Гокудера Хаято и крупные неприятности
8 февраля 2019 г. в 17:00
То, что эта затея – очередная глупость, Гокудера понимал, но уже пребывал в таком состоянии, когда человеку без разницы, пуля в висок, прыжок с моста или… посещение казино. Он не помнил, сколько дней не ел, сколько не спал, пустым взглядом уставившись в потолок, и как вообще ему пришла в голову эта идея.
Кажется, в первый момент, вспомнив об этом месте, Хаято только засмеялся – куда уж ему, в его положении, тратить деньги в казино? Но чем больше парень размышлял над этим, тем сильнее его привлекала безумная на первый взгляд мысль. Выкуривая сигарету за сигаретой, ища другой, более реальный способ разрешить свои проблемы, Хаято снова и снова невольно возвращался мыслями к безумному плану, на миг сложившемуся в голове. Время поджимало и, в конце концов, он собрал остатки денег (жалкая сумма, которой и при самой жёсткой экономии не хватит даже на две недели) и решил, что терять ему уже нечего. Лишь бы только его впустили…
Он и без подозрительных взглядов охраны догадывался, что выглядит не слишком презентабельно. Ну, да, он нашёл костюм, купленный ещё матерью, потому что подозревал, что в его обычной одежде шансы попасть внутрь станут совсем невелики. Придать лицу нейтральное выражение, если не счастливое, у него тоже не получалось: как Хаято ни старался, стоило только забыть о контроле, как он начинал хмуриться. Рожа в такие моменты становилась откровенно бандитской.
– Хм, – глубокомысленно сказал мужчина, проверявший его металлоискателем. Вот на нём классический костюм смотрелся идеально, почти пижонски, не то что на Хаято, привыкшем к совсем другой одежде.
Гокудера едва сдержал весьма невежливое «Чё?». Дурной характер и отвратительное настроение требовали огрызнуться, ответить агрессией на этот ироничный и одновременно подозрительный взгляд. Но тогда его действительно могли бы и не впустить. Хватало того, что Хаято и так не вписывался в компанию людей, обычно посещающих это заведение!
Тут к типу с металлоискателем подошёл ещё один, выглядевший как родной брат первого не только за счёт костюма и выправки, но и из-за одинаково постных мин. И Гокудера как-то подспудно догадался, что только его и ждали. Вероятно, тот мужик опасался не справиться в одиночку, позвал напарника и сейчас Хаято всё-таки выставят взашей…
– Боюсь, – со скорбным выражением лица, но металлом в голосе начал первый, подтверждая подозрения Гокудеры, но был прерван. К их тесной компании, судя по всему, собирался присоединиться ещё один человек. И этот тип тоже выглядел так будто родился в чёртовом костюме! Не будь у Хаято более серьёзных проблем, он наверняка бы вызверился на этого ухоженного, холёного, отвратительно жизнерадостного му…жика.
– Эй, ребята, пропустите вы человека, – широко улыбаясь, сказал мужчина. – Пусть развлёчется, в самом деле. Вид у него такой, будто это ему жизненно необходимо! – и громогласно рассмеялся своей шутке.
Хаято мрачно зыркнул на него, но проглотил оскорбление. Помощь бы ему не помешала, учитывая планы Хаято, готовые накрыться медным тазом. Гокудера знал, что казино никогда не проигрывает, знал, что выиграть здесь крупную сумму маловероятно и прекрасно понимал, что нормальные, адекватные люди ходят сюда именно для развлечения. Он же пришёл сюда совсем с другой целью, но кто виноват, что Хаято оказался таким неудачником?
Но несмотря на внезапное заступничество, шутнику хотелось врезать. Возможно, дело было в том, что самому Гокудере было совсем не смешно.
– Но… – заикнулся было мужик с металлоискателем и снова был прерван.
– Под мою ответственность, – внезапно очень серьёзно заявил незваный помощник. Всё-таки работает здесь, а не посетитель… – Босс в курсе.
Охранник на входе слегка скривился, но тут же расплылся в профессиональной улыбке:
– Проходите, пожалуйста.
– Спасибо, – только и смог выдавить из себя Хаято. Прозвучало, впрочем, не слишком вежливо.
– Приятного времяпровождения, – широко улыбнулся его заступник. Теперь он развернулся лицом к Хаято, и в глаза бросился шрам на подбородке, как от удара чем-то острым. Гокудера отвёл взгляд и, кивнув, пошёл к входу в зал. – Надеюсь, вам у нас понравится.
