***
Кружка летит на пол и разбивается. Хосок смотрит на Юнги и Чимина, которые появились в его жизни слишком резко и слишком внезапно и заявили, что они научат его дружить. Стоит сказать, что у них получилось, потому что Хосок может смеяться, когда они рядом, может обсуждать с ними любые темы, может доверять им. Он смотрит на них, думая, что они, пидоры такие, добесились, и теперь его любимой кружки стало больше, но воспользоваться он ей не сможет. — Хён, а у тебя есть метка? — Чимин тянется к Хосоку, наверное, надеясь найти самому его созвездие, не обращая внимания на его недовольство. — Нет, — Хосок старается отвечать без запинки и с грустью, чтобы ему поверили. Он не хочет обманывать, но если он расскажет правду, Чимин и Юнги, возможно, начнут доказывать, что соулмейт — это не всегда плохо. Как будто он, Хосок, не знает. Хосоку повезло, потому что его метка появилась за ухом, и скрывать её не составляет никакого труда. Конечно, было бы лучше, если бы её не было вообще. Он не желал и не желает причинять боль соулмейту, молится, чтобы они никогда не встретились, надеется, что судьба не решит устроить ему такое испытание. Юнги смотрит задумчиво, Хосоку кажется, что он догадывается, и Хосок благодарен ему за молчание. У Юнги метка в виде ещё не известного миру созвездия на шее, у Чимина, если верить Юнги, под сердцем. Хосок знает, что Юнги и Чимин действительно любят друг друга, как знает и то, что сам он вот так любить не умеет и боится уметь. Хосоку добрая женщина в детдоме рассказала, что соулмейт его матери велел бросить сына, иначе он бросит ее, а мать послушалась. «Всё равно ей ребёнок не нужен был», — сказала другая добрая женщина маленькому Хосоку и ушла, оставив его. Ушла к своему соулмейту, наверное. Они все уходили к своим соулмейтам, а Хосок сидел на своей скрипучей кровати и всё сильнее начинал ненавидеть всё, связанное с соулмейтами и любовью. — Хён, как у тебя получается так танцевать? — Чимин, едва заканчивается выступление Хосока, оказывается рядом и восхищённо смотрит. — Ты научишь меня? Хосок встречается глазами с Чимином и думает, что Чимин не сможет танцевать так, как он, потому что Хосок — тьма и ненависть, потому что Чимин — свет и любовь. — У вас есть общее, — говорит Юнги, и Хосок прислушивается. — Страсть, Хосок. Вместе вы будете смотреться гармонично. Хосок всегда танцевал один, а теперь рядом с ним Чимин, и Хосок видит то, о чем говорил Юнги. Хосок начинает верить каждому слову Юнги, потому что он всегда говорит мало, по делу и истину. На рэпера Хосок натыкается случайно, когда ищет песню под новый танец. Ритм, смысл, голос — всё это завлекает Хосока, и он ищет информацию о нём. Имя не находит, но догадывается по некоторым песням, что рэпер тесно связан с Шугой, и пишет Юнги. Юнги, к сожалению, слишком занят, и до вечера сообщение висит непрочитанным, а вечером читать его не имеет смысла: Юнги и Чимин сами приходят к нему на работу в бар. — Хён, знакомься, это Намджун-хён. — Чимин стоит рядом с парнем, и Хосоку хочется смеяться над их разницей в росте, но ему совсем не весело. Кто этот человек? Зачем они привели его? Что, чёрт возьми, это всё значит? — Хён? — Добрый вечер, — улыбаясь, говорит парень, и Хосок подвисает уже во второй раз, залипая на ямочки на щеках и бархатный голос. — Один латте, пожалуйста. Хосок кивает и отходит к кофемашине, но всё время смотрит то на Юнги, то на Намджуна, о чём-то тихо переговаривающихся. Он не хочет новых знакомств, они не нужны ему, и Юнги должен это знать. Да Хосок уверен, что он знает