Несколько дней назад.
POV Хейли Маршалл Взяв дневник со стола, я вернулась на кровать. В доме все ещё спали, на второй половине постели лежал Элайджа. Взглянув на него, я чуть улыбнулась. Я не знала, что эта поездка может всё изменить, что я смогу что-то испытывать к этому человеку. Я никогда не испытывала такое к кому-либо. И это новое для меня. Я провела пальчиками по его груди, где была татуировка в виде большой волчицы, и хмыкнула. То, как я узнала об этом, было довольно милым. У меня тату совсем другое, несколько капель крови, так же на груди. И пару слов: «Прости меня». И я, кажется, его простила. Вернувшись в реальность, я открыла дневник, который вела моя мать, моя биологическая мать. Несколько месяцев назад, мне начали сниться довольно странные сны, которые иногда пугали меня настолько, что я могла начать превращаться. Но когда я приехала сюда, нет, точнее, когда я встретила Элайджу, когда я впервые уснула в его кровати и проспала рядом с ним всю ночь, я просто спала, не видела никаких снов. Я просто спала и не хотела просыпаться, потому что мне было хорошо, рядом с ним, в его объятьях. В тех снах была я и ещё две девушки, которые были знакомыми, но в тоже время совершенно чужими. Я чувствовала, что знаю их, что сделаю ради них всё, но так же я понимала, что не узнаю их: не знаю, как их зовут, и кто они вообще такие. Но после того, как я встретила своих новых знакомых на том балу, я поняла, что те незнакомки из снов — они. И они станут чем-то важным для меня. Я открыла дневник и начала читать… — «Я всегда знала, что моя жизнь, — ошибка, я это чувствовала с ранних лет. Особенно, когда мои родители рассказали мне о нашем родовом проклятье, о том, что я не доживу до семнадцати, что я умру, и ничего не останется после меня. Ничего. Ничего. Ничего. Я не могу смириться с этой мыслью, не могу просто так оставить это и продолжать жить, будто ничего не будет, будто я не умру через каких-то шесть месяцев. Нет, точнее, через шесть месяцев у меня день рождения, и с того дня каждый день может стать последним. Я не хочу этого. Не хочу, потому что я ещё подросток, ребёнок, который не знает ничего о жизни, у которой не было первой любви и первого поцелуя. Я просто хочу жить, но как это сделать, если даже родной отец не хочет помочь мне, просто говоря, что это моя судьба?! Это не моя судьба, папочка. Я другого мнения, папа, я не хочу жить, боясь, что умру сегодня. Прости. Но я буду бороться. Буду бороться за свою жизнь до конца. И мои дети будут жить, не боясь того, чего боюсь я». — И она боролась. Она смогла выжить, но… — Но мы не знаем, сможет ли Давина выжить. Я знаю, Элайджа, знаю и именно поэтому мы должны помочь ей, — прошептала я, откладывая дневник и смотря на вампира. — Я не могу и не хочу терять их. — Ты их не потеряешь, любимая, я тебе обещаю, — он легко коснулся губами моих губ. — Мы сможем спасти Давину, но я не хочу, чтобы потом надо было спасть тебя или ещё кого-нибудь. Мы не знаем, почему проклятье передалось только ей, а не тебе или другой сестре. — Мы знаем, — покачала головой я. — Я — оборотень, мне было почти шестнадцать, когда я обратилась. А Давина — человек, она ведьма, пускай и сверхъестественная тварь, но её можно убить, можно ранить не только физически, но и морально. Третья же… Я не знаю, кто она. Но я знаю, что она не человек. — Всё, давай не будем думать об этом, — улыбнулся Элайджа, нежно проводя рукой по талии. Я прикусила губу и хитро улыбнулась.***
— Это правда будущее, Элайджа? — шепотом спросила Хейли, смотря через плечо на мужчину. Тот стоял, не шевелясь, его взгляд был направлен лишь на его точную копию из будущего, который гуляет с коляской и, скорее всего, кого-то ждёт, ведь постоянно смотрит на часы. — Да. Это очень похоже на будущее, только вот в чём проблема, вампиры не могут иметь детей. — Могут. Давина — это тому доказательство. Мы пока не знаем, как именно всё это случается, но мы узнаем. Но для начала надо решить, что нам делать.***
