несу» — Природа учит сексу, а общество-удовольствию от секса. — прерывает хрипловатый голос Арсения раздумья шатена. — Интересная мысль, Антон, очень интересная. — Зачем ты читаешь мое сочинение, я ведь не просил! — Да ладно тебе. Это факт, проверяемый на практике. Можно даже попробовать. — Что ты делаешь? — судорожно вздрагивает от холодного прикосновения чужих пальцев к своей шее Антон, который за мгновение оказывается прижатым к стене заведённым Поповым. — Все очень просто, возьмем Париж… — горячее дыхание брюнета вызывает мурашки, а запах геля для душа с нотками мяты и лимона сводит с ума. Шастун наигранно сопротивляется, желая большего напора от Арсения, и получает его в виде грубого, требовательного поцелуя. — Плохие вести — мы будем вместе.