Осторожно! Дверь!

      Замок тихо щёлкнул. Неловкое копошение, скольжение пальцев по стене в поисках выключателя. Тесную комнатку залил жёлтый свет. Огромные и маленькие картины, холсты, аккуратно развешанные на белых стенах, прислоненные к стене деревянные планшеты с незаконченными эскизами на натянутой плотной бумаге, опрятно сложенные книги на полках и одна единственная фотография в фоторамке. Сай старался не задерживать на ней взгляд.       Вода ударялась о слегка пожелтевший со временем кафель, стекала с пенными облаками по белым ногам, скользила по черным волосам на склоненной голове. Сай старался не задерживаться в тесной душевой кабинке, даже не зная, как самому себе объяснить порыв скорее сбежать из сжимающихся стен.       Микроволновка звонко дзынькнула. Из тарелки с разогретыми полуфабрикатами поднимался лёгкий пар. Этот запах был бы ароматнее, если бы до этого котлеты не пролежали в морозилке неделю. Сай старался не принюхиваться.       Мрак окутывал белые плечи, за окном шумела листва. На улице бушевал ливень вперемешку со снегом. Стрелка часов, шагнувшая за цифру двенадцать, оповещала, что наступило двадцать седьмое февраля. Близилась весна. Сай старался не думать ни о чем с закрытыми глазами, игнорируя слишком громкое в этой тишине тиканье. Он силился скорее уснуть.       И все равно карие глаза синеволосого, улыбающегося юноши с фотографии продолжали смотреть на него; вода обрушивалась на плечи беспрерывным потоком, пока он в десятый раз намыливал тело, забывшись в потоке мыслей; нос чуял любые запахи в неаппетитной еде в попытке найти нотки, что всегда замечал в том, что готовил другой человек в далёком прошлом; перед сном он все равно не мог не прокручивать эпизоды детства.       В сердце не осталось ни ненависти, ни грусти — время вытянуло все эмоции. Все, чего Саю хотелось — увидеть улыбку человека с фотографии ещё раз, а не это бесстрастное лицо того, кто давно просто существует.       Щелчок замка. В комнату солнечный свет тонкими иглами забирался сквозь закрытые шторы. От мрака в комнате каштановые, давно не крашенные в синий, волосы казались ещё темнее.       — Привет, братишка Шин, — стараясь подавить странные эмоции внутри, проговорил Сай, зная, что ответа не последует.       Молодой человек в коляске продолжал смотреть в стену. Как и последние семь лет.       Ладонь сжалась на ручке двери.       Наруто с грохотом опустил свой таз с грязной посудой в раковину, которая под напором жалобно скрипнула подржавевшими боками. Особого желания возиться с грязными тарелками не было, но ещё день, и появятся незаконные иммигранты в виде всякой живности. Наруто живодером не был, но ему и без мошек в комнате жилось неплохо.       На улице лужи становились все шире, и утром покрывались тонкой коркой льда крайне редко, в воздухе чувствовался запах приближающейся весны, и Наруто пытался осознать, как настолько быстро пролетели два месяца с его заселения, а он совершенно не заметил этого периода, быстро сладившись со всеми жильцами. С работой по-прежнему было туго, и он без выходных парился на доставке, к вечеру приходя ни живой, ни мертвый, и порой сгрызал свой рамен сухим. Жизнь вертелась в странной круговерти, в которой едва ли удавалось перевести дыхание, но Наруто ни на что особо не жаловался, особенно на тех, с кем жил.       Сай, завидев соседа, тут же в своей манере натянуто улыбнулся, и Наруто на нее ответил взмахом руки. К этой странной улыбке он привык. С Саем они сталкивались редко, но за эти минуты редких разговоров блондин понял простую истину — Сай хоть и был своеобразной личностью, но никогда не имел помыслов обидеть, а потому нежелания с ним общаться не возникало. Он просто говорил то, что думает, и при знакомстве это создавало о нем предвзятое мнение, но Наруто быстро забывал плохое, а потому болтал с юношей также, как и с остальными соседями. Единственный, как понял Наруто, кто вызывал в том желание не столько унизить, сколько просто задеть, словно играючи, был Саске, однако Сай действовал очень странно — он не провоцировал открыто, а просто давил на болевые точки, словно знал, за какие ниточки дергать, и для Учихи, который отвечал взаимностью на чувства ненавистного соседа, хватало подобных манипуляций, чтобы выйти из себя спустя пару сеансов, и спасало лишь то, что сталкивались они достаточно редко. За то время, что Наруто здесь жил, драку он застал лишь раз, но даже при нечастом пребывании дома все же сталкивался с некоторыми эпизодами их мелких перепалок, после которых Сай, как ни в чем не бывало, продолжал заниматься своим делом, а Саске с нечитаемым выражением лица уходил в комнату. Блондин же, хорошо относившийся и к той, и другой стороне, не