Живая вода

Когда Рису скрылась за поворотом, я быстро сунула нос в рюкзак, в надежде обнаружить там парку, но первое, что бросилось в глаза это короткая записка от Югоды. «Ни о чем не жалей. Уходи, будь свободна и счастлива. Не повторяй моих ошибок. Лодка в порту. Твоя учитель. P.s. передай, второй конверт, твоему новому другу.» Я не могла понять о каких ошибках говорила Югода, но на душе сразу стало легче и спокойнее. Меня не осуждают. Я никогда об этом не говорила, но Югода все поняла и сама. Жизнь в племени душила меня, заставляла ощущать себя птицей в клетке. Все эти традиции, правила, нормы поведения и морали, практически все это было чужим. Возможно будь я настоящей принцессой, мне было бы легче, но увы. Как бы я не старалась себя убедить, что привыкла, но все здесь казалось неправильным. А постоянно пытаться плыть против течения не было ни сил, ни желания. Из обмолвок Рису, и слов отца, я понимала, что останусь изгоем, если не уйду. Я нарушила все мыслимые и немыслимые запреты: обкорнала волосы, училась магии, ввязалась в войну, сбежала со свадьбы, подарила свой символ племени практически первому встречному, что было расценено чуть ли не как предложение руки и сердца с моей стороны, хотя ничего подобного у меня и в мыслях не было, и ещё в плюс ко всему от меня во всеуслышание отказался жених. Никого не волновало что я думала по этому поводу и то что я была счастлива получить этот отказ, но теперь, я считалась чуть ли не третьесортным товаром на прилавке. Ничего хорошего меня не ждало. Что бы не говорил отец, исправить сложившуюся ситуацию в течение суток невозможно. Возможно он и переживал за меня, но в первую очередь все же оставался вождём, а не отцом, и скорее всего ему бы пришлось судить меня по законам племени. А становится чьей-то собственностью я совсем не горела желанием. От мыслей о расставании с отцом внутри ничего даже не дрогнуло. А самые важные для меня люди уже дали свое согласие, за что я была им благодарна. Однако, если бы Зуко не пришел за мной, шансов на побег у меня бы не было, от слова совсем. Пришлось бы приспосабливаться и снова выжидать подходящего момента. От одной мысли об этом становилось мерзко. Понимаю, что он преследует исключительно свои цели, но все же нужно будет при случае сказать ему спасибо. Я продолжила копаться в вещах и маленький сложенный квадратиком конверт, нашелся довольно быстро и был передан в руки немного офигевшего Зуко. Когда он прочел написанное на лице отразилась целая гамма чувств. Сначала радость, затем настороженность, недоверие, тревога, обида и раздражение. В итоге лист бумаги вспыхнул прямо у него в руках. Зуко в очередной раз фыркнул, нахмурился и приказал поторапливаться. Я тем временем уже влезла в парку и попыталась затолкать свое одеяло на освободившееся место, оставить его посреди улицы мне не позволял внутренний еврей и Плюшкин. Одеяло помещаться в рюкзак отказывалось. Зуко молча вырвал у меня рюкзак и все же умудрился затолкать несчастное одеяло, хотя рюкзак уже жалобно трещал по швам. Проделал он это с такой зверской рожей, что было удивительно, как он умудрился ничего случайно не поджечь. Раздражённо зыркнул на меня и, со вздохом закинув на плечо рюкзак, двинулся вперёд. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Во время сборов я явно переоценила свои силы, пытаясь предусмотреть все. Рюкзак выглядел внушительно. Вряд-ли я бы его далеко утащила, если бы решила свалить перед своей недосвадьбой. Надо мной бы тогда точно каждая собака в племени ржала, когда бы меня поймали. Ладно, пора признать наконец тот факт, что, конкретно в моем случае, все что ни делается — все к лучшему. Практически все в городе праздновали. Звучала музыка. Люди радовались, поздравляли друг друга с победой. Воины патрулировали улицы, но тоже были в состоянии какой-то эйфории. Зуко как будто, каким-то шестым чувством ощущал их присутствие и умудрялся обходить их стороной так, чтобы не попасться им на глаза. Практически весь город мы прошли без каких-либо происшествий, только благодаря ему, и меньше чем через час вышли к порту. Так как стена и шлюзы оказались разрушены, уровень воды в городе и в океане сравнялись. городской порт и каналы значительно обмелели, хоть сразу я этого и не заметила. Здесь было многолюдно. Даже слишком. Вдалеке слышался бой барабанов. Кто-то плакал, опуская на воду ледяные венки. Кто-то истерично смеялся и кричал о победе. Кто-то громко ругал вождя и меня за решение спасти, а затем арестовать всех выживших людей огня. Многие стояли молча и смотрели в океан, за разрушенную стену. Отсюда можно было с трудом различить как дрейфуют, ещё не успевшие затонуть, обломки кораблей, часть из которых прибило к