это. Но тогда зачем? — Это тот, про кого ты интересовался у хёна, — шепчет Чимин, оказавшись рядом, когда Хосок уже отдал кофе и отошёл в сторону, попросив заменить Чонгука его. — Уж не знаю, нужна ли тебе эта информация, но выглядишь ты потерянным. — Я не выгляжу потерянным, Чимин. Я напуган. И ты знаешь, по какой причине, — тихо проговаривает Хосок, разворачивается и обнимает Чимина, который виноватый взгляд отводит и не шевелится. Намджуна к себе Хосок долго не подпускает, что не мешает ему стаскивать его песни. Ни Чимин, ни Юнги не вмешиваются, и их за это, наверное, стоит поблагодарить. А Намджун невероятно упрям и мудр, знает, когда стоит пытаться завоевать доверие, а когда — отойти и не мешать. Он, на самом деле, понимает многое, не всё, конечно, как Юнги, и Хосок позже сам тянется к нему. А потом Намджун берёт и приводит своего соулмейта. Ну, не приводит, просто находит, знакомятся они случайно. Нет, Сокджин вовсе не плохой, просто его забота до скрежета зубов доводит: Хосок привык сам за себя отвечать, а тут появляются «шапку надень», «что ж ты не ел сегодня совсем? сейчас приготовлю», «выйди на улицу», «перестань так много курить», «тебе нужно поспать». Хосок не понимает, почему это всё именно с ним происходит, ведь к Юнги Сокджин не лезет почти, не считая тех моментов, когда он заставляет Чимина таскать ему в студию любимый кофе. Мириться с таким поведением он не хочет, однако однажды понимает, что Сокджину уже не огрызается, а это, наверное, знак хороший. А ещё он по профессии психолог — Хосок об этом часто думает, потому что так быстро к нему подход не находил никто. Хосок Сокджину рассказывает, что у него есть соулмейт. Это происходит на кухне, когда они ждут Намджуна, и Сокджин подходит к этой теме осторожно, Хосок даже не замечает этого. Удивительно, но не происходит ничего страшного, друг, если его можно так назвать, понимает всё, с нравоучениями не лезет, просто выслушивает. Хосок осознаёт — именно этого ему не хватало. Год проходит незаметно. За это время они сближаются, но назвать Сокджина другом Хосок не может. Наверное, это потому, что с Юнги, Чимином и Намджуном всё по-другому, так, как он и представляет дружеские отношения. А вот с Сокджином нельзя сходить в бар или посмотреть боевик, с ним не всегда легко и просто, чаще всего после общения ощущается тяжесть, всё время открывается лишь Хосок, а Сокджин слушает и задаёт сложные вопросы. — Хо, закрой глаза и представь, что, например, сейчас в дверь постучит твой соулмейт. Что ты делать будешь? — спрашивает Сокджин, вводя Хосока в ступор. — Скрою?.. — предполагает он, понимая, что не сможет скрывать, и Сокджин это знает. Вполне возможно, что соулмейт появится в его жизни завтра или даже сегодня, а он ведь не готов. Не готов лгать, смотреть в глаза и молчать, отрицать догадки, как не готов любить. — Он не переучит меня, верно? — Кроме тебя никто не сможет. Возможно, он подтолкнёт, но это будет очень долгий процесс. Переступать через себя вообще сложно, менять — тоже, а ты ведь уже в детстве всё решил. Сокджин хлопает по коленям, встаёт со стула, достаёт себе чашку и наливает чай. В этот день они не говорят почти, обмениваются иногда ничего не значащими фразами, а Хосок думает. Никто и не скрывает, что у Сокджина есть брат. Хосок уверен, что остальные с ним знакомы, но у самого него нет ни желания, ни времени, ни сил, да и смысла в этом он не видит совсем. До тех пор, пока ему не приходится относить Сокджину ноутбук, который тот отдаёт на время взамен сломанного. Правда, Хосока, подошедшего