Одни лишь звезды знают. Невозможное возможно II.

      Арлин Лоттэ был на седьмом с половиной месяце беременности, когда Октавиус практически добрался до Берелиза. Оставалось ещё пара недель, прежде чем звездолет зависнет вблизи планеты.       Несколькими неделями ранее Линдонн рассказал основному составу экипажа о секретном задании, которым наградило их Правительство ОЗН. На собрании агента разведслужбы не было, поэтому команда высказала всё что хотела. Негативной реакции своих подчиненных Линдонн нисколько не удивился, даже больше — в некотором роде поддержал. Мейеру и Алану, досталось больше всех. Их капитан озадачил в полную силу. Если Фолкету досталось прикинуться тем, кем он являлся на самом деле и проводить неопределенное время в научной лаборатории «Эш-Бериза», советуясь и выясняя причины распространения странных спор в районе Загома на Берелизе, то Смиту выпало по полной программе. Мейеру необходимо было побыть помощником Логана, а именно инженером-конструктором, умеющим читать схемы и разбираться в физике плазмы. Так же по совместительству он должен быть парой Логана. Если в первом случае, притвориться помощником, было без проблем, то на просьбу разыгрывать влюбленного альфу в другого альфу — вызвало у него истерический смех. Не зря он заметил за Логаном, как только тот прибыл на Октавиус, странное сканирование глазами. Видимо уже тогда Шлоссер выбрал его себе в напарники для прикрытия.       Также у Шлоссера, когда он говорил наедине с Линдонном, было пожелание привлечь к работе старпома, но как только идея была озвучена, Хэлси тут же закатил истерику, и твердо заявил, что никуда мужа не отпустит! Если нужно ввести кого-то в заблуждение, то делать это, Орсен будет на звездолете в космосе, а не на странной плане, где обитают враги человечества. Он также был готов отказаться от звания офицера и разжаловать сам себя. Орсену едва удалось успокоить мужа, и пообещать, что сделает все возможное, чтобы тот не расстраивался, и никуда он спускаться не будет! В случае с отказом старпома, миссия побыть пятым колесом в телеге, и стать потенциальной мишенью, перешла на Джоэля. Будучи профессионалом своего дела и настоящим военным, его отказ просто не принимался. Хотел Перрин или нет, он становился мальчиком на побегушках у Фолкета, а также невидимой тенью каждого участника секретной миссии. В случае разоблачения или нападения, он обязан был защитить как Алана, так и Мейера с Логаном. Дункан сильно расстроился, но устраивать истерику не стал. Понимал — приказ есть приказ.       Тайную связь с Октавиусом было решено держать через Перрина. Естественно в открытую с кораблем говорить мог каждый, но только в случае липового обсуждения проблем связанных с наукой.       В итоге разговор о миссии затянулся до ночи. Рейман был рад тому, что хоть в этот раз его миновала участь ввязаться в дела разведки. У него были свои собственные планы на жизнь, а лишние проблемы ему ни к чему. К тому же, Линдонн не покинет корабль, а это двойная радость.       Наутро следующего для после трудного и жаркого разговора, Логан в присутствии капитана собрал тех, кто спустится с ним на планету. Он рассказал о целях и задачах каждого. А когда план был обговорен, заверил всех, что миссия обречена на успех! После этих слов Мейер загадочно посмотрел на Логана и, репетируя свою роль пары Шлоссера, послал воздушный поцелуй, тем самым разрядил серьезную обстановку, которая царила в зале совещаний. Логан принял игру Смита, весело рассмеявшись. Остальным было не до смеха. ***       Когда Арлин узнал от Клода о секретной миссии, то слегка распереживался и это не могло не отразиться на его состоянии. Но через несколько дней все нормализовалось. Он несколько раз сталкивался с Логаном на камбузе, и тот каждый раз был приветлив и чересчур заботлив. Альфа поделился своим отцовским опытом и рассказал всё что знает, как нужно заботиться о малыше, после того как тот появится на свет. С одной стороны, Арлину было приятно и лестно, что незнакомый альфа по доброму к нему относится, чему-то учит, советует. Но с другой стороны, Арлин понимал, что все разговоры неспроста, и Логан пытается выудить информацию об отце ребенка. Поэтому Лоттэ частенько сказывался на недомогании и оставлял Логана ни с чем. К тому же, капитан появлялся именно в те моменты, когда разговор сводился к имени. Словно тот чувствовал, что о нем говорят, и появлялся как чертик из табакерки. Позже Линдонн признался Логану, что Арлин приходится ему сводным братом. Только тогда Шлоссер стал лучше понимать ситуацию натянутых отношений между ними двумя.       