Сказки на ночь для маленьких мамоно

Бегавшие в панике по темным коридорам Аманксарах и Зула пораженно замерли. Последние час-полтора они потратили на напрасные поиски потерявшегося Хасана. Когда они нашли в одном из помещений брошенный на пол фонарь, то сильно обеспокоились. Девочка и ее проводница бросились искать мужчину, но в запутанном лабиринте подземной усыпальницы оказалось невозможным найти его след. Пустынная волкодлака удивила свою маленькую подругу, сказав, что часть коридоров изменилась. Появились неуказанные на плане комнаты, повороты, подъемы и спуски. Обе монстродевы заподозрили, что кто-то с недобрыми намерениями решил похитить Охотника и использовать его в своих целях. Неожиданный гудящий стон застал их врасплох. Сердце маленькой ламии тревожно ёкнуло. Они бросились в направлении женского крика заглушенного толстыми стенами. Двадцать-дридцать минут они потратили на поиски верного пути, пока Зула случайно не учуяла слабый запах своего отца. Апофис опрометью бросилась по найденному следу, обогнав свою подругу. Длинный спуск привел их в небольшую комнату с двумя входами-выходами. — Здесь покоится наша Госпожа, — промолвила Аманксарах, покачнувшись и схватившись за голову руками. — Я… чувствую как… барьер давит на меня. Маленькая змеедева посмотрела на девушку с беспокойством, а потом медленно подошла к границе магического барьера. Она осторожно вытянула руки вперед, нащупав невидимую преграду, и, резко выдохнув, толкнула воздух перед собой. Раздался треск похожий на звук разбиваемого стекла, и ламия с тихим вскриком упала, вытянув окровавленные руки вперед. — Зула! — выкрикнула испуганно анубис. Она быстро подхватила юную монстродеву, и, глядя на исцарапанные ладони сказала: — Что… С тобой все в порядке? Девочка улыбнулась, слегка побледнев. — Все… хорошо. Не волнуйся, со мной… все хорошо. Она свела ладони вместе, тихо зашипев от боли, и стала их тереть. Через секунду на ранах возникло фиолетовое свечение и они быстро зажили. Зула торопливо вскочила, проговорив: — Нам надо спешить. С папой могла приключиться беда. Аманксарах опомнилась и, кивнув, поднялась на ноги. Через второй выход они вышли в коридор, через который ранее проходил Хасан. Вокруг все было хорошо освещено, и апофис все сильнее чувствовала близость к отцу. Волкодлака-воительница и ее маленькая подруга вышли в царственную залу, в которой раньше находился саркофаг с усопшей принцессой. Теперь саркофага не было. Вместо него на возвышенности располагался огромный золотой трон-кресло. На нем в расслабленной позе возлежала девушка-мамоно с божественно прекрасным обликом. На голове у нее была коронообразная конструкция из тонких золотых цепочек удерживавших на ее лбу крупный ярко горевший рубин величиной с ладонь. Роскошные черные волосы были зачесаны назад и в них были вплетены блестящие драгоценные украшения. Гладкая нежно-розового цвета кожа слегка мерцала под лучами подземного освещения. Небольшая полупрозрачная полоска темной ткани прикрывала ее грудь, глядя на которую возникало желание ее схватить, сжать и присосаться губами. Но сосцы этой притягательной великопной груди были защищены круглыми урашениями, соединявшиеся друг с другом золотыми тросиками, которые провисали вниз дугой. Ровный слегка выпуклый животик был обнажен, а в пупок был вставлен большой синий камень. На ее округлых бедрах была такая же полупрозрачная ткань, что прикрывала грудь. От взгляда на ее длинные красивые ноги и изящные тонкие руки замирало дыхание и сами собой подгибались колени, дабы встать в благоговейной позе. Вокруг трона и по всему полу ползали змеи разной величины и окраса. Кроме Санеры и ее фамильяров в помещении больше никого не