***
В университет Чон прибегает ко второй паре, навешав старосте лапши про безумно большие пробки и заторы на дорогах, и пускай все и так знают, что парень ездит на метро. Девушка глаза закатывает, но младшего не отмечает, грозясь, что это в последний раз. Чон выдыхает, победно улыбаясь и обещая, что этого не повторится. Ища глазами в коридоре Джихуна, Ун случайно натыкается на весьма странную картину. Высокий блондин, который стоит спиной к нему, показушно (а так ли это?) выпячивая свою пятую точку, завязывает шнурки, а два парня, стоящие за ним, бессовестно стоят и пялят прямо на эту самую точку. И не то, чтобы Чону было не все равно, просто этим парнем является Ли Мидам. Чон считает этого парня как минимум странным: он часто надевает какие-то слишком откровенные вещи, называет всех парней (за исключением Уна) оппами и почему-то всегда ходит только один. А его, Уна, к сожалению, хороший друг, Джихун, как-то пытался подружиться с ним, но тот только что-то невнятно пробубнил и убежал весь красный. После этого случая к нему нередко приставали разные парни с достаточно интимными предложениями. Что отвечал им на это Мидам — Чонун не слышал, но одно он знает точно: с этим типом связываться у него нет никакого желания. Чон всего-то учится на журналиста, для того, чтобы после универа стать писателем и радовать детей своими историями. И вот зачем ему для этого английский — не ясно никому. Но зачетка, конечно же, нужна, а значит и ходить нужно. Поэтому, собрав все свои нервы, яйца и не только, в кулак, Чон поплелся в аудиторию. Когда слышится звонок, Ун понимает, что он успешненько так проспал всю пару. Он готов уже идти в столовую за своим любимым банановым молоком и эклерами, но немного не понимает, какого черта какая-то тушка плюхнулась на стульчик прямо напротив него, преграждая все возможности выйти. Ли Мидам, а именно им и была эта самая тушка, машет несколько раз перед лицом Чона ладошкой, чтобы проверить, жив ли он вообще, и когда видит, что взгляд младшего сменился на что-то наподобие «Какого черта?», начинает свою тираду: — Хэй! Думаю, ты слышал, мы проект вместе делаем, поэтому… — младший что-то активно объясняет, но Ун уже не слушает, ведь его взгляд натыкается на тонкие губы младшего, который во время разговора их то и дело покусывает. Белая рубашка Мидама расстегнута на несколько пуговиц и оголяет ключицы и острый кадык. В голове Уна возникает навязчивая идея запечатлеть это все, поэтому, делая вид, что он слушает младшего и усердно ищет что-то в телефоне, старший открывает камеру, и немного выше наведя ее, нажимает кнопку. Тут же слышится звук затвора камеры, и глаза обоих парней грозятся выпасть из глазниц. — Ты что, только что сфоткал меня? — кажется, младшему немного не по себе от такого внимания, поэтому его щеки покрываются румянцем, а взгляд тут же опускается в пол. — Н-нет! То есть, да! То есть, камера случайно включилась и- — Я понял, не объясняй. Тогда у меня сегодня в четыре? — наступает очередь Уна краснеть от настойчивости парня. — А ч-чего так быстро, я- — Совместный проект. Ты меня вообще слушаешь? — блондин машет перед лицом старшего небольшой папкой, и Чону действительно становится не по себе, когда он понимает, что прослушал все, что говорил парень, пялясь на его губы. — Да, я понял, в четыре буду у тебя… — Адрес кину тебе в Какао, не опаздывай, — словно нарочно, он подольше задержал взгляд на старшем, а потом покинул аудиторию, оставляя Чона наедине со своими мыслями. Все следующие пары Ун ходит, будто в воду опущенный. В голове все еще не укладывается факт того, что он сегодня идет к Мидаму домой. Да, Ун не отрицает того факта, что Ли чертовски привлекателен, но и факт того, что, скорее всего, по слухам, его поимела половина универа, тоже не дает покоя. С одной стороны — это не должно студента волновать от слова совсем, но