(Не)безнадёжные

Погодка была просто отличная. О вчерашнем летнем дожде напоминали только плоские, практически прозрачные лужи, на небе ватой тянулись облака, воздух невероятно приятно пованивал бензином, в душе пели экзотические птицы и всё тело переполняло странное воодушевление. Ацуши и Кёка были заняты простеньким расследованием, на которое их направили занятые семпаи, доверив Накаджиме девочку-убийцу под личную ответственность. Ацуши против не был. Дазая он сгрузил на плечи Куникиды, и с энтузиазмом направился на выход. Перспектива самостоятельности приятно грела душу, да и общество Кёки было интересным. Изуми пыталась переложить свой прежний опыт на новые условия, но получалось довольно курьёзно, одна техника соблазнения чего стоила. Сейчас парочка проводила интересный тест на то, удастся ли Изуми прекратить придерживаться тактики: «Сначала бей и запугивай, а потом уже спрашивай», и перейти на более мирную версию Ацуши: «Набросай план, попытайся, плачь», если в награду Накаджима разорится на пакет тайяки. Всё шло удачно, они очень спокойно опросили свидетелей, поговорили с полицией, и поймали неудачливого преступника прямо на горячем(ограблении сувенирной лавки), благодаря нюху тигра и ласковому апперкоту от Изуми. Время перевалило за половину третьего, и напарники неспешно двигались по улице. Неспешно - потому что Ацуши одной рукой набирал сообщение Куникиде, второй придерживал пакет со сладостями и при этом умудрялся диктовать шустрой Кёке наброски их отчёта. До вечера было ещё далеко, но ребята торопились добраться до Агентства, чтобы поскорее перепечатать получившуюся сводку и слинять домой, пока им ещё заданий сверху не накидали. Поэтому Ацуши предложил слегка срезать дорогу через подворотни. Ему ужасно хотелось наконец вцепиться зубами в ароматный сдобный бок тайяки, чтобы слегка утихомирить голодный вой в унисон желудка и несчастного тигра. Кёка выразила своё горячее согласие, ибо справедливо считала, что самая опасная тварь на районе - это она. Ацуши же, несмотря на грозную способность, выглядел так, будто целует розовые носы котятам (это была почти правда) и часто плачет из-за «Волчьих детей Амэ и Юки» (чистейшая правда, есть два свидетеля). Так что, пребывая вполне в благостном расположении духа, не предвещающего убийств и насилия, юные вооруженные (когти и катана, ничего личного) агенты свернули в ближайший переулок и в таком же темпе продолжили свой нелёгкий путь, перебрасываясь комментариями о каком-то недавно прочитанном ранобэ, ибо кроме подобной литературы и потрёпанной, заполненной карандашными пометками кулинарной книги, в их квартире ничего другого и не водилось. (Разве что иногда на старой полке появлялась одна бело-красная книжонка депрессивного содержания, но ребята её благоразумно не трогали, проявляя какое-никакое уважение к её пьяному и отрубившемуся обладателю, который очень любил иногда у них поужинать на халяву). Переулок был гораздо уже улицы, поэтому парочка не сговариваясь встала друг к другу поближе, распихивая по карманам мобильники. Пакет с тайяки был официально передан уже пускавшей слюни Кёке, а Ацуши начал поспешно, прямо на ходу, открывать сумку, чтобы отобрать у Изуми блокнот и запихать между удостоверением личности и тонким сборником хокку. К сожалению, выполнить задуманное у него не удалось. Вырулив из-за поворота Накаджима и Кёка наткнулись на скучавшего Акутагаву, лениво распекающего, видимо, подчиненного. Рефлексы у всех присутствующих сработали быстро, но у подопечной Коё быстрее всего. Изуми резко замахнулась правой рукой, но бросок остановил несчастный голос Ацуши: - Не-ет! Только не блокнот! Кёка, понятливая девочка, кинула драгоценность в руки хозяину, и, не найдя другого адекватного выхода, резко швырнула пакет вверх, приковав к взлетающему хранилищу неудавшегося чревоугодия заинтересованные взгляды, а когда тот начал падать, повинуясь силе тяжести, с профессионализмом бывалого бейсболиста, отбила катаной прямо в лицо растерявшемуся Рюноске. Хлопок был смачный. Пока подчинённый обеспокоенно интересовался остался ли жив его драгоценный начальник после такого близкого знакомства с бумажным изделием, Изуми схватила за запястье застывшего с открытым ртом от происходящего абсурда Ацуши, и быстро побежала вперёд, держа болтающегося сзади Накаджиму как на прицепе. Она остановилось только спустя квартала четыре, когда дыхание стало слегка сдавать, да и Ацуши за спиной подозрительно всхлипывал. Они рухнули около мусорных баков, вымученные физической нагрузкой, но ещё слегка подрагивающие от адреналина. Кёка с беспокойством повернула голову, внутренне слабо надеясь, что Ацуши не рыдает из-за пущенной