днём, предупредить забывают, что нужный ему человек вернётся ближе к вечеру. Точнее, не забывают, а говорят уже тогда, когда он топчется на месте возле ворот особняка семьи Ким. И стоит он сейчас чуть дальше от камер, пытается убедить себя, что его не съедят, если он воспользуется звонком. Хосок знает, что выглядит очень глупо, пытаясь сделать хоть шаг. Хорошо, никто его не видит. — Если вы решили ограбить это место, — кричит парень, видно, проявившийся, пока Хосок набирал Сокджину гневное послание, подъезжает на велосипеде и спрыгивает, — то не стоило подходить к забору так близко. Тут камеры по всему периметру. Вы?.. — Нет, я не ваш соулмейт, — качает головой Хосок, правильно поняв потянувшуюся к метке на шее руку. Лгать ему не нравится, потому что и он чувствует этих чёртовых летающих тварей в животе, которые ему никогда не нравились. И метка теплом пульсирует. — У меня его не может быть. — Вот как? Мне очень жаль. Наверное, вы просто в моём вкусе. — Наверное, я просто в вашем вкусе, — эхом повторяет Хосок. Быть просто «во вкусе» гораздо лучше, чем быть соулмейтом. И Сокджин был прав, и врали книги и сайты: ничего в отношении связи не изменилось. — Выходит, я ничего не смогу украсть? Раз меня камеры засекли. — Выходит, что так, — смеётся парень — Ким Тэхён, уверен Хосок, потому что он на Сокджина похож. — Надеюсь, в следующий раз вы будете предусмотрительнее. А давайте я вас с домом познакомлю, чаем напою. Вы же толком и не знаете, что воровать. — Простите, но не сегодня, — резко отрезает Хосок. — Вы же брат Сокджин-хёна, верно? Сможете передать ему ноутбук? — Конечно. Хосок отдаёт сумку и уходит, не оглядываясь. Ему этого и не хочется, как не хотелось, чтобы эта встреча произошла. Самое ужасное — то, что соулмейт является братом Сокджина, и Хосок это скрывать от него не будет, не сможет. Сокджин придумает что-нибудь, наверное, найдёт способ выйти из всего этого, психолог же. И почему ещё не придумали таблетки от бабочек в животе? Ему бы пригодились прямо сейчас. Вот только Сокджин всю неделю пропадает то на работе, то с друзьями, то с Намджуном, то с родными. Он приходит лишь в воскресенье, проходит на кухню, наливает себе чай, садится и смотрит на Хосока, который всё это время топчется на входе, потому что молчание Сокджина сдавливает до боли виски и мешает придумать хоть какую-нибудь тему для разговора. На заезженное «как дела?» он всегда фыркает недовольно и предлагает приступить к важной части, оставить все эти формальности для друзей. — Что ты сегодня ел? — начинает Сокджин. — А теперь объясни мне, с чем связано, что ты выпил лишь кофе. Я знаю тебя, Хоби, ты посуду перед сном моешь, а в раковине лишь чашка. Ну что же, вот он, вопрос, и Хосок готов на него ответить. Он садится напротив и пересказывает тот день, Сокджин, не перебивая, слушает и кивает в такт словам. Когда Хосок заканчивает, он молчит ещё долго, пьёт чай и смотрит тяжёлым взглядом. Чёрт, да, Хосок может его понять, потому что и он желает Тэхёну счастья. Но не с собой, ладно? — Хён?.. — Я в тупике, Хоби. — Сокджин устало трёт переносицу и отводит взгляд. — Одно дело, когда это не касается тех, кого я люблю, а это совсем другое. Я знаю тебя, знаю Тэ, знаю, что он не сможет ждать, а ты не выдержишь этого всего. Я бы посоветовал тебе, что придумал раньше, но сейчас понимаю: советы не подходят. — Именно поэтому вы никогда не работаете с семьёй. Вот только, хён, я и не хочу менять что-то. Я всё ещё не желаю любви, отношений и прочего. Да и этой связи, в общем-то, тоже. — Я сейчас хочу