Доброе утро, профессор, или Погрешности Перевода

Профессор Снейп с самого утра страдал от самого распрекрасного настроения. Он проснулся, чувствуя безмятежность, какая бывает только в детстве. Потом он с отвратительным удовольствием привёл себя в порядок, мрачно полюбовавшись на своё безупречное отражение в зеркале. Ради такого случая, он вылил себе на голову больше брильянтина. Снейп вышел в коридор, распространяя запах химической чистоты и косметического средства, и направился в Большой зал. Заспанные студенты тащились мимо его тёмной фигуры на завтрак. Многие с почтительным ужасом здоровались с руководителем Слизерина, вяло и безынициативно желая тому доброго утра. Всё, вроде бы, как всегда: серое промозглое утро, заспанные, без капли интеллекта рожи учащихся, противное подобострастие дрожащих серых мышек перед чёрным вороном. Но что-то было явно не так, что-то незримо изменилось. Профессор прекрасно чувствовал своими тончайшими фибрами души, а не задницей, как многие, когда приближается опасность. Несмотря на ранний час, большинство студентов уже что-то между собой обсуждали и приглушённо хихикали. Снейпу было невдомёк, что так развеселило этих недоумков, хотя, судя по их поведению, это «что-то» уже массово обсуждал весь Хогвартс. Неизвестное событие, веселившее умы учащихся, распространялось, как опасный вирус. Стайка учащихся в форме факультета Пуффендуй, обогнала профессора, зацепив полы его мантии. Студенты остановились; они обернулись и посмотрели на преподавателя. Сегодня профессору было плевать на их страх и извинения. Он не собирался снимать с их долбанного факультета очки. — Просим у Вас прощения, сэр. И… — промямлила девочка в очках и с аккуратно заплетёнными в косички волосами. Она побелела, но потом всё таки выдавила из себя окончание фразы, словно не могла поступить иначе, даже если после этого ей отрежут язык, — и доброго Вам утра, профессор Снегг, — пискнула она. Снейп поднял бровь и опешил. Либо студентка страдала дефектом речи, либо от страха оговорилась. Снейп дёрнул подбородком вверх, указывая, что все свободны. Но он был готов поклясться, что малявка едва не лишилась чувств, а потом облегчённо выдохнула. Снейп почесал себя за ухом. С видом умудрённого жизнью ворона поскрёбывая там ногтем, он стал пристальнее разглядывать чёрным глазом снующих мимо него студентов. Они поголовно сбились в стайки и все, как один, глазели на него при обгоне. Снейп изобразил с натяжкой равнодушие, хотя чувствовать себя под прицелом этих маленьких ублюдочных глаз, было неуютно. Мимо его внимания не ускользнул факт передачи от студента студенту каких-то маленьких конфеток. Их сразу запихивали в рот, а через некоторое время начинали сдавленно хихикать. «Наверняка, это опять проделки проклятых близнецов Уизли! На этот раз они смешали патоку и Афганскую траву? Придётся ими заняться», — подумал Снейп. Но его мысли постоянно отвлекали. — Доброе утро, профессор… — Доброе утро, сэр… Неслось от спешивших на завтрак бездарей науки и магии. Все они обрывали себя на полуслове, и лишь парочка вновь назвала его «Снегг». Здесь явно творился какой-то заговор. «Ну, Уизли, пеняйте на себя». Профессор вынул палец из уха, и распахнул дверь в Большой зал. Обычно, зал использовали как трапезную, где ежедневно завтракали, обедали и ужинали все студенты и преподаватели. В Большом Зале с пятью столами — четыре длинных стола, за которыми сидят студенты четырёх факультетов соответственно, в дальнем конце зала перпендикулярно им преподавательский стол, — уже вовсю завтракали. Снейп остановился в дверях, застопорив движение малявок и студентов постарше. Он обвёл трапезную суровым взором. В этот момент все