с другой… Все слишком сложно. Решив, что оставаться на последней паре по психологии — сроду самоубийству, Чон пошел прогуляться, и по дороге к дому успел забежать в ближайший зоомагазин, чтобы порадовать свою любимую Конни. За прозрачной стеклянной дверью был расположен небольшой магазинчик с различными аквариумами, декорациями, игрушками, и конечно же едой для любимых питомцев. Подойдя к стенду с ошейниками, Уну в глаза сразу же бросился светло-розовый кожаный чокер, обвитый кружевом и украшенный небольшими шипами. Конни — собака капризная, поэтому, недолго думая, Чон все-таки направился на кассу с этим чокером.***
На часах без десяти четыре, а Чон уже стоит у двери младшего. Ладошки почему-то потеют, а сердце бешено стучит. Все-таки Чон немного боится младшего. Совсем чуток. После двух минут колебаний, Ун все-таки нажал на звонок, и дверь буквально сразу же открылась. От увиденного у блондина чуть челюсть не отпала. Мидам был одет в черную и безумно большую толстовку, что то и дело открывала худую шею, и в короткие шорты, которые с трудом можно было разглядеть из-за длинной худи. Эти, прости господи, шорты, были кожаными, с белым кружевом внизу. И все было бы нормально, но младший улыбается совсем невинно, и это совершенно не вяжется с его блядской одеждой. Они садятся делать проект в спальне младшего. Мидам толкает что-то о поэзии Шекспира и литературе того века, и Ун честное слово пытается слушать. Пытается, но как можно думать о непорочном образе Джульетты, когда все внимание приковано к ногам младшего? Кажется, каждый бы отдал как минимум почку, чтобы просто прикоснуться к ним, ощутить нежность кожи подушечками пальцев. Чон тоже хочет. Хочет обхватить упругие бедра руками, поцеловать под коленкой, провести языком по внутренней части бедра, заставить младшего извиваться под собой. — Ун, все нормально? — Мидам почему-то оказывается слишком близко и взволнованно смотрит на старшего, а взгляд последнего как по рефлексу направляется вниз, случайно натыкаясь на слишком большую в этой ситуации проблему. Взгляд Ли тоже опускается вниз, и Чон готов поспорить, что его глаза увеличились как минимум в раза три. — Я, это… — в этот же момент Ун был буквально придавлен к стене без какой-либо возможности пошевелиться. Руки младшего упирались ему в бедра, а лицо Мидама было непозволительно близко. Мидам лицо подвигает ещё ближе, что кажется уже совсем запредельным в данной ситуации, и на ухо шепчет: — Хочешь меня? — Н-нет, то есть д-да… — младший обхватывает член Уна рукой, нежно поглаживая через ткань таких ненужных сейчас джинсов. В глазах от удовольствия плывет, и парню становится совершенно все равно, с кем спал Мидам, когда и сколько раз. Единственное, чего сейчас хотелось — разложить младшего прямо здесь и прямо сейчас. — Значит, зря я тебя натуралом заядлым считал, — Мидам немного отстраняется и хмыкает. Ун готов был возмутится, но его в тот же момент утягивают в такой сладкий и, черт возьми, желанный поцелуй. Ли губу нижнюю оттягивает, и языком по ней проводит, уже во всю исследуя рот старшего, а Ун только мычит от удовольствия и отвечает охотно. Они целуются страстно, то и дело хозяйничая руками по телу друг друга. Мидам протяжно стонет, когда Чон коленкой по его члену проходится. Такая реакция для блондина ровно спусковому крючку. Ли тут же оказывается прижат лопатками прямо к кровати, несильно ударяясь затылком об изголовья кровати. Но боль сразу сменяется удовольствием, когда Чон припадает к шее младшего, покрывая ее поцелуями и время от времени закусывая нежную кожу. Мидам к ширинке старшего тянется, но тот руку сразу же одергивает. Замешательство блондина оказывается временным, ведь Чон рывком стягивает с младшего толстовку, грозясь ее порвать, а младший помогает, поднимая руки. Кожа у Ли светлая, даже молочная, и Уну так и хочется украсить