вскочить, выключить понимающего хёна и заорать, что это мой брат. Безумно хочу, и если бы я не знал тебя, я бы так и сделал. Вот только я понимающий хён, и я предлагаю оставить всё так, но усилить работу над этим всем. Мне нужно составить программу, завтра приду или напишу. А сейчас мне нужно побыть одному. Пока-сладких-снов. Хосок провожает Сокджина до выхода, возвращается и зарывается с головой в одеяло. Невозможно представить, что когда-то он будет с Тэхёном, как, может быть, Юнги с Чимином или Сокджин с Намджуном. «Хосок и Тэхён вместе» даже звучит неправильно, «я люблю тебя» пугает и отталкивает, а «станешь моим мужем?» кажется чем-то не от этого мира. — Ким Хосок, — проговаривает он вслух и морщится, потому что звучит ужасно. — Чон Тэхён. — Он обхватывает плечи. Оба варианта звучат отвратительно. Сокджин действительно готовится, приходит на следующий день. Хосок не хочет ничего, его устраивает абсолютно всё, но, наверное, ради Сокджина можно попробовать. Вдруг что-то получится? Произойдет чудо, ага, он влюбится со второго взгляда и забьёт на все принципы. А Сокджин упрям. Поджимает губы, недовольно перебирает в руках вилку, но говорит и спрашивает. Хосоку не нравится, что тот уделяет всё время ему, нет, нравится, но не привык он. Сокджин обычно минут на десять забегал, а сейчас по часу сидит. — Хоби, тебе это вообще нужно? — спрашивает в один день Сокджин, уставший и голодный. — Тебя же всё устраивает? — Я не готов меняться, хён, — как всегда, честно говорит Хосок. — Возьмём перерыв. К чёрту, мне кажется, что я растерял всё то, чему меня учили. Чувствую себя практикантом на первом курсе, которому по ошибке сказали разбираться с тяжелейшей ситуацией. Хосок соглашается на перерыв. Да он даже рад ему! Хотя и не рад в том же объёме. Нет, он уже запутался в себе, и лишь одно знает точно: спустя месяц отношение не меняется. Спустя две недели перерыва тоже ничего не происходит, а спустя месяц Намджун вдруг заявляет, что Тэхён нашёл себе парня. Намджун о ситуации не знает совсем, Хосок не уверен, к чему он это говорит, но он не чувствует ни капли ревности — облегчение, и только. Как Намджун объясняет, Тэхён решил попробовать себя в отношениях с парнем, чей соулмейт погиб ещё до встречи с ним. — Что будет, если появится соулмейт Тэ? — испуганно шепчет Чимин, едва Намджун и Хосок делятся с ним. Делится, так-то, Намджун, а Хосок просто находится в одном с ними помещении. — В смысле, у меня тоже отношения были, у хёна, любовь, влюбленность и симпатия, но в подростковом возрасте, когда шанс встретить истинного мал. А ему двадцать четыре. — А он влюблён в Чонгука? — решает встрять Хосок. Если так получается, то он ведь может и не пытаться переступить через себя, потому что Тэхёну это не нужно. — Влюблён, — звучит как дар с небес. — Ну, ладно, посмотрим, как всё сложится. А мы с Сокджин-хёном купили себе квартиру. Немаленькую и не без помощи родителей, конечно.***
— Вы вернулись грабить? — Хосок оборачивается на тихий смех за спиной и кивает. — Умно, конечно, но видите вон ту камеру? Стоит сделать вам полшага вперёд, как ваши ноги попадут в поле зрения. — Где же тут слабые места? С Тэхёном всё ещё странно и страшно, но у того два месяца отношений за спиной и любимый парень, поэтому Хосок позволяет себе расслабиться. Он знает, что никогда сам не влюбится, не для него это, а если это всё же случится, то останется его маленькой тайной. — Знаете, где собаки? Там есть такой кирпичный столб, чуть-чуть отличается верхушка от других. Если идти прямо на него, то в поле