Эротическая фантазия

— Стесняешься? — спросила Сакура. — Может, не сегодня? Хината покачала головой. Щеки пылали, соски под легким платьем, твердые как камень, терлись о ткань. Малейшее движение заставляло почти кричать — удовольствие прошивало тело, будто вражеские техники. Но врагов поблизости не было. — Скажи, если станет слишком. Хината кивнула. Внизу живота у нее уже было влажно; она ходила в туалет совсем недавно, и по-маленькому, и по-большому, предварительно сделав клизму, но сейчас возникло ощущение, будто хочется снова. Она текла. От осознания того, что им сегодня предстоит, от того, что на ней ничего не было под летним желтым платьем, слишком коротким; от того, что Сакура стояла рядом и смотрела. Они уже делали такое вместе — зимой. Однажды Хината забыла надеть под куртку свитер, ограничившись простым черным лифчиком. Когда Сакура поняла это, выражение ее лица изменилось. Краснея и заикаясь, что вообще-то ей было несвойственно, Сакура попросила Хинату снять лифчик и надеть поверх куртки длинный плащ. Потом они целовались в пустующем переулке — рука Сакуры, пробравшись под плащ и куртку, ласкала грудь Хинаты. Их мог увидеть кто угодно — и не понять. С первого взгляда и впрямь было неясно, плащ многое скрывал. Сакура хотела, чтобы их увидели. Хината поняла это позже. Но, когда Сакура попросила снова, не смогла отказать. Каждый раз выходя на улицу без белья, Хината почти теряла сознание от смущения. Это было не по ней, это ей не нравилось... Ее разуму. Тело просило еще. Больше. Противоречие между осознанным и неосознанным желаниями сводило с ума, но это было приятное сумасшествие. Возвращаясь домой после подобных похождений, Хината каждый раз чувствовала себя очищенной. Напряжение, долгое время копившееся в теле, отступало, сменялось бодростью и приливом новых сил. Хината могла идти дальше. Наверное, у Сакуры было так же. Хината не расспрашивала — за два года совместной жизни она так и не привыкла говорить о некоторых вещах вслух. Сакура каждый раз предлагала прекратить или остановить ее, если все зайдет слишком далеко, если Хинате будет неприятно. Неприятно не было. Поэтому, взявшись за руки, они вместе вышли из дома. *** — Взять тебе кофе? — предложила Сакура. Они сидели на скамейке в коноховском парке. Это было достаточно уединенное место, но в летний день уединение обманчиво. Особенно если неподалеку продают напитки. — Нет... спасибо, — Хината покачала головой. Вздрогнула, когда Сакура легко провела рукой по ее животу — пока поверх платья. Вторая ладонь Сакуры накрыла щеку Хинаты, потеребила сережку в мочке уха. Они подарили друг другу серьги год назад — и сами прокололи уши, не доверив это специалистам. Сакура продезинфицировала сережки и вдела их в мочки Хинаты; поймала судорожный вздох боли губами, потом слизнула кровь. Хината действовала не так уверенно. Она боялась промедлить и причинить Сакуре лишнюю боль, сделать что-нибудь не так. Руки чуть подрагивали; заметив это, Сакура посмотрела на Хинату и попросила: — Расскажи мне свои эротические фантазии. Фантазии... их у Хинаты хватало. Только сейчас она думала — что бы было, проколи ей Сакура не уши, а соски. Не насквозь, не так, чтобы остались шрамы. Самым кончиком иглы, в навершия сосков — легко. Смесь боли и удовольствия. Нет. Хината бы никогда такого не сказала. Может, если бы Сакура сделала ей укол, ввела в кровь какой-нибудь редкий возбуждающий эликсир... или сыворотку правды. Может, тогда Хината была бы с ней откровенна. А так — нет, нет, нет. «Нет» в кубе, «нет» в квадрате, но все напрасно — Сакура слишком хорошо ее понимала. Для этого ей не нужны были никакие эликсиры. Хината посмотрела на свои руки. Они больше не дрожали. Тогда она проколола уши Сакуре — быстро, чисто, практически идеально. Разум был слаб. Разум боялся. Тело само знало, как лучше. Хината