было. Аманксарах, войдя в зал, замерла на секунду, и тут же упала на колени, склонив голову до пола перед своей возродившейся царицей-фараоном. — Ваше… Величество! — сбивчиво произнесла она. — П-просим прощения за… то, что нарушили Ваш покой! П-позвольте мне приблизиться к Вам, моя Госпожа! Девушка на троне устало и с легким раздражением посмотрела на волкодеву. — Кто посмел нарушить мой отдых! — выкрикнула она, привстав. — Ты кто такая?! И в этот момент ее черные глаза узрели маленькую девочку-ламию со светло-лиловой кожей, которая стояла сзади в нескольких шагах от анубиса. Зрачки Санеры злобно вспыхнули от ненадолго забытой ярости. — А ТЫ ЕЩЕ КТО ТАКАЯ?!!! — гневно вскричала монстродева-фараон. От ее голоса стены гробницы содрогнулись, с потолка посыпалась мелкая пыль. Змеи-фамильяры яростно зашипели. Подчиняясь воле и настроению своей Госпожи, они подскочили и напали на Зулу. Однако в шаге от нее они натолкнулись на магическую преграду, которая отбросила их назад. Аманксарах ошеломленно посмотрела на свою царицу, а затем обернулась на девочку-апофиса, которая, как ни в чем не бывало, молча, проползла мимо нее. В правой руке Санеры возник огненный шар, который она метнула ее в ламию, обликом напоминавшей ненавистную мачеху. Магический снаряд отскочил в сторону, ударившись об защитный полог, окружавший маленькую мамоно. Более мощный второй снаряд тоже не достиг цели, рикошетом отлетев в потолок. Третий огненный шар угодил в анубис, отскочив от магического барьера. Оглушенная волкодлака повалилась на пол. Зула в мгновение ока преодолела небольшое расстояние до Санеры и быстро обплела ее своим хвостом. — Живо опустите свои руки, Ваше Величество, — угрожающе прошептала девочка на ухо своей сопернице. — Иначе я Вас укушу. Девушка попыталась проигнорировать приказ, но апофис стала сжимать свои змеинные объятия. — Я не собираюсь повторять дважды! Мой яд… превратит Вас в безвольную куклу. Остановитесь! Я не хочу прибегать к крайним мерам. — Я не стану тебе подчиняться, — сквозь зубы процедила фараон. — Я… ненавижу тебя. И весь твой род! Тварь. Гадина. Тяжело дыша и сжимая свои кольца, юная монстродева тихо ответила: — Помолчите. И умерьте свою злобу… — Я убью тебя, паскудина. Царица-мамоно попробовала оглушить ламию магическим разрядом электричества, но это ей не удалось. — Прошу, остановитесь. Я Вам не враг. Меня не за что ненавидеть. Пожалуйста, выслушайте меня, Ваше Величество. — Нет! Ты — коварная мерзкая гадина! Санера сделала неуловимое движение пальцами обеих рук, сконцентрировав всю свою ману в противоборствующем заклинании. Возникла ярко золотая вспышка и раздался оглушительный взрыв-хлопок. В то же мгновение змеи-фамильяры, которые попытались незаметно атаковать Зулу со спины, застыли в воздухе. Время остановилось. Мамоно-фараон не смогла избавиться от объятий молодой змеедевы. Сама девочка не собиралась ослаблять свою хватку. Последнее заклинание сильно ослабило их обоих. Возникла патовая ситуация. — Пожалуйста, выслушайте меня, Ваше Величество, — натужно дыша, прошептала апофис. — Я… понимаю, что Вы злитесь на меня из-за… своей злобной мачехи. Я не виновата в том, что случилось с Вами тысячу лет назад. Я… испытываю к Вашей мачехе такую же ненависть, как и Вы. И мне совсем не хочется враждовать с Вами. — Умри, лживая гадина! Паскуда чешуйчатая. Ты… Все вы апофисы — одинаковые. — Нет. Не одинаковые. Я хочу Вам помочь. Мы с папой пришли сюда в поисках нового дома и новой… семьи. Я чувствую запах отца на Вашем теле. Вы приняли его семя, впитали его духовную энергию. Черноволосая монстродева удивленно расширила глаза. — Так это ты — его дочь?! — Приемная. Но он любит меня как родную. И я очень рада, что Вы стали