***
— Они все здесь, Кагеяма! — сверкал счастьем Хината, подпрыгивая на месте. — Все! Датеко, Сейджо, Шираторизава… Пошли быстрее. Кагеяма мог понять нетерпение Хинаты, он ведь и сам согласился приехать вместе с ним задолго до того, как подъедут остальные карасуновцы. Будоражащий восторг и азартное возбуждение накалялись с каждой минутой. И поорать на Хинату хотелось как никогда сильно (надо же скинуть напряжение). — Куда рванул, придурок?! — вот и отличный повод. — А ну стой! — Я в т-туалет, — на миг обернулся позеленевший Хината, прикрывая рот рукой. Вот же слабак. Кагеяма презрительно фыркнул, сдул с глаз мешавшуюся чёлку и стремительным шагом направился к раздевалкам. Резко свернув за угол, Кагеяма неожиданно уткнулся в препятствие, которое даже не пошатнулось от удара. И не удивительно: Ушиджима высился монолитной скалой, подвинуть которую не смог бы и штормовой ветер, не то что какой-то там жалкий тычок в спину. Кагеяма, невнятно буркнув извинение-приветствие, передёрнул плечами и вознамерился было обойти Ушиджиму, но игриво-приторный и до жути знакомый голос пригвоздил к месту.***
Ойкаве было скучно. Оказалось, что несвоевременный приезд ещё не гарантировал наличие свободных мест: команды как сговорились, в полном или частичном составе заявившись на пару часов раньше. Незаметно свалив куда подальше от раздражённого Ивайзуми, Ойкава бесцельно бродил по холлу, здороваясь со знакомыми, флиртуя с девчонками и громко смеясь. Смеялся он ровно до тех пор, пока не столкнулся с Ушиджимой. Весёлость тут же испарилась, сменившись угрюмой решимостью и желанием растоптать соперника. Ехидная натура Ойкавы во всей красе проявилась в язвительной ухмылочке и засверкавших предвкушением глазах. — Ушива-а-ака! Какая встреча, — фальшивая радость. — Ойкава, — слабый кивок и ноль эмоций: что в голосе, что на лице. — Небожители снизошли до нас, простых смертных! Так не терпится проиграть? — откровенная издёвка. — Или великий Ушивака волнуется?! — наигранно-дрожащие нотки восхищения. — Только не говори, что я угадал! Исторический момент. Замри, — Ойкава достал телефон и щёлкнул камерой, мгновенно растекаясь шикарной улыбкой, когда заметил врезавшегося в Ушиджиму Кагеяму. — Нет, это не исторический момент, а эпохальное событие, — камера защёлкала с космической скоростью. — Тобио-чан, вы потрясающе смотритесь вместе. Знаешь, — с умным видом закивал Ойкава, убирая телефон, — тебе следовало пойти в Шираторизаву. Кагеяма скрипнул зубами, с удивлением прислушиваясь к похожим звукам со стороны Ушиджимы. Но и на этом Ойкава не остановился: продолжая посмеиваться, он покрутил ограничитель на левом запястье и совершенно случайно раскрыл застёжку, уронив браслет. — Ой-ёй, — сокрушительно причмокнул Ойкава, корча из себя святую невинность. В нос шибанул сладкий аромат омеги: судя по густоте и терпкости ноток — дня три-четыре до начала течки. Но если Кагеяму чужой запах заставил только поморщиться, то Ушиджима явно так легко не отделался, прекращая дышать и сжимая кулаки. — Простите-простите. Надеюсь, никого не зашиб? — веселился Ойкава. — Ладно, не нужно на меня дуться, великие и перспективные, — застегнув браслет, он помахал рукой и лёгким шагом направился к раздевалкам. — Встретимся на площадке. Ушиджима с Кагеямой молча смотрели Ойкаве вслед, мысленно одаривая самоуверенного омегу далеко не самыми приличными выражениями. Любые спортивные мероприятия предписывали обязательное ношение браслетов-ограничителей; штрафы за нарушение весьма ощутимо били по карману и репутации. И рискнуть с такой провокацией мог только полный… Ойкава! Разумеется, из спортивной солидарности (не говоря уж про гордость) ни Ушиджима, ни Кагеяма заявлять о случившемся не собирались, но задетое самолюбие требовало компенсации. — Трахнуть