зрения не попадёте. — Тэхён ведёт его к столбу, о котором рассказывает, и показывает рукой. — То, что происходит прямо под забором, камера не видит, поэтому перебраться вы можете незаметно. Самое главное — делать это тогда, когда собаки спят в будках, потому что они лаять начнут. Садовник работает по утрам и вечерам, уборщица днём чаще всего дома. — Будь у всех воров такой информатор, они бы жили, не зная бед и разочарований. Но, думаю, я лучше приму ваше предложение о чашечке чая, которое вы бы обязательно сделали. «Глупо», — думает Хосок, пока идёт за Тэхёном, пока раздевается, восхищённо осматривается и входит на кухню. Думает, пока Тэхён ставит воду и включает телевизор. А потом уже не думает, потому что с ним, на самом деле, приятно сидеть и разговаривать ни о чём. Тэхён рассказывает много всего о Сокджине и родителях, Чонгуке, совсем немного о себе. Тэхён учится на художественном факультете в том же университете, что и Чонгук, что и Хосок несколько лет назад, только Хосок и Чонгук на хореографическом. Когда Тэхён говорит о своём парне, на его лице расцветает широкая квадрата улыбка, глаза сияют, а руками он теребит всё, до чего дотягивается. — Не знаете, когда Сокджин вернётся? Он попросил ждать его здесь. — Он сегодня не придёт… — пугает Тэхён, хмурится и тут же улыбается опять. — Ах да! Он своих белок забрать хотел! Думаю, как работать закончит, через час где-то. А что вы хотели? — Флешку для Чимина, которую тот отдаст Юнги, которую тот отдаст Намджуну, потому что Сокджин, видите ли, со своим женихом не разговаривает и видеть его отказывается. Боже, неужели я этим занимаюсь? — Помню, хён на меня обиделся, такой ужас творился, — смеётся Тэхён. — Интересная там у вас компания, надо будет хёна попросить познакомить. Когда он отойдёт, естественно. Я же не сильно младше макнэ? — Не думаю. Чимину двадцать два в этом году. Весь следующий час Хосок рассказывает Тэхёну про друзей. Скорее, даёт краткие ответы на тысячи вопросов. Очередной вопрос прерывается, когда Тэхёну сообщают, что к нему пришли, и он бежит навстречу гостю. Ворота разъезжаются, входит парень, на чьей шее сразу повисает Тэхён. Следом за парнем въезжает машина. Хосоку такие в снах не снятся, потому что за сны тогда тоже придётся платить, а тут вот она, золотится на солнце. Кажется странным, что Чонгук и родители Тэхёна вернулись в одно время, потому что, выходит, от них не скрывают наличие у сына парня. Хосоку приходится улыбаться и кивать, отвечать на вопросы, а ему это не нравится. Чонгук ещё смотрит как-то тяжело, и нет, Хосок не боится его, парень ничего не сделает, но неуютно. Хочется позвонить Сокджину и наорать, что он, как всегда, не предупредил, когда вернётся, а «приходи ближе к вечеру» ничего не даёт. Однако Хосок держится, уверенный, что надолго его не хватит. Чонгук, узнав о его профессии, оживляется и утаскивает в огромную гостиную, садится в позу лотоса на пол и просит показать что-нибудь. Сам Чонгук ещё лишь на первом курсе, конечно, ему любопытно, но Хосок без Чимина уже и не хочет танцевать. Без Чимина он чувствует себя неполноценным, чувствует, что что-то не так. Когда Хосок говорит об этом, Чонгук удивляется. — Мне никогда не нравилось танцевать с кем-то в паре, — восхищённо шепчет он. — Ой, Сокджин-хён приехал. Тэ, я буду первым! — Да конечно, мелкий ты ещё. На старт! Внимание! Ну и куда ты раньше времени? Минут десять Сокджин играется с братом и его парнем, но когда его валят, наигранно недовольно что-то говорит, поднимается, отряхивается и уверенно идёт в дом. До Хосока