Как ни странно, но у Логана и Линдонна нашлось много общего. Шлоссер даже сказал, что много лет назад имел честь знать папу Линдонна, но естественно опустил подробности, как именно он его знал. Линду стало приятно, что кто-то хорошо отзывается о его родителе, хотя сам он за папой всего того о чем рассказал Логан — не замечал. Агнес был, есть и будет, тем, кто срывает на нём всю злость, причины которой молодой капитан не знал.       Ассистент доктора внимательно следил за любыми изменениями беременного омеги. Арлин часто жаловался, что как бы о нем не заботились и не прописывали постельный режим, в каюте сидеть днями и ночами — скучно. Он хотел приносить пользу, а не быть балластом. На все жалобы пациента, Клод согласно кивал и успокаивал, что нужно перетерпеть, и когда малыш родится, Арлин сможет вести прежний образ жизни и участвовать в работе команды. А чтобы Арлин не скучал и с пользой проводил свободное время, Клод занял парня легкой физической нагрузкой. Также уговорил Корбла позволить Арлину изредка приходить в инженерный отсек, если конечно у того будет желание и нормальное самочувствие. Внемля просьбе Дидье, Леон согласился.       В один из вечеров по совету ”персонального доктора” Арлин отправился к бассейну. Ему не спалось, чувствовал он себя вполне сносно, поэтому решил, немного расслабиться в воде. Дидье пояснил, что и как нужно делать, чтобы с помощью аквагимнастики укрепить мышцы, и подготовить тело к родам и профилактике гипоксии плода.       Было очень поздно, бассейн пустовал. Арлин зашел и осмотрелся. Приглушённый свет от подсветки бассейна освещал лишь прямоугольную гладь воды. Включив на полтона освещение в помещении, Арлин прошел к бортику. Стесняться было некого, поэтому он скинул халат и, оставшись в одних плавках, которые нужно сказать с трудом на него налезли, присел осторожно возле лестницы, ведущей в воду. Он поболтал немного ногами в воде, словно маленький ребенок, после чего опёрся руками о прохладное покрытие пола, откинулся слегка и прикрыл глаза. Малыш не доставлял неудобств, поэтому чувствовал омега себя хорошо.       Немного посидев и поболтав ногами в воде, он решил опробовать самостоятельно все движения и упражнения, которые он один раз выполнял под присмотром Клода. Придерживаясь за поручни лестницы, Арлин аккуратно спустился в воду. Парень решил далеко не отходить и остался возле бортика. К тому же глубина была подходящая для упражнений. Не спеша омега повторил самые простые движения на укрепление мышц рук, ног и таза. После он перешел на ходьбу в воде и через некоторое время почувствовал шевеление внутри. — Хммм… решил тоже заняться гимнастикой? — усмехнулся Арлин, поглаживая свой животик. Малыш пошевелился, словно отвечая. Арлин зашелся в улыбке.       Решив, что с упражнениями на сегодня хватит, он перевернулся на спину, намереваясь ещё немного поплавать. Находиться в воде было намного легче, Арлин не чувствовал болей в спине, которые за последнее время его начали сводить с ума. В спокойном состоянии дрейфования он провел около четверти часа.       Ни одному Арлину в этот поздний вечер не спалось. Рейман был на дежурстве, а Линдонну было скучно сидеть одному в каюте. Чтобы убить время и довести себя до состояния хотения сна, он отправился в тренажерный зал. Отзанимавшись там час, он возвращался обратно в каюту, но проходя мимо помещения, в котором был бассейн, заметил свет. Не то, чтобы он следил за экономией энергопитания на корабле, просто стало интересно, кому ещё не спится в столь поздний час?       Приоткрыв дверь без лишнего шума, он замер на пороге. В бассейне плескался его брат. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и блаженно улыбался, подгребая под себя воду. Круглый животик беременного омеги слегка выступал из воды. Линдонн залюбовался видом расслабленно плавающего брата. Подходить к нему он не решился, так как знал, что Арлин начнет фыркать и ругаться, а Клод строго-настрого запретил любые ссоры и волнения. Скромно расположившись на полу около двери, он продолжил наблюдение. Он слышал, как омега разговаривает с малышом и это вызывало у него улыбку. Линдонн так же надеялся, что при разговоре Арлин оговорится, и он услышит имя отца, но, увы, парень и слова не сказал про отца ребенка. Весь разговор сам с собой у омеги сводился о планах на будущее и ничего более. В результате Линдонн безрезультатно прослушал омежий лепет.       