присутствующие подняли головы и уставились на него. — Доброе утро, профессор Снегг, — отчётливо раздалось из-за стола Гриффиндорцев, и было поддержано мерзким, но приглушённым, опасливым хихиканьем. Северус не смог заметить, кто был этот выскочка. Впервые дав волю чувствам, он покраснел от злости. Роковым шагом, профессор направился к их столу. Не успел он и рта раскрыть, оглашая кару на головы Гриффиндорцев, как с разных сторон зала в него полетели непонятные реплики, покалывая преподавателя своей явной непочтительностью и дразня его гнев. — Доброе утро, профессор Снегг! — Профессор Снежище! — Проф Осадок! — Пурга! — Метель! Снейп отступил в сторону, оступился, подвернув ногу. Взмахнув полами своей чёрной бархатной мантии, как ворон крыльями, прихрамывая, он в полном раскардаше поспешил к преподавательскому столу. Профессура и глава Хогвартса должны были быть в курсе, что за херь здесь творится? Альбус Дамблдор, Минерва Макгонагалл, Рубеус Хагрид, ненавистные Сириус и Люциус; последний, со своим белобрысым и начавшим лысеть отпрыском, занимавшим теперь пост преподавателя Астрономии — на других Снейп даже и не взглянул, — спокойно кушали. — Скажите, любезный Дамблдор, какого хуе…чёрта, происходит в нашем заведении? — осторожно поинтересовался Снейп. Настолько подозрительным было спокойствие ведущих преподавателей, что он нервно сжал рукоять своей палочки под мантией. На всякий случай. — Доброе утро… — скрипуче начал уже знакомую Северусу пластинку Альбус, подняв из-под очочков хитрый взгляд, отложив вилку в сторону. Минерва нервно повела шеей, спешно сглотнув непрожёванный кусок бекона. Рубеус неуклюже начал мять повязанную себе под бороду салфетку. Люциус, подлая змея, выглядел как кремень. Он даже не оторвался от своего занятия: воркования с взрослым сыночком, заставляя того докушать всё на тарелке, а не то он не выйдет из-за стола. Снейп напрягся, ожидая услышать привычную белиберду, коверкавшую его имя в конце фразы. Однако, вроде пронесло. Он кашлянул и продолжил. — Я обеспокоен поведением студентов, профессор, — снова начал Снейп. Драко не выдержал, хрюкнув прямо в поедаемый бекон, за что получил от своего хичкоковско-рокового-папаши-блонди подзатыльник. Северус гневно повернулся к ним обоим. — Что смешного, Драко? — Профессор Сугроб, — хрюкнул Малфой-младший. — Скорее, Мёрзлый, — философски спокойно, как великосветская сучка, не согласился с сыном Люциус. — Уж по мне, так Мерзлота, — басовито ляпнул Хагрид, впервые после Азкабана встав на сторону Люциуса. Дамблдор, отбросив добродушную спесь, также неэстетично хрюкнул в кулак. — Ничего личного, дорогой профессор Гидрометеор, — простонал он со смехом, вытирая слёзы. Снейп в ужасе дал самому себе фейспалм, чтобы прийти в себя. Он беспомощно огляделся. Все сошли с ума! И тут Северус похолодел. Это не заговор Уизли. Как он раньше не догадался! Скорее всего, это массовое безумие, насланное каким-то страшным чёрным магом. Минерва Макгонагалл, подхихикивая и прикрыв рот салфеткой, непедагогично вставила свои три копейки: — Всю жизнь считала Вас очень мрачным, профессор Непогодь. Снейп скрестил на груди руки и выжидательно уставился на Сириуса. Блэк прожевал кусочек яичницы, и оправдал его ожидания: — Всё верно, коллеги. Извини, знал бы раньше, Снейпи, дразнил бы тебя Снежинкой. Северус развернулся и опрометью ринулся прочь из зала. — Не упадите, профессор Занос! — прилетело ему вслед. — Не замерзните от злости, профессор Стужа! — Не рассыпьте крупу! Даже кошка Филча, выглянув из-за угла коридоров Хогвартса, когда Снейп нёсся мимо неё в свой кабинет Зельеварения, взглянув на профессора, прошипела, нечто похожее на: «Порош-ш-ша-а-а».