ее парочкой красных пятен. Что он, собственно, и делает в следующий момент. Мидам шумно выдыхает, закатывая глаза от удовольствия. Он лишь длинные пальцы в волосы старшего впутывает, позволяя тому расцеловывать каждый миллиметр своего тела, и поддается нежным губам. Чон языком сосок обводит, накрывая его губами, а второй пальцами зажимает, немного оттягивая и вызывая у младшего несдержанный стон. Оставляет один засос прямо возле соска и опускается к ребрам и впалому животу Ли. Закусывает кожу, случайно прокусывая до крови. Младший сверху шипит то ли от боли, то ли от переполняющих его эмоций. Чон сразу же зализывает ранку и целует, словно прося прощения. Мидам нетерпеливо ерзает под младшим, явно прося большего. Чон стягивает с младшего шорты и, как ожидалось, под ними ничего нет. Ун оставляет кровоподтек на тазобедренной косточке Ли. Мидам уже не сдерживается и громко стонет, оттягивая блондинистые пряди старшего, заставляя его перейти к чему-то более серьезному. Чон проводит языком по пульсирующему члену младшего, даря новые ощущения как себе, так и Ли, и тянется пальцами к анусу младшего, но Мидам почему-то вздрагивает. — Наоборот, — младший отталкивает Уна и слезает с кровати, садясь прямо на колени перед ним. — Я сам, — Мидам уже готов был совершить задуманное, но Чон встает с кровати и уходит в сторону коридора. — Подожди, — Ли вздрагивает, когда хен уходит, думая, что спугнул его чем-то, но сомнения тут же развеиваются, когда Ун возвращается с чокером в руках. — У меня есть кое-что для тебя, — Мидам с интересом рассматривает вещицу, покорно разрешая ее надеть на себя, а Чон думает, что Конни обойдется пока что без ошейника. Усадив старшего на кровать, Ли принял свою прежнюю позицию. Облизав сразу два пальца, Мидам медленно ввел их в себя, прогибаясь в пояснице. Чон вроде как не заказывал стриптиз-шоу на дом, но черт, младший настолько горяч, что любые протесты просто неуместны. Мидам готов был бы уже и сам дойти до пика, но хен просто сидит и бездействует, поэтому, подняв нахмуренный взгляд на Уна, Ли остановился. — Какого черта ты еще одет?! — в голосе младшего читается несдержанность и явное недовольство. Чон на секунду опешил, но сразу же спустился к младшему, садясь рядом с ним на колени и притянув того за ошейник утянул в горячий поцелуй, сплетая их языки воедино. Нежно поглаживая подбородок младшего, Ун, немного отстранившись, надавил большим пальцем на нижнюю губу младшего, заставляя его взять свой палец в рот, и опять прильнул за поцелуем. От подобных действий глаза Мидама полезли если не на затылок, то на лоб точно. Но все же младшего бесил факт того, что Ун все еще одет и не разложил Ли прямо на полу. Поэтому, взяв инициативу в свои руки, младший толкает парня на спину, рывком стаскивая с него толстовку и, расправившись с ширинкой, снимает джинсы вместе с боксерами. Чон такого напора не ожидает, и вдруг поднимается на ноги. Но Ли только хена за бедра пододвигает, вбирая член почти что полностью. У Чона от такого в глазах темнеет, а коленки начинают подкашиваться. Мидам сводит его с ума, кажется, Ун уж слишком сильно пропитался симпатией к этому пареньку за эти чертовы полтора часа, и кажется, что ни одного, ни второго это не смущает. Приподняв Ли за плечи, Чон тут же вжал его в стол, накрывая искусанные губы своими. Тут же развернув младшего спиной и нагнув над стол, Ун провел своим членом между молочных-белых ягодиц младшего, оставляя легкий шлепок на одной из них. — Черт, резинка… — Давай без нее, — Мидам несдержанно дергается, сгорая от нетерпения. — Тогда я надеюсь, что ты хорошо поработал своим ротиком, малыш, ведь смазки у меня тоже нет. — Блять, да просто выеби меня уже, — Мидам, кажется, уже сам готов вставить член старшего в себя, но Ун слушается и тут же входит на всю длину, заставляя младшего выгнуться и громко