После тайного, двадцатиминутного пребывания в помещении бассейна, Линдонн решил уходить. Но не прошло и пяти секунд, как услышал резкий крик. Барахтаясь в воде, Арлин пытался дотянуться до ноги, которую свело судорогой. Без лишних раздумий Линдонн, отбросив в сторону полотенце, которое висело у него на шее, бросился в воду прямо в одежде. — Готтер? — удивился Арлин, барахтаясь и глотая воду. Одной рукой он сжимал сведенную ногу, а другой пытался грести, но получалось не очень. — Какого ты тут за-а-был? — сквозь боль пробулькал парень, когда Линдонн подплыл к нему. — Тебе помогаю… — А я про-сил? — Арлин попытался оттолкнуть от себя брата, который уже перехватил его за грудь и поплыл в сторону бортика. — Отпусти меня…. А-а-а… — И в кого ты такой упертый? — не обращая на протест омеги, Линдонн доплыл до стенки. Новая волна судороги заставила омегу сдаться на пару секунд, и позволить ненавистному альфе спасти себя. Линдонн подхватил Арлина на руки, словно тот был пушинкой, вытащил из воды и бережно опустил на пол. Сам он быстро подпрыгнул и, подтянувшись, вылез из бассейна. Арлин мертвой хваткой вцепился в ногу и через сжатые зубы ругался вперемешку с шипением от боли в сведенных мышцах. — Где свело? Покажи… — попросил Готтер, но был остановлен. — Даже не вздумай касаться меня! — злобно выкрикнул парень. — Не глупи, Арлин! В твоем состоянии ещё судорог не хватало. Нужно растереть! — взволнованно парировал Готтер. — Сам разберусь. Готтер! Проваливай отсюда! — приказал омега, но альфа его словно не услышал. Искать иголку или острый предмет было бесполезно. Где он это сейчас в бассейне возьмет? Массаж делать ему тоже не дают, поэтому у Линда был совершенно иной метод, лишенный рациональности, избавить брата от боли в мышцах. Долго не думая, он опрокинул Арлина на спину и навис над ним. Прижал руки к полу и без предупреждения припал к губам, довольно ощутимо зажимая нижнюю губу своими губами. Этот способ ослабить спазм и уменьшить боль, он узнал ещё, когда проходил курсы по оказанию первой помощи. Сегодня он применил его на практике.       Для эффективности работы метода, Линдонн укусил Арлина, после чего парня, словно током дернуло. Про судорогу он уже и не вспоминал. Боль резко исчезла, а на ее место пришло недоумение. Их глаза встретились. Линдонн все ещё удерживал закусанную губу брата, смотря в бездонный океан синих глаз. С волос, одежды капала вода. Под ним лежал практически голый Арлин (не считая плавок), его семимесячный живот упирался ему в живот и пах. Глаза омеги были широко раскрыты и в них читалась вселенская оторопь «какого спрашивается…?». Этот взгляд показался Готтеру знаком. Словно он уже видел его раньше, как будто Арлин лежал вот так под ним и смотрел глазами полными испуга.       Выпустив губу из плена, Линдонн все ещё сохранял зрительный контакт с братом, который, казалось, замер, боясь пошевелиться. Руки он тоже отпустил. Ладонь невольно скользнула вдоль тела и коснулась мягкой, прохладной, покрытой мурашками кожи живота. Линдонн впервые за долгое время смог прикоснуться к Арлину. В момент, когда ладонь коснулась живота, Арлина ударило током дважды. Он со всего размаху влепил Линдонну звонкую пощечину и громко зашипел: — Я помниться предупреждал тебя, чтобы ты больше никогда ко мне не прикасался, гад! — Так это твоя благодарность за спасение и избавление от боли? — потирая щёку, удивленно вспылил Линдонн. — Тебя никто не просил меня спасть! Тем более таким способом! — Арлин только сейчас вспомнил что неодет, и на него таращатся во все глаза. В защитном жесте он прикрыл свою грудь, которая слегка увеличилась и припухла, готовясь к грудному вскармливанию. Ему было неприятно, что Линдонн его разглядывает.       