его женой. Я не надеялась на то, что все так удачно сложится. Я боялась, что место в саркофаге заняла коварная колдунья. Санера с заметным усилием прекратила сопротивление. Немного расслабившись, она сдержанно спросила: — Зачем ты здесь? Что тебе нужно? Зула слегка ослабила свои кольца. — Я здесь ради отца. Я мечтала найти для него хорошую заботливую жену. Поэтому я попросила его отправиться за сокровищами в центр Гибельных Песков. Нам удалось преодолеть пустыню и добраться сюда. К моей безграничной радости мы нашли здесь самое ценное на свете сокровище. Это Вы, Ваше Величество. Вы самое драгоценное, самое… дорогое, что есть в этой гробнице. Только меня огорчает то, как Вы поступили с моим любимым папочкой. Вы, кажется, наложили на него подчиняющие чары? Пожалуйста, снимите их. Чтобы добиться его любви Вам не нужно использовать магию. Он и без нее полюбит Вас всем сердцем и будет верен Вам до конца своей жизни. Или до конца Времен. Мамоно-фараон слушала девочку, ничего не говоря. Апофис продолжила: — У меня к Вам просьба. Пожалуйста, обращайтесь с ним достойно. Не принижайте его, не ведите себя высокомерно. Он очень хороший, очень добрый и очень заботливый мужчина. Он замечательный отец, и будет Вам замечательнейшим мужем. Честно говоря, если бы мы не встретили Вас, Ваше Величество, я, может быть, сама соблазнила бы его года через три. Девушка напряглась, испытав укол ревности. Маленькая ламия тут же почувствовала это. — Успокойтесь, я не собираюсь вставать между вами. Наоборот, я даже буду Вам помогать. Я… сделаю все, что необходимо, чтобы ваше семейное счастье стало безграничным. Ради папы я готова на все. Я поклянусь Вам в верности, и буду служить Вам. Вы — станете моей Госпожой. Вы… сможете делать со мной что захотите. Но если Вы попытаетесь навредить моему папе, или будете обращаться с ним плохо, я буду вынуждена Вас остановить, и… превращу Вашу жизнь в невыносимые мучения. Вы меня понимаете? Последняя фраза прозвучала крайне угрожающе. Бывшая принцесса почувствовала, как в ее душе вновь разгорается ярость, которую она постаралась подавить. Помолчав, она сказала: — Отпусти меня. Юная ламия разняла свои кольца и спустилась на пол перед троном. — Как тебя зовут и сколько тебе лет? — спросила Санера, глядя на девочку строгим взглядом. — Зула. Мне девять лет. — Как тебе удалось… противостоять моей… атаке? Кто научил тебя колдовству? — Я… впитала в себя проклятье, которое наложила на гробницу ваша мачеха. Лишь это помогло мне отразить Вашу магию. Больше… у меня ничего нет. — Врешь. Ты скрываешь от меня что-то. — С помощью магического чутья я могу находить ценные вещи или то, что принесет мне выгоду. Это помогло нам с папой добраться сюда. Девушка недоверчиво посмотрела на Зулу, а потом сделала движение левой рукой, и время вновь потекло в обычном темпе. Фараон села поудобнее на троне, пристально наблюдая за апофисом. Чешуйчатые фамильяры яростно шипели ползая по тронному залу. — Я… терпеть тебя не могу, — промолвила Санера. — Ты олицетворяешь все то, что я ненавижу. Маленькая змеедева промолчала, не желая провоцировать вспышку гнева. Владычица подземелья закрыла глаза, подвластные ей змеи притихли. Возникло напряженное молчание. После продолжительного раздумья царица-мамоно, не поднимая век, произнесла: — Ты сказала, что будешь служить мне. Я тебе не доверяю. И поэтому… ты не просто поклянешься мне в верности, ты дашь Нерушимый Обет. Кроме этого мне не нравится твое имя. Я хочу, чтобы сменила его. Я придумаю для тебя новое. — Нет. Я не стану отказываться от своего имени. Но я согласна дать Нерушимый Обет. Санера открыла глаза и гневно посмотрела на девочку, вздумавшую ей перечить. — Я не потерплю