бы этого провокатора по-хорошему, чтоб неповадно было, — Ушиджима не заметил, как высказал вслух накипевшее. — Согласен, — автоматически кивнул Кагеяма и, опешив от собственной смелости, настороженно уставился на Ушиджиму. — Ты же омега, — удивился тот. — Это кому-то мешает? — нахмурился Кагеяма, враждебно посмотрев в сторону, куда ушёл Ойкава. — Не особо, — тяжёлая усмешка Ушиджимы пугала. — Только… — Не претендую, — понятливо хмыкнул Кагеяма. — Но заткнуть его поганый рот хочется не меньше. — Знаю тут одно место, — странный разговор не мешал Ушиджиме быстро обшаривать кармашки спортивной сумки. — Пошли, покажу, — не обнаружив искомого и поджав губы, он вопросительно покосился на Кагеяму. Не забывая передвигать ногами, Кагеяма тоже озадачился поисковыми работами, но уже в своей сумке. Остановившись в каком-то закутке перед немного обшарпанной дверью, Кагеяма недовольно сощурился и продемонстрировал зажатый в руке наполовину использованный тюбик смазки, пожав плечами на немой вопрос о наличии презервативов. — Найду, — обнадёжил Ушиджима и толкнул дверь, как-то по-хитрому придавив её плечом. — Пойдёт, — оглядел Кагеяма в рассеянном полумраке ряд старых шкафчиков, стопку потрёпанных матов, испорченный спортивный инвентарь и кучу непонятного хлама. — Я за Ойкавой, — чихнув от лёгкой взвеси пыли (судя по всему, помещение давно не проветривали) и бросив сумку у стены, Кагеяма многозначительно цыкнул в ответ на вздёрнутую бровь Ушиджимы. — Сумею, не сомневайся. Сам-то успеешь? — Должен, — без малейших сомнений.***
— Ты интригуешь, Тобио-чан, — в нетерпении потирал руки Ойкава, хитро поблескивая глазами. — На тебя это совсем не похоже, коха-а-ай, — не добившись никакой реакции от целеустремлённо шагавшего по безлюдному коридору Кагеямы, Ойкава и сам замолчал, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Сумасшедшую мысль, что Кагеяма завёл его в укромный уголок для чего-то неприлично-соблазнительного, Ойкава отбросил сразу, но, остановившись перед неприметной дверью, внезапно передумал. Задумчиво сверля спину Кагеямы остановившимся взглядом, Ойкава инстинктивно облизнулся и постарался выплыть в реальность: всё-таки интересно, что же Кагеяма ему скажет? А мечты о том, что драгоценный кохай позволит себя поцеловать-потискать или даже… нужно засунуть куда подальше. Ойкава тихонько хихикнул. О его постыдном желании поиметь Кагеяму во всех позах знал только Ивайзуми; не одобрял, но иногда позволял себе издеваться над Ойкавой по данному поводу. — Фу-у, Тобио-чан, — брезгливо скривился Ойкава, оглядывая захламлённое помещение и небрежно протёртый от пыли спортивный мат, прислонённый загнутым краем к покосившимся кабинкам. Настроившись на очередную колкость, он приоткрыл было рот, но тут же его захлопнул, в испуге дёрнувшись вперёд. Точнее, попытавшись это сделать: сжавшая плечо тяжёлая рука на корню зарубила жалкую попытку. — Что за… — оглянувшись и встретившись взглядом с Ушиджимой, Ойкава онемел, не в силах произнести ни слова пересохшим горлом: живо сообразив, чем ему грозит согласованность действий Ушиджимы с Кагеямой, он просто растерялся. И в качестве добивающего удара: показавшийся оглушительным щелчок браслета Ушиджимы. Подавляющие разум запах и аура разозлённого альфы заставили невольно вжать голову в плечи и приковали к полу ослабевшие ноги. Кагеяма, в отличие от заворожённого Ойкавы, спокойно переносил все эти гормональные заморочки, потому довольно-таки уверенно потянул его за собой к мату, лишь слегка поддавшись одуряющим феромонам. Безропотно позволив себя усадить и приобнять с обеих сторон, Ойкава на остатках силы воли возмущённо зашипел, но тут же обмяк под усилившимся давлением со стороны Ушиджимы и… собственным нежеланием сопротивляться. Да и чему сопротивляться-то? Олимпийку