Халат лежал в трех метрах, и до него нужно было дойти. Кое-как встав с пола, омега направился за спасительным куском материала. Быстро накинув его и подвязав поясом, Арлин прикоснулся к нижней губе, которая чертовски саднила после укуса. Линдонн оставался на месте, сидя на коленях. Рукой он держался за щеку, наблюдая за торопливо одевающимся братом. — Арлин! — сердито позвал брата Готтер, когда тот подошел к нему, чтобы сказать пару слов на прощание. — Выслушай меня! — Думаю, уши Реймана вполне подойдут лучше моих, поэтому огромная просьба, капитан, не утруждайте себя. Приберегите свое красноречие для любимого доктора, а не для меня! Ах, да, — развернулся парень. Он хотел было уйти, но вспомнил, что ему есть что сказать, — ваши методы оказания первой помощи сильно отличаются от тех, которые знаю Я! Впредь, увольте меня от ваших тактильных контактов, капитан!       Оставив последнее слово за собой, Арлин, придерживая себя за поясницу, покинул бассейн.       Как только Лоттэ скрылся за дверью. Линдонн громко стукнул кулаком по полу и выкрикнул: — Зар-р-раза! ***       Рейман заметил, что в последние дни Линдонн то и дело делает, что глаз не сводит с еле живого Лоттэ. После случая в бассейне прошло достаточное количество дней. За это время по непонятным причинам, самочувствие беременного омеги ухудшилось. Линдонн старался, кого-то подослать с каким-нибудь глупым вопросом или навязчивой заботой, лишь бы парень не грузился, не уходил глубоко в себя. Начало восьмого месяца беременности у Лоттэ протекал так себе. Иногда из каюты не выходил, а когда показывался, то без слёз не взглянешь. Тяжело было передвигаться, ел как птичка, поэтому ребенок лишал всех сил, забирая нужное. Корбл ничего не давал делать, понимая, что в таком состоянии толку мало, хотя переключать сознание парня нужно. Самым простым, чем мог заняться беременный омега — проверкой датчиков. Несмотря на протест главного бортинженера, ассистента доктора и капитана, Арлин ненадолго приходил в инженерный отсек, безучастным взглядом окидывал панели, без интереса наблюдал за дисплеем, на котором пульсировала шкала всплесков энергии от реактора, температурный режим и прочие графические показатели. А после молча покидал помещёние.       Сам Линдонн выглядел более менее сносно. В работе ошибок не допускал, давал четкие распоряжения и команды, следил за работой со всей ответственностью и строгостью. А вот в личной жизни у него наступило затишье. Имея услужливого омегу под боком, коим являлся доктор Соланж Рейман, он без прежней страсти и внимания делил с ним капитанское ложе.       Соланж заглянул на мостик в поисках своего капитана, но дежуривший на мостике в это время коммандер Ренард, сказал, что тот ушёл в инженерную. За каким рожном он туда пошёл, Рейман догадался без подсказки. Наверняка справиться о состоянии Лоттэ. Но, спустившись на седьмой ярус никого не обнаружил. На обратном пути возле лифта он столкнулся с технологом, и тот на вопрос «Не видел ли он капитана Готтера?» ответил, что тот скорей всего в зоне ботанического сада ярусом выше. И действительно, Соланж нашёл Линдонна там. Капитан лежал возле полу карликового Тиса ягодного. Среди густой ярко-зелёной хвои красовались огоньки красных ягод.       Соланж подошёл очень тихо, без единого звука. Он присел рядом на искусственно созданное земляное покрытие. Всё, что их сейчас окружало, составляло часть лесного проекта Октавиуса. Эта зона занимала заднюю часть, как пятого, так и шестого уровней. А на пятом, даже имелся открытый купол. Сидя в зимнем саду, можно было легко наблюдать за звёздами. В случае опасности, все имеющиеся открытые купола корабля закрывались бронёй. — Еле тебя нашёл, — неожиданно прозвучал голос доктора, отчего Линдонн открыл глаза. Почувствовав головную боль, он решил отлежаться в одиночестве в лесосадовой зоне, думая, что его никто не побеспокоит. К тому же, естественная природная зона на корабле была оснащена тихими звуками настоящего земного леса, с пением птиц и стрекотом насекомых. Это расслабляло и снимало накопившейся стресс. — Что-то случилось? — повернув голову, спросил он. Мягкая улыбка застыла на лице омеги. Соланж отрицательно покачал головой, а после взял руку Линда в свою и крепко сжал. — Это я у тебя хотел спросить, дорогой! В последнее время ты очень сильно занят и плохо выглядишь. — Иди сюда, — позвал Линд доктора, и тот без вопросов прилёг рядом и положил голову на грудь альфе. — Просто сегодня ужасно болит голова, вот и уединился ото всех. — Почему мне не сказал? Я, по-твоему, здесь для чего? Для красоты, что ли? — обиженно фыркнул Соланж. — Не хотел лишний раз отвлекать. Вас с Клодом и так Фолкет загрузил, отдав