очередь доходит не сразу, Сокджин обнимает родителей, наперебой отвечает на вопросы то им, то Тэхёну, то Чонгуку, но всё-таки доходит, закатывает глаза и по секрету шепчет, что они так делают всегда. — Намджун ещё что-то говорит о детях. У меня вот два ребёнка, да, Тэ? — А ты ребёнку леденец купил? А, о детях, хён. Вы обратитесь в лабораторию или возьмёте из детдома? — Рано тебе ещё об этом думать, хён не готов стать дядей. Леденец в сумке. А где там мои детки? Хосоку очень интересно, куда Сокджин заберёт их, если он с Намджуном отказался встречаться, но то, что в голове у всех, кто носит фамилию Ким, он понять не может. Он вообще Чон, как Чонгук. «А в книгах на этом месте оказывается, что у сироты и парня-однофамильца родители одни», — мрачно смеётся про себя Хосок. Изменение в его настроении становится настолько очевидным, что Сокджин переводит тему, Тэхён подхватывает, а Чонгук начинает обсуждать современные танцы. Они долго прощаются, когда Сокджин берёт всё, что хотел. Хосок стоит чуть в стороне и наблюдает, как парни вешаются ему на шею, как он обнимает их и прощается несколько раз, но отлепить не может. Возможно, будь у Хосока такая же семья, он бы сейчас уже встречался с Тэхёном, имел друзей, Сокджину не пришлось бы работать над его отношением к миру и к жизни. Возможно, да, но он ни капли не жалеет, потому что годы одиночества закалили его характер, потому что судьба подарила Чонгуку шанс быть счастливым с чужим соулмейтом, потому что у него есть те, кому, он уверен, может доверять. — Хоби, ты не передумал? — спрашивает Сокджин уже в машине. Хосок сразу понимает, о чём он, и качает головой. — Знаешь, нет. Даже не жалею. Главное, чтобы Тэхён не узнал.***
Тэхён похож на брата ещё и тем, что может заявиться к Хосоку без предупреждения. С Чонгуком, правда, но он сразу же подключает приставку к телевизору и садится играть. Тэхён общается с Хосоком, делает им чай, а сам хозяин квартиры удивляется тому, что с Тэхёном легко разговаривать, как будто тот понимает его ещё до того, как он откроет рот. Странно и непривычно, но нравится. Они втроём усаживаются на пол перед телевизором и играют, играют, играют, пока у Тэхёна не сработает будильник, напоминающий, что завтра университет, а у него домашка не сделана. Тэхён приходит к Хосоку и тогда, когда ссорится с Чонгуком. Едва это впервые произошло, Хосок очень удивился, ведь ни Юнги с Чимином, ни Сокджин с Намджуном не ссорятся вот так. Бывает, конечно, что кто-то обижается, но это больше в шутку. А у Тэхёна слёзы с истерикой, руки трясутся, прижимается он к Хосоку и тихо всхлипывает, рассказывая, что произошло. В первый ничем не может помочь, впервые с этим встречается, однако со временем приноравливается. Сокджин объясняет эти ссоры тем, что парни не соулмейты, не могут чувствовать друг друга на подсознательному уровне, вот и учатся, совершают, как в других ситуациях все люди, ошибки, спотыкаются, но продолжают жить вместе и любить. А почему именно к Хосоку приходит Тэхён? Потому что чувствует, что Хосок поймёт его лучше других. — Ты же тоже, Хоби, чувствуешь. Тебе только кажется, что ничего необычного не происходит, потому что это как раз и обычно. Объяснил так, что сам запутался. Слушай, а ты реально не ревнуешь? — Нет, я рад за них. День рождения Чонгука подкрадывается незаметно. В последний вечер августа Тэхён, возбуждённый, влетает в квартиру к Хосоку и заявляет, что тот просто обязан ему помочь, потому что Сокджин с Намджуном, Чимин с Юнги, родители друг с другом. Хосоку вставать с кровати лень. У