в лицо надоедливому сопернику части своей зарплаты. И с удивлением открыла рот. Накаджима смеялся. Тихо, душа бульканья в кулаке, но с каждым новым звуком заливаясь всё громче и громче. И вот он уже запрокинул голову, заходясь в искреннем смехе, прижимая руки к груди от переполняющих эмоций. Изуми молча наблюдала за этим довольно редким явлением, ставя в чертогах своей памяти воспоминание на золотой пьедестал, чтобы тяжёлыми зимними ночами с медленным интернетом ей было от чего улыбнуться. Когда длительность смеха стала немного пугать, Кёка потрепала Накаджиму за плечо, спрашивая: - Ацуши-кун, ты в порядке? Накаджима поднял влажные глаза и, вместо того, чтобы ответить, жизнерадостно осведомился: - А хочешь узнать, что самое смешное? «Нет», искренне, но про себя ответила Кёка, ибо внешне пришлось кивнуть, дабы не обидеть или, не дай Озаки, упустить причину такой эмоциональности. - А самое смешное то, - Ацуши расслаблено сел по-турецки, устраиваясь на грязном асфальте поудобнее, - что делать это было совсем не обязательно. У нас мирное соглашение. Максимум нас бы спросили, что мы тут делаем, и угрожающе прожгли взглядом. Изуми скромно потупилась и выдавила смущённое: - Упс. - Полный упс. Таких упсов мы ещё не видели, - согласно закивал Накаджима, облокотившись на бок мусорного бака, закрывая глаза, - Хорошо-то как!.. Кёка помялась и спросила как можно более пристыженно: - Ты на меня не злишься? Ацуши состроил явно стыренное у Куникиды сердитое выражение лица: - Я пытаюсь, - кожа вновь разгладилась, - но, как видишь, у меня не очень получается. - Я сожалею, - вздохнула Кёка. - Да не волнуйся, - пожал плечами Ацуши, но вдруг мучительно покраснел, - Честно говоря, мне это даже польстило. Воспоминание с недавним счастливым Накаджимой с ужасным скрежетом съехало с пьедестала и Кёка торжественно водрузила новое, как лавровый венок на собственную грешную голову. Атмосфера стала раза в четыре более неловкой, Ацуши краснел, Изуми высчитывала во сколько ей влетит пакет с лучшими тайяки в Йокогаме и какое количество порошка им понадобится, чтобы отстирать их испачканные в пыли задницы вместе с потной рубашкой Накаджимы. Наконец, Кёка почувствовала, что её ноги начинают затекать, да и в Агентство им до сих пор было надо. Ацуши отписался Куникиде пятнадцать минут назад, если они посидят ещё столько же, Йосано попросят переквалифицироваться на таксидермиста, чтобы сделать директору новый красивый ковёр. Так что Изуми поскорее встала на ноги и потянула Ацуши за собой, по старой привычке. Накаджима не сопротивлялся, лишь удивленно смотрел. - Идём, - бросила Кёка уже через плечо, - Нам ещё отчитаться надо. - Ох, точно, - испуганно вздохнули сзади, и Ацуши перегнал её, задавая более резвый темп. В итоге они не совсем опоздали и их, потных и уставших, даже не стали сильно прессовать, а сразу позволили разбрестись по своим рабочим местам. Кёка села на стул, наскоро перезаплетая запутавшиеся волосы, а Ацуши сразу же включил ноутбук, нервно листая страницы блокнота, в поиске наброска. В офисе кроме них не было никого: Йосано властвовала в медпункте, Куникида крокодилил в кабинете директора, Наоми и Танизаки сами были припаханы к какой-то непыльной работёнке, а Рампо с Кендзи распутывали важное дело, как сила мозговая и ударная. Где-то блуждал Дазай. Вспомни солнце, вот и лучик. Осаму влетел в офис на крыльях безделья, размахивая подозрительно знакомым пакетом: - Ацуши-кун, Ацуши-кун, а тебе посылка! Накаджима вздрогнул и оторвал взгляд от открытого документа: - О, здравствуйте, Дазай-сан, с утра вас не видел. А от кого посылка? Там случайно не написано? - Адресант не соизволил представиться, но думаю он нам обоим довольно близко знаком, - Дазай зловеще поиграл бровями и торжественно вручил, а точнее сказать всучил посылочку растерявшемуся от такого анонса Накаджиме. Пакет перестал быть подозрительно знакомым и стал узнаваемым. Ацуши и Кёка заинтригованно переглянулись, давя истерические смешки, и, не сговариваясь, вскрыли пакет притащенным Кёкой канцелярским ножом. В пакете лежали остывшие тайяки, а сверху записка с одной единственной фразой: «Вы безнадёжны». Кёка, которая славилась своей флегматичностью и природным выражением лица «кирпич обыкновенный», звонко расхохоталась, запрокидывая голову. Ацуши смущённо помялся, идиотски фыркая, но затем всё-таки позволил себе залиться смехом вместе с напарницей. Вокруг веселой парочки вился Дазай, бесконечно много раз спрашивая: - Эй, что-то случилось? Это что-то забавное? Вы опять во что-то вляпались? Вас одних вообще оставить нельзя! Но, судя по блестящим лукавым глазам, вопросы были риторические. Они и вправду безнадёжны.