часть материала на анализы. — Анализирует компьютер, а не мы с Клодом. Так, что для тебя, мой дорогой, время всегда найдётся. В голосе омеги слышался упрёк, который сейчас Готтер абсолютно не хотел слышать. — Как ты думаешь, — начал Линд, — я справляюсь со своей работой капитана? — Отчего такие мысли? Опять Лоттэ что-то сказал? — вспылил Соланж, принимая сидячее положение. — Он здесь ни при чём, — очень вяло отозвался Линдонн. — Тогда откуда неуверенность в себе? Должна же быть причина твоего апатичного состояния, иначе я и назвать не могу. Складывается впечатление, что депрессия Лоттэ заразна. Скоро весь корабль погрузится во мрак и уныние. Да ещё эта секретная миссия. Будь она неладна! — Не говори глупостей, Солли! — придав голосу жизнь, ответил капитан. — Тогда докажи обратное! Взгляд доктора был полон решимости. — В смысле? Доказать? — не понял капитан. — Сегодня вечером, ты и я! Ни слова о работе, о Лоттэ и прочих обитателей этой консервной банки, — он обвел пальцем в воздухе полукруг, указывая на звездолёт. — Хочу, чтобы в постели ты доказал мне, что между нами есть что-то больше, чем просто секс. Линдонн устало усмехнулся, закатывая глаза. И почему каждому омеге нужно что-то доказывать, иначе не верят? Впрочем, как бы там ни было, доказывать что-либо он не собирается, на это нет сил и времени. А если омега хочет заняться любовью, то вполне можно устроить. К тому же разрядка действительно не помешает. Он даже позволит ему руководить процессом (в качестве эксперимента). Необходимо усыпить бдительность и дать почувствовать, что тот действительно важен.       Его взгляд невольно скользнул вверх, и он заметил у панорамного окна пятого яруса Арлина. На секунды их взгляды встретись. Линдонн вдруг понял, находясь рядом с Соланжем, он всё время думает о брате. То с какой грустью смотрел парень, нельзя было передать словами. Впрочем, напомнил себе Линдонн, следует быть более обходительным с обоими омегами — любовником и сводным братом, которому скоро рожать. Поэтому, на присутствие одного омеги сейчас лучше не обращать внимание, и оставить его визит тайным для второго. ***       Отложив все дела на потом, капитан уединился в своей каюте с доктором Рейманом. Как и хотел Соланж, вечер они проведут за более приятными тяготами жизни. Закончив с омовением, Соланж привел себя в порядок. Смотря в зеркало, он хитро улыбнулся. Результат от принятого препарата, должен обрадовать его спустя какое-то время. Выйдя из ванной комнаты, он мягко, по-кошачьи направился в спальную часть каюты. Линдонн стоял спиной, в одежде и что-то читал на экране мини-планшета.       Соланж отлично постарался, придав спальной части более романтический вид. Свет был настроен в подходящий для интима режим, пахло чем-то приятным и возбуждающим. Обняв капитана со спины, доктор прижался и уложил голову на спину. Отпускать альфу не хотелось. Линдонн Готтер всегда нравился Соланжу Рейману. Поначалу он просто нравился, а после стал испытывать более глубокие чувства. Его родители сами хотели, чтобы их чадо нашло подход к самому богатому и влиятельному студенту ВК Академии. Они не раз проводили с ним беседы на эту тему. Учили, как правильно нужно держаться, что говорить, как себя подать, как ублажать альфу и прочим уловкам, лишь бы сработало, и омега заполучил весь праздничный пирог, а не его кусочек. Для Марина и Бланша Рейманов, Линдонн Готтер являлся заветной и осознанной целью. С помощью молодого альфы, они хотели получить доступ в правительственные круги. А чтобы это осуществилось, стоило подложить единственного отпрыска-омегу под альфу. Поэтому омегу больше воспитывали как первоклассную шлюху, а уж потом проявляли заботу и поощряли его интерес к медицине. Несмотря на преследуемые подлые цели родителей, Соланж, имел свою точку зрения в этом вопросе. Линдонна он любил не как «праздничный пирог», а действительно, искренне и по-омежьи романтично. Порой знания всей прелести интимной жизни ему мешали, но это было лишь в самом начале, когда следовало разыгрывать из себя невинного омегу, а после, когда понял, что ему отвечают взаимностью — пользовался с лихвой. — Ты обещал никакой работы, — укоризненно заметил Соланж. — Прости. Пока тебя ждал, нечем было заняться, — нелепо оправдался Линдонн.       