неповиновения! Ты будешь делать то, что я скажу! — Нет, — возразила Зула. — Мое имя мне дал папа. Любой Ваш приказ не может быть важнее моего отца. Властная монстродева резко встала с трона и взмахнула правой рукой. По ее воле все ее фамильяры одновременно атаковали девочку-апофиса, сковав ей руки и полностью подавив ее всей своей массой. Каждая змея укусила ламию, впрыснув огромную дозу яда, который парализовал ее. Парочка огненно-красных тварей сжали горло непокорной монстродевы, душа ее и не давая ей свободно вздохнуть. Остальные, переплетясь друг с другом, стали давить ее в своих жестких объятьях. Зула не могла двинуть ни хвостом, ни другой частью тела. — Ты гадкая, порочная мразь, — прошипела злобно Санера, искрясь от ярости. — Я… уничтожу тебя! Замурую! Выброшу в яму с нечистотами, где ты сгниешь. Твой отец никогда не вспомнит о тебе, я сотру все воспоминания о тебе, лживая тварь. Никогда… Ни одна гнида подобная тебе не будет жить в моем Царстве. Тварюга малолетняя! Бесстыжая поганка. Девушка сжала кулаки и юная ламия почувствовала, как давление на нее усилилось. Несчастная девочка не могла даже вскрикнуть, лишившись возможности нормально вздохнуть, а ее рот был закрыт какой-то толстой змеёй. Вдруг фараон истошно закричала: — Не-е-е-е-ет!!! Пленившие Зулу змеи неожиданно разлетелись в разные стороны, а сама она потеряла сознание, не понимая, что произошло. Когда приемная дочь Хасана очнулась, она обнаружила себя лежащей в глубоком кресле. Быстро оглядев глазами, она удивилась, поняв, что ее перенесли из тронного зала в какое-то помещение для отдыха. На своем лбу она ощущала касание прохладной ладони. Девочка испуганно дернулась, увидев, что рука принадлежит ее недавней мучительнице. Санера убрала руку с ее лба. — Ты проснулась, — нейтральным тоном произнесла она. — Хорошо. Она поднялась с подлокотника кресла. — Извини за случившееся, — ровно продолжила она, — я повела себя… крайне плохо. Не бойся, я больше не буду нападать на тебя. Зула попыталась встать. — Лежи, не вставай. Апофис с недоумением посмотрела на черноволосую мамоно. В ее глазах она заметила тщательно скрываемый страх и сожаление. — Пока ты была без сознания, я все хорошо обдумала. И решила, что ты и твой отец отныне будете жить здесь. Завтра, когда все соберутся, я объявлю, что твой отец стал моим мужем. Как ты и хотела я буду к нему добра. С тобой… Я пока не знаю, что делать с тобой. Но завтра я решу. И объявлю твой официальный статус. Сейчас я могу лишь сказать, что ты будешь подчиняться только мне. Никто из моих подданных не посмеет контролировать тебя. Владычица некрополиса повернулась и пошла к выходу. — Нерушимый Обет! — хрипло выкрикнула маленькая ламия, приподнявшись с кресла. — Я ходу дать Вам Нерушимый Обет, Госпожа Санера! Фараон обернулась. — В этом больше нет необходимости, — величественно сказала она, — я уверена в твоей верности. — Но… — Нет, тебе сейчас надо отдохнуть и набраться сил к завтрашнему дню. Помолчав, она проговорила: — Я хочу дать тебе новое имя. Тебе не нужно отказываться от имени, которое дал тебе Хасан. Но… второе имя, которое ты, надеюсь, примешь, будет означать что ты… находишься под моей защитой и покровительством. — Конечно, Ваше Величество, я с радостью приму имя, которое Вы придумаете. И простите меня, я вела себя неуважительно и… грубо. — Хорошо, — кивнула девушка, — будем считать, что теперь между нами нет… разногласий. Она повернулась у выходу и сказала: — Аманксарах, пригляди за Зулой, а затем отведи ее в гостевые покои. Потом разбуди остальных и передай им мой приказ. Пусть наведут порядок во всех помещениях. И подготовьте основной зал на завтра. — Будет исполнено, моя Госпожа. Девочка-апофис, ощущая