Маленькая удача

Сколько помнила себя Бинбогами, она была одинока. Никто не хотел иметь дела с богом нищеты, никто не хотел терпеть неудачи, и поэтому все сторонились несчастной богини, а Небеса запретили ей даже иметь шинки, тем самым обрекая на вечное одиночество. Бинбогами страдала, ведь все, чего она касалась, терпело крах — и она почти отчаялась, когда встретила его. Дайкоку был словно создан для Бинбогами. Она сделала его своим шинки, не задумываясь о последствиях; Небеса поворчали, но все же дали согласие на то, чтобы у нее было одно божественное орудие. Сказать, что Бинбогами была рада — не сказать ничего. Она буквально порхала по своему храму, где они с Кокки поселились, пыталась ухаживать за цветами и помогать своему шинки в уборке. Сначала Дайкоку был очень вежлив с хозяйкой. Он называл ее не иначе как «госпожа» и всячески старался ей угодить, постоянно предлагал чаю и пек очень вкусные пирожные. И однажды Бинбогами решила, что больше ей никто не нужен. Достаточно и Дайкоку. Его тепло согревало ее изнутри, как и мятный чай, который он превосходно заваривал. Ей нравилось гулять с ним под руку и вместе смотреть на звезды. Ей нравилось будить его посреди ночи поцелуями — плевать, что это неправильные отношения бога и шинки. Бинбогами было хорошо.

***

Однажды они шли по улице и увидели играющих детей. Дайкоку остановился, чтобы посмотреть на них, и Бинбогами увидела на его лице печаль — она знала, что ее шинки хотел бы иметь ребенка. Она тоже замерла на месте, наблюдая за ребятами, и тут красивый цветной мяч подкатился к ее ногам. Бинбогами наклонилась и взяла его в руки, собираясь бросить детям обратно, но тут мяч стал быстро выпускать из себя воздух, и вскоре превратился в обычную тряпочку. Дети расплакались; расплакалась и бедная богиня нищеты. Дайкоку пришлось быстро увести госпожу домой. — Я всегда все по-орчу! — Бинбогами плакала, как ребенок, размазывая слезы по лицу кулачками. Дайкоку поставил перед ней чашку какао. Он знал, что сладкое всегда успокаивало богиню. — Госпожа, не плачьте, пожалуйста. Бинбогами решительно утерла слезы и взвилась: — Какая я тебе госпожа? Мы что, живем как хозяйка и прислуга? Ты меня так воспринимаешь? — Нет, — удивленно сказал Дайкоку, — Но ты же бог. — Я ужасный бог! — снова заплакала Бинбогами, — Ненавижу себя-я! — Не говори так, — шинки присел рядом с ней и обнял. Некоторое время они молчали; богиня плакала, а Дайкоку гладил ее по спине. — Кофуку. — Что? — подняла голову Бинбогами. — Тебе не идет твое имя, — сказал Дайкоку, — Ты ведь не родилась с ним? Тебе больше подходит имя «Кофуку». Маленькая удача. Бинбогами посмотрела на него, ее глаза все еще были полны слез. — Ты не боишься? А если… а если я и тебя разрушу? Кажется, этот вопрос мучил ее уже давно. Дайкоку улыбнулся, собрав рукой слезы с глаз хозяйки. — Никогда не разрушишь. Я же сильный! — продемонстрировал он бицепс. Бинбогами рассмеялась. — И не зови меня госпожой, — сказала она, — Просто Кофуку. Или, — лукаво прищурилась, — «Моя богиня». Дайкоку покраснел, а Бинбогами снова рассмеялась и поцеловала его в уголок губ. — Ну же. — Моя богиня Кофуку, — нервно рассмеялся шинки и добавил, — А ты обещай не плакать. — Ладно, — Бинбогами сияла от радости, — Не буду.