Линдонн отложил планшет на стол, развернулся и обнял омегу за талию. От Соланжа приятно пахло, его губы блестели, волосы были чуть влажные и одет он был в длинный ярко-красный шёлковый халат с золотым рисунком. Сквозь тонкую ткань виднелись холмики сосков, а если запустить руку под полы халата, то можно было обнаружить нечто интересное. Выглядел Рейман дорого и чертовски сексуально. В зеленых глазах альфа увидел вожделение. У него внезапно возникло желание окунуться в них и раствориться полностью. Соланж всегда умел и знал как себя подать. Медленно проведя большим пальцем по нижней губе, он стер блеск. Линдонн не стал медлить. Его рот мгновенно накрыл губы омеги, вовлекая обоих в страстный поцелуй. Ладони Соланжа скользнули по телу альфы, и он полностью отдался, позволяя вести. Он хотел его. Хотел почувствовать член альфы внутри себя, хотел, чтобы альфа его любил, и не просто любил, а целиком и полностью отдался этому чувству, оставляя после частичку себя. Для Соланжа было главным знать, что он для Линда желанен.       Рука Линдонна двинулась вдоль живота, по прикрытому шелком телу, пока не добралась до пояса халата. Одним уверенным движением он развязал его, приспустил с плеч омеги шелк и тот беззвучно упал к ногам. Соланж оказался перед ним абсолютно обнаженным.       Сколько раз он уже видел это тело, и сколько раз оставлял на нём свои отметки? Сколько раз касался, ласкал и восхищался им? Он уже не помнил. Но одно он знал и помнил точно - ему нравится то, что он видит! ***       Соланж помог альфе раздеться, а после они перебрались на кровать. Сначала Линд медленно опустился на омегу, продолжив целоваться. Прелюдия началась с малого — поцелуи и ласки. Соланж заключил капитана в объятия, удерживая руками вокруг шеи. Таким образом, он говорил, что Линдонн Готтер его и только его! Он настойчиво отвечал на поцелуи, не забывая ёрзать под альфой. Соприкосновение и трение тел вызывало волну жара. Постепенно возбуждение начало одолевать обоих. Их члены соприкасались, а ритм сердца ускорялся. Дальше Линдонн позволил омеге занять позицию сверху. Хотел видеть, как распаляется и реагирует на все его омега. Хотелось наблюдать и смотреть в глаза. Удобно устроившись, омега сам направил член альфы в себя, медленно опустился на всю длину. Линдонн придерживал за бедра, мягко массируя. Соланж начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Омежий член был пойман в ловушку, и теперь Линдонн стимулировал его, даря омеге двойное удовольствие. Соланж негромко постанывал во время своеобразных прыжков, а когда пик удовольствия становился ярче, уже не сдерживался и громко вскрикивал.       Его глаза были поддёрнуты пеленой удовольствия. В этой позе он легко контролировал свои движения и мог свысока смотреть на альфу, который, к слову, плыл от удовольствия не меньше его.       Едва не кончив, в один прекрасный момент, он предложил поменять позу, дав время прийти в себя и унять подступивший экстаз. Так быстро кончить не хотелось. Он намеривался сполна получить от альфы и продержаться дольше обычного, хотя альфа мог кончать в него сколько угодно, на это и был хитрый расчёт доктора.       Соланж соскочил с члена капитана, удобно распластавшись на нём. Немного переведя дух, он заглянул в глаза Линду и, усмехнувшись, припал к губам, рьяно засасывая нижнюю губу альфы. Ему хотелось поиграть, поэтому он елозил по взмокшему телу любовника, дразня и распаляя сильнее. Дыхание обоих было сбившимся. Оба были жадные до ласк и продолжения, но омега медлил. — Солли, что ты задумал? — удерживая руками упругие, гладкие ягодицы омеги, спросил Линдонн. Соланж двинулся вперед, задевая своим членом член альфы. Линдонн, закатил от удовольствия глаза. — Ты необычно активен… — Я соскучился по тебе, — признался Рейман, и это было правдой, то есть частью правды. — В последнее время ты холоден со мной, уже начал думать, что больше не нравлюсь тебе. Он состроил разочарованную гримасу, в доказательство своих слов. — Глупости, милый! — Соланж обхватил член альфы и сжал его с силой, не веря услышанному. — Ш-ш-ш.… По осторожней… — зашипел Линдонн.       