бессилие, повалилась в кресло. Изменение настроение воскресшей правительницы вызывало у нее удивление. Видимо произошло что-то невероятное, и Санера сменила гнев на милость. Зула чувствовала укол вины, не понимая за что. Почему-то ей было очень нехорошо от случившегося. Она не могла упрекать себя за то, что она сделала, защищаясь от атаки фараона. Она все сделала правильно, но на душе было тошно. К ней подошла анубис. — Зула, я могу тебе чем-нибудь помочь? Желтоглазая ламия посмотрела на старшую подругу. — Что произошло? Я не могу понять. Почему Ее Величество так изменилась? Во взгляде пустынной волкодлаки тоже читалось недоумение. — Я не знаю. Когда я очнулась, Госпожа велела мне перенести тебя сюда. Я с помощью фамильяров выполнила приказ. А потом она велела мне не входить. Мне пришлось подождать за дверью, пока она что-то делала с тобой. Санера в подавленном состоянии сидела на своем троне. Перед ее глазами мелькали образы недавних событий. Ей удалось совладать с собой и унять дрожь, но душу до сих пор терзала боль. Когда ее фамильяры едва не задавили девочку, ее поразил удар. Это видение чрезвычайно далекого прошлого. Давным-давно была похожая ситуация, в которой участвовали молодая принцесса и ее мачеха. Злобная колдунья испытывала к своей падчерице безграничную жгучую ненависть. И точно также пыталась убить наследницу престола. Воспоминание было смутным и с течением времени должно было развеяться, но воскресшая мамоно с ужасом осознала, что едва не превратилась в ту, кого так яростно ненавидела всем сердцем. Еще бы один шаг и она бы стала злой мачехой. Чудо помогло ей не свалиться в бездну. Проклинающее заклинание сработало странным образом. Фараон порывисто вздохнула и почувствовала на щеках слезы. Она испытывала сожаление. Юная ламия не виновата в случившемся. Коварная апофис из прошлого сломала жизнь не только нынешней царице подземного города, но едва не погубила маленькую, ни в чем не повинную девочку. Монстродева вновь вздохнула, успокаивая себя. Следует совершить множество важных дел, возродить царство, вернуть былое могущество и величие. Поэтому нельзя тратить время на глупости. И самым первоочередным является восстановление маны, которую она потратила на бессмысленную потасовку. Мамоно улыбнулась, грациозно встала с трона и пошла в спальню, где на огромной кровати ее дожидался спящий Хасан. Необходимо обласкать его, облюбить и высосать из него сладкую и невероятно вкусную духовную энергию. Пробуждение странствующего воина-кочевника было приятным. Ему было тепло под толстым одеялом на мягкой перине. Кругом была тьма, по ощущениям было очень уютно. Где он находится? Как он здесь оказался? Что его теперь ждет? Мужчина попытался встать, но податливая удобная постель не желала его выпускать из уютного плена. Кое-как с некоторыми сложностями он дополз до края высокой кровати, а затем встал на пол, покрытый махровым ковром. Стало сразу прохладно. Он был голым, а одеться бы не во что. Человек принюхался. Пахло чем-то приятным. Женщиной. Он в покоях своей прекрасной Госпожи. Он начал осторожно идти вперед, стараясь не споткнуться об ковер. Через несколько шагов он добраться до стены, поверхность которой была шершавой, а некоторых местах ощущались какие-то выпуклости. В какую сторону двигаться и где выход? Охотник услышал посторонний шум. Кто-то сюда шел. Его возлюбленная? Слева сзади раздался звук сдвигаемых каменных створок. Обнаженный воин обернулся и увидел девичий силуэт, который мог принадлежать только Санере. Вокруг нее присутствовало слабое сияние. Как только фараон вошла в опочивальню на потолке и вдоль стен вспыхнули магические светильники, мигом разогнавшие тьму. — Милый, ты