Почему-то от брошенного в спину пожелания стало немного не по себе, будто этот тип имел в виду что-то ещё, но Гокудера решил не обращать внимания ни на что, кроме цели, раз уж он всё-таки попал, куда хотел.
Зал с автоматами оглушал шумом и музыкой, ослеплял ярким миганием разноцветных лампочек. Хаято точно знал, что автоматы не обманешь. Победа зависела только от вложенной в них программы, а у него не так много денег, чтобы сидеть здесь и надеяться на чудо. И Гокудера пошёл дальше. В карточных играх, как ему казалось, больше шансов выиграть. К тому же, только там можно было сделать особую ставку. Если повезёт.
Это казино было непростым местом. Его хозяин заботился о том, чтобы все его гости чувствовали себя комфортно, чтобы каждый из них мог найти развлечение себе по вкусу, и публика здесь собиралась весьма респектабельная. Мрачный Гокудера, переходящий от стола к столу и внимательно наблюдающий за играми других, здесь был несколько не к месту. За ним следили, это было очевидно: неудивительно, если тип со шрамом на подбородке пропустил его под свою ответственность. Но пока Хаято не собирался делать глупости и доставлять поручившемуся за него человеку неприятности. Впрочем, если всё пойдёт плохо, он полагал, что не слишком сильному испытанию подвергнет репутацию казино, о хозяине которого ходили противоречивые слухи.
На самом деле, Хаято нервничал и никак не мог решиться. Его затея казалась всё более безумной и безнадёжной, внутренний голос шептал, Хаято ничего не добьётся и только испортит всё, как обычно. И он почти решился пойти на попятный, когда поймал взгляд дилера за одним из пустых столов. Молодой парнишка приветливо улыбнулся (совсем не той обезличенной профессиональной улыбкой, как у остальных в этом заведении). Странно, у столика не стояло никого, люди, бросив мимолётный взгляд уходили к другим…
– Не желаете ли сыграть?
И Гокудера решился. Вдохнув, как перед прыжком с моста, он подошёл к столу, внимательно выслушал правила и сделал ставку – половину фишек, на которые он обменял свои деньги.
Парень ободряюще ему улыбнулся, но Хаято не нашёл сил для ответной улыбки. Сейчас он был уже неспособен притворяться вежливым человеком. Да и какая разница, для парня это же просто работа!..
– К сожалению, вы проиграли, – голос у него был по-настоящему огорчённым.
Хаято криво ухмыльнулся: он почему-то и не сомневался, что так и будет. Недолго думая, он выставил оставшиеся фишки, делая новую ставку. Решившись, он уже не хотел затягивать, и стоило отрезать себе все пути к отступлению.
Второй раз Гокудере повезло, но горка фишек надолго рядом с ним не задержалась, быстро растаяв при следующих конах.
– Вы…
– Я понял, – перебил Хаято, сдвинув брови. – Денег у меня больше нет, но… Парень, я слышал, что хозяин этого казино иногда принимает в качестве ставки не только деньги.
Дилер удивлённо посмотрел на него, кажется, едва рот не открыл.
– И что же вы хотите поставить? – наконец, справился с собой парень.
– Свою жизнь, – сухо ответил Хаято, хотя внутри всё сжималось от волнения. Пожалуйста, пусть получится, пусть всё выйдет…
К счастью, криков и возмущений не последовало. Вместо этого парень спросил:
– И что же вы собираетесь делать, если проиграете?
– Ничего. Ну, или что там от меня может захотеть хозяин казино, раз уж моя жизнь будет принадлежать ему?
Парень по-птичьи склонил голову набок, испытующе глядя на Хаято одним глазом.
– А если выиграете?
Гокудера поперхнулся. На выигрыш он даже не рассчитывал, зато собирался продать жизнь подороже. Но если всё-таки ему хоть раз повезёт, если он сможет набрать нужную сумму и выплатит долг своему кредитору… Хаято не знал, что будет делать потом. Просто не представлял. Но, разумеется, дилеру казино не стоило знать обо всём этом.
– Я рассчитывал расплатиться с долгами.
– Вот как? Что ж, похоже, вы настроены серьёзно и переубеждать вас бесполезно, – тем не менее, смотрел парень вопросительно, будто давал шанс передумать. Гокудера покачал головой. У него тряслись руки, он сам ещё не верил в то, что творит, но отступать было поздно. – Что ж, я принимаю вашу ставку.