него день тяжёлый, вообще-то, был, три выступления по три танца — редкость выматывающая. И как Тэхён мог забыть, что его парню завтра исполнится двадцать? — Ну хён, хён, хён, хё-о-он, — повторяет тысячу раз Тэхён, прыгая на кровати. У него волосы на голове в разные стороны, лёгкий макияж размазался, одежда надета небрежно, и выглядит он таким ребёнком, что у Хосока сердце с ума сходит от этой милоты. — Ну пожалуйста, хён. — Тэхён ставит локти по обе стороны от головы и нависает, смотрит щенячьими глазами и улыбается искренне. — Полежи с хёном несколько минут, — зевая, не совсем понятно говорит Хосок, — и хён пойдёт с тобой. Тэхён тут же заползает под одеяло, прижимается и затихает. Хосок довольно его обнимает, но так, чтобы он не решил, что хён думает о чём-то неприличном, потому что нет, не думает. Он прикрывает глаза и наслаждается сопением в шею, теплом чужого тела и, самое главное, спокойной кроватью, ибо Тэхён, зараза такой, прыгал минут пять, не меньше. — Хоби, я не разрешал тебе соблазнять моего брата. — Когда-нибудь я заберу у вас ключи от моей квартиры, — стонет Хосок, осторожно скидывает проснувшегося Тэхёна с кровати и сползает сам, заворачиваясь в плед. — Тэ, смотри, Сокджин от Намджуна освободился, ты можешь идти с ним. — Но, хён, я не для этого с тобой спал! — возмущённо кричит Тэхён, замолкает, кажется, перестаёт дышать и краснеет, пряча лицо в подушке Хосока. — Не волнуйся, Тэ, спать с Хоби стало традицией для тех, кто претендует на звание его друзей. Однажды они вчетвером с Юнги, Чимином и Намджуном поместились на этой кровати. Кстати, куда идти? — За подарком Чонгуку. Но я пойду лишь с Хосоком! — Ой да идите. Только быстрее, магазины скоро закроются. Я кофе выпить зашёл. Хосоку кажется несправедливым то, что в его квартиру (его! квартиру!) могут просто зайти, выпить кофе и уйти дальше по своим делам. Правда, так может только Сокджин, это, в какой-то степени, приятно, но несправедливо. Ладно, как сказал однажды Юнги, «сам дал ключи, сам и разбирайся с этим», а говорит он мало и по делу. Тэхён, всё ещё сидящий на полу, ойкает, вскакивает и тянет Хосока на выход. Конечно, кого вообще должно волновать, что он в пижаме? На улице последний день лета ведь, солнышко уже спряталось, ветерок прохладный. — Ну чего ты неугомонный такой? — риторически спрашивает Хосок. — Я мог бы быть таким же в подростковом возрасте. И ведь был, пока не… Неважно. Тэ, ты знаешь, что ты очень милый? Милый и странный щеночек. — Следом ты должен сказать, что Чонгуку очень повезло со мной, — оборачивается и говорит Тэхён, нагло улыбаясь, но через секунды его улыбка гаснет, а взгляд становится мрачным. — Я не хочу, чтобы в моей жизни появлялся соулмейт, хён. Я даже хёну это не говорил, а тебе скажу. Слишком тяжело держать в себе. Пусть мы с Чонгуком ссоримся и ругаемся, пусть он ненавидит примерно две трети того, что обожаю я, пусть он не понимает меня без слов, но мне и не нужен, — голос срывается, и он уже шепчет, — другой. Это глупо, да? Однажды мы столкнёмся на улице, и я пойму, что к Чонгуку у меня так, пустяк. Ну чего ты стоишь как истукан? Обними меня. И Хосок обнимает. — Повезло тебе, — продолжает Тэхён, — у тебя метки нет. Люби, кого хочешь, живи, с кем хочешь, никто не нарушит твою жизнь, не разрушит отношения. Я тоже хочу, чтобы у меня метки не было. — Щеночек, можно кое-что сказать? — Угу. — Связь соулмейтов не подразумевает отношения, свадьбу и трёх детишек, а лишь то, что вы, как ты заметил, будете чувствовать друг друга, любить и доверять. Даже если твой соулмейт появится, ты можешь просто отказать ему. Ну какое он имеет право рушить то, что вы с Чонгуком выстроили? Понял? — Хосок щёлкает Тэхёна по носу. — Вот ты же любишь меня? — Люблю. — Тэхён кивает. — А Сокджина? — Тоже, — уже неувереннее кивает Тэхён. — Но это же не значит, что ты должен встречаться со мной или с ним. Вот и всё. Легко и просто! Пошли уже, твоему парню нужен подарок.***
