«Оставь надежды, всяк сюда входящий». Данте Алигьери — «Божественная комедия»
Спустя три года, снова ты пришёл Позвать меня в далёкий путь страданий. Я удивилась: «Как меня нашёл Средь чёрно-белых мрачных очертаний?» Ответил ты: «Невелика задача. Я шёл на свет, мерцающий в дали. Боялся, что настигнет неудача, И мне с презреньем скажут: «Уходи!» Теперь я вижу: страх мой был напрасен!
Ведь ты бы никогда не предала. Однако, образ твой немного странен. Ты будто бы за время расцвела… Не видно боле грусти, слёз и боли В зелёных, как трава весной, глазах. Нет, я не верю… Затянулись, что ли, Порезы на немеющих руках? Надеюсь, помнишь, сколько крови было С твоих порезов пролито на стол? И как тогда старательно их скрыла, И как искала парацетамол, Посредством чтоб его себя отправить К Морфею, в сказку, в чудный вечный сон, Не думая, что он тебя отравит, Но был, однако, случай повторён. Не ведая, здоровье ты убила. Казалось, что исход твой был решён. Но мама вдруг в больницу позвонила: Тобою был вкус рвоты ощущён. Что ж, матушка твоя тебя любила И берегла, как маленький цветок. И по ночам тихонечко молила: «Сохрáни, Боже, каждый волосок…» Прости, что о больном напоминаю, Но с детства не имела ты отца. А мать так долго сказки сочиняла, Раскрыть она боялась мертвеца. Ты скоро обо всём сама узнала, И он тебе примером послужил. Но мама тайну так и не раскрыла, Смолчав, за что отец столь мало жил. Ты руки резала, желая встречи с папой. Рыдала ты, вонзая в кожу сталь. Психически была ужасно слабой И цель имела: умереть в февраль… Воспоминанья страшные носились, Пока врачи спасали твою жизнь. Ещё немного: цели б мы добились! И в небо вместе с ветром унеслись… Но повезло врачам: они пробились, И твой в живых остался организм. А через год ты обо мне забыла. И мы расстались. Думал, навсегда. В тот день вдруг к суициду страсть остыла, Внезапно смысл жизни ты нашла. Хоть светится твоя душа, сияет, Не верю я: поддельный этот блеск. Твои мечты кровавые крепчают, И снится ночью грустный рёбер треск. Довольно, впрочем, ворошить былое, Я вовсе не за тем к тебе пришёл… Мне не понять сознание людское: «Всё хорошо», но слёз поток расцвёл. Зачем существованье ледяное? Его давно иной мир превзошёл!» Закончив, ты трясущуюся руку Мне в тот момент, не думая, подал, Сверкнув глазами, чтоб обречь на муку. Я улыбнулась: много ты не знал… «Твоё мне предложенье очень лестно, — От кома в горле начала шептать, — Однако, быть хочу с тобою честной, Должна тебе я многое сказать. Начну с того, что прошлое ужасно. Его не стоит в памяти держать. К несчастью, ему многое подвластно: Воспоминаний трудно избежать… Да, жизнь моя тогда была несладкой, А разум только смертью одержим. Я ночью руки резала украдкой, А днём общалась с образом твоим. Ты часто мне тогда давал подсказки: «Поглубже режь и кожи не щади!» Ах, Боже мой! Я верила в те сказки, Но плакала: «Пожалуйста, спаси…» А ты смеялся злобно, издевался, Корил за то, что лезвия боюсь. Рукой пореза каждого касался И ждал, когда в истерике забьюсь. Я не хотела к папе отправляться, Но ты, подлец, ты вынудил меня! Ты нож дал в руки, запретил влюбляться, Украл мечты, рассудок мой пленя. Слаба была я, чтоб сопротивляться. С той ночи снится бела простыня… Ты обещал мне, что подаришь счастье И вечный сон измученной душе. Не ожидала стать я жертвой страсти, Попалась на заученны клише. Всё, впрочем, знаешь сам не по наслышке. Зачем сейчас в глаза так нагло лжёшь? Зачем берёшь метафоры из книжки И выставляешь в лучшем свете ложь? Глупец! Ведь я уже не так наивна, Меня теперь тебе не запугать. Довольно сласти. Буду объективна. Я холодно умею рассуждать. Мне только за одно сейчас обидно: Назад полгода потеряла мать… А знаешь, от чего она скончалась? Причиной смерти оказалась я. Она из-за меня так убивалась, Хотя переживать было нельзя. Не выдержало сердце… И осталась Одна в детдоме — доме забытья. Спустя четыре месяца, иль больше, Меня к себе взяла одна семья. Они когда-то проживали в Польше. Сюда вернулись, схоронив дитя. Они мне заменили маму с папой, А я — от рака умершую дочь. В глазах чужих боялась стать растяпой, Они же постарались мне помочь. И вот, едва быть перестала слабой, Вернулся ты, почти как в ту же ночь… Ты, кажется, стыдишься. Ах, умеешь? Не знала, с чувством что вины знаком. Опять заулыбался… Как ты смеешь?! Да, впрочем, писан ли тебе закон? Довольно! Знай же, что тебя прощаю. Никто, кроме меня, не виноват. Я никогда себя не оправдаю За маму с папой, что в земле лежат. Скрывать не стану, я по ним скучаю, Но с жизнию меня не разлучат. Я верю: они будут мной гордиться, Когда я стану дочерью такой, Что сможет вновь из пепла возродиться, Что сбережёт их внутренний покой, Чего при жизни не смогла добиться. Их обрекла на вечный сон земной. Прошу тебя покинуть это место, Не только комнату, но вовсе жизнь мою. Учти, что я не потерплю протеста. Прощай же. За тобой дверь затворю».
***
И Он ушёл, не ставши больше спорить, Покинул дом её, а вместе с ним и жизнь. «Да в самом деле… Стану ли я гробить Любовь свою? Не прекращай, светись! Ты выбрала свой путь, меня отвергнув, Но обвинила лишь одну себя. Хотел твои слова я опровергнуть, Ты не дала… И, стало быть, не зря! Расти, цвети, сияй другим на счастье, Моя принцесса, маленький цветок… Пусть заживут прекрасные запястья: Порезы портят нежный лепесток. Я верю: крепко влюбишься ты скоро, И нипочём вам станет лёд и зной. Ты улыбнёшься чувствам светлым новым. Как жаль, что это будет не со мной…» Закрыв лицо руками, Он заплакал, Жалея о потерянной мечте. Укрывшись одеяньем полумрака, Он растворился в жуткой тишине. А вскоре вдруг залаяла собака Дождю в отместку и ночной грозе.
***
Нам тяжело терять друзей и близких. Представьте, каково бессмертным быть. Живые могут воссоединиться, Но прокляты иные вечно жить.
6 февраля. 2019 год