Плохая актриса.

       Громкий людской хохот и мерзкий запах вина, – те вещи, которые никогда не нравились Арье. Она не любила быть в гуще событий, плясать перед народом и с вызовом заглядывать в похотливые взоры наблюдателей. Старк больше по душе те старые забавы, которыми она занималась в Винтерфелле: стрельба из лука в редкие минуты, побеги от септы и её ниток, игры с Нимерией и сражения на мечах, когда выпадала такая возможность. Ей не было по душе актерское мастерство, в которое её занесло по чистой глупости и излишней вспыльчивости. Арья никогда не могла вообразить, что когда-нибудь будет стоять на сцене, с выражением вычитывая фразы и корча по сей день ненавистные ей рожи. Однако при всех минусах работы она все-таки со временем смогла найти небольшой плюс, – свобода. Не было никаких рамок приличия и этикета, не было надоедливой септы Мордейн с её дотошными уроками вышивания. Она могла пойти куда угодно, словно волчица.        Но тоска, гниющая рана на сердце, всегда давала о себе знать. Арью, спустя столько лет, даже когда она стала всецело совершеннолетней, безумно тянуло вновь вернуться домой. И если это было вполне объяснимо, то тягу к нему она не могла объяснить и разобрать в голове до мельчайших подробностей. Старк ничего не понимала, а Леди Журавль не хотела досождать своими глупыми проблемами.        — Как же я от этого устала, — эти слова уже вошли у неё в привычку, когда она каждый раз возвращалась за кулисы, чтобы перевести дух. Должно быть, в этих бессмысленных фразах Арья находила для себя лекарство, которое временно могло укротить её боль. Временно.        Перед ней всё ещё стоял его образ, который она проклинала день и ночь за все страдания, которые он смог причинить ей даже на расстоянии. Арья ненавидела его за это, но в ту же минуту хотела почувствовать его объятия и вкус губ, что было ещё невыносимее и для неё мучительнее. Она настолько зарылась в воспоминаниях о нём, что слух её не смог уловить бесшумные шаги, которые она смогла бы узнать из тысячи.        Мужчина, откинув прядь рыжих волос, облокотился о дверной косяк и в молчании внимательно наблюдал за уже незнакомой женской фигурой. Якен знал, что перед ним его давняя знакомая, но в нынешнем её образе он не смог узнать Арью из Винтерфелла, жаждущую мести. Он видел молодую девушку, прекрасную и с виду нежную, как любая принцесса из сказок. Якен бы даже поверил в это, если бы не знал, кто перед ним стоит.        Он долгое время не решался что-либо сказать и дать о себе знать, все ещё глупо проделывая дыру в её спине. Х’гар скучал по ней и жаждал встречи, надеясь, что она вернётся к нему и не покинет, что она будет рядом с ним вечность, но этого всё не случалось. Год за годом Якен ждал, когда с корабля сойдёт Арья Старк и он в очередной раз сможет вдохнуть запах её волос.        — Почему девочке грустно? — он спрашивает с уверенностью, чтобы она не смогла разглядеть в нем страха и глупого чувства неуверенности. Однако Х’гар не смог сдержать лёгкой и удовлетворённой улыбки, которая разрасталась от одного лишь взгляда на повзрослевшую Арью.        Сердце Старк дрогнуло от такого знакомого голоса, бархатистого словно шёлк, что она излишне резко обернулась на его владельца. Якен был таким же, каким она запомнила его в последнюю их встречу и ничуть не изменился, что было неудивительным. Лицо было тоже, то, что причиняло ей боль каждый раз, когда она вспоминала его. Но ненависти к нему она не чувствовала, ведь сладкое на сердце чувство было гораздо сильнее и упорно впивалось в него своими шипами.        — Что ты здесь делаешь? — Якен приблизился к ней, отчего сердце Старк начало бешено колотиться, – знакомое чувство, которое возникало в ней с их первой встречи.        — Человек хотел сказать, что девочка плохая актриса, — и провёл по её лицу рукой, холодной, словно он только что побывал на Стене или вовсе за ней, но Арья того не заметила. Она каждой клеточкой своего тела ощущала, как огонь окутывает её и сжимает в своих объятиях, как румянец подходит к щекам и как грозится сердце выпрыгнуть из грудной клетки. Её тянуло к его губам и больше она ничего не видела, даже того, как невольно схватилась за его плечо, будто боясь, что он вот-вот исчезнет. Он стал для неё в это минуту воздухом, от которого она не могла отказаться и который был ей жизненно необходим.        И когда Якен поцеловал её, когда губы их слились в долгожданном для них обоих поцелуе, стало неважно, что кто-то может войти и помешать, что кто-то может банально увидеть, что всегда пугало Арью и заставляло остановиться. Был только он и навсегда застывшая в памяти фраза „плохая актриса”.