О кошках и книгах

Их занесло в Рим. В жаркий, немного душный. В большой. Переполненный паломниками. И Папа Римский. И вроде в этом старинном городе, который не тронула война, можно часами бродить, осматривать красивые улочки, заглядывать прямо в историю. В другую эпоху. Но сейчас Нано сидел на траве и смотрел на кошек. Акира сидел не так далеко и задумчиво выводил что-то на листе бумаги. Мужчина с явным удовольствием наблюдал за кошачьими игрищами под лучами итальянского солнца. Горячего. Настолько горячего, что пришлось снять с себя привычный плащ. Надеть легкую рубашку и брюки. Но ему определенно нравилось. Он даже улыбался. Скромно, как ребенок. Акира смотрел на него краем глаза. В нем словно не осталось тени того безумного и сломанного призрака. Сломанного, всеми покалеченного. Призрака, который хотел отправить мир в пустоту. Даже глаза его теперь казались ярче. На солнце темные волосы переливались. Акире определенно приносило удовольствие наблюдать за ним. Нано носил только рубашки, чтоб старые шрамы никто не видел. Кроме Акиры. Иногда, ночами он сидел рядом и кончиками пальцев очерчивал каждый из них. Акира пытался показать Нано, что в этом нет ничего постыдного. Акира присмотрелся к руинам и нанес очередной штрих. Нано тоже нравилось смотреть на него. И на кошек. И на старые книги. Как-то они вместе читали Братьев Гримм. Ночью, при свете настольной лампы… Они расстелили одеяло и вместе погружались в каждую сказку. И Нано ведь тоже кое-что открыл для Акиры. Например, уроки французского языка. В одной из библиотек Марселя они сидели ночами. Из него вышел весьма терпеливый учитель. Теперь Акира умел картавить. И звучало это достаточно мило, если прислушаться. У Акиры вообще был на редкость мелодичный голос. А учиться никогда не поздно. Никогда. Нано встал с травы и подошел к нему, опустился рядом и посмотрел на рисунок. — Тут побольше теней. И вот тут… Кошка? — в голосе Нано промелькнуло удивление, когда он увидел кошек. Небольшие зарисовки кошек. Разных. От гладких и изящных до истинных бандитов с царапинами на мордах. И самая колоритная пара котов сидела на большом камне в тени. Серый и черный кот. Они явно давно привыкли друг к другу. Нано улыбается и манит к себе одну. Довольная хитрая бестия подошла к нему и на коленях устроила мордочку, начав громко урчать. — Да. Кошка. — говорит Акира и откладывает карандаш в сторону, чтоб погладить еще одного любителя ласки. Огромный рыжий кот просто лег на траву рядом с ним. Когда бледные пальцы слегка почесали его за большим рыжим ухом, зверь довольно мявкнул и заурчал. — Нравятся кошки? — спрашивает его Нано и уже к Акире тянется. Тянется, чтоб снова ощутить тот самый ток, который пробегает между ними при любом касании. Эта маленькая магия ему нравится. Хоть и магия относительная, и замешана тут далеко не она… — Нравятся. — Акира убирает светлые волосы с лица и тянется к Нано. Касается его прохладных губ своими, ощущая, как реагирует его кровь. — Кошки… В Тошиме тоже были кошки. Ты выходил одного… — И он выжил. — Акира улыбнулся и склонил голову на бок, убирая с лица челку. Он положил на траву сктечпад. Он потянулся к Нано за еще одним поцелуем. Губы привычно кольнуло. Привычно отозвалось сердце. Акира касается его лица и закрывает глаза. Внутри что-то замирает, и… Да. Ему определенно хорошо. Ему определенно нравится такая перчинка их отношений. Такая легкая, почти неощутимая для других. Но она удивительно сочетается с их гармонией. Особым равновесием. Прочным. Их. Нано обнимает его за талию. По спине как током. Ему слишком хорошо сейчас. И все это кажется лишь сном. — И что мы будем делать? — Акира сидит на кровати, в его руках апельсин. Свежий, сочный. Большой. Прямо с дерева. Милая старушка сдает им комнату за символичную плату. Она добра, мила. — Говорить. — Нано поворачивается к нему, подходит, опускает руки на худые плечи. — О чем? — О кошках, — Нано стягивает с Акиры футболку, — И книгах. — валит его на кровать, выдирая из рук сочный фрукт. Нависает сверху и смотрит прямо в серые глаза. — Вот как… — Акира улыбается. Хитро, немного игриво. Обнимает его за плечи. На его спине сок апельсина остается.