с него стянули, и теперь горячие и мозолистые ладони Ушиджимы с Кагеямой, нырнув под футболку, размеренно поглаживали вздрагивающий живот, бока, грудь и спину. Футболка задралась выше, обнажая торс, а твёрдые пальцы прикоснулись к соскам, надавливая, оттягивая и доставляя массу удовольствия. Сухие и властные губы Ушиджимы, приятно контрастируя с мягкими губами Кагеямы, прижались к шее чуть ниже пульсирующей жилки, зубами прихватывая кожу; Кагеяма, легко и влажно целуя горло, ласково провёл языком по судорожно дёргавшемуся кадыку. Но приятные телу ласки ненадолго заставили отрешиться от реальности. Нежные, немного неуверенные прикосновения и поцелуи внезапно изменили тональность, наливаясь страстью и подчиняясь безумию гормонов. В четыре руки Ойкаву тискали со всех сторон, беспощадно проминая и пощипывая, провокационно уделяя внимание эрогенным зонам и, в конце концов, добиваясь невольного стона: чувствительность сосков повысилась до такой степени, что любое касание отзывалось болью — сладкой, томительной и восхитительно бесстыдной. Ойкава млел и паниковал одновременно, совершенно теряясь в том, чьи и где губы-руки. И какая скотина только что оставила засос на ключице?! «Ива-чан их убьёт. Нет, сначала он убьёт меня, а потом… Господи! Ива-чан!!!» Но, вопреки логике, мысли об Ивайзуми лишь подстегнули возбуждение, и без того бьющее электричеством по каждой клеточке тела. Да и долго размышлять над изменой («Нет-нет, это не измена! Это… обстоятельства, м-м-м») не дали ни губы Кагеямы, вовлёкшие Ойкаву в глубокий поцелуй, ни рука Ушиджимы, надавившая на пах. Ойкава подался бёдрами вверх, усиливая контакт, и вновь застонал прямо в рот Кагеямы, ощутив, как тот, мешая-помогая Ушиджиме, оттягивает резинку штанов-трусов и обхватывает напряжённый член. Ох… охренеть! Невероятно упоительно целоваться с Кагеямой, зная, что это его рука сейчас надрачивает член Ойкавы, пока язык Ушиджимы продолжает «издеваться» над сосками, а пальцы раздвигают ягодицы и настойчиво-уверенно растягивают по промежности смазку — естественную или из валявшегося рядом тюбика, Ойкава так и не понял. Да и какая разница? Вся его омежья сущность, задыхаясь от экстаза, билась в истерике, требуя продолжения и члена в заднице. «Прости, Ива-чан…»***
Ивайзуми знал, что Ойкава ушёл с Кагеямой, да и куда — тоже видел. Вот только, вернувшись из уборной, он опять разозлился, не обнаружив беспокойного омегу в поле зрения. Никто из команды внятно подсказать местонахождение Ойкавы не смог. Всё, он его точно прибьёт! Ивайзуми чуть ли не бегом направился туда, где последний раз видел Ойкаву с Кагеямой. С первого толчка обшарпанная дверь не поддалась. Сердито рыкнув, Ивайзуми приложился к ней плечом и подтолкнул ногой. Залетев в пропахшее пылью помещение, проморгавшись и привыкнув к полумраку, Ивайзуми ошеломлённо уставился на голого, не считая задранной футболки и кроссовок, Ойкаву. Стоя на коленях и оттопырив зад, Ойкава со стоном принимал в себя блестящий от смазки член Ушиджимы и медленно насаживался ртом на член Кагеямы. Повернувшись на звук хлопнувшей двери, Ушиджима с Кагеямой замерли, а Ойкава расширил глаза и невнятно замычал. Ивайзуми пару секунд постоял на месте, любуясь шикарным зрелищем, и с устрашающей улыбочкой приблизился к «провинившейся» троице. — Ну, чего остановились? Знали бы вы, как давно я хотел увидеть нечто подобное, — Ивайзуми присел на корточки рядом с Ойкавой и погладил его по щеке, ощущая как с внутренней стороны в неё упирается член Кагеямы. — Доигрался, да? И… ты ведь помнишь, чтó я тебе обещал? — уловив дикую панику в шоколадных глазах, Ивайзуми довольно зажмурился и расстегнул свой браслет-ограничитель. — Я присоединюсь. Двойного альфа-напора не выдержал даже Кагеяма, чувствуя, как бешено колотится