Её кормит тоска

- Ёпт... - Диана потянулась за чашкой остывающего чая, и в последнюю секунду успела ухватить соскользающий с одеяла ноутбук. Три дня постельного режима - и обожаемый инстаграм надоел до чёртиков, сериал досмотрен, а на чтение книг не хватало концентрации. Спать не хотелось. Удивительным образом не хотелось ни-че-го. Даже курить. Даже с кофе. Вместе с парализующей болью и паническим страхом капельница вымыла из тела остатки бодрости, весёлости и всего того тока, который последние месяцы толкал её вперёд, не смотря на отсутствие осязаемой цели и мотивации. Отхлебнув из чашки, она стала рассматривать свою прическу в погасшем экране ноутбука. 'Черное зеркало', - подумала она с улыбкой. Попытки пригладить смятые волосы успехом не увенчались, и улыбку сменила раздраженная гримаса. 'Блин, волосы стали совсем непослушные. Да и вообще...'- резким нажатием клавиши оживляет экран ноутбука. 'Развлечёмся. Гугл. Ну-ка чего я о себе ещё не знаю, проверим.' Ссылки полетели перед глазами, не интересно, надо полистать дальше. 'Творчество фанатов? Да, я такое люблю, ну, зайцы, показывайте, что умеете.' Арбенина разместилась поудобнее, взбив подушку за спиной и подогнув под себя края одеяла. Заинтересованная ухмылка, глоток лимонного чая, итак - название 'влажный блеск'. Диана быстрым взглядом изучает шапку над текстом, спотыкаясь о незнакомые термины - драббл, флафф - решает, что это неважно, и скользит пальцем по колёсику мыши, опуская страницу на экране. Тем временем зрение успевает выхватить что-то про первый раз и про нецензурную лексику. Что за первый раз? Вряд ли есть такие формы мата, которые она услышит впервые. В данном случае прочитает, конечно. Ухмыляется. Ладно, приступим. В первом же абзаце врезается в слово 'Света', забывает дышать. Кровь приливает к вискам. Какого чёрта?! Взгляд оправляется от потрясения и скользит дальше. Теперь ясно. Это про них. Диана никогда не читала ничего подобного прежде, но про существование фанфиков, конечно, слышала. Захваченная клубком противоречивых чувств, медленно продвигается по тексту, время от времени подмечая, что написано в общем-то неплохо: обкуренный и обмёрзший магаданский Сурик вызывает трогательную улыбку и волну воспоминаний, которые, кстати, впервые за долгие годы не падают под сердце тяжёлым камнем, а наоборот - щекочут горло порхающими бабочками. Ещё через несколько секунд сосредоточенная Диана вновь прикладывается к чашке и чуть не давится куском плавающего в ней лимона. Щеки разгораются неистовым пламенем. Боже. Вымышленная Сурганова, только что выпившая на пару с вымышленной ею бутылку дешёвого вина, вот так вот просто выстреливает: я хочу тебя. Откидывая голову назад и рассматривая тени на потолке, думает: а могло так быть? Могла её Светка так сказать? Конечно, Сурганова могла сказать всё что угодно и в самых невообразимых ситуациях. У неё даже было такое хобби: запустить пальцы под Дианин свитер на сцене во время поклона или, прикрываясь якобы необходимостью обсудить что-то важное прямо во время концерта, с видом хирурга, созывающего консилиум, направиться к Диане, сидящей на каком-то обломке сценической мебели, наклониться над ухом, прикрывая губы руками, конечно же только для того, чтобы не растерять звук, обхватить губами мочку уха и да... вот тогда она шептала что-то вроде этого. А Арбенина цепенела и металась между злостью, желанием схватить обалдевшую Сурганову за горло, оттащить за сцену и овладеть ею прямо на деревянном полу, а так же необходимостью держать лицо, чего она, кстати, никогда не умела. Поэтому на старых концертных записях частенько выглядела как после секса, или перед ним, или во время. Хотя чего уж там... иногда это именно так и было. Так о чём это она?.. Ах да, Магадан. Нет, тогда всё было иначе. Всё началось в Питере. История их первой встречи настолько обросла легендами, что сегодня Диана уже с трудом отделяла собственные воспоминания от пересказываемой сотни раз истории, к которой сперва они много раз возвращались со Светкой, пытаясь воскресить в памяти детали и впечатления, а потом излагали в многочисленных интервью. Точно было то, что никогда не произносилось вслух. Никогда и никого она так не изучала прежде, никогда никого так детально не рассматривала, никого так жадно не запоминала глазами. Никто одним звуком голоса не уничтожал её скепсис. Она сказала 'привет, проходите', и началась магия. Они шли молча по коридору коммунальной квартиры, слова отбивали рефреном в сознании, а Диана шла за ней, пытаясь уловить её запах, наблюдая за движением руки, открывающей дверь в комнату. Потом Она вернулась из душа, завернутая в большой белый халат, тёплая, влажная, скинула