понимал, как относиться к подобному, не слушая наставления соседей-стариков о том, что не стоит относиться к этому никак. Проведший большую часть детства в травле, он чувствовал себя так, будто сейчас был ее участником, а жертвой выступал Саске, потому что он, Наруто, не заступался за него открыто. Конечно, это было не только потому, что Узумаки хорошо ладил с Саем, но и потому, что после предыдущих разов их образумить Саске посылал его подальше, и холодный тон брюнета замораживал все аргументы и благие порывы, сначала пробуждая злость, а потом оставляя послевкусие растерянности. Так что блондину оставалось только глотать никому не нужное чувство вины и, съежившись, не слушать пререкания парней друг с другом, но даже при этом он не мог не дёргаться каждый раз, когда слышал очередную обидную фразу в сторону Саске. В душе он все равно больше переживал именно за него.       Сейчас же нигде Саске обнаружен не был, а потому вероятность конфликта сводилась к минимуму, и Наруто мог с душевным спокойствием отмывать свою посуду от присохших кусочков быстрорастворимой лапши. Где-то на краю сознания болталась мысль, что стоит рацион подправить. Прилипший кусок отвалился и убежал со струями воды в канализацию.       — Как у тебя дела, Наруто-кун? — вдруг подал голос Сай, до этого просто чистивший овощи.       — Ну, неплохо. Скоро период цветения сакуры. Как считаешь, Джирайю в этот период Цунаде выгонит, или они обойдутся без ругани и встретят его вместе? — хохотнул Наруто, ногтем поддевая очередной присохший кусочек. Нет, рацион точно стоит сменить (или мыть посуду сразу после еды, но Наруто игнорирует эту идею всю жизнь)       — Даже время цветения сакуры легче спрогнозировать*, чем это, — улыбнулся Сай, — а ты что будешь делать?       Нож чиркал по оранжевым бокам морковки, соскребая кожуру.       — Думаю, было бы неплохо на это время поехать к отцу в пригород, — задумался Наруто, после чего задорно улыбнулся, — а ты? Тоже к семье поедешь?       Лезвием о сталь раковины проскрежетал выпавший из рук нож. Наруто удивлённо распахнул глаза, и улыбка с его лица соскользнула, когда вечно непроницаемый Сай отвернулся к окну, сжимая мокрыми пальцами край раковины.       — Сай? — встревоженно спросил Наруто спустя минуту молчания, откладывая губку.       — Моя семья — это только мой брат, который давно не понимает, весна сейчас или осень, — вдруг проговорил Сай и обратно повернулся с привычной улыбкой на лице, выговаривая слова до невозможности спокойно, словно разговор шел о погоде за окном, хотя даже она не была настолько мерзкой, как чувства внутри Наруто.       — Кровоизлияние в мозг, — ткнув себе в висок, закончил Сай, и продолжил чистить морковь.       — Я… Прости.       — Не стоит, Наруто.       Наруто не мог выдавить из себя ни слова, ошалелыми глазами наблюдая за соседом. Он лишь замечал, как подрагивают чужие пальцы.       Его пробудило шипение и дернувшаяся рука Сая. Сквозь зажимающие распоротую ладонь грязные пальцы просочилась кровь. Две половинки моркови, сломавшейся под напором лезвия, упали к овощным очисткам.       — Эй, ты в порядке? — тут же подскочил блондин, без разрешения притягивая к себе чужую руку, по пальцам которой стекала кровь, — черт, скорее промой, чего грязными руками трогаешь?!       Сай отрешённо наблюдал за тем, как вода смывала с грязных ладоней кровь, розовыми струйками стекая по овощным очисткам. Где-то в комнате была аптечка.       — Достаточно, Наруто-кун, — мягко проговорил Сай, вытягивая руку из чужих ладоней, но пальцы перехватили его за запястье.       — Блин, давай без этого! — негодующе воскликнул блондин и, особо не интересуясь чужим мнением, потащил парня за собой, от злости на самого себя сжимая чужое запястье сильнее, чем нужно. Сай лишь удивлённо смотрел на его затылок.       Золотистого цвета пальцы лили на глубокий порез антисептик, прокалывающий рану.       Это уже было, но так давно.       Сай поднял взгляд на сосредоточенное лицо блондина.       Да, точно было.       — Вот так, и скоро болеть не будет, — мальчик широко улыбнулся, возвращая перевязанную ладонь на белую коленку Сая, который восхищённо смотрел на брата.       — Здорово, братец Шин! Ты умеешь лечить! — выдохнул мальчик, взглянув на свою перевязанную ладонь. Соседский пацан во время игры толкнул его, и при падении Сай стёр себе ладони о шершавый гравий тротуара. Многих сил стоило успокоить разбушевавшегося Шина, который чуть не подрался из-за этого с виноватым, но мальчику все равно казалось, что брата больше успокоил факт того, что нужно перевязать ладони Сая, нежели его уговоры.       Взгляд с белой коленки скользнул на чужие руки, на которых было слишком много синяков, чтобы казаться безобидными. Брови обеспокоенно изогнулись.       — Братец, ты с ним все-таки подрался? — взгляд карих глаз столкнулся с полыхнувшими испугом чужими глазами. Пальцы брата невольно прикрыли наливающиеся фиолетовым синяки.       — Что ты, просто ударился, видимо, — тут же отмахнулся брат, а потом, встав и нарочито строго нахмурившись, проговорил, упирая руки в бока, — а кто тут в последний раз ел утром?! Марш на кухню!       Звонко смеясь, Сай побежал по линолеуму в просторную кухню.       Микроволновка звонко дзынькнула. Из тарелки с супом поднимался белый пар, и Сай с удовольствием втянул вкусный запах. Шин уже в девять лет здорово готовил, и шестилетний Сай всегда с радостью вертелся рядом, пока брат чистил овощи, нравоучительно объясняя процесс готовки, но ни разу не доверяя младшему нож. Тогда Сай ещё верил в то, что Шин — строгий, но заботливый, шумный, но весёлый — лучше всех и всегда таким будет.       А с возрастом синяков становилось все больше. Сай знал, что Данзо — их приемный отец — здесь совершенно не при чем, и потому не мог понять, почему с всегда ловкого Шина не слезают сине-фиолетовые пятна. Позже появились головокружение и тошнота, и лишь после пятого обморока за неделю он смог вымолить брата сходить к врачу.       И если бы только он знал в свои тринадцать лет, что даже врачи бессильны против ряда обстоятельств. Простого стечения обстоятельств, которые отняли у него всех, кого он любил или уважал.       Данзо, умерший от сердечного приступа после банкротства.       Шин, болезнь которого резко дала о себе знать на фоне нервного напряжения.       Детство, закончившееся в тот самый момент, когда он увидел укутанного в трубки Шина, и приглушённый дверью голос врача говорил о кровоизлиянии в мозг.       — Наследственные аномалии развития сосудов. Произошел разрыв на фоне повышения артериального давления. Вы должны понимать, без должной профилактики шансы пройти это без последствий были слишком ничтожны даже с учётом его юного возраста.       Тринадцать лет — это слишком мало, чтобы понимать медицинские термины.       Тринадцать лет — это слишком мало, чтобы терять.       Саю было тринадцать лет, когда он это прошел, оставаясь с ничего не понимающим братом в коляске и хладнокровным представителем по имени Торуна.       — Знаешь, я тебя понимаю в какой-то степени, — неожиданно и тихо заговорил Наруто, положив бледную ладонь Сая ему на колено, после чего откинулся назад, опираясь руками о диван, на котором они сидели, — мой отец мне неродной. Мои родители умерли на моих глазах, когда мне было четыре года, а спустя много лет Ирука усыновил меня. Но даже так он — самый родной и близкий для меня человек. И твой брат, — Наруто повернулся лицом к Саю и улыбнулся, — он все ещё жив и рядом с тобой. Ты все ещё можешь увидеть его и поговорить. Ты не один.       Глаза Сая удивленно распахнулись.       Не принюхиваться к еде, не задерживаться в душе, скорее уснуть.       Не смотреть на фото.       Все это потому, что он всегда, всегда чувствовал себя одиноким, когда делал это.       Наруто, малознакомый, но проницательный, шумный, но понимающий, понял его, Сая, за десять минут, когда тот не мог понять себя десять лет.       Эгоистично. Так эгоистично топить себя в мысли об одиночестве, когда самый родной и нужный человек все ещё был рядом, а Сай его почти похоронил, заходя раз в неделю.       Да, в тринадцать лет он был слишком юн для этого.       Да, в тринадцать лет слова врачей весомее его веры в то, что Шин выберется. Но сейчас ему уже двадцать три. Почему он следовал мыслям, которые ему вдолбили так давно?       Рука сжалась в кулак, и боль от натянувшейся повязки кольнула.       — Наруто.       Блондин вздернул брови, словно спрашивая.       — Спасибо тебе.       Лицо Наруто вновь удивлённо вытянулось при взгляде на соседа.       Сай сидел рядом и смотрел на свою ладонь.       На его лице расцветала искренняя улыбка.       Щелчок замка, и сразу же топот по комнате напрямую к окну без задержек на ручке двери. Шорох распахиваемых штор, которые за мягкую ткань тянули белые пальцы. Теплый солнечный свет водопадом упал на бесстрастное лицо, из прикрытой форточки теплый, почти весенний ветерок всколыхнул отросшие волосы парня на коляске.       Сай, повернувшись к нему, ласково улыбнулся.       — Здравствуй, братишка Шин. Я кое-что принес, — брюнет тут же закопошился в рюкзаке и вытащил продолговатый тюбик с синими прядями на изображении. Улыбка на его лице стала шире.       Люди с удивлением наблюдали, как черноволосый юноша катил коляску с парнем по дорожке в парке, забрызгивая ботинки грязной водой из луж и без умолку болтая.       Ладони теплого ветра нежно трепали отросшие синие волосы.