***
Пробуждение было тяжелым. Гермионе казалось, что она плывет по течению темной реки и никак не может выбраться. Ледяные воды пробирали до самых костей, кусали за ступни, вызывали дрожь во всем теле. Каждый вдох отдавался болью, пульсирующей в основании горла. Резко раскрыв глаза, волшебница наткнулась взглядом на что-то черное. Опустив веки, а после повторно их раскрыв и снова увидев темноту, девушка всерьез задумалась о том, что потеряла зрение, когда внезапно перед ее глазами скользнул золотистый блик. Проследив за ним, Гермиона заметила костер, или, скорее, разожженный камин. На фоне огня темный силуэт сидящего перед ним мужчины особенно выделялся. – Поднимайся, – бросил он властно, каким-то образом поняв, что она пришла в себя. Гермиона с трудом приняла сидячее положение, недоумевая, как оказалась на холодном полу. Легкое головокружение чуть не заставило девушку снова лечь на прежнее место. – Долго собралась протирать полы? – добавил мужчина еще более раздраженно. Он недовольно откинул от себя на дальний конец стола толстый, явно очень древний фолиант, и, придвинув к себе другой, зашуршал страницами. Ухватив лежащее неподалеку перо, он принялся делать какие-то пометки прямо на раскрытых листах. – И прикройся уже, выглядишь как дешевая потаскуха. Волшебница удивленно перевела взгляд на свое платье и с ужасом поняла, что оно частично задралось до самых бедер. Судорожно одернув подол, Гермиона подняла, взгляд, полный ненависти и страха, на мужчину, но возмущаться не рискнула – горло до сих пор безбожно саднило после их прошлой попытки поговорить. Тяжело дыша, она исподлобья изучала своего пленителя, метясь от желания запустить в него чем-нибудь тяжелым к попыткам отползти от него как можно дальше. Мужчина, по всей видимости, не дождавшись никакой реакции, посмотрел на Гермиону, и в полумраке его глаза по-кошачьи сверкнули, как два ядовито-зеленых уголька. От пронизывающего, будто сканирующего взгляда Гермиона поежилась и невольно прикрылась руками, вызвав у пленителя лишь кривую, злую усмешку. – Если ты боишься за свое целомудрие, то оставь… Твое жалкое, тощее тело меня совсем не интересует. Она не поверила не единому его слову. Как? Ну вот как можно остановить человека, в чьей власти ты находишься? Одна, без палочки, без поддержки… Гермиона никогда прежде не ощущала себя столь беспомощной. Возможно, стоило слегка припугнуть мужчину? Ведь его предупредили, что она на многое способна… – Если вы думаете, что я – обычная, ничем не примечательная земная девушка, – начала она, стараясь придать голосу твердости и уверенности, – то вы глубоко заблуждаетесь! Я – ведьма, и могу постоять за себя, если вы только попробуете распускать руки! Я не позволю… – Заткнись и слушай внимательно, девочка, – резко перебил ее мужчина. – Если я захочу – ты позволишь все. На последних словах он встал со стула, с грохотом захлопнув книгу. Наклонившись над побледневшей Гермионой, продолжил: – Поднимай свой тощий зад с пола и иди в купальню. От тебя несет, как от свиньи. А все свои пышные речи оставь на потом. А в следующую секунду металлические наручники превратились в ледышки, которые он тут же разбил, освобождая руки девушки. Резко вскинув голову, мужчина отвернулся, возвращаясь к камину и всем видом показывая, что ему наплевать на свою пленницу. Поднявшись, Гермиона на трясущихся ногах прошла в ванную комнату и плотно прикрыла дверь. Слезы сами собой заструились по щекам, и волшебница прикладывала неимоверные усилия, чтобы не впасть в истерику. Стянув с себя платье, девушка осмотрела свое тело на предмет новых отметин, и, не обнаружив никаких доказательств изнасилования, Гермиона облегченно выдохнула и позволила тихому всхлипу сорваться с губ. «Купальня», собственно, была маленькой комнаткой без окон и других дверей, лишь каменный мешок с тусклой, непонятно как горящей под потолком лампочкой. Гермиона не стала заострять свое внимание, что вряд ли в этом мире есть электричество, и это, скорее всего, какой-то артефакт, ее больше волновало, что из этой маленькой комнатушки было невозможно убежать. Оглядевшись по сторонам, Гермиона отметила небольшой выступ со ржавой трубой и крошечной решеткой в полу, что служили своеобразной душевой. Рядом расположилась металлическая тележка с различными стеклянными баночками, а в самом углу обнаружился маленький унитаз, которым девушка поспешила воспользоваться. Не без опаски волшебница шагнула под трубу, сама по себе вода не полилась, а значит где-то был специальный кран, предназначенный для этого. Покрутив головой, Гермиона обнаружила его под самой трубой. Холодные струи опалили кожу, а стертые до крови запястья неприятно защипало, но лучше ледяной душ, чем вообще никакой, решила для себя девушка. К тому же холодная вода бодрила не хуже крепкого кофе на завтрак. Слишком