тапочки и, присев на диван, стала надевать белые носки. Диана тогда подумала, что глупо ходить по полу в белых носках, но тут же как загипнотизированная уставилась на её ноги. Да, тогда это стало фетишем. Она никогда не видела таких пальцев. Подняв одну ногу на диван, Света расправила носок, запустила в него большие пальцы рук и стала его на них нанизывать. Потом, подвигав пальцами на ноге, подняла взгляд на Диану. Вот тогда сердце Дианы бешено заколотилось, она сглотнула и с непозволительным опозданием отвела взгляд. Отвела, но перед глазами стоп-кадром зависла её улыбка, нежная, чистая, обволакивающая... Никогда прежде девушки так ей не улыбались. Никто не улыбался. Она отошла на несколько шагов к стенке и продолжала украдкой поглядывать на её ноги и пальцы на них, а Света больше не поднимала глаза, потому что Света всё понимала. Всегда всё понимала. Потом они гуляли по летнему Питеру, болтали, смеялись, а Диана частенько смотрела якобы себе под ноги, а на самом деле на её ноги в сандалиях. А потом она ходила по парапету вдоль Невы, а Света протянула ей руку, помогая спуститься. И Диана впервые взяла её холодную сухую ладонь в свою вечногорячую. И отпускать не хотелось. А после этого были письма. И тогда она влюбилась в почерк. И в запах конвертов. Они пахли как Она. И были звонки по межгороду. Даже телеграммы были. Диана должна была напоминать о себе каждый день, так как боялась лишиться такого необходимого и всеобъемлющего Светиного внимания, поэтому как-то отправила ей телеграмму с тремя словами: меня кормит тоска. На следующий день Света позвонила и весело сообщила, что послание ей передала мамуля. Передала со словами: её кормит тоска, а тебя кормит мама. А потом Света приехала, и Диана растерялась. Да, никогда в жизни ей не приходилось быть с собой такой честной, как тогда. Скромная и нежная Сурганова, преодолев почти половину земного шара, приехала к вечно хорохорившейся Диньке и без слов уложила её на лопатки этим поступком. И тогда стало понятно кто есть кто. И Диана замолчала, схлопнулась, испугалась и глубоко задумалась. Именно тогда осознала, что Светы она не достойна. Света же, чувствуя её холод, держалась отстранённо, но отступать не собиралась. Они ссорились, но Диана знала, что с каждым днём и с каждой ссорой их связь только крепчает. А потом был скандал в общаге, после которого Светку выгнали. Это была их первая драка. И подрались они от того, что больше не было сил держать эту дистанцию. Диана набросилась на неё всем телом, с криками и слезами, Света сперва пыталась её успокоить, но эти ласки только распаляли Диану и приводили в бешенство, вызывая бурю эмоций и в то же время неспособность на них ответить. Диана брыкалась до тех пор, пока Света не стала отвечать ей силой. И когда силы закончились у обеих, Диана почувствовала такую разрядку, какую не чувствовала никогда прежде. И было абсолютно всё равно на крики соседей, на угрозы коменданта, они просто тяжело дышали, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Она чувствовала себя счастливой тогда. И когда она пришла к Свете в 'холодную комнату' с вещами, растерянная и решительная одновременно, Света долго не ложилась спать, раскладывала вещи по стопкам, курила в форточку, читала, теребила гитару... И только во вторую ночь, под утро, не она, а Диана, лёжа под ворохом одеял, зажмурив глаза, процедила: я хочу тебя. Во рту пересохло. Диана допивает чай, ставит чашку с заваркой на пол. Отряхивает остатки воспоминаний и возвращается к чтению. Кривится при упоминании об аборте. Следующие несколько абзацев пролетают перед глазами стрелой, нужно подышать. Она знает, что будет дальше. Догадывается. Чувствует волнение. И внутри пробуждаются желания. В первую очередь начинает хотеться курить. Судорожно вспоминает, где спрятала сигареты. Успокаивается мыслью, что сигареты есть, довольно улыбается. Взгляд возвращается к монитору. Да, так и есть, так было всегда, не только в первый раз, кстати, вот он к чему... 'маленькая аккуратная грудь, плоский живот, крепкие жаркие бедра, женственные, пленительные, изящные линии...'. Так было и так и есть. Они обе стали взрослыми, но тоненькой осталась только Светка, Светка, которая постоянно комплексовала по поводу своих недостаточно худых бёдер и склонности к полноте. А Диана стала просто тощей, нифига не тоненькой. Фанфик заканчивается быстро и на высокой ноте, теперь уж точно нужно срывать пломбу с заначки. Диана встаёт и идёт курить на балкон. За окнами сумерки. А она улыбается и снова чувствует себя живой. Ну и что, что курить нельзя. Страха нет. Дрожащими пальцами бьёт об экран телефона: Светка, какие планы на 4 февраля?