Каждую ночь

      Каждую ночь я забираюсь на крышу своего дома и наблюдаю за ночным небом, усыпанного мириадами звезд. Вслушиваюсь в ночные звуки города: визг проезжающих машин, пьяные крики прохожих, а где-то там слышен лай собак и мяуканье кошек.       Делаю глубокий вздох, вдыхая ночной воздух. Порой мне кажется, что он намного чище, чем утром, когда на улицах полно народу. Почему я раньше не понимал, как это прекрасно? Не понимал, что ее так привлекает в этой темноте, но теперь я знаю.       Она всегда смотрела в небо и только на одну звезду. На ее губах расцветала мягкая и такая яркая улыбка, что смотря на нее, ты понимаешь, она бы озарила весь мир.       Я никогда не смотрел в ночную тьму. А зачем, если в моих объятьях сидело личное солнышко? Мы так сидели всю ночь напролет, встречая рассвет. Небо окрашивалось в красно-желтую окраску. Утреннее солнце поднималось из-за крыш домов, обволакивая нас своими лучами, озаряя ее милое личико. Она жмурилась от удовольствия, подставляя свое личико под утренние лучи. Это мой самый любимый момент, я не мог оторвать от нее взгляда, любуясь ей, и никак не мог налюбоваться.       Когда улицы начинали медленно заполняться людьми, мы спускались вниз и готовили завтрак, сперва для двоих, потом для троих, а следом для четверых и даже пятерых. Вместе поднимались в детскую, я открывал окна от занавесок, впуская в комнату солнечный свет, а она будила мягким поцелуем детей. Какое же прекрасное было время, когда она была рядом с нами. Мы даже обустроили крышу, сделав ее уютнее, чтобы ей было уютнее наблюдать за звездами.       А теперь я сижу здесь один, и также как и она смотрю на ночную гладь. Темное, ночное небо напоминает ее шелковые волосы; звёзды, словно веснушки, рассыпанные на ее лице, Луна — это мягкий свет любви в ее глазах. А утреннее солнце — это ее улыбка, такая же прекрасная и яркая, излучающая тепло.       Я теперь, как и она, смотрю только на одну звезду. Самую яркую на этом небе. Вслушиваюсь в тихое сопение детей с низу: десятилетнего сына Хьюго, семилетней дочурки Эммы, она так похожа на тебя, просто поразительно, и самого младшего нашего сына — пятилетнего Льюиса.       Небо снова озаряется красками, а улицы города заполняются людьми. Я иду готовить завтрак и будить детей. Моя любимая Маринетт, у нас сегодня знаменательный день, Льюис снова заговорил, спустя полгода, как тебя не стало.

***

      На крыше сидят пять человек. Они устали. У них был тяжелый бой. Две девушки сидят и еле дышат, их тела изрезаны, но они этого не замечают. По их щекам скатываются хрусталики слез, срываясь вниз. Девушка-лиса и девушка-пчела. Рена Руж и Квин Би. Карапас крепко обнимает лисицу. На краю крыши сидит парень в черном костюме, его кошачьи уши прижаты к голове, на которой осталась запекшаяся кровь, а его плечи подрагивают от немого плача. На его руках лежит девушка в красном костюме в черный горох, которую крепко прижимает к своему телу. Ее взгляд стеклянных голубых глаз направлен на небо, туда, где из-за домов поднимается утреннее солнце, заполняя своим светом улицы Парижа, обволакивая своим теплом героев, которые отдали все, чтоб этот день наступил. А он смотрит на ярко сияющую звезду, только только появившуюся на небе.

***

      

— Мамочка, а почему ты постоянно смотришь на звезды? — спросила синеволосая девочка, крепче обнимая руку женщины. С другой стороны от Маринетт сидел ее старший сын, также как и его сестра обнимая за руку, а на руках у нее спал сладким сном ее младший сын. Поодаль, за ними наблюдал мужчина. Его изумрудные глаза излучали любовь, а блондинистые волосы развивались на ветру. На его губах играла теплая улыбка. — О, моя маленькая звездочка, я смотрю не на звезды, — на ее губах отразилась еле заметная мягкая улыбка, а в голубых глазах плескалось море любви. На личиках детей озарилось непонимание, а блондин прислушался к разговору, заинтригованный словами своей жены. — Я смотрю на людей, которые когда-то ушли и теперь наблюдают за нами.       В изумрудных глазах отразилось понимание, она наблюдала за своей мамой.