Давным-давно, в сказочном королевстве, в чаще леса, жил маленький омега со своей мамой. Звали его Чонгук. И всюду и везде он ходил в красном шапероне — древней средневековой накидке с капюшоном. Омега очень любил этот яркий цвет, поэтому с накидкой почти никогда не расставался. Соседи, видя макушку, прикрытую красным капюшоном, сразу понимали, кто идёт, поэтому у мальчика быстро появилось прозвище «красная шапочка».
Чонгук редко выходил за забор своего маленького домика. Мама не разрешала ему играть с детьми в деревне. И в город пускала только по делу. Оттого у него не было ни друзей, ни приятелей, хоть ребята, живущие рядом с лесом, часто пытались подружиться или заговорить с ним, когда он мелькал в своём красном шапероне по каменистым улочкам города и дорожкам деревни. И мальчик рад был бы найти себе друга, пойти поиграть со всеми детьми вместе, но знал, что, если мама узнает об этом, непременно накажет, закроет дома, не разрешит потом даже к озеру сходить погулять. Так малыш и оставался один.
Единственными его друзьями были лесные птицы, которые залетали к ним во дворик домика, собака по имени Кир с чёрной, как и волосы Чонгука, шерстью, корова, которая жила с ними, и прочий домашний скот.
Чонгук любил своих друзей и даже научился с ними общаться. Так, как это было возможно. Птицы помогали ему разбирать рис, горох и чечевицу, перебирать крупу и отделять испорченную от хорошей. Корова всегда слушалась его и не капризничала. Кир — верный пёс, постоянно играл с ним, таскал ветки, бегал по поляне. Со временем стал для него самым лучшим другом. Мальчик доверял псу все свои секреты и переживания даже больше, чем маме, а тот, хоть и не мог ответить, всегда внимательно слушал его. Иногда даже кивал мордой, показывая своё одобрение, или наоборот — фыркал, давая понять, что не согласен.
Так малыш жил в своём маленьком домике, общаясь только со своей мамой и животными. Его всегда удивляло, почему мама не разрешала ему играть и дружить с другими детьми. Но на эти вопросы та всегда отвечала размыто и неоднозначно. Нельзя и всё. Чонгук на неё никогда не злился. Он вообще злиться на кого-то не умел. А на родного человека тем более. Но порой ему становилось очень грустно и одиноко. Он, бывало даже, тихонько плакал, сидя на крылечке, а Кир подбегал, скулил жалобно, положив голову на его колени, и лизал ему руки, чтобы поддержать.
Но, несмотря на тихую душевную грусть, Чонгук всегда был очень добрым. Делился едой с бедными странниками, кидал монеты уличным музыкантам, подкармливал бродячих собак и кошек, помогал старикам донести сумки. Он никогда не обижался, если его дразнили или обзывали мальчишки. Он искренне любил всё живое. Людей, животных, цветы, деревья, грибной дождик осенью, яркое солнышко летом, снежинки зимой, зелёную листву весной.
Его сердце переполняли любовь и сострадание. Душа его была чистой, как родниковая вода. А тело было невинным и прекрасным. Даже в одиночестве, отрезанный от всего мира, он умел находить счастье в простых маленьких вещах. Всегда радовался каждой мелочи и ценил то, что имел.
Любимым занятием Чонгука было чтение. Больше всего ему нравились сказки. Из них он узнал, что такое добро, а что такое зло. Мир он открыл для себя, когда начал читать историю. Короли, войны, приключения, сражения, путешествия на кораблях, пираты, балы и многое другое… Самым тяжёлым для него было чтение рассказов каких-нибудь умных писателей. Он пытался понять мысль, которую закладывал автор в книгу, но чаще всего у него не выходило, как бы он ни старался. Так и остались для него сказки самой любимой литературой. Только вот…
Огромный интерес у мальчика вызывала ещё одна книга, которую мама долгое время от него прятала. Однажды он тайком украл её и, закрывшись в своей комнате, начал читать. А там…
Там рассказывалось о ранее неизвестной ему стороне людей и всего живого. Было много непонятного, но самое главное он понял — это была книга о ближайшей любви между альфой и омегой. Из сказок Чонгук уже имел представление о том, что такое любовь, но с такой стороны он её ещё не видел.