проснулся? Обрадованный мужчина бросился к ней, выкрикнув: — Дорогая моя! Крепко ее обняв, он начал жадно целовать ее в губы. Девушка слегка обмякла в его мускулистых руках, позволив ему поднять ее. Она обхватила его руками и ногами, страстно целуя его в ответ. Их языки встретились друг с другом и переплелись в скользком любовном танце. Спустя несколько долгих секунд Санера с огромным сожалением прервала поцелуй и посмотрела своего возлюбленного. — Прости, дорогой, я должна… кое-что сделать. Она дунула ему на лоб и прошептала короткое заклинание. Хасан покачнулся, едва не упав и не выронив свою ношу. Отпустив ее, он схватился руками за голову и глухо застонал. — О-ох… Что… Что произошло? Он посмотрел на низкорослую мамоно странным взглядом. — Санера? Что… ты сделала? — Прости меня, милый, — с грустью ответила она, — я совершила ошибку. Я… наложила на тебя заклятье, чтобы крепче привязать тебя к себе. Прости. Мои фамильяры отравили тебя, заставили тебя думать только обо мне. Кочевник посмотрела на нее удивленными глазами. — Но, не смотря на это, ты все-таки смог немного ослабить наложенное на тебя заклятье. Ты едва не сбросил его. А потом… я наложила на тебя дополнительные чары. И манипулировала тобой. Прости. Ее ноги подкосились, и она повалилась и схватилась руками за его ноги. Мужчина стоял над ней словно громом пораженный. В ушах звенело, голова раскалывалась, он почувствовал приступ жара. — Я встретилась с твоей дочкой, Зулой. Мы повздорили. Очень сильно повздорили. Настолько сильно повздорили, что я чуть не убила ее. Отец девочки слегка дернулся, услышав ее слова. — Но я успела вовремя остановиться! Я… не совершила последний шаг. Фараон заплакала и еще сильнее прижалась к ногам мужчины. — Прости меня, я не хотела этого делать. Это все из-за проклятья, которое наложила на меня и на остальных моя злая мачеха. Я ненавидела ее. Все эти годы, все эти… века… я… испытывала к своей мачехе жгучую ненависть. Поэтому, когда я увидела Зулу, я не смогла сдержаться и захотела сжечь ее. Я чуть… не стала такой же, как она. Мне так жаль. Мне очень жаль. Я вовремя остановилась и не дала проклятой ненависти одержать надо мной верх. Сейчас с твоей дочкой все хорошо. Она не пострадала. Девушка отпустила ноги Хасана и подняла на него свои заплаканные черные глаза. — Я поступила плохо, совершила… глупость. Прости. Если ты… Если я в твоих глазах омерзительна, то… можешь уйти. Можешь покинуть меня. Я не буду тебя удерживать. Ты свободен. Можешь уйти со своей дочерью. Можешь взять столько золота, сколько унесешь. Ты ведь вернул меня к жизни. Ты достоин награды. — Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — спросил он. — Хочешь, чтобы я тебе оставил? Несмотря на то, что я тебе жизненно необходим? Печально глядевшая на него мамоно не смогла ответить. Охотник сел, обнял ее, прижав ее голову к своей груди. — Я не могу уйти. Не могу тебя оставить. Я знал, на что иду, и знал что, поделившись с тобой своей маной, я навсегда буду связан с тобой. — Я поступила плохо. Почему ты не отругаешь меня, не скажешь, что я вела себя не хорошо? Я же… — Я люблю тебя, Санера. И в том, что случилось, нет твоей вины. Ты сама сказала, что все это произошло по вине твоей мачехи. Я не собираюсь тебя ругать. И я все понимаю. Грудь мужчины стала влажной от слез монстродевы. — Ты не можешь меня понять. Тебе не приходилось испытать на себе гнев и ярость злой колдуньи. Не пришлось умирать. Не пришлось испытать тысячелетнее одиночество. Можешь себе представить, каково мне было? Я не была живой. И не была мертвой. Полутруп. Не способная двигаться. Не способная говорить. Единственные с кем я кое-как могла общаться — это змеи, которых мне с огромным трудом