берегу. Лодка виднелась в дальнем углу порта и лишь немного выглядывала из-за складов. Я остановилась и повернулась лицом к своему «похитителю» и провожатому. Похоже, что лодку он тоже заметил, как и людей впереди, из-за чего с подозрением на меня посмотрел. Вероятно, он ожидал что я сейчас закричу, чтобы привлечь внимание или попытаюсь как-нибудь по-другому, поспособствовать его аресту. Но это не входило в мои планы. В компании Айро и Зуко мои шансы достичь берегов царства земли значительно выше. А там уже можно будет и забыть о задании духа, о драконах и ледяной жизни. Рыбки останутся тут, и больше не смогут меня достать. Хватит, поработала подкормкой духа, теперь ни к одной подобной заразе даже на пушечный выстрел добровольно не подойду. Нафиг все. — Есть идеи, как нам добраться до лодки? — мне хотелось как можно скорее оставить позади это место. — И где твой дядя? — Мы уходим вдвоем. Дядя догонит позже. — тяжело вздохнул Зуко, сжимая переносицу. — Что? — воскликнула я, на мгновение забыв, что нас могут услышать. — Нет, нет, нет. Меня снова начинала бить крупная дрожь. Мой план, рушился, не успев толком сформироваться. Это был полный провал. Без Айро наши шансы добраться живыми, резко снижались, и теперь я откровенно сомневалась, что мы доберемся до земли, вообще. У меня навыков выживания полный ноль, у Зуко, вряд ли многим больше. Захотелось заорать в голос и настучать по его дурной башке. Как вообще можно куда-то переться не имея ни малейшего плана, что будешь делать дальше. С импровизацией у огненного принца, все обстояло гораздо хуже чем у меня, вспомнить хотя бы его канонный эпичный побег с аватаром в тундру. Гениально блин. Просто пятьдесят очков Гриффиндору, за особо изощрённый план суицида. — Мы точно умрем… — пробормотала я и опустилась на мостовую, стараясь чтобы мое нервное хихиканье не было слышно. Ладно, я тоже хороша, вместо того чтобы продумать и такой вариант, я переложила решение этой проблемы на Зуко, тупо рассчитывая на повторение канона и совершенно не учитывая собственного вмешательства и его девиз по жизни: «Вижу цель — не вижу препятствий и пру как танк». — Прекрати истерику! — рявкнул этот самый танк по имени Зуко, тоже теряя всякое терпение и вернул меня в вертикальное положение рывком за капюшон. — Ты хоть представляешь, куда нам плыть и как долго? Ты хоть жрать готовить умеешь, а рыбу ловить или ещё что? Потому что я ничего из этого не умею, и магия у меня сейчас к твоему сведению не работает! Если неделю ещё пережить мы теоретически можем, то ты подумал, что с нами будет, если придется плыть две или три недели, месяц, нет? — Чтоб, я ещё хоть раз послушал дядины советы. Лучше бы я его вместо тебя вытаскивал. Ты бесполезна! — зло проворчал он, сбросил рюкзак и коротко приказал, — Жди здесь. — а сам куда-то слинял. Долго ждать его возвращения не пришлось, примерно минут через пять, послышались взрывы. Народ всполошился и ломанулся вверх по улице, я вжалась в узкое пространство между складами и притянула к себе рюкзак, хотя он как-раз сюда бы и не влез. Люди бежали вперёд, не замечая ничего вокруг, толкая друг друга локтями. Крики раздавались со всех сторон. Когда меня кто-то схватил за капюшон и потащил наверх, я заорала в голос, но к счастью, мой крик потонул в сотне других. Это оказался всего лишь Зуко, решивший поиграть в Карлсона и побегать по крышам. Настучать ему по голове захотелось ещё сильнее, а заодно и высказать все что думаю о его методах решения проблем и отношении к окружающим. Но нельзя, он мне ещё нужен, без чьей-либо помощи мне до земли никогда не добраться, а потому пришлось временно прикусить язык. Пока я пыталась успокоиться он успел снова спуститься вниз и вернуться уже с рюкзаком. На вопрос все ли живы после его «отвлечения внимания» он только кивнул и потащил меня за собой. О том что и как он умудрился взорвать, я предпочла не спрашивать: меньше знаешь — крепче спишь. Оказаться в лодке я была счастлива, как никогда. Агне Кель оставался позади. Впереди только темный океан. Оставалась надежда на то, что лодка будет двигаться быстрее, чем плот на котором плыли Зуко и Айро в оригинале и, что мы не успеем сдохнуть с голоду, за это время. Зуко на мои попытки уточнить курс, хмуро сообщил, что разбирается в навигации и точно знает в какой стороне Юг. Я пожала плечами и отвернулась не желая, спорить впустую, попросила только, по возможности, останавливаться возле островов. Я в этом всем никак не разбиралась, но ноги размять иногда нужно и не только. На это он ничего не ответил, но вроде как меня услышал, и ладно. Место на веслах тоже занял он и мне ничего не оставалось кроме как просто смотреть вперёд. Сил не было, глаза закрывались сами собой.