Прочитав всю книгу, малыш узнал, что в определённый момент у каждого омеги начинается нечто под названием течка. Узнал, что существует такое понятие, как истинная пара, и что она должна быть у каждого человека на земле. Узнал, что альфа проявляет свою любовь поцелуями, но уже не только в губы. Он вообще много чего узнал.
В книге рассказывалось и о том, что эта сторона любви бывает поддельной. Что альфа и омега могут и вовсе не любить друг друга, но при этом так же касаться, так же целовать, гладить, обнимать и делать ещё много того, что обычно по устоям морали должны делать лишь те, кто искренне друг друга любят.
Конечно, мальчик многого не понял, но сама суть до него дошла. Эта сторона любви — очень серьёзный шаг, в котором всё не так однозначно, как в сказках. Там принцип «добро и зло в чистом виде» не работает. И рано или поздно она наступает в жизни любого омеги. Любого нормального омеги…
Такого, который играет со своими ровесниками. Такого, который может спокойно идти гулять туда, куда ходят все. Такого, который может в один момент встретить своего альфу, с которым ему захочется и целоваться, и обниматься, и делать всё то, что описывалось в той книге. Такого, которого не держит под строгим прицелом пристальный взгляд матери и огромный замок на двери, что может в любой момент навсегда закрыться.
Малыш много думал над тем, что узнал. В его сердце закралась маленькая мечта, и однажды он решился — подошёл к маме и боязливо задал вопрос, который не давал ему покоя: «Мама, а у меня тоже где-то в мире есть истинный?» Услышав эти слова, женщина выронила из рук тарелку, которую секунду ранее протирала полотенцем, развернулась и резко ударила его по лицу. Догадаться, что сын прочитал ту книгу, было нетрудно, ведь больше такому вопросу взяться было неоткуда.
И все мечты бедного мальчика в тот день рассыпались, как осколки упавшей тарелки. Мать заперла его в подвале, долго не давала поесть, ставила на горох и била по спине берёзовыми прутьями. Наказание длилось всего пару дней, но этого хватило, чтобы женщина всё же остыла, а потом вывела замученного сына на жестокий разговор. Чонгуку ясно дали понять, что у него в этой жизни истинного никогда не будет, что любовь он никогда не познает и всё то, что описывалось в той книге, да и вообще во всех его любимых сказках, — для него запретное.
Малыш тогда плакал столько, сколько, наверное, уже не сможет проплакать за всю свою жизнь. Даже Кир не мог его утешить. Чонгуку было больно даже не столько от наказаний матери, сколько от её жестоких слов. Он ведь тоже хотел бы себе пару. Тоже хотел бы быть счастливым, как в сказках. А ему просто прямо в лицо сказали, что его никогда не полюбят. Почему так, мальчик не знал… Но со временем смирился и продолжил жить так же, как и раньше.
Так продолжалось ещё несколько лет до наступления новой тёплой весны. Птицы постучали клювиками в окно — и Чонгук лениво разлепил свои веки, жмурясь от солнечных лучей, скользящих по его лицу сквозь тоненькую белую занавеску. Поднявшись с мягкой белой кровати, он поправил ночную рубашку, которая задралась слишком сильно, открывая стройные белые ножки, и подошёл к окну. Отдёргивая занавеску, он впустил в комнату солнце, а затем и птиц, отворяя ставни.
Лесные гости запорхали возле его лица, а омега солнечно улыбнулся, давая друзьям присесть на своё плечо. Во дворе залаял Кир, и загоготали гуси. Как и всегда по утрам.
Мальчик хотел уже закрыть окно, как вдруг его взгляд зацепился за что-то в кустах за забором. Сердечко заколотилось, когда малыш понял, что на него кто-то смотрит. Пристально и хищно. Кир продолжал лаять, но вдруг неожиданно замолчал и заскулил. Гуси притихли так, будто их и не было. Птицы на плече Чонгука сжались и перестали петь. Всё в момент замерло.
По телу пробежала волна дрожи, мальчик сделал два шага назад, а затем с резким хлопком закрыл ставни и побежал вниз, выкрикивая испуганное: «Мама!» Спустившись со второго этажа по широкой деревянной лестнице, он подбежал к матери, что стояла у печки и разводила огонь.
— Мама! Мамочка! — Взволнованно воскликнул Чонгук, дёргая её за рукав. — Там в кустах около нашего дома кто-то есть! — Женщина вопросительно на него посмотрела, а затем быстрым шагом направилась во двор. Мальчик неуверенно выглянул за порог, издалека наблюдая, как она ходит вдоль забора и смотрит в глубину леса.