Ребекка с силой прикусила губу, чуть ли не до крови. Она волновалась за братьев, ведь она не знает, где они и получилось ли у них. Да, они исчезли, когда появился вихрь, но что потом? Куда они делись? Попали в прошлое, как и планировали? Элайджа с Хейли рискнули и решили отправиться в будущее, они не знали, что их там ждёт. Но они были готовы к этому. Она так думает. Всё, что ей остаётся — это сидеть в этом грёбаном городке с Мэттом Донованом, иногда присматривать за младшим Гилбертом, так чтобы он об этом, конечно же, не знал. Но Ребекка думает, что с этим хорошо справится ведьма Беннетт. Вздохнув, она посмотрела на парня, и покачала головой. Вот угораздило же её, да? Она бы никогда не подумала, что её соулмейтом станет обычный человек, что это будет обычный парень из маленького городка, который находится на том самом месте, где она жила человеческую жизнь. Совпадение? Не думаю. — Ладно, я, пожалуй, пойду. У меня смена, — неловко пробормотал Мэтт, и Ребекка зачем-то кивнула. За последние несколько недель их отношения нисколько не изменились, да, они говорили иногда, но это вообще ничего не значит. Пару слов. Всего. И Бекка не понимает, почему чувствует пустоту. Как будто ей чего-то не хватает. Но чего? Или кого? Она не спит вот уже вторую ночь, размышляя над этим, и приходит к одному логическому выходу. Мэтт. Ей не хватает Мэтта. Она даже не заметила, как начала думать о нём каждый божий день, потом каждый час вспоминала о нём, потом минуту не могла прийти в себя, когда видела, а потом вдруг в одну секунду осознала, что когда он рядом, хотя бы в метрах десяти, как это обычно бывало, ей становится необычно холодно. Ей никогда не было холодно, никогда, она была человеком, не тем более, когда стала вампиром. Впоследствии, когда она читала фоллианты про соулмейтов, Майклсон узнала, что соулмейт может чувствовать то же самое, что чувствует его половинка. Неважно: боль, радость, холод или тепло, он просто это чувствует. Так же он может чувствовать запахи, которым пахнет половинка или же то, что он чувствует. — У тебя, наверное, дома холодно, ты можешь пожить в одной из комнат в особняке, — удивляясь себе, проговорила Ребекка, подняв взгляд на Мэтта. Тот остановился и посмотрел на первородную. — Что? — переспросил он, явно думая, что ему послышалось. — Несколько дней назад я почувствовала холод, но мне никогда не бывает холодно, перед этим я прочитала, что соулмейт может чувствовать то, что чувствует его половинка. Скорее всего, тебе холодно, поэтому я тебе предлагаю комнату в моём доме, — разъяснила она, убирая руки в пальто. — О, — удивился Донован. — Эм… Нет, я не могу… — Почему нет? Я же не предлагаю тебе чего-то сверхъестественного. Это будет просто комната. Всё. — Ребекка, это очень странно, понимаешь? — чуть сощурив глаза, сказала Мэтт. Ребекка хмыкнула, прекрасно представляя, что сейчас происходит у него в голове. — Я это прекрасно понимаю, но мне надоело чувствовать холод. Пожалуйста. Дверь будет открыта. И слегка улыбнувшись, она развернулась и пошла к дороге.***
Новый Орлеан. За год до рождения Давины Клэр. Деймон, крепко держал Елену за талию, чтобы та не упала. Их как будто унесло, чувство тошноты не уходило, хотя он вампир. Всё это слишком странно, он — отец, чувствовать хоть что-то, любить. Он давно это не испытывал. Слишком долго был в каком-то тумане. Но когда он встретил Елену, когда он узнал, что является отцом, то всё изменилось. Особенно после рассказа Давины. — Здесь мы узнаем, как Ди появилась на свет? — переведя дыхание, спросила Елена, убирая волосы назад. — Да, — Сальваторе посмотрел на запястье. — У нас осталось одиннадцать дней, восемь часов и тридцать две секунды.