Омега ослабил хватку. В качестве извинения он сполз ниже и, смотря прямо в глаза дуреющему Готтеру, облизал влажную головку члена. Доставлять удовольствие альфе ртом, он умел, не хуже своей задницы. Линдонн закусил губу, не отрываясь, смотря на пошло улыбающегося омегу. Соланж вобрал член на четверть размера и принялся активно сосать, унося Линда куда-то далеко за пределы вселенной. Ощущение обволакивающего жара и мягкого горячего языка на члене одаривали альфу сладостными мгновениями. Он инстинктивно подавался вперёд и толкался в рот омеге. Пытка оральных ласк продлилась недолго, как только Соланж почувствовал, что Линдонн готов излиться пережал ствол у основания, укоризненно покачав головой. — Неа! Не так быстро… — сказал доктор Рейман, оставляя поцелуй на налитой кровью головке члена. — Ты сегодня намерен играть? — с разочарованием произнес Линдонн. — Я намерен получить, то, что причитается мне по праву! — он как-то хитро улыбнулся и проскользил по телу альфы, подбираясь к губам. Они слились в жестком поцелуе, тяжело дыша, едва сдерживаясь от преждевременного семяизлияния. — И что же тебе причитается? — спросил Линдонн, когда они остановились, чтобы глотнуть воздуха. Оба плыли от удовольствия и искали взглядом место, куда поцеловать снова. Рты обоих были приоткрыты, а уголки губ слегка приподняты вверх. — Всё!       После этого Соланж отрывисто поцеловал, и поменял позу. Теперь он захотел попробовать заняться сексом сбоку, чтобы открыть доступ к груди и соскам. Линдонн подчинился и принял сидячее положение. На этот раз он помог омеге насадиться на свой член. Теснота и пульсирующий проход доктора, словно капкан, поймал любопытную зверушку. Он нарочно сжал внутри мышцы прохода, затрудняя движение, при этом одаривая, Линда предэкстазным стоном и состоянием. Сам он стонал не меньше и не тише. Если бы не звукоизоляция каюты, то наверняка их пошлые стоны и всхлипы были бы слышны в коридоре Октавиуса, а то и на весь корабль. Соланж подпрыгивал в заданном темпе, а тем временем, Линдонн оглаживал его плоский, напряженный живот. Слегка сбавив амплитуду движений, Соланж притянул к себе голову альфы, намекая, что не прочь от ласк иного характера. Без лишних слов Линдонн все понял и припал губами к левому соску Реймана. Правый он мял и пощипывал пальцами. Соланж шипел сквозь зубы от удовольствия. Волна неописуемого наслаждения прошла по телу омеги, когда альфа вобрал сосок рот, и чуть не лишила его сознания. Он так остро реагировал, и насколько омега мог знать свое тело, грудь была самым чувствительным участком. Поэтому ласки языком ему всегда нравились, а если к ним ещё прибавить двигающийся член внутри, то обморочное состояние гарантировано, поэтому слишком увлекаться было опасно. Обхватив ладонями лицо Линда, Соланж потребовал поцелуй в губы и получил. Несколько сильных толчков и они оба кончили.       Но на этом омега решил не останавливаться, дав немного отдохнуть. Он как изголодавшийся зверь полез к Линду, стимулируя член, снова приводя в боевую готовность. Один раз было мало кончить в него, нужно было, чтоб наверняка. Если раньше он контролировал и избегал попыток забеременеть, то теперь вопрос стоял иначе. Лишь бы получилось, и не оказалось, что он не способный понести ребёнка от человека, которого любит. Вон Лоттэ, забеременел от кого-то, а он что хуже? И, несмотря на то, что вид у Лоттэ был всегда подавленный и грустный, Соланж белой завистью завидовал омеге. — Солли, ты решил себя или меня утрахать до полусмерти? — смеясь, спросил Готтер, когда надрачивание его члена перешло на новый уровень извращений доктора Реймана. — Я помнится, тебя предупредил. Одним разом не отделаешься! — Зная тебя, с уверенностью могу сказать, ты явно что-то задумал. — Конечно, задумал! — честно признался омега, а после добавил: — Свести тебя с ума, чтобы ты перестал гонять грузные мысли и смотреть на некоторых полудохлых мух. — Имя он не стал говорить, но намек был и так ясен, что речь идет об Арлине. — Поэтому сегодня ночью ты целиком принадлежишь мне и только мне! — Как скажешь, Солли…       Линдонн мягко улыбнулся, позволяя омеге и дальше поднимать ему настроение. То, что они никогда не предохранялись нисколько не пугало альфу. Он полностью доверял Соланжу, зная, что тот принимает противозачаточные. Поэтому ни о какой контрацепции никогда не шла речь. Вот и сейчас, будучи под реальным кайфом от соития с Соланжем, он на минуту забыл обо всех тяготах, которые в последнее время его одолевали. Теперь Соланж позволил ему вести. Он улегся на спину, разведя бедра и согнув колени. Поясница была приподнята благодаря подложенной подушке, а член устремлен вперед. Эта поза ему нравилась тем, что была удобна не только для поцелуев, но и для гораздо более интимных ласк. Запрокинув ногу на руку Линду, он ощутил, как в него снова вошли и начали размеренно двигаться. Линдонн пристроился с боку, стимулируя омеге член и активно двигаясь в проходе.       