//////////////

Снейп впервые был бессилен перед подобным пердимоноклем судьбы. Сперва профессор в панике запер все двери. А то, глядишь, а этот зомбиапокалипсис доберётся и сюда. Сам же начал метаться по кафедре, лихорадочно соображая, что же ему делать. Запахнув мантию, он бегал вперёд и назад, ломая голову. Что же, старую бороду пидораса Мерлина подери, случилось в Хогвартсе?! Сжав тонкими узловатыми пальцами виски, профессор внезапно покачнулся. Его. Осенило. И как же он не догадался ранее! Подобную гадость или катаклизм мог устроить только мальчик-который-выжил, вернее теперь: мальчик-который-вырос. Снейп начал загибать и разгибать пальцы на руках. Все известные пиздецы, которые случались в мире магов и даже магглов, начались именно с рождения этого пиздюка. Он всегда являлся эпицентром всех проблем. Это он генератор и катализатор хаоса! — Мерзкий, противный Гарри Поттер! — воскликнул догадавшийся профессор, стукнув по парте кулаком, отчего зазвенели собранные на ней колбочки. — Да, профессор? Вы меня звали? Голос Гарри мягко проник в уши профессора. Снейп скрипнул зубами и вцепился в парту. Спокойно, только не подавать виду. Молодой аврор Гарри Поттер подошёл к своему бывшему учителю Зельеварения. — А Вы быстро догадались. Поттер смотрел на Снейпа. Снейп уже закатывал рукава своей мантии, как в старые добрые школьные времена, когда ещё Поттер был мальчишкой в его подчинении, и он мог дать ему подзатыльник. — Ну что Вы, профессор! — Гарри миролюбиво и при этом совершенно непочтительно улыбнулся ему. — Лучше возьмите это. Гарри протягивал невзрачную на вид маленькую конфетку; как те самые конфетки, которые Снейп заметил у учеников утром. Они запихивали их за щеку. А после начинали хихикать и обзывать профессора различными прозвищами. — Я так и знал, что во всём замешаны Вы, мерзкий мальчишка! — выкрикнул Снейп. На что Поттер опять очень позитивно улыбнулся ему. По старой памяти, он подошёл прямо вплотную к профессору. Он положил руку ему на плечо, скользя длинными красивыми пальцами под волосы на затылке Северуса, а другой рукой вложил конфетку в приоткрытой ротик профессора. — Можете проглотить, — мягко предложил ему Гарри, отчего у Северуса по спине пробежала дрожь, а ноги предательски подогнулись. — Конфетку не надо жевать, она действует мгновенно, как только попадает в рот, — объяснил Гарри. — Это новое изобретение Уизли: они не успокоятся даже на пенсии. И, как Вы уже догадались, инициатором был я. В голове профессора пронёсся вихрь, а потом стало очень ясно. Теперь он понимал смысл каждого слова, которыми его осыпали с раннего утра. — Вы надо мной издевались, мальчишка, — профессор обессилено прислонился к стене, опираясь рукой на парту. — Ну что Вы, профессор! Это вышло совершенно случайно: всего лишь навсего мне в руки попала книга, переведенная на другой язык, про магов и магглов. Меня так позабавило, как Вас называет там снегом. Я представил даже целый сугроб, Вы ведь часто бываете так холодны, неприступны, напыщенны, но при этом вы – бледны и сверх чистоплотны, как этот же самый снег. Уизли придумали лакомство, с помощью которого, все ученики и учителя познали смысл той книги, а вдобавок узнали кучу синонимов к Вашему прозвищу. Профессор повернулся к Поттеру профилем. Что означало: я быть может уже и не злюсь, но прощения за шалость придётся просить передо мной на коленях. Гарри вздохнул. — Кстати, профессор. Конфетка действует несколько часов, и, пока мы будем с Вами заниматься тем, что Вы сейчас мне предложили, — ехидно заметил Поттер, — я буду называть Вас всеми известными синонимами к слову снег. Профессор весьма заинтересованно скосил чёрный глаз на Поттера. — Жду не дождусь узнать, как Вы, шалопай, посмеете меня обозвать. Гарри прижал профессора к стенке. Взглянув на своего бывшего учителя так же влюблённо, как и много лет назад, он прошептал ему на ухо: — Я буду называть Вас профессор Лёд, когда буду иметь Вас, моя самая развратная холодная сука.