Крах
6 декабря 2019 г. в 22:48
Ларри ненавидел этих двух парней. Он был рад, что это все случилось под конец съемок и можно было в ближайшее время скрыться от всех, в первую очередь, от слишком понимающего взгляда близнеца. Эти двое вытащили из Ларри слишком много, он и так в течение всей записи варился в этой эмоциональной кастрюле, перерезая его струны сдержанности одну за одной, а эти двое пришли с болторезом. Они рассказывали свою историю, но она так была похожа на его собственную. К черту-черту-черту все эти мысли. Бежать, скрыться, успеть, пока Лоран не поймал его на вершине срыва. Он не может… Если Лоран его поймает — он сорвется с обрыва, и тогда все, кто будет вокруг, увидят… этого никто не должен видеть. Он должен успеть, пока Лоран с Жан-Марком что-то обсуждают, стоя в кругу других танцоров.
Мелиссу, следующую за ним хвостом, он почти не заметил, просто на краю сознания отметил, что она не отстает, не позволяет терять такие драгоценные минуты, потому что брат заметил его бегство, но Лоран не может, не привлекая лишнего внимания, преследовать его.
Но даже нахождение в своем номере не принесло должного успокоения, внутри все кипело и дергалось. Что бы он ни пытался начать делать, все приводило к мысли о его прошлом: детстве, юношестве, мыслям об их семье и… это было слишком. Все то, что он так долго не хотел признавать в себе, сейчас словно стремилось наверстать упущенное, приводя к полному эмоциональному краху Ларри. Даже обычная чистка зубов вытолкнула воспоминание о том, как Лоран с глазами, полными слез, ворвался к нему в ванную и запер дверь, оседая на пол в полной истерике, и Ларри даже не успел спросить, что случилось, как внизу раздались пьяные крики отца и то, как мама что-то ему говорила, но дверь ванной мешала точно разобрать слова. Зато прекрасно пропускала звуки ударяющихся предметов и борьбы внизу. И как потом налетели старшие братья и сестры.
К черту. Ларри раздраженно сплюнул пасту в раковину и прополоскал рот. Он отправился в кровать, но сна не было, точно так же, как и спокойствия внутри. Ларри ворочался с боку на бок, особенно раздражала спокойно спящая Мелисса. Мысли крутились в голове, как колесо Фортуны, при каждой остановке которого память с особой охотой подкидывала по одному маленькому воспоминанию, что он хотел уничтожить. И каждое из них било острыми ножами прямо в его сердце. Он настолько чувствовал боль от этих воспоминаний, что вздрагивал каждый раз, когда стреляло у него в сердце.
Ларри сел в кровати и постучал кулаком там, где билось сердце, надеясь успокоить его. Выскользнув из постели, он надел спортивные штаны и сел на диван. Созерцание совершенно неинтересной стены ему тоже ничего не дало. Разблокировав телефон, он зашел в фейсбук на страницу Лорана, конечно, тот онлайн. Гребаная сова.
Ларри испытывал одновременно столько эмоций, что не знал, за какую ухватиться, чтобы хоть как-то себя стабилизировать. Он даже не осознавал, с какой злостью схватил черное худи и натянул на себя и, прихватив ключ от номера, вышел из него. Путь до комнаты брата оказался слишком быстрым. Даже впустили его туда невероятно легко. Это при условии, что несколько часов назад он буквально сбежал от него.
Ларри убивало все это спокойствие брата. То, как он легко признавал отсутствие отца в его жизни. То, как он спокойно расхаживал по номеру и занимался своими делами. Складывал вещи в чемодан, разбирал сделанные недавно покупки, проверял почту, играл с котом и зависал над очередной смешной шуткой по телевизору.
Наконец, перестав ходить по номеру и раздражать тем самым Ларри, тот уселся рядом с братом на диван и просто стал смотреть телевизор.
Они словно делали вид, что не знают, зачем пришел Ларри. Лоран совершенно игнорировал раздувавшиеся ноздри, шумное дыхание, дергающееся колено и постоянные повороты головы близнеца, чтобы проверить реакцию Лорана.
И это Ларри выводило из себя еще больше. Он никогда не умел начинать, не знал как. И шанс, чтобы начал Лоран, упустил, когда сбежал от брата в студии.
Сделав над собой усилие, Ларри переместил свое тело ближе к брату и смущенно дотронулся пальцами до кисти его руки, немного погладив, он провел вверх по руке, к плечу и шее, цепляясь за нее пальцами. Ларри чувствовал тепло кожи, бьющийся пульс и как долгожданное спокойствие проникает в него. Он завороженно смотрел, как его пальцы поглаживают шею брата, и ощутил острую потребность посмотреть в глаза Лорана. Ларри не ожидал, что Лоран встретит его взгляд. Он смотрел на него с теплом и пониманием, словно уже знал, что происходит с его близнецом.
