Colour

Его мама всегда рассказывала о том, как же прекрасны цвета, о том, каким ярким и светлым окажется мир, когда цвета впервые окрасят его. Это будоражит, захватывает дух, пускает сотни электрических разрядов по телу и все в таком роде. Это что-то такое, что обычные слова просто не смогут описать, а даже если ты и найдешь такое слово, поймешь, что и оно не способно в полной мере описать все, что творится у тебя в душе. Нужно сказать, что Феликс Ли до смерти хочет увидеть эти цвета. Мысль о том, что кто-то был рожден специально для него, заставляла улыбаться каждый день, даже если этот день был просто отвратительным. Упорная, тяжелая работа всегда была его стимулом для того, чтобы в тот день, когда его истинная, предназначенная самой судьбой, любовь появится со словами о том, что теперь они будут дополнять друг друга, он предстал в ее глазах хорошим человеком. Это романтично, и следует добавить, что Феликс всегда был романтиком. «Моя мама сказала, что мои волосы темно-коричневые,» — сказал как-то Феликс своему лучшему другу Чану, когда они, сидя на заднем дворе у Феликса, пили сок. — «Хотел бы я, чтобы они понравились моему предназначенному». «Я уверен, ей или ему будут нравится твои волосы, Феликс», — ответил Чан, прежде чем продолжил потягивать сок из трубочки. Им было всего по восемь лет тогда, но мысли вроде этой часто посещали его детскую голову, и Феликс всегда жаждал желанием поделиться ими с Чаном, который, он был уверен, никогда не будет смеяться из-за слишком сильного интереса друга к предназначенным и настоящей любви. «И даже если ему или ей не понравится цвет», — продолжил Чан. — «Он или она полюбит тебя за то, кем ты являешься, Феликс». После сказанных слов, Чан улыбается, а Феликс, который ничего не смог с собой поделать, улыбается в ответ, прижимаясь своим плечом к чужому. Его лучший друг был слеп, потому вещи, вроде внешности, были для него совсем не важны; Чану были важны сердца людей, а потому Феликс был счастлив знать, что Чан считает его хорошим человеком. «Хэй, после этого мы должны сходить поплавать», — предлагает Феликс, широко улыбаясь. Улыбка Чана получается какой-то грустной, но Феликс должен был этого ожидать: «Ты же знаешь, я не могу плавать, Феликс». «Вот это нонсенс! Нам срочно нужно это исправлять! Пойдем же!» Феликс быстро допивает остатки сока, заставляя Чана сделать тоже самое. У них нет лишнего времени, думает Феликс, ведь каждый день — лишь новая возможность сиять. ---- Корея стала для него трудным приключением по большей части потому, что он был предоставлен самому себе в совсем незнакомой стране, язык которой даже не знал; но еще большей проблемой стало чувство одиночества, ведь все его друзья остались так далеко — их теперь разделяет океан, а общение с людьми Феликсу не давалось легко. Поэтому Феликс долгое время был в депрессии. Чудом позднее оказалось желание Чана общаться с Феликсом после того, как младший вернулся обратно в старшей школе. Джисон тогда связался с Чаном и сказал, что Феликс уже вернулся, и нуждается в старшем. И Чан не колебался, набирая номер Феликса, и даже попытался вновь сблизиться с тем, когда сам Феликс — смущенный и разбитый — пытался того оттолкнуть, но брюнет был уверен в принятом решении помочь другу, и со временем Феликс смог свыкнуться с тем фактом, что люди способны быть лучше него самого; но это еще не значит, что он полный неудачник — ему просто нужно стараться еще больше, чтобы стать лучше. Феликс признает, что большая часть произошедшего была его ошибкой, потому что его мечты и гордость оказались слишком большими и несбыточными. Но благодаря Чану и Джисону, которые заставили его попробовать себя в танцах, к его удивлению, Минхо — капитан команды по танцам — передал тому «эстафетную палочку» в виде титула «капитан команды». И сейчас, когда начинается новый учебный год в старшей школе, к слову, третий и последний, он собирается целиком и полностью сконцентрироваться на управлении командой по танцам, и сделать для нее все, что будет в его силах. И следует добавить, что он взволнован — он сейчас словно бы начинает жизнь заново после тех темных лет, что он провел в Корее вдали от друзей. И сейчас он планирует трудиться как можно усерднее, чтобы однажды, когда он закончит старшую школу, он смог вернуться обратно в Австралию. «Класс», — произнес учитель, входя в кабинет. Класс, увидев учителя затих, и все студенты заняли свои места за партами, включая Феликса, который расположился на своем месте около окна. — «У нас в классе новенький, входи, Хенджин». После слов учителя в кабинет вошел молодой парень. Он был высоким, с невероятно красивым лицом, с темными волосами (и Феликс понял это несмотря на то, что цвета различать он не может). «Его зовут Хван Хенджин», — продолжил учитель, прописывая имя новенького на доске позади себя. — «Пожалуйста, поприветствуйте его». Большая часть класса бросила скомканное «добро пожаловать», чтобы поприветствовать того, за исключением Феликса, который — по неопределенным причинам — не мог оторвать глаз от новенького, особенно в тот момент, когда Хенджин наконец-то посмотрел в его сторону. Ощущение, будто что-то яркое прямо из груди и головы Феликса освещает и раскрашивает мир вокруг, накрыло с головой. Держать глаза открытыми долгое время не удавалось от слова «совсем», когда буквально все вокруг приобретало свой настоящий цвет. А когда понимание наконец достигло его, он, не удержавшись, встал из-за парты, опрокидывая собственный стул, чем и привлек внимание учителя и одноклассников. «Что-то случилось, Фели-», — начал преподаватель, пока не заметил, что Хенджин замер точно так же, как и его новый одноклассник. — «Хенджин?». Хенджин смотрит на Феликса не моргая, прикусывая губу и приподнимая брови удивленно, хотя округленные глаза того все еще говорят обо всем. Преподаватель какое-то время переводит взгляд с одного своего студента на другого, чтобы позднее издать что-то смутно напоминающее стон и спрятать лицо за собственными ладонями. «Ох за что мне это», — шепчет он устало. Урок продолжился, но трудно сказать, что все «шло как обычно». Феликс оказался слишком рассеянным, чтобы сосредоточиться на том, что объясняет им учитель; и у Хенджина, кажется, была такая же проблема. Единственное свободное место оказалось в противоположном конце класса, ну и Хенджин решил даже не притворяться, что слушает учителя — все его внимание было сосредоточенно на Феликсе. И если поначалу учитель пытался привлечь внимание обоих, делая постоянные выговоры, то позднее понял, что это гиблое дело и оставил их двоих в покое. И к слову говоря, большей части класса казалось любопытным узнать, что же тут происходит. В среднем люди встречали своих предназначенных в 20 или 30 лет, потому найденный Феликсом предназначенный в столь раннем возрасте, казался каким-то глупым чудом. Потому студентам стало любопытно — не часто люди встречают свою истинную любовь так рано и перед стольким количеством людей. Весь класс, кажется, был уже на грани, но никто не чувствовал себя хуже, чем сам Феликс. Он не мог перестать нервно постукивать ногой под партой, покусывая при этом собственные губы, а глаза каждый пять секунд непроизвольно находили среди одноклассников парня, что сидел в другом конце класса. Это наконец-то произошло. Феликс наконец-то нашел свою настоящую, предназначенную любовь. После стольких лет упорной работы, это наконец произошло. У него наконец-то начнется идеальная жизнь, о которой он мечтал с самого детства, и начнется она уже сегодня. Он едва ли может сдержать собственное волнение и счастье, когда их с хенджиновым взгляды встречаются. Столько нужный сейчас звонок наконец звенит, а сердце Феликса в тот же миг начинает кричать и с невероятной силой вырывается из груди. Но Феликсу даже нравится это чувство, потому что оно — проявление настоящей любви, которую он ощущает каждой клеточкой своего тела. К его удивлению, никто из сидящих в кабинете не двигается, за исключением профессора, который бросив короткое «до свидания», покинул класс. Чего они ждут? Они же должны уйти, оставив их с Хенджином вдвоем, чтобы они наконец смогли поговорить и все в этом роде. Они еще не заметили, что мешают сейчас истинной любви? А что самое ужасное — Хенджин и сам застыл словно статуя, совсем не двигаясь. Что блин с ним не так? Чан всегда говорил ему, что следует быть более терпеливым, воспринимать вещи проще и «пускать все на самотек», но, по скромному мнению самого Феликса, некоторые вещи должны делаться без раздумий и без всякого сожаления. Именно поэтому Феликс решает встать, подойти к Хенджину — под пристальным вниманием двадцати пар глаз его одноклассников — и остановившись прямо перед ним, смотреть в глаза, название цвета которых, Феликсу до смерти хочется узнать. Глаза у Хенджина красивые, в них есть что-то такое, о чем Феликс был бы рад узнать чуть позже; а взгляд у Хенджина смотрит прямо в душу. «Пошли», — командует Феликс, довольно ухмыляясь (и Хенджин делает тоже самое в ответ). Когда Хенджин встает, Феликсу требуется некоторых усилий, чтобы не отступить в эту же секунду, потому что парень рядом оказывается выше и крупнее самого Ли. «Показывай дорогу», — говорит Хенджин. Господи, да его голос идеальный. Позже, когда они оказываются на заднем дворе школы совсем одни, Феликс понимает, что не знает, что делать дальше. Но он точно не собирается отступать теперь, когда его предназначенный стоит прямо перед ним и смотрит этими чертовски красивыми глазами прямо в душу — какого же они блять цвета? «Меня зовут Феликс Ли», — начинает он, гордый собой, потому что, о чудо, его голос не сломался в эту секунду. «Хван Хенджин, но ты уже знаешь», — усмехается в ответ Хенджин. «Можешь звать меня просто Феликс». Хенджин кажется немного удивленным, но в ответ ничего не говорит, а лишь мягко улыбается. «Отлично, Феликс». Феликс вздрагивает в тот же момент, когда его имя слетает с хенджиновых губ. Появляется ощущение, будто его родители специально выбрали имя, которое идеально подходит для того, чтобы именно Хенджин его произносил; именно поэтому Феликс не считает, что это звучало наигранно. «Ты можешь звать меня Хенджин», — говорит Хенджин, а Феликс подмечает то, как еле заметно дергаются его пальцы. Он облизывает губы, и оказывается невозможно не заметить то, как взгляд Хенджина задерживается на них на пару секунд; в этот момент Феликс тихо произносит: «Хенджин». Возможно, это все феликсово воображение, но кажется, Хенджин перестал дышать. «Феликс», — Феликс вновь вздрагивает. — «Могу я тебя поце-». Жизнь не для тех, кто любит медлить. Жизнь создана для того, чтобы рисковать, контролировать себя и все вокруг. Жизнь создана для тех, кто не сомневается перед тем, как сделать следующий шаг. И Феликс именно такой. В следующую секунду Феликс оказывается возле Хенджина, прикасаясь своими собственными к чужим губам, а руками обвивая чужую шею. В ту же секунду Феликс ощущает хенджиновы руки на своей талии, которые притягивают еще ближе. Возможно, Феликсу нужно будет посетить врача после этого, потому что единственное, что он теперь слышит — звук собственного сердцебиения; а единственный запах, который он чувствует — это запах Хенджина, стоящего рядом. И это делает Феликса счастливым, и вновь пускает сотни электрических разрядов по телу, заставляет чувствовать что-то новое, непривычное, но такое приятное. Настоящая, предназначенная любовь просто восхитительна.