— Тут нет никого, малыш. — Вскоре сказала она, разворачиваясь обратно.
— Но ведь был же! Я видел! Он смотрел на меня! — Проскулил Чонгук — и женщина насторожилась. Она знала, что врать и выдумывать не в характере её сына, а значит, в самом деле что-то было.
— Не выходи сегодня в лес, Гуки. Если вдруг ещё что-то заметишь, зови меня.
Малыш кивнул, а женщина пошла обратно в дом. На самом пороге ей что-то почудилось за спиной — и она резко развернулась. Но сзади только слабо колыхались листья у куста. Женщина подозрительно прищурилась и закрыла за собой дверь. Листья дрогнули ещё раз — и сквозь них показалась серая макушка с жёлтыми глазами.
***
День прошёл спокойно. Чонгук занимался своими обычными делами, за исключением традиционной прогулки к озеру, которая в итоге отменилась. Но Кир не дал ему скучать. Он возился с ним и бегал по двору всё свободное время. Они весело играли, и единственное, что раздражало, — это постоянный шелест в кустах и ощущение постороннего взгляда. Но омега решил не обращать на это внимания и просто спокойно проводил время со своим другом.
На следующий день мама была как-то по-странному взволнована и в середине дня вдруг позвала сына к себе.
— Гуки, подойди ко мне, пожалуйста!
— Да, мама. — Сказал мальчик, вбегая на кухню.
— Малыш, у нас неприятности. Твоя бабушка заболела. Мне письмо пришло. Она просит её навестить.
— Ой… А что с ней случилось?
— Ничего серьёзного. Просто надо проведать. Она хочет, чтобы пришёл ты. Говорит, что соскучилась. Я приготовлю ей гостинцы, а ты завтра с утра пойдёшь и отнесёшь ей. Помнишь же, где она живёт?
— Конечно. Я тогда пойду на поляну у леса, нарву ей цветов.
— Беги, малыш.
Мальчик убежал, а женщина осталась сидеть на кухне, задумчиво глядя в окно. Она чувствовала, что всё это не просто так. Её мать всегда относилась к Чонгуку по-особенному, и ей не нравилось то, что он жил взаперти. Помнится, она даже пыталась его как-то защищать, но женщина пресекла все попытки забрать у неё сына.
Почему вдруг она пишет о своей болезни? Такого раньше никогда не было. Женщина никогда не поверит, что эта старая ведьма решила помирать. Особенно сейчас, когда у Чонгука так зрело начал проявляться запах. Альфы всё чаще стали на него оглядываться. Он теперь был не только красив, но и природно готов к половым отношениям. А его запах горячего шоколада с малиной дурманил даже занятых альф. Чего и стоило ожидать. У этого ребёнка мог быть только такой — волшебный сладкий запах, сводящий с ума всех.
Женщина встала и пошла на поляну возле леса. Притаившись у дерева, она наблюдала за тем, как сын бегал по траве. На его чёрных волосах раскинулись белые и красные цветы, заплетённые в венок. Он выглядел счастливым. Солнце поливало его фигуру золотыми лучами; ветер ласкал его кожу, заставляя крестьянскую белую рубашку колыхаться на его груди; птицы летали вокруг него… К этому ребёнку тянулось всё живое. Он был как ангел. И мать прекрасно это знала. Возможно, именно поэтому она так неистово мечтала никому его не отдавать. Хотя в этом была и другая, более страшная причина…
Мальчик заметил маму и подбежал к ней, протягивая белые цветы. Она присела перед ним, взяла букет и посмотрела на его лицо. Эти две бездонные пропасти с чёрной Вселенной внутри глядели так невинно и с такой любовью. Пухлые губы аккуратной формы манили к себе и словно приглашали в мир блаженства. Черты лица нежные, мягкие… Точно из облаков сделаны. Волосы чернее ночи. Настолько яркие, что звёздное небо потухало рядом с их блеском. Брови — такие же чёрные — вились тонким полумесяцем над большими глазами. Маленький носик округлой аккуратной формы придавал лицу ту милую детскость, которая не позволяла подумать о чём-то пошлом, глядя на этого ребёнка. Ресницы длинные. Кожа чистая, светлая, а на ощупь просто шёлковая. И она так зазывала прикоснуться. Над губой маленькая родинка. Шея тонкая. Фигура хрупкая. На теле нет ни шрамов, ни красных разводов, ни царапин, ни лишних волос.