– Эм… а разве тебе не надо сообщить кому-нибудь? У тебя не будет неприятностей?
Парень улыбнулся. Холодок из его глаз пропал.
– Не беспокойтесь, я могу принимать даже такие ставки, как ваша.
От этих слов из Хаято словно вытащили стержень. Он следил за руками дилера, за картами, но словно не видел, что-то отвечал как во сне. И никак не мог сосредоточиться.
– …Вы проиграли… – слова парня эхом отдались в разуме, но Гокудера не почувствовал ни-че-го. Ни разочарования, ни страха. Он молча смотрел на хмурившегося дилера и ждал. Парень, кажется, пытался добиться от него ответа, но, в конце концов, вышел из-за стола и, сжав плечо Хаято, повёл за собой.
«Наверное, к боссу», – вяло подумал Гокудера. Приятное равнодушие к собственной судьбе стёрло все страхи и переживания. И тут кто-то от души съездил ему по лицу.
В ушах зазвенело.
– Эй! – возмутился Хаято и увидел довольную ухмылку на лице дилера.
– Ну, наконец-то, а то я уж подумал, что ты решил нас окончательно покинуть, – и кивнул: – Присаживайся.
Гокудера огляделся по сторонам и обнаружил, что каким-то образом оказался в кабинете. Вроде как. И указывали ему на небольшой диванчик, а сам дилер прошёл за стол и по-хозяйски вальяжно расположился там.
– Ну, рассказывай, – велел он, выждав время и сообразив, что Хаято так и собирается стоять памятником самому себе.
Видимо, приступ апатии не прошёл для него даром, потому что Гокудера «не догонял».
– Разве ты… ну… не должен был отвести меня к боссу? Или ещё к кому-нибудь?
Парень снисходительно улыбнулся:
– А я и отвёл. Позволь представиться, Савада Тсунаёши.
– Так ты…. – озарение было подобно вспышке молнии, но Гокудера отказывался верить, что ему могло настолько повезти – подойти к столу, где в роли дилера выступал…
– Ага, хозяин этого заведения, – закончил за него парень.
– Неудивительно, что ты так легко принял ставку… – пробормотал Хаято.
Савада нахмурился.
– На самом деле, как раз удивительно. Обычно таких посетителей выставляют и больше не пускают в моё казино… И кто только распространяет обо мне все эти нелепые слухи?! – вопрос прозвучал как крик души, но Гокудера только пожал плечами, пытаясь подавить отчаянье (нет-нет-только-не-снова…). – В любом случае, штат укомплектован, и сомнительные личности мне в нём не нужны, как и чья-то жизнь в качестве платы… Но ты другое дело. Насколько именно, я и хочу выяснить. Поэтому – рассказывай.
– О чём? – равнодушно спросил Хаято.
– Как ты дошёл до жизни такой, что пришёл в казино ради того, чтобы проиграть в нём жизнь?
– Я не!..
Возражения умолкли под тяжёлым взглядом.
– Ты пришёл сюда, ради того чтобы проиграть, Гокудера Хаято, – весомо сказал Савада. – Тебя не интересовала игра, ты почти не следил за картами. Люди, которые хотят жить, даже если пытаются получить деньги столь ненадёжным способом, всегда знают, на что потратят выигрыш. А ты не знаешь, что делать со своей жизнью, и это очевидно любому, кто может видеть дальше собственного носа. Поэтому я хочу знать, что привело тебя сюда на самом деле.
– Вы же знаете, – исподлобья посмотрел на него Хаято. Называть дилера на ты у него уже язык не поворачивался, настолько разительно отличались парнишка в зале и этот молодой и опасный мужчина. – Назвали меня по имени, значит, и так в курсе.
– Вовсе нет. Я не слежу, знаешь ли, за каждым посетителем и не копаюсь в чужом грязном белье. Тебя узнал один из моих людей, но всё, что мне известно, – это имя и твоя… хм… специализация. Так что советую не тратить моё время, его не так уж и много, и ответить на мой вопрос, пока я не передумал лезть не в своё дело и заниматься чужими проблемами.
Гокудера опустил взгляд, упрямо разглядывая ковёр. Какая этому Саваде, собственно, разница? Это правда, он собирался умереть здесь, но не слушать, как его отчитывают.
– Хаято, – неожиданно мягко позвал его парень. – Выговорись. Как минимум, тебе станет легче.
Выговориться? Перед ним? Плохая идея. Хотя если он всё-таки убьёт Хаято, это можно будет считать исповедью? Не то чтобы он рассчитывал на рай… Не после всего, что он сделал. Как давно он не говорил с кем-то о чём-то, кроме дела? В чудеса Гокудера не верил, но если уж собрался умирать, почему бы и не объяснить, в чём дело? Вряд ли этот парень услышит что-то новое для себя.
– Я никогда не знал отца, – хриплым голосом начал он. – Не представляю, кем он был, только мать сбежала от него и никогда не упоминала имени. Воспитывала меня сама, пыталась заработать. Она была пианисткой… красавицей. Если бы не я, она могла бы сделать потрясающую карьеру, но мама не хотела со мной расставаться, а потенциальных спонсоров отпугивал ребёнок у незамужней женщины. Может, было что-то ещё, не знаю. Я был не очень хорошим сыном, – самокритично признался Хаято, не поднимая глаз.
Савада молчал.
– В общем, как попадают в плохие компании, ты, наверное, слышал. Мама пыталась меня образумить, но куда там… я ничего не хотел знать. А она всё пыталась, перевела меня в другую школу, говорила о перспективах, только в той школе я был как белая ворона – не такой чистенький, не такой как… все эти богатенькие детки. Я возвращался после уроков и сбегал из дома в компанию тех ребят, для которых я был крутым. На нашей улице жил один… не то химик, не то врач, не пойми кто, в общем. Я ему чем-то нравился… или, думаю, ему нравилась мама. Он научил меня паре фокусов. Показал, что можно сделать с динамитом. Однажды мои тренировки увидели люди Блази. Предложили работу. Разве я мог отказаться? Я был горд собой – сопливый мальчишка, а меня зовут на дело. Я не хотел слышать мать, которой всё это не нравилось. Бросил школу, несмотря на её просьбы. Сбежал из дома, когда решил, что мне надоело слушать каждый вечер её нотации. Через год меня как-то поймал Шамал, ну, тот химик, и сказал, что мама в больнице. Она… – если до этого говорить было легко, сухие рубленные фразы сами по себе срывались с губ, и Гокудера словно рассказывал о другом человеке, то теперь горло сжал спазм. – Рак. Давно, только она скрывала. А когда я сбежал… Всё стало хуже.
– Её уже нельзя было спасти? – мягко спросил Тсунаёши.
Гокудера ударил кулаком по ладони:
– Можно! Тогда ещё можно было. Я влез в долги, брался за любое дело, несколько раз едва не попался… Да что там, я к самому Блази пробился, хотя какое ему было дело до очередного мусора из трущоб. Но он согласился дать мне крупную сумму на её лечение. Только… когда она узнала, откуда деньги, лекарства… было такое чувство, что они ей не помогают! Будто она и не лечилась вовсе, не ходила на процедуры… Но я же сам следил и попросил Шамала поговорить с ней… Только это... мама всё равно умирала, прямо в этой чёртовой больнице, несмотря на все лекарства, которые помогали другим! Она взяла с меня обещание перед смертью, что я не стану больше работать на Блази и ему подобных. Что буду жить, как нормальный человек...
Савада дёрнул уголком губ, но ничего не сказал. Слышал он о таких случаях и, по его мнению, Гокудера Хаято был виноват в происходящем лишь наполовину, если не меньше. Его мать просто отказалась бороться за жизнь, и это… было нечестно по отношению к её сыну. А уж это предсмертное обещание… Может, она всё-таки не простила сына и решила отомстить напоследок?
Хаято замолчал, уставившись в одну точку, и, кажется, даже не замечал, что по щекам текут слёзы.
– А потом Блази потребовал долг, да? – спросил Савада, желая выяснить всё до конца.
– Ага. Либо отдаю всё в течение месяца, либо буду… отрабатывать, пока он не решит, что я могу быть свободен.
– А ты, надо полагать, не хочешь нарушать обещание.
Хаято как-то растерянно посмотрел на него. Зелёные глаза, такие чистые и растерянные, такие выразительные...
«Прямо как у лайки», – подумал Тсуна и мысленно чертыхнулся: как после таких сравнений выставлять кого-то из кабинета, зная, что он пойдёт и придумает ещё какой-нибудь экзотичный способ самоубиться?
– Мне всё равно, – наконец, ответил Хаято.
Тсунаёши вздохнул: ему не нравилось происходящее, он был слегка раздражён от того, что всё-таки придётся вмешиваться, но и оставить всё как есть не позволяла совесть. Достав из своего тайника (некоторые люди уж слишком сильно заботились о здоровье своего босса) бутылку, Савада налил половину бокала и, подумав, капнул в него уже из другой бутылочки, в какие обычно разливали лекарства. Хотя обычно мешать с алкоголем лекарства нежелательно, но это было лучшее средство, что Тсуна знал, да и Гокудера сам сказал, что ему всё равно.
– Пей, – приказал он, всучив Хаято бокал.
Гокудера, не задумываясь, выпил, и это заставило Тсунаёши нахмуриться сильнее. Ну, ничего, от этих суицидальных наклонностей парня ещё излечат, и Тсуна даже знает, кому его поручить.
– А теперь садись на диван и не забудь снять обувь.
Во взгляде Гокудеры появился лёгкий отблеск любопытства:
– Зачем?
Ну, очень вовремя, ага!
– Ты проиграл мне жизнь, помнишь? И сказал, что будешь делать всё, что я прикажу. Вот и не задавай вопросов.
Этого хватило, чтобы Хаято послушался. Наблюдая за механическими движениями, Тсунаёши недовольно отстукивал пальцами по столу какой-то незамысловатый ритм. Достав из многочисленных ящиков тонкий плед и маленькую подушку (никогда не знаешь, в какой момент придётся заночевать на работе!), Савада кинул их Гокудере.
Тот недоумённо посмотрел на них и спросил:
– Так это был не яд?
– Нет уж, – фыркнул Савада. – Не собираюсь разбрасываться кадрами, добровольно идущими в руки, даже если пока не знаю, куда их приспособить. Будь хорошим мальчиком, устраивайся, пока ты ещё не отрубился, и больше не отвлекай меня. Завтра обсудим твоё положение.
– Но… – видимо, настойка начала действовать, потому что Гокудера зевнул и поспешил выполнить и этот приказ.
Глядя на буквально выключившегося из реальности Хаято, Савада снова возмущённо фыркнул: «Яд! Ну, надо же! Про лучший виски для особых случаев!».
Гокудера, особенно с таким настроем, обещал стать проблемой, но Тсунаёши не собирался разбираться с этим в одиночку.
– Ямамото, зайди ко мне, будь так добр.
– О, я смотрю у нас пополнение! – обрадовался мужчина, когда увидел спящего на диванчике Хаято.
Тсуна смерил его неодобрительным взглядом:
– Вот именно. И даже не делай вид, будто ты не при чём. У меня, знаешь ли, не приют, чтобы тащить сюда всех несчастных и обездоленных. В следующий раз просто позаботься о том, чтобы в казино не попали неподходящие люди.
– Конечно, босс, – поклонился Ямамото, скрывая улыбку, и, кажется, не поверил. Чёрт бы его побрал…
– Ах да, – скучающим тоном приказал Савада, – не мог бы ты навестить господина Блази и передать, что если у него есть какие-то претензии к Гокудере Хаято, может смело адресовать их мне?
– А если он будет возражать?..
– Я надеюсь на твои дипломатические способности, Ямамото, – прищурился Тсуна, давая понять, что его интересует только результат.
Вместо ответа Такеши снова поклонился, кажется, после этой просьбы окончательно уверившись, что у Савады добрая душа и большое сердце, открытое для всех несчастных города, а не холодный разум и способности к трезвому расчёту. Ладно, убеждать его в обратном всё равно бесполезно!.. Почему-то Ямамото Такеши был убеждён в чистых намерениях своего босса, несмотря на то, что видел его в самых разных обстоятельствах и знал, на что Тсунаёши способен.
Когда начальник охраны казино вышел из кабинета, Савада вернулся за стол, к распроклятым бумажкам и цифрам, которые всё равно нужно было перепроверить лично. Покосился на мирно спящего на его, между прочим, диване парня. Лицо Гокудеры во сне разгладилось и стало казаться совсем юным, наверное, Хаято даже не намного его старше... Впрочем, об этом легко было догадаться по тем поступкам, что парень уже отколол.
– Ну, и хлопотное же ты приобретение, Гокудера Хаято, – вздохнул Тсуна, осознав, что вот ему-то теперь поспать и не светит. Не на полу же это делать? Да и домой возвращаться нет смысла… – Осталось только решить, куда тебя пристроить...
Впервые за долгое время Хаято спал, не просыпаясь от лёгчайшего шороха. И пока даже не подозревал, что с завтрашнего дня его жизнь кардинально изменится.