многое с ней случилось за эти несколько дней, и слишком многое нужно было обдумать. Как вести себя с этим мрачным типом, что теперь именовался "ее хозяином", как найти путь домой, как просто остаться в живых – все эти вопросы кружили в голове подобно назойливым мухам. Она давно отвыкла от внезапных приключений и постоянного чувства витающей рядом смертельной опасности, но происходящее с ней сейчас заставляло невольно вернуться мыслями в годы жестокой войны с Темным Лордом. Тогда было сложно, невыносимо больно и страшно, но рядом всегда были те, кто мог поддержать и разделить все беды и проблемы с ней поровну. И даже пыточный зал Малфоев, в котором Гермионе один на один довелось познакомиться с сумасшедшей теткой Драко, Беллатрисой, не внушал той беспомощности и слепого отчаяния, что она испытывала сейчас. Тогда в ней жили вера и любовь, сейчас осталась лишь слабая надежда сохранить хотя бы хрупкое подобие не чести или гордости, но просто жизни. Выскользнув из-под потока воды, Гермиона обхватила себя руками. Ледяные капли освежали разум, но вызывали дрожь во всем теле. Слезы больше не застилали глаза, но редкие сухие всхлипы продолжали вырываться из груди. Волшебница давно позабыла чувство обреченности и постоянного ужаса, сковывающего все тело, потому сейчас эмоции буквально выбивали землю из-под ног. Простояв так еще несколько минут, девушка потянулась за платьем. Не решившись взять с тележки баночку с незнакомым раствором, она наскоро сполоснула ткань от пыли и грязи, а после старательно оттерла засохшую кровь и отжала лишнюю воду, насколько позволяли силы. Мокрое платье не вселяло уверенности, но других вариантов попусту не было, поэтому, натянув холодную влажную ткань на свои плечи и содрогнувшись от холода, Гермиона приоткрыла дверь и выглянула в комнату. Камин по-прежнему горел, а мужчина все также сидел возле него, листая толстую книгу. Остаться незамеченной не получилось: дверь предательски скрипнула, привлекая к себе внимание хозяина. Цепкий взгляд проследил за передвижениями девушки, которая трусцой пробежала к камину – желание согреться пересилило страх. Упав на колени около ног мужчины, Гермиона протянула руки к огню. Девушка понимала, что нужно наладить отношения с незнакомцем, но на данный момент тепло от камина было куда соблазнительней выяснения отношений. – Раздевайся, – ледяной тон заставил содрогнуться, а от смысла сказанного по телу пробежали мурашки. Мордред! Она ведь блефовала, угрожая мужчине. Что она могла? Почему-то именно сейчас в беспалочковую магию не особо верилось, но, несмотря на это, Гермиона начала накапливать силы для атакующего заклинания. Быть может, ей представится шанс сбежать? Недоуменно посмотрев на мужчину, Гермиона промолчала, но инстинктивно отодвинулась ближе к огню, мысленно взывая к Мерлину, Мордреду и Моргане, чтобы сила копилась быстрее. Иначе, вместо заклинания выйдет один большой громкий пшик. – Ты оглохла? – более грозно рявкнул он, и девушка подобралась, чувствуя покалывание на кончиках пальцев. Еще чуть-чуть! – Я не собираюсь перед вами раздеваться, – отчеканила Гермиона, искренне надеясь, что собеседник не услышал дрожь в ее голосе. Наклонившись к ней, мужчина презрительно скривился, собираясь что-то сказать, и Гермиона выставила вперед руки. – Ступефай! Сила, подвластная ее воле, рванула вперед, и… ничего. Часть ее просто растаяла в воздухе, другая же, отразившись, вернулась обратно, скрутив тело волшебницы болезненным спазмом. Но почему?! Если прежде Гермиона предполагала, что все дело в наручниках, то сейчас их не было, но магия все равно не слушалась… Пока девушка недоуменно рассматривала свои ладони, мужчина, поняв, что его пытались атаковать, с утробным рыком вскочил со своего кресла и, схватив Гермиону за руки, вздернул ее вверх, да так, что ноги едва-едва касались пола. – Ты, похоже, еще тупее, чем я думал, – в его голосе царили рычащие нотки, заставлявшие девушку дрожать и сжиматься от страха. – Еще раз ты рискнешь напасть на меня – и я тебя убью. Поняла? Гермиона невольно зажмурилась. Лицо мужчины было совсем близко, и в его глазах плясали пугающие языки пламени. – Ты поняла? – рявкнув, переспросил он, и Гермиона утвердительно закивала. Все, лишь бы он ее отпустил… Мужчина резко расслабил хватку, и она кулем рухнула вниз, больно ударяясь коленками об пол и, наверно, стесывая их в кровь. Гермиона отползла от мужчины в дальний угол комнаты и замерла там, сжавшись в клубок. Презрительно хмыкнув, мужчина вернулся к чтению, перестав обращать на пленницу внимание, но Грейнджер была уверена, что, стоит ей пошевелиться – он тут же среагирует, настолько он был сосредоточен. Стало неимоверно холодно. Здесь, вдали от камина, морозный воздух пробирал до самых костей и, глотая нервные, злые слезы, Гермиона застучала зубами, обхватив