Тэхёну идёт свадебный костюм — Хосок это замечает сразу, как только входит в зал. Он машет ему и подбадривающе улыбается, встаёт рядом с Сокджином и пихает того плечом, осторожно, чтобы не потревожить спящую на чужих руках малышку Субин. Если бы ещё шесть лет назад сказали, что он будет стоять на свадьбе своего соулмейта абсолютно счастливый, он бы не поверил. Но вот он, вон Тэхён, такой же счастливый и взволнованный, как и все здесь. Правда, Хосок уже не считает его соулмейтом в том смысле, в котором люди привыкли. И к любви он относится так же, решив для себя, что друзей ему хватит, малыша потом, возможно, усыновит или собаку заведёт, но проживёт. — Чонгук в пробку попал, — сообщает подошедший Намджун и смеётся. — Это традиция. Юнги, потом ты, теперь Чонгук. Субин мы отдадим няне, если она не проснётся до церемонии? — Думаю, ей будет интересно посмотреть на свадьбу единственного дяди. Пусть она ничего и не поймёт. Позже решим. Через сколько там Чонгук приедет? Дальше Хосок не слушает. Он подходит к Тэхёну и приобнимает, внимательно смотрит на кольца, которые тот теребит в коробочке. Хосок знает, о чем он думает, и пытается поддержать. Всю неделю до свадьбы Тэхён весь на нервах был, остерегался людей, вдруг один из них соулмейтом окажется. За пять лет он ни капли не изменился, оставаясь таким же взбалмошным щенком, но теперь уже художником. И вот соулмейт ему совсем-совсем не нужен, потому что, Хосок уже давно это замечает, Чонгук и он стали двумя половинками, пусть над этим пришлось поработать. Волноваться Тэхёна заставляет работник ЗАГСа, который с чего-то решает, что церемонию нужно провести по-другому, ведь Чонгук не соулмейт Тэхёна, и предлагает не брать чужую фамилию. Больше этого работника никто не видит, в Сеуле, по крайней мере, точно. Тэхёну легче не становится. А ещё Хосок где-то на заброшенном сайте читает, что если оба соулмейта хотят поменять друг друга искренне и всей душой, то это возможно. Читает и закрывает вкладку браузера, потому что и его создатели верят в этот миф, что соулмейты обязательно должны быть парой. Хосок и Сокджин не верят. На другом заброшенном сайте уже Сокджин находит информацию о соулмейтах, которые дружили семьями, показывает Тэхёну. И Тэхён успокивается на сутки, пока не приходится бронировать ресторан и час объяснять администратору, что молодожёны уверены в своём выборе. Администратора этого тоже в Сеуле больше никто не видит. — Волнуешься? — Конечно, хён. А ещё, знаешь, я тут подумал. Если соединить наши с Чонгук-и созвездия, то получится маленькое сердечко. Я даже нарисовал ночью дома, и это действительно так. Как думаешь, насколько по десятибалльной шкале ему пойдёт белый костюм? На сто, думаю. Так классно, что Юнги и Чимин придумали это правило: младший надевает белый, а старший чёрный. А то обычно однополые выбирают либо чёрные, либо белые. — А вот и он подъехал. Быстро как-то. — Ко мне на крыльях любви прилетел, — смеётся Тэхён, и Хосок кивает. А «Чон Тэхён» звучит очень красиво и правильно. Как и «Ким Чонгук», конечно, но это Хосок оставляет новой семье. А Тэхён в чёрном и Чонгук в белом рядом смотрятся очень гармонично.***