удалось приручить с помощью магии. Через их глаза и уши я видела, как на моих стражниц-монстров влияло проклятье моей мачехи. Я была зла на нее. Но ничего не могла поделать, не могла ей отомстить. Год за годом, веками, тысячелетиями я мучилась в плену полуживого состояния. И вот, наконец, появился ты. Ты возник из ниоткуда. Словно яркое жаркое солнце посреди бесконечной мрачной тьмы. Я ухватилась за тебя, боясь потерять. Ты казался таким огромным, таким сильным. Я не хотела зря рисковать и тут же лишиться тебя. Поэтому я позволила своим фамильярам отравить тебя. И ты прошел барьер. А затем дал мне то, в чем я так сильно нуждалась. Я не хочу тебя теперь отпускать, не хочу вновь оставаться одна. Ты мне нужен, Хасан. Я люблю тебя, и не могу без тебя жить. — Я не оставлю тебя, — промолвил воин, погладив ее по голове. — Не брошу. Мы с тобой связаны навеки. Я люблю тебя, и не позволю тебе страдать. Правой рукой он нежно и мягко гладил ее по голове, успокаивая ее. Второй рукой он водил по ее спине, снимая напряжение. Она казалась такой маленькой, такой хрупкой и слабой, что в нем само собой проявились необычные полуотцовские чувства. Несмотря на многовековой возраст, бывшая принцесса осталась, по сути, ребенком. Ее родная мать рано ушла из жизни и не успела подарить своим детям всю свою материнскую любовь и ласку. А женщина, занявшая ее место, не дала Санере и ее братьям ничего кроме своей ненависти и злобы. Сердце Хасана болезненно сжималось, пока он слушал свою тысячелетнюю супругу. — Моя милая, моя хорошая, — ласково проговорил он, обнимая ее. — Я люблю тебя. И никому не отдам. Золотая ты моя. Мамоно таяла в его руках, слушая его спокойный голос и размеренное сердцебиение. Было приятно тонуть в его безграничной ласке и любви. — Мой дорогой любимый мужчина, — ответила она. — Я так рада, что ты принял меня. Я отдам тебе все, что у меня есть. Мои богатства, мои владения, моя жизнь — все твое. Я хочу быть твоей, хочу принадлежать тебе, хочу служить тебе. Мой добрый возлюбленный Повелитель. — Мне не нужно никакое богатство, — мягко возразил кочевник. — Мне нужна только ты. Ты — мое богатство. Мое сокровище. И я не могу быть твоим Повелителем, потому что это звучит как… Завоеватель. — Почему? — с легким удивлением вопросила она. — Ты завоевал мое сердце, покорил мою душу. Он аккуратно приподнял ее голову левой рукой за подбородок и нежно поцеловал в губы. — На самом деле, — произнес он после поцелуя, — это ты завоевала меня. Ты моя Госпожа, моя Царица. Фараон моего сердца. Ты владеешь мной, а не я тобой. Монстродева улыбнулась. — Ну почему ты такой добрый? Почему такой покладистый? Ты не можешь быть таким… идеальным. — Я не идеальный, — с улыбкой ответил он. — И ты сама это знаешь. Санера запечатала его губы еще одним сладким влажным поцелуем. Вместе они повалились на мягкий ковер. Его могучее смуглокожее тело прижалось к ней слева. Его правая рука придерживала ее затылок, а левая осторожно избавила ее грудь от золотого украшения. Затем он сорвал полупрозрачную полоску ткани, и принялся мять массировать ее податливые упругие полушария. Фараон тихонько застонала, почувствовав в глубине своего тела тепло эротического блаженства. Твердокаменный член уперся ей в левое бедро, и возбудившаяся мамоно схватила его свободной рукой и стала водить своим пальчиками по дрожащему стволу. По эмпатической связи ей передалось сексуальное удовольствие любящего мужа. Несколько сложных чувств наложились друг на друга и образовали необыкновенное сочетание любви, ласки и духовного единства. — Войди в меня, — чуть дыша, шепотом попросила она. — Да, моя дорогая, сейчас. Она раздвинула ноги и он, переместившись в удобное положение, вонзил свой «бур» в сочащуюся пещерку. — А… а-а-ах, — протяжно простонала она. Не теряя времени Хасан начал двигать тазом, извлекая и вновь погружая свой детородный орган в разгоряченную киску возлюбленной супруги. Чавкающе-хлюпающие звуки распространились по царской спальне. Мамоно подстроилась под фрикции мужа. Он, опираясь руками на ковер, нависал над ней, а она, двигаясь под ним вверх-вниз, насаживалась на его «клинок». Ее затвердевшие коричневые сосочки терлись об его влажную от пота грудь, производя слабенькое удовольствие подобное электрическому напряжению. Ее влажная пульсирующая вагина в это же время плотно обжимала член, когда она выходил из нее, и расслаблялась, когда он вбуравливался в нее. Тяжело дыша, Охотник сдержанно постанывал, наслаждаясь сексом с любимой женой. Через несколько мгновений он почувствовал приближение оргазма, и поцелуем дал понять Санере что скоро ее девичье нутро будет заполнено долгожданным семенем. — А-а-а-аааа, — радостно закричала она, синхронизируясь и ощущая приближение собственного оргазма. Совершив пару-тройку вхождений, новообращенный инкуб громко застонал, изливаясь спермой в лоно супруги, которая одновременно с ним достигла кульминации. Мужчина повалился на девушку, придавив ее своим телом. Она обняла его руками и ногами, сильнее прижимаясь своей промежностью к его твердому «корню». Вместе достигнув вершины блаженства, они, признательно глядя друг другу в глаза, обменивались благодарностями без слов. Через несколько минут, когда сексуальное наслаждение пошло на спад, Хасан перевернулся на спину и, не сдерживая эмоций, сказал: — Спасибо тебе, моя дорогая, моя милая Санера. Я… бесконечно счастлив. Тебе понравилось? Фараон легла на него, положив голову ему на грудь. — Да, дорогой, мне очень-очень-очень-очень сильно понравилось. Это было бесподобно. Я безумно рада была испытать с тобой наш оргазм. Спасибо тебе, милый. Монстродева прислушалась к себе. Духовная энергия мужа равномерно растекалась по ее телу. От низа живота вверх к голове, к рукам и ногам распространялось приятное тепло. Санера счастливо улыбалась. — Сколько тебе было лет, когда ты умерла? — Шестнадцать. — Как звали твоего отца? — Джафари. — Он был хорошим отцом? — Да, он очень хорошим отцом. Почти как ты. Пока не умерла мама и не пришла эта мерзкая апофис. Девушка скривилась, вспомнив ненавистную колдунью. — А как звали твою мачеху? — Я не хочу вспоминать имя этой змеи. — Ладно, не хочешь — не надо. Они помолчали. Он погладил ее по голове и поцеловал в макушку, вдохнув сладковатый аромат волос. — Баснер, — сказала Санера, гневно сверкнув глазами. — Мою мачеху звали Баснер. А мою родную маму звали Мерит. — Твоя мама наверно была такая красивая как ты? — Да. Даже красивее. Она поцеловала его в грудь. — Расскажи мне о себе, — попросила она. — Как Зула стала твоей дочерью? — Ты можешь читать мои мысли. Разве ты не узнала об этом из моей головы? — Нет, я не погружалась настолько глубоко. Я хочу послушать твой голос. И я устала использовать ментальную магию. Не тая, Хасан ей рассказал, где был, по каким землям путешествовал, и где встретил умиравшую мать Зулы. Фараон внимательно его выслушала, иногда задавая вопросы. История про мать юной апофис вызвала у нее глубокую печаль. Потом Санера поведала о своей прежней жизни. Часть важных воспоминаний из-за долгого мертвого сна была утеряна, и она смогла рассказать лишь о тех, что сохранила ее память. Затем они перелегли на кровать, где стали ласкать и любить друг друга. Демоническая энергия мамоно перетекла в тело мужчины и сделала его более выносливым, чтобы он мог продемонстрировать ей весь свой сексуальный опыт, который он приобрел за времена долгих странствий.