себя руками и стараясь согреться хотя бы так. Спустя минут десять мужчина, не выдержав, раздраженно цокнул языком и повторил: – Раздевайся. – Пожалуйста, не надо, – всхлипнув, взмолилась Гермиона, вцепившись в мокрый ворот платья. – Я уже говорил, что твои тощие телеса меня нисколько не прельщают! – выплюнул он. – Но если хочешь подохнуть от воспаления легких – вперед. Я тебя не останавливаю. – Какая вам разница до моей жизни? – искреннее удивление отразилось в ее голосе, несмотря на страх. – Я не собираюсь перед тобой распинаться, – мужчина закатил глаза. – Сними платье и высуши его, как подобает. Или прекрати стучать зубами так, будто отбиваешь военный марш. – Мне… – с трудом выдавила Гермиона. – Мне нечего надеть взамен него. Вздохнув с раздражением, мужчина снял с себя мантию и кинул ее Гермионе, а после поднялся со стула и демонстративно отвернулся. Воспользовавшись моментом, волшебница не без опаски стянула платье и торопливо запахнула на себе мантию мужчины, буквально утонув в прохладной черной материи. В нос ударил свежий запах мяты и зеленого яблока. Опасливо покосившись на пленителя, Гермиона приблизилась к огню и, разложив мокрое платье на теплом полу у самого очага, натянула капюшон до самого кончика носа. По венам, наконец, начало разливаться блаженное тепло. – Спасибо, – тихий шепот сам сорвался с ее сухих губ. Ответом ей послужил скрип стула, на который снова опустился мужчина. А Гермиона вдруг задумалась о том, что до сих пор не знает имени своего… хозяина?Часть 8
30 апреля 2019 г. в 13:31
Темнота объемного капюшона мантии привычно скрывала лицо. Мужчина сидел у подножия невысокой горы, черной от пепла и многовекового тяжелого смога, в нескольких минутах ходьбы от своего временного убогого пристанища. Уперев локти в колени, он без интереса изучал шнуровку на своих высоких сапогах, пока его мысли витали далеко от этого пропахшего серой и гарью места.
Локи не хотел по-настоящему навредить мидгардке, лишь припугнуть и показать ее место. Но правая ладонь до сих пор чувствовала тепло и пульсирующую жилку на шее девушки, а неглубокие саднящие царапины на предплечье напоминали о том, что он все же перестарался.
Чертовски, мать его, перестарался.
На место разрушительной ярости пришла всепоглощающая усталость. Горький привкус разочарования ощущался на самом кончике языка, такой привычный и ненавистный, он стал неотъемлемой частью всей его жизни.
Судьба в очередной раз повела себя как стервозная сука, махнув перед ним хвостом и оставив ни с чем. Локи впервые за долгое время не знал, что ему делать, и не понимал, как распорядиться подарком судьбы в виде раздражающей девчонки с мощным источником силы, запертым в ней.
Мидгардка бесила своим писклявым голосом и темно-янтарными заплаканными глазами, своей умственной ограниченностью и слабостью. Хотелось вспороть ей кожу, вскрыть вены на тонких запястьях, высвобождая бордовую кровь и магию, и, пускай, без специального ритуала он не получит ни толики силы, зато потешит собственное самолюбие.
"Ритуал", – внезапная мысль озарила трикстера.
Быстро поднявшись с выжженной земли, Локи вскинул голову и с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
– Конечно! И почему я такой идиот?
Мужчина бодро зашагал к своему временному пристанищу. За время, проведенное в мире темных альвов, он успел обзавестись дюжиной полезных книг, и, проводя бесчисленное время за поиском ритуала для возврата утерянной силы, он не раз натыкался на заклинания и обряды по передаче магии. И сейчас Локи чувствовал острую потребность еще раз пролистать фолианты. Уверенности, что ритуал разобьет печать не было, как не было и других вариантов, как забрать у девчонки силы, потому сейчас мужчина буквально хватался за соломинку.
Подойдя к домику, он легким движением руки разморозил дверь и замер: в нескольких шагах от порога лежало хрупкое тело его рабыни. Выругавшись, Локи подошел к девчонке и наклонился, проверяя пульс, а после брезгливо отдернул свою ладонь, не желая испачкаться в крови. Неестественно бледная кожа лица мидгардки особенно выделялась на фоне темных кудрей, бордовый синяк в форме пальцев мужчины ярким бутоном расцвел на тонкой шее, а платье цвета весенней травы стало бурым от грязи и крови.
– Чего ты развалилась? Поднимайся! – рыкнул Локи, но услышал лишь гробовую тишину в ответ. Присмотревшись к девчонке, мужчина с раздражением заметил, что она не только не реагирует на его слова, но и вообще не проявляет каких-либо признаков жизни. Он все еще чувствовал сладкий лавандовый запах ее магии и решил оставить все как есть: она жива, а значит в ее же интересах как можно скорее прийти в чувство. Возиться с таким отрепьем ему совсем не хотелось.
Локи поднялся и посмотрел с высоты своего роста на мидгардку.
– Как я и сказал, здесь тебе самое место. У моих ног.