***

Дни тянулись медленно, магия возвращалась ещё медленнее. Но теперь я хотя бы могла добыть нам немного пресной воды, та что дали нам в дорогу закончилась примерно в середине второго дня. Собеседник из опального принца оказался так себе. За день мы могли переброситься от силы несколькими фразами, большинство из которых заключались в коротких вопросов или приказах из серии: «есть будешь?», «дай воды», «остановка», «меняемся», на мои вопросы и попытки его разговорить реагировал хмурым и невнятным «мгм». Что, как я сама себе переводила с Зуковского на человеческий, означало «отвали», или «не твое дело», или что-то около того. От однообразного пейзажа кружилась голова. Остановки были короткими и совсем неудобными. К концу третьего дня я уже была готова душу продать за нормальную ванну и туалет. Это было невыносимо. Волосы превратились в воронье гнездо, голова чесалась, ноги затекали, спина болела и мое настроение в ближайшие дни готовилось пробить дно. Ещё немного и я смогу составить конкуренцию Зуко, по самой хмурой роже во всем Северном море. Днём Зуко с каким-то пустым взглядом греб в сторону горизонта, туда где, по его мнению, находился Юг, я же изо всех сил старалась восстановить свою магию и изо всех сил махала руками пытаясь ускорить чёртову лодку хоть немного, затем падала на дно лодки и пыталась уснуть, иногда получалось. А иногда даже везло проснуться дополнительно укрытой вторым спальником. Когда я попыталась поблагодарить Зуко за заботу, то он просто накричал на меня, заявив, что его раздражает как я стучу зубами от холода. Это была одна из самых длинных фраз с его стороны, за все время путешествия. На пятый день я уже окончательно озверела от всего вокруг, особенно выбесило, то что у нас закончилось вяленое мясо и жрать больше было нечего, не радовало даже то, что постепенно становилось теплее. Попытки наловить рыбы не увенчались успехом ни у меня, ни у Зуко. Крупных островов вокруг не наблюдалось, поэтому попробовать себя в охоте нам не довелось, может это и к лучшему. Жрать хотелось до невозможности. Гнетущая тишина путешествия, стала разбавляться ворчанием наших животов. То ли со злости, то ли от того что силы более менее восстановились, попытки грести на манер болотного племени воды, наконец-то увенчались успехом. Скорость лодки увеличилась в несколько раз и сейчас эта деревянная посудина неслась со скоростью небольшого катера моего мира. Ветер дул в лицо и выбивал слезы из глаз. Кожа обветрилась. Мы очень быстро обзавелись малиново-красными, шелушащимися лицами. Зуко не спасло даже то, что он пытался прикрыть лицо рукой. Теперь мы были практически неотличимы от бомжей-алкашей. Одна мысль о помывке и возможности что-нибудь сожрать гнала меня вперёд, заставляя ещё сильнее махать руками, до онемения и боли в плечах. Когда я практически падала от бессилия, а земля все не появлялась, я просто бессильно выла, прикусив угол спальника. Начинало казаться что до земли мы не доберёмся никогда. Дальше, стыдно признаться, я потеряла счёт дням, меня трясло, сил подняться практически не было, казалось, что я разлепляла глаза буквально на минуту, чтобы смочить потрескавшиеся губы водой и снова провалиться в сон. Горло саднило, есть уже не хотелось, пить тоже было больно, в голове шумело, к горлу временами подкатывала тошнота. Что делал в это время Зуко я не могла сказать, да и если честно, на тот момент мне было совершено плевать. Подыхать вот так не хотелось абсолютно. Но когда Зуко непривычно хриплым голосом сказал, что впереди земля, я сочла это за галлюцинацию, не поверила своим ушам. Когда он стал трясти меня за плечо, заставляя открыть глаза, я сначала отказывалась, говорила что есть и пить не хочу, просила, чтобы он оставил меня в покое. Но когда я все же открыла глаза, то увидела чудо. Песчаный пляж, зелёные деревья и крупная река впадающая прямо в море-океан чуть правее места нашей остановки. Я попыталась подскочить на ноги, неуклюже перевалилась через борт плюхнулись в воду, к счастью, здесь было неглубоко и что удивительно не слишком холодно. Я ползком на коленях добралась до суши, развалилась на песке морской звездой, повернувшись лицом к небу. Мой каркающий невменяемый смех наверняка распугал ближайшую живность, если она тут была. Вскоре я почувствовала как нагревается и высыхает моя одежда и рядом на песок рухнул огненный принц, присоединившись к моему неадекватному смеху. Так мы и лежали на песке безумно смеясь. Я не могла поверить в то что я была жива, что мы оба были живы. Сквозь смех, я почувствовала как слезы поползли по лицу. — Мы живы!