сердце и скапливается-проступает из задницы смазка. Ещё и язык Ойкавы… и пальцы Ивайзуми, скользнувшие в промежность и надавившие на сфинктер. Кагеяма сжался, как-то по-детски всхлипнул, вцепился в волосы Ойкавы на затылке и задвигался рваными толчками. Сил терпеть больше не было. Упираясь коленями в мат и по-хозяйски сжимая ягодицы Ойкавы, Ушиджима отозвался мерным ритмом, подстраиваясь под Кагеяму и не отводя взгляда от прилёгшего рядом Ивайзуми, который одним махом вобрал в рот член Ойкавы. Хаотичность движений сменилась слаженностью, разбавляясь громким дыханием, хлюпающими звуками и приглушённым стоном кончившего в рот Ивайзуми Ойкавы. — И не надейся отделаться одним разом, — хрипло выдохнул Ивайзуми, вылизывая член Ойкавы и сминая-оттягивая так удобно вмещавшиеся в руку яйца. — Ты у меня надолго сегодняшний день запомнишь. Беспощадность в голосе Ивайзуми впечатлила даже Ушиджиму: это ж как надо было достать серьёзного и терпеливого альфу! Впрочем, если речь идёт об Ойкаве… Чертовски горячем, узком и абсолютно безбашенном Ойкаве. Ушиджима ускорил темп, наслаждаясь податливостью мокрого от пота тела, видом шикарной белой задницы и… крепким членом с тёмно-красной головкой перед губами. Ушиджима, чуть замедлившись, посмотрел на Ивайзуми. — Ты ведь не думал, что я позволю безнаказанно трахать моего омегу? — сильные пальцы сжали подбородок Ушиджимы и настойчиво надавили, причиняя боль. Молчаливое противостояние двух альф в заискрившемся напряжении сорвало у омег последние тормоза. Ойкава, разрываясь на части от нежелания отпускать Кагеяму и невозможности заиметь глаза на затылке, отчаянно всхлипнул и обхватил дрожащими пальцами собственный член: пропитавшийся страстью воздух всколыхнул притихшее возбуждение с новой силой. Кагеяма, прикусив нижнюю губу и немного сдвинувшись вбок, расширил обзор и потянул на себя руки Ойкавы, качнув бёдрами и предлагая тому продолжить начатое Ивайзуми. Понятливый Ойкава, покосившись на альф, легко протолкнул два пальца в истекающий смазкой расслабленный анус и стал поглаживать нежные стенки, отыскивая и нажимая бугорок простаты. Резко втянувший носом воздух Кагеяма заключил в ладони лицо Ойкавы и подчинился навязанному ритму, практически сходя с ума под воздействием умелого языка и чутких пальцев. А замерший внутри Ойкавы Ушиджима, тяжело дыша и не сводя глаз с Ивайзуми… самым кончиком языка облизал по кругу головку и сомкнул губы на члене, медленно втягивая его в рот. Движение возобновилось, а помещение раздевалки наполнилось пряным запахом секса и неприличными звуками двойного отсоса с тугими шлепками поджавшейся мошонки Ушиджимы о крепкую задницу Ойкавы. Кагеяма с трудом сдерживался, чтоб не кончить, Ойкава таял от блаженства, а Ушиджима с Ивайзуми увлеклись настолько, что перестали между собой соревноваться, полностью отдаваясь пьянящему восторгу. Но Ивайзуми не хотелось заканчивать «наказание» Ойкавы вот так просто: злость всё ещё продолжала клокотать сердитым рычанием где-то в горле. Прерывисто выдохнув и вынув член изо рта Ушиджимы, Ивайзуми предвкушающе сверкнул молнией потемневших глаз, наклонился и влажными от постоянного облизывания губами прижался к губам Ушиджимы, встречаясь с ним языком. Классно получилось, даже и не подумаешь, что непробиваемый соперник так волнующе-страстно может целоваться. А как Ойкава на них смотрел, м-м-м! Этот горящий, подёрнутый дымкой тщательно скрываемого восхищения взгляд, и растянутые губы, скользившие по гладкому стволу члена Кагеямы. Кстати, насчёт Кагеямы… Усмехнувшись в рот Ушиджиме, Ивайзуми прекратил развлекаться с поцелуем и повернулся к Ойкаве. Понаблюдав за ним некоторое время и осторожно убрав с его лба прилипшую чёлку, Ивайзуми нагнулся и подобрал валявшиеся под ногами презервативы и смазку. Раскатав