Это чистый ребёнок. Чистый и прекрасный. И только мать знала ещё одного такого же прекрасного. Его отца. Ох… Как Чонгук был на него похож. Даже взгляд такой же. Честный, верный, любящий, открытый. Такой взгляд невозможно подделать. В нём свою душу увидеть можно.
В принципе, это и была основная проблема… Именно за невероятную красоту и за колоссальное сходство со своим отцом мать больше всего на свете любила и ненавидела своего сына. После ухода мужа она потеряла покой, а вернуть его смогла лишь, когда мальчишке исполнилось пять. Когда только-только начали прорисовываться эти знакомые и такие прекрасные черты лица. Тогда-то женщина и пообещала, что не отдаст его никому. Не позволит быть ни с кем другим, кроме неё, и уж тем более выйти замуж за альфу.
С одной стороны — это была непрямая месть мужу за то, что когда-то бросил её, оставив напоминание о себе в виде своей маленькой копии. С другой стороны — это было собственническое желание. Как мать может желать собственного сына? Да никак… Но факт оставался фактом. И она не могла представить себе, что её мальчика у неё кто-нибудь заберёт. Что кто-нибудь другой его поцелует, обнимет, увидит без одежды, прикоснётся к его невинному телу. От одной мысли об этом её охватывал неконтролируемый гнев. И она решила, что Чонгук только её. Больше никто его не получит.
— Иди домой, малыш. — Сказала женщина сыну, целуя его в лоб. — И ляг сегодня спать пораньше. Тебе завтра рано вставать. Путь же неблизкий.
— Хорошо, мама. А ты отпустишь меня один раз в озере искупаться перед сном?
— Только недолго, хорошо? И не купайся без рубашки. Мало ли, кто пройдёт мимо.
— Но… Мама, ведь все купаются нагие. Я видел.
— А ты не будешь. — Сердито сказала женщина и пихнула сына в плечо, подталкивая в сторону дома.
В кустах последний раз шевельнулись листья — и послышались голоса, перешёптывающиеся друг с другом.
— Ты тоже это видел?
— Да.
— А запах учуял?
— Несомненно.
***
Утро было тёплым и солнечным. Прохладная роса щекотала голые пятки Чонгука, пока он снимал с верёвки высушенное бельё. Мать возилась на кухне, собирая сыну корзинку в дорогу. Мальчик убежал в свою комнату и начал собираться.
Крестьянская рубаха была из тонкой светлой ткани, и, хоть на размер больше, в ней всё равно было удобно. Тёмные штаны не доходили до щиколоток, слегка открывая нижнюю часть ноги. Под ними были тоненькие белые чулочки. Штаны были подкреплены широким поясом. На ножках удобные маленькие сандалики, купленные мамой специально для любимого сыночка. И конечно же, любимый красный шаперон.
Чонгук расчесал густые чёрные волосы и вышел на крыльцо. Мать сразу же следом и вдруг замерла с корзинкой в руках, разглядывая мальчика. Он был таким миниатюрным, так мило одет и так красиво стоял на освещённой части крыльца. Просто статуэточка. Маленький принц.
Женщина подошла к нему, отдала корзинку и сама лично накинула ему на голову капюшон.
— Иди прямо по дорожке. Никуда не сворачивай. С незнакомцами не разговаривай. И долго у бабушки не задерживайся. Я ей там пирожков напекла да горшочек с маслицем положила. Отдай, поговори немного и возвращайся. Чтобы к заходу солнца был дома.
— Хорошо, мама. — Сказал Чонгук, улыбнулся и пошёл к калитке забора.
— Сынок, подожди! Красная шапочка! — Окликнула его женщина. — И!.. Будь осторожен! В лесу волки появились! Не доверяй им!
— Хорошо! — Крикнул малыш, махая матери рукой, и выбежал за калитку, идя вперёд по широкой красивой дорожке всё дальше и дальше от своего родного домика.
А какие волки бывают в сказочном королевстве? А какие в волшебном лесу? А вообще, выглядят ли волки так, как в книжках? И что же будет с мальчиком в красном шапероне, когда он останется один?