длинно выдохнула, когда Сакура приподняла подол ее платья, а потом задрала его, так высоко, что обнажилась грудь. — Держи, — мягкая материя коснулась губ. Хината послушно приоткрыла рот, языком задела пальцы Сакуры — и прикусила ткань, удерживая ее. По позвоночнику прошло онемение, щеки будто кипятком обдало. — Раздвинь ноги, — попросила Сакура. Хината помотала головой — говорить она не могла и про себя проклинала новую короткую стрижку. Если бы волосы упали ей на лицо, Сакура бы ее не видела. Не было бы так стыдно... так хорошо. — Давай, — Сакура погладила Хинату по бедру. Прикосновение отозвалось во всем теле, колени ослабли, и Хината порадовалась, что сидит. Стоять она бы сейчас точно не смогла. Она была не в силах сопротивляться, поэтому Сакура легко проникла рукой между ее бедер, погладила там. Поднесла пальцы, на которых блестела влага, к губам, медленно облизнула. — Ты такая... вкусная. Хината почти готова была взмолиться о пощаде. Сакура бы прекратила, сразу же, они вернулись бы домой и любили бы друг друга как обычно, на постели, не боясь, что кто-то может увидеть. Но новая картинка, пришедшая в голову, не позволила этого сделать. Хината представила, как Сакура ее фотографирует. Точно так же просит раздвинуть ноги — или убрать руки от груди, чтобы приоткрыть ее. Приватная фотосессия, может быть, даже видео... Сознание плыло. Сакура на мгновение прижалась губами к щеке Хинаты, потом принялась поглаживать ее груди, не спеша, будто в запасе у них было все время мира. «Нужно уходить, — билось в мозгу, — кто-нибудь может... прийти... увидеть», — но возбуждение было сильнее. Хината пыталась вспомнить про еще не сданный отчет о предыдущей миссии, подумать о сырой рыбе, которую терпеть не могла, — а вместо этого представляла, как Сакура связывает ее, зажав соски между двумя веревками и потирая чувствительную плоть. Или — как бреет ее там, внизу, и упрекает за то, что сама Хината слишком давно этого не делала. Или... От прикосновения к низу живота Хината вскрикнула, не разжимая зубов. Она не могла рассказать Сакуре о своих эротических фантазиях, и та это знала. Поэтому они воплощали в жизнь фантазию Сакуры — чтобы у Хинаты было оправдание. Сакура прижалась к Хинате, потерлась грудью о ее грудь, вырывая приглушенные стоны. Ее пальцы между бедер Хинаты исполняли знакомый танец — покрытые естественной смазкой, они скользили легко, с влажными звуками. Если их кто-то увидит... Сакура прикусила мочку уха Хинаты, задела зубами сережку. Хината поняла, что вспотела — слишком жарко; если бы Сакура тогда и вправду проколола ей соски... или сделала пирсинг в клиторе, в стенках влагалища... Хината застыла в объятиях Сакуры, крупно вздрагивая. Сакура спрятала лицо у нее на плече. Она тяжело дышала. Хината разжала зубы. Через мгновение Сакура отстранилась, вытащила из сумки на бедре пачку влажных салфеток. — Сейчас, — мазнула по губам Хинаты своими — не поцелуй, скорее, обещание. — Еще чуть-чуть. Салфетка показалась холодной, когда Сакура провела ей по разгоряченной плоти. Она вытирала низ живота Хинаты так неторопливо, словно они были у себя дома. Почувствовав, как краешек салфетки проник в нее, Хината прикусила губу. Сакура жадно следила за выражением ее лица. — Идем, — сказала наконец, комкая салфетку и вдыхая ее запах. Хината одернула платье, неуверенно поднялась. Ноги едва ее держали. На выходе из парка они наткнулись на Сая с Ино. Задержись Сакура и Хината еще на минуту — их бы точно обнаружили. — Как ты думаешь, — спросила Сакура уже дома, глядя, как Хината снимает с себя платье, чтобы отправиться в душ, — что они собрались делать в этом парке? Может... Под взглядом Хинаты ей пришлось замолчать. Возможно, эротическая фантазия Сакуры была не такой уж редкой; но до следующего раза Хината ни о чем непристойном даже слышать не хотела.