резинку по члену и улыбнувшись в ответ на озадаченный взгляд, Ивайзуми выдавил немного смазки на пальцы и оттолкнул руки Ойкавы от задницы Кагеямы. — Иногда мечты сбываются. Просто не всегда так, как планируешь, да, Ойкава? — не предоставив ни малейшей возможности возразить вздрогнувшему Кагеяме, Ивайзуми раздвинул его ягодицы, добавил смазки и с размаху вогнал член в разработанный анус. Сжав руки Ойкавы на бёдрах Кагеямы и чётко того зафиксировав, Ивайзуми грубо и глубоко задвигался внутри, ускоряясь с каждой секундой, практически не вынимая члена и жёстко втрахивая Кагеяму прямо в рот Ойкавы. Ушиджима, неотрывно следя за Ивайзуми и продолжая вжиматься в Ойкаву, сомкнул пальцы на члене задрожавшего омеги, но подстроиться под ритм не успел: протяжно застонав, натянувшись всем телом и мгновенно обмякнув, тот кончил в руку Ушиджимы, раскрывая рот и позволяя стекать по подбородку сперме Кагеямы, больно вцепившегося в волосы Ойкавы, когда оргазм яркой вспышкой накрыл и его. Не обращая внимания на кайфующих в экстазе омег, Ивайзуми с Ушиджимой самозабвенно продолжали трахать вздрагивающие от силы толчков телá, практически одновременно достигая пика удовольствия и выплёскивая скопившееся напряжение хриплыми полустонами и короткими, шумными выдохами.***
— С-сволочи, — заскулил Ойкава, вцепившись в олимпийку Ивайзуми и уткнувшись лицом ему в грудь. — И как мне теперь играть? Получив убойную дозу гормонов, организм плюнул на график и «обрадовал» хозяина преждевременной течкой. Ивайзуми пробило на жалость, но мысль о том, что команда останется без капитана (в том числе, и по его, Ивайзуми, вине), заставляла в отчаянии скрежетать зубами. — У меня блокаторы есть, — натянув штаны, Кагеяма подошёл к своей сумке и зарылся в вещах. — Слабые, но пары таблеток должно хватить, — в сторону Ойкавы полетел блистер таблеток, перехваченный в полёте Ивайзуми. — Спасибо, — благодарно кивнул тот, продолжая гладить Ойкаву по голове. — Можно и без таблеток обойтись, — делано-равнодушно предложил Ушиджима, искоса поглядывая на прижавшегося к своему альфе Ойкаву. — Проверенным способом, — многозначительная ухмылка не оставила простора воображению. — Я тебя за этот проверенный способ по площадке размажу, скотина! — взъярился Ойкава, чуть ли не плюясь в сторону Ушиджимы. — Не выйдет, — уверенности в голосе хоть отбавляй. — Должен сказать, что Шираторизава в своём лучшем составе и сильна как никогда. — Мы не проиграем! — рявкнул Ивайзуми. Кагеяма промолчал, не считая нужным вмешиваться в бессмысленный спор, поскольку прекрасно знал, что… — Победит всё равно Карасуно!!! Звонкий выкрик с грохотом вывалившегося из предпоследней кабинки Хинаты заставил вздрогнуть всех присутствующих. Взъерошенный, пыльный, с прилипшей к груди пропитанной потом футболкой Хината, сжимая кулаки и вращая огромными глазами, угрюмо насупился, приближаясь к спорщикам. Немного не рассчитав со скоростью и видимостью, он запнулся о край мата, взмахнул руками и шмякнулся на задницу, громко ойкнув. Несмотря на нелепую случайность, Хината набрал в лёгкие воздуха для продолжения пламенной речи, но внезапно поперхнулся застрявшими в горле словами, сообразив, что, кажется, совершил огро-о-омную ошибку, обозначив своё присутствие. Впрочем, ошибку он совершил ещё тогда, когда решил проверить, чтó Кагеяма с Ушиджимой забыли в старой раздевалке. Не обнаружив ничего интересного, Хината уже собирался уходить, но тут за дверью послышались шаги и недовольное бурчание Ушиджимы. Инстинктивно, словно застигнутый на месте преступления воришка, Хината не придумал ничего лучше, чем спрятаться в кабинку. О том, что происходило дальше, и чему он стал невольным свидетелем, Хината старался не думать (не получалось), не смотреть (получалось ещё меньше) и не реