I can fly... But I want his wings

"Знать будущее - это быть у него в ловушке. Я хочу больше свободы! Вселенная, полная сюрпризов, вот о чём я молюсь. Быть свободным от извращенных слов пророчеств. Свободным от предназначенного будущего". © "Дети Дюны" - Всё будет в порядке, - тёплая ладонь Лето опустилась на плечо Энакина. Когда его брат стал таким взрослым? Это Энакин всегда заботился о них двоих, как старший. Но за бегом времени он не заметил, что и Лето тоже вырос. Странно - заниматься любовью с человеком и всё ещё не замечать, что он больше не ребёнок. Может, и Оби-Ван так же относится к нему? Но он ясно дал понять Энакину, что если об их отношениях узнают, то их изгонят из Ордена. Но то же грозило и ему самому. На людях Энакин и Лето демонстрировали только братскую привязанность, довольно сдержанно, согласно требованиям Ордена, но вот за закрытой дверью... Энакин снова проснулся в холодном поту, и снова его младший брат был рядом с ним. - Мы справимся, Энакин, мы найдём выход, - он поцеловал его в уголок губ и прижался к нему щекой, обняв сзади. "Да, но только видения о тебе, отдающимся во власть песчаной форели, сливаясь с ней, по-прежнему не проходят... Значит, мы всё ещё в ловушке у будущего". - Ты не должен был приходить сюда. Кто-нибудь может заметить, - он отвёл руку за спину и погладил брата не глядя, где мог дотянуться. Лето прижался к нему теснее, дыша ему в затылок. - Мне всё равно, - сказал он и потёрся носом о его ухо. От этого по телу Энакина прошла дрожь - это всегда было его слабым местом, и брат, без сомнения, знал об этом - он изучил каждую чёрточку его характера, исследовал каждый уголок его тела. За исключением одного. - Не говори так, - велел ему Энакин. - Если кто-нибудь узнает, нас исключат из Ордена... - Может, оно и к лучшему. - Как ты можешь так говорить?! - Энакин, я не хочу, чтобы ты служил Палпатину. Ты должен рассказать всем, что он и есть лорд ситхов. - Ты действительно веришь в то, что ситхи - зло? Лето пожал плечами: - Я волнуюсь лишь за тебя, - он погладил пальцем его предплечье. - Они ничего со мной не сделают. А если что-нибудь выплывет, Палпатин поможет мне. - Этого я и боюсь, - шепнул Лето. - Что ты хочешь этим сказать? - Энакин повернулся к нему. - Ты что-то видел? - Энакин напрягся. - Скажи мне, что ты видел? Лето, прошу тебя... Это поможет нам. - Я говорил тебе: я не знаю, что я видел. Но он знал, что он видел. Он видел пепел, дым, лаву и огонь - и Энакина в нём. Он видел то, что будет дальше. Но он не видел, от кого будет исходить это зло по отношению к его брату. Невольно, он заплакал. Снова. - Я не хочу потерять тебя, - он посмотрел на него своими ярко-голубыми глазами. Они с братом были так похожи друг на друга, и непохожи одновременно. У Лето были прямые волосы, слегка торчащие в стороны, у Энакина они вились и ложились красивыми непослушными волнами, у одного глаза были цвета лазури, у другого - мягкой серой зелени, у Лето были тонкие губы, а у Энакина - полные и чувственные. Лето так любил его губы. Уже одна эта черта всегда была для него соблазном. Он боялся, что кто-нибудь заметит хотя бы то, как он смотрит на его губы - непозволительно долго, как для младшего брата. Но было нечто общее в их чертах, в их мимике - в изгибе губ, в лукавом прищуре глаз; в осанке, в манере говорить. - Это не значит, что нужно пытаться убить себя, - Энакин крепко сжал запястья брата - на них ещё не зажили царапины. Глупый братишка пытался вскрыть себе вены: он думал, так он убережёт брата от его участи - умерев. Хотя, что он видел - он Энакину так и не сказал. - Ты не понимаешь, Энакин. В видении я становлюсь императором. Но я думал, почему я? Ведь ты же старше, ты должен наследовать престол. Это значит... значит, что тебя нет. Я не могу допустить такого... - Ты будешь жить. И я буду жить. И тебе не нужно будет для этого нырять в песок с форелью - умоляю тебя, даже не помышляй, - он затряс его. - Даже не помышляй об этом! - Но если я исполню свою судьбу, я смогу уберечь тебя... - его глаза снова наполнились слезами. - Если я стану императором, я не допущу, чтобы кто-то причинил тебе зло. - Но ты ведь сам сказал, что ты можешь стать императором, только если меня не станет... - Да, но если я принесу великую жертву... - Нет! - закричал на него Энакин. - Не смей! Я не допущу этого... Чтобы мой брат... Чтобы ты... стал этим существом! Подумай, Лето! Я не могу даже представить себе, каково это может быть: не быть больше человеком, но одновременно иметь человеческое сознание, понимать, что это ты - и что больше нет тебя... Как вообще может человеческое существо жить с этим? - Поверь мне, Энакин, - он закрыл глаза, не в силах больше бороться со слезами. - Ты и не представляешь, с чем может жить человек. - Он видел достаточно. Но он ему не скажет. Само это казалось ему кощунством - говорить такое о брате. Казалось, произнеси он это вслух, и магия слова возобладает над реальностью. Нет, он не добавит ни щепотки из мерзостных видений к возможности этому сбыться! Ни за что. - Я хочу тебя, - сказал он вдруг. Энакин обнял его за плечи, поглаживая, и опрокинул на спину. - Нет, не так, как обычно, - сказал Лето. - Я хочу так, как мы ещё не пробовали. - Ну, - улыбнулся Энакин, продолжая гладить его руки. - Насчёт этого я не уверен. - Почему нет? Почему Оби-Вану ты позволяешь это, а мне нет?! Иногда я ненавижу его за это... За то, что ему можно, а мне - нет. - Лето надул губы. - Я хочу тебя так же, как ты меня. Я хочу, чтобы ты доверял мне. - Это, наверное, потому что ты младше. И мне кажется, что так правильно. Что так я как будто контролирую ситуацию. Мне сложно представить, что я больше не контролирую её. - То есть, Оби-Вану ты позволяешь брать контроль в свои руки, а мне нет? Пожалуйста, Энакин, доверься мне. Они долго смотрели друг на друга, не решаясь продолжить. Энакин не давал позволения, но он и не запрещал. Наконец, Лето повёл себя хитрее. - Тебе нужно расслабиться. Тебе нужно позволить мне тоже контролировать ситуацию. Мне нужно, чтобы ты поверил в меня. Я уже достаточно взрослый. Если ты доверишься мне в этом, я буду понимать, что ты доверяешь мне во всём остальном. Пожалуйста, мне нужно это, Энакин... Энакин закрыл глаза и еле уловимо кивнул, давая брату разрешение делать с собой всё, что тот захочет. Лето умело ласкал и целовал его, начиная с губ и спускаясь всё ниже, лаская чувствительную шею, облизывая соски - в этом, в общем-то, не было ничего нового, но это было так хорошо. Лето уже не раз проделывал всё это с ним - он целовал его всего, с головы до ног, но в этот раз он позволил себе зайти дальше. Энакин ему позволил. Сначала ему было больно: в отличие от Оби-Вана, у Лето не было в этом опыта, но он просто повторял действия и движения брата, и Энакину было так невыносимо сладко отдаваться ему. - Ты прав, это то, что мне было нужно, - сказал он после всего. - Теперь я как будто чувствую себя целым. Одним целым с тобой. Как будто ты заполнил пустоту во мне. Лето нежно поглаживал его грудь, как будто в благодарность за то, что брат доверился и отдался ему. - Это было как кусочек недостающего пазла в нашей картине. Если до этого Энакину отчего-то доставляли неудобство мысли о том, чтобы так доверить брату своё тело, то как же он мог доверить ему свою жизнь? Доверить ему принимать решения? Теперь он чувствовал, что может сделать это. И вместе они справятся. Они найдут выход. Но он всегда останется его младшим братом. И он сделает всё для него. Впрочем, сейчас он не чувствовал разницы ни в возрасте, ни в положении. Его брат, так же, как и он, готов был защищать его во что бы то ни стало. И Энакин уютно устроился у него на груди и спокойно проспал до рассвета. Выходя из комнаты Энакина, Лето наткнулся на Оби-Вана. Тот схватил его под локоть: - Тебе повезло, что это я, Лето. Если бы здесь проходил кто-то другой и увидел, как ты выходишь из спальни Энакина... Лето выдернул руку. Лицо Оби-Вана излучало добродушие, но что-то было не так. И тут Лето увидел вспышкой видение на миг. Это было его лицо. Это был его меч. Его рука. Это он сделает с его братом такое. Лето остановился и впился в грудь непонимающего Оби-Вана: - Если ты только тронешь его... Я вырву тебе печень. И заставлю тебя сожрать её. Его глаза горели синевой от специй, которые помогали ему заглядывать в будущее. Это было опасно, можно было переборщить с дозой и сойти с ума. Но теперь он знал, что сегодня он примет ещё. Он должен увидеть. Всё. Он будет осторожен. Ему нельзя сойти с ума. Ради Энакина. И ради Энакина он знал, что больше не предпримет попыток суицида. Он нужен ему живым. Чтобы защищать его. I am strong even on my own But from him I never want to part He's been there since the very start*