Омеге быстро наскучило, и поза вновь сменилась. Теперь альфа брал его в коленно-локтевой позе. Линдонн получил возможность энергично двигаться, тем самым усиливая возбуждение. К сожалению, целоваться в такой позе было очень неудобно, но покрытая капельками пота спина омеги не была лишена внимания. Многочисленное покусывание, полизывание и горячее касание языка альфы, оставляло свои маркеры на коже доктора Реймана. Он неистово подавался назад, насаживаясь на член. Кричал от удовольствия, сгребая пальцами простынь. Склонял голову, и изредка посматривал за похотливым выражением лица своего альфы. Была бы его воля, он бы никогда не выпускал его член из своего омежьего лона. Какое-то время они находились в этой позиции, а после Линдонн решил сделать все по старинке.       Омега перевернулся на спину, широко расставляя ноги, словно гостеприимный хозяин просящий войти гостя в его дом. Сглотнув, Линдонн навис над Соланжем, а тот обхватил его ногами за талию. Проникновение стало более глубоким и удобным. Он двигался в заданном ритме, ловя пошлые стоны любовника. Соланж тянулся к его рукам, оглаживал и терялся где-то на задворках сознания. Дыхание Готтера стало ещё громче и тяжелее. Член скользил внутри хорошо разработанного прохода, постоянно задевая омежью простату.       На какое-то мгновение Линдонн тоже потерялся для мира, под собой он видел не Соланжа, а Арлина, который неистового отдаётся ему, тянется навстречу, стонет. Просит ещё и блаженно улыбается. Непонятное наваждение буквально затопило его сознание, и он с сознанием дела, любил своего омегу из мира иллюзий. Он дарил ему свое тепло, мощь, энергию, семя… Он слышал как омега произносит его имя, прерывисто шепча между стонами «Линдонн… Линд… Ли…». Он был счастлив с этим омегой. Счастлив, что смог доставить любимому удовольствие, вознеся к высшей точки несдерживаемого восторга. Счастлив, что слышит его полу хриплый от криков голос; счастлив, от того, что желанен для него; что теплая родная улыбка не сходит с припухших от поцелуев губ. В этом жарком слиянии двух половинок одного целого — они полностью отдаются страсти, которую сами же и создали. Его собственное имя, бившееся где-то в висках и отдающееся в сердце, приближали их обоих к самому долгожданному моменту всего процесса. «Линдонн…», «Линдонн…», «Линд…».       Движения стали возрастать и близился момент взрыва сверхновой. Тело Линдонна содрогнулось в конвульсиях. Он едва не выкрикнул имя, которое могло повлечь весьма неприятные последствия. Перед глазами стоял четкий образ Арлина. Именно его он видел в последние секунды перед тем, как излиться. Да и кончил он благодаря ему, думая, что дарит свое семя омеге, который также недоступен, как и все, что нельзя понять или потрогать. Он без сил упал на Соланжа, а тот в свою очередь, крепко сжал его в своих объятиях, шепча, сбившимся голосом, о том, как сильно любит.       А потом они медленно, как в не зыбком тумане, возвращались к реальности, Линдонну казалось, что он превратился в какую-то расплавленную бестелесную субстанцию. Рядом лежал неподвижно Рейман, не открывая глаз. Его сердце стучало громко-громко. Линдонн боялся открыть глаза и заставить себя посмотреть омеге в лицо. Тот, кого он видел минуту назад, никогда не будет рядом. Никогда не улыбнется ему столь же открыто и счастливо. Никогда не позовёт, и никогда не будет умолять, в порыве страсти, шепча «ещё и ещё». Не хотелось разрушать собственную иллюзию, причинявшую такую боль, что сердце рвалось на куски. Соланж не был виноват, в том, что был не тем, кто заполняет всю пустоту, и боль внутри сосуда его души. Его любовь для Соланжа Реймана была совершенно другой.       Никто не был виноват, что порой судьба лежит не в тех руках и никто ничего не в силах сделать.       Они так и уснули, мокрые от пота и запаха друг друга. Соланж получил, то, о чем мечтал. А Линдонн остался в мире своих фантазий: одинокий и с разбитым сердцем. Сон быстро его поглотил, возвращая в мир созданный им самим.       О том, что его счастье совсем близко он даже не подозревал.