простонать. Не дожидаясь, пока младший привыкнет, Чон сразу начал двигаться, постепенно наращивая темп. Кажется, еще немного, и Ли реально потеряет сознание. Старший беспорядочно покрывает спину младшего поцелуями и оставляет засосы. Когда Чон понимает, что еще немного, и он кончит, он переворачивает младшего лицом к себе и усаживает того на стол. Мидам недовольно стонет и хочет уже возмутиться, но Ун опять входит в него, задевая простату. Ли стонет громко и ноги пошире раздвигает, когда старший опять членом по комку нервов проходится. Младший кончает первым, пачкая животы обоих, но Чон все еще не дошел до пика, и МИдама это явно не устраивает. Когда Ун выходит из него, он тут же толкает парня на кровать, и, усаживаясь ему на бедра, насаживается сверху на член. Буквально несколько толчков, и Ун кончает прямо внутрь младшего. Упав на кровать возле хена, уверенность Ли моментально испаряется. Кажется, будто старший сейчас убежит, либо оттолкнет Мидама, назвав того шлюхой, но все сомнения улетучиваются, когда Чон прижимает младшего к себе, целует в макушку и нежно обнимает, перебирая пшеничного цвета пряди волос. Почему-то рядом с ним он чувствует себя так спокойно и комфортно. Хочется остаться в таком положении навечно, и чтобы хен был рядом. — Честно говоря, не знаю, что это было, но мне очень понравилось, — Чон разрушает неловкую тишину, на что Мидам лишь угукает и прижимается ближе к парню. Они лежат так минут пятнадцать, каждый думая о своем. Мидам о том, что не хочет отпускать этого парня, а Чон о том, что младшему пиздец как идет этот чертов ошейник, и что Конни, кажется, его никогда не получит. — Знаешь, — Ли нарушает молчание, задумчиво произнося следующее, — Это мой первый раз. Подожди, подожди, дослушай, — Мидам не дает Чонуну что-либо сказать, накрывая ладошкой губы старшего, — Я знаю, что ходит много слухов о том, что я… — к глазам младшего поступают слезы, но его тут же крепко обнимают. — Какая разница, что говорят другие. Главное, что я верю тебе и знаю правду, — Чонун оставляет легкий поцелуй на губах Ли, а тот лишь прижимается к парню сильнее.***
Уже примерно пять минут Чон Ун наблюдает картину, как Мидам о чем-то увлеченно беседует с капитаном футбольной команды — Ким Сынхуном. Окей, внесем некоторые поправочки. Как ЕГО Мидам воркует с каким-то перекачанным дубиной. Когда, как успел его окрестить Чон, фонарный столб ушел, Чон сразу же подлетел к Ли, прижимая его к подоконнику: — Сладкий мой, ответь пожалуйста, о чем вы говорили с этим песелем-переростком? — Сынхун спрашивал о подарке на день рождения для Джункю, — Мидам немного удивленно смотрит на старшего, а Ун лишь выдыхает облегченно. — Это был флирт? — А что ты хочешь, чтобы это было? — Мидам придвигается ближе к своему парню и с азартом в глазах смотрит на него. — Ну, если это был флирт, то мне придется хорошенько тебя наказать сегодня, а если нет, то ты получишь подарок. — Хм, в таком случае, пусть это будет флирт, — Ли щурит глаза и ухмыляется. — Вот же засранец мелкий, — Чонун вовлекает младшего в поцелуй. — Не, ну ребят, не в коридоре же! Господи, мои девственные глаза не должны были это видеть, плакали мои остатки гетеросексуальности, — вот только орущий Джихун, увидевший двух парней, явно в эту картину не вписывался.***
Что ж, Чон опять готов проклинать всех и вся. Первую пару он успешно проспал, а Конни несколько раз все же попала по (не)нужному месту. Ун был готов уже идти и исправлять эту проблему в одиночку, но тут к нему пришла идея. — Малыш, ты уже в университете? — Конечно, и тебя я тут почему-то не наблюдаю, — недовольно отвечает Мидам в трубку. — Слушай, у меня тут проблемка небольшая… — Ун состроил милый голосок, чтобы точно подействовало. — Я уже еду, — довольно улыбнувшись, Чон упал обратно на кровать, зная, что пока у него есть Мидам, утро точно будет добрым.