И Ларри, наконец, сломался.
Его сбросило с обрыва вниз, заставляя терять дыхание и цепляться за брата двумя руками, чтобы не упасть. Он погружался все глубже и глубже в свои эмоции, ломаясь с каждым утешающим словом брата. Это было не утешение ради утешения, а ради стабилизации, чтобы избежать панической атаки. Это все было слишком глубоко и долго в Ларри. И сейчас выплескивалось наружу невнятными словами сквозь рыдания. Он говорил обо всем, что держал внутри себя и не показывал никому, даже своему близнецу. И сам внутри себя переживал это снова и снова. Боль, разочарование, страх, потеря надежды и обретение ее вновь. Он тонул и всплывал. Все, что держало его на плаву, не давая погрузиться на самое дно, — была любовь и благодарность к Лорану.
Это все было бы хуже, если бы не он.
Лоран был самым сильным человеком в его жизни, он был тем, кто помог пройти ему через столько плохих эмоций и проблем, вытаскивая раз за разом, и не важно сейчас, или в детстве, или в прошлом году. Если очистить всю шелуху людей, окружающих их, то останутся лишь они двое. Именно Лоран смог убедить Ларри, что тот будет хорошим отцом. Что их жизнь может быть лучше, чем Ларри может себе представить. Лоран помогал и поддерживал его все время, и Ларри старался платить тем же.
Но эти двое, Алекс и Алекс, они словно танцевали его жизнь: полную ненависти и безнадежности. Отрицания и неверия ни во что. Грань падения и поддержка друг друга. Провести столько лет вместе, пережить столько споров, обид, слез и всегда находить дорогу обратно. Дорогу друг к другу.
В основном это заслуга Лорана, Ларри был менее сговорчив в своих эмоциях. Но был один случай, который заставил полностью изменить его отношение к брату. Они тогда были еще не так широко известны, но с ними была Элени, которая сделала все возможное, чтобы это не вышло за пределы больницы. Лоран уехал от Ларри настолько злым, что попал в аварию. Сам толком не понял как. Просто очнулся в больнице со спящим Ларри в его ногах. И тогда Ларри словно подменили. Он все время терся, обнимал его и заботился, не желая отпускать куда-либо от себя. И все выходы куда-нибудь в одиночку вызывали приступы агрессии и паники.
Сейчас все это рухнуло окончательно, во всем этом водовороте боли и ненависти к себе ему нужен был его близнец, чтобы выбраться. Это было так эгоистично с его стороны (!), но у него больше не было сил держать это в себе. Он больше не мог быть сильным в одиночку.
Ларри вжимался в грудь своего брата и плакал.
Плакал за все эти годы, что он провел в своей темноте, не разбираясь в дороге эмоций. И куда она его ведет. Плакал от неизмеримой любви к Лорану и разочарования от того, как сильно он порой его обижал.
Лоран обнимал брата, не размыкая рук, позволяя самому прийти к успокоению. Найти путь к самому себе и своему близнецу. Он хотел, чтобы Ларри был в порядке. Это все, что было важно для него сейчас.
Для Лорана состояние его брата тоже было тяжелым и невыносимым. Они были близнецами, значит чувствовали друг друга. Особенно, когда испытывали сильную эмоциональную боль. Когда разбивалось сердце на сотни маленьких осколков, и его нужно собирать снова. Слишком много вскрыло выступление этого дуэта. Ему было больно, но он успел разобраться в себе раньше, и сейчас на него это влияло не так, как на Ларри. Ларри всегда мешал ему помочь, поэтому сейчас он имел этот крах. Боль. Принятие. Осознание. В Ларри смешивалось слишком много и одновременно. Он столько лет не признавал существование отца, а сейчас…
Лоран был удивлен, как со всем этим бардаком Ларри продержался несколько часов. Лоран плакал вместе с братом, только не так громко и отчаянно. Боль его брата разрушала и его. Тот момент, когда Алекс падал со стола и второй Алекс его подхватил, дал ему слишком много эмоций. Именно это было его вершиной, с которой он свалился. Рухнул он сам, и Ларри подхватил его. Каждый раз, не зная этого, он делал это.
Сейчас им словно опять было пятнадцать, и Лоран собирался оставить Ларри ради своей мечты, Ларри не хотел идти с ним. Ему было страшно. Он не хотел признаваться, что отец его запугал до чертиков, но Лоран и так знал.
Ларри был трусом.
И спустя столько лет Ларри рассказывал об этом. Впервые за всю их жизнь Ларри изливал все свои чувства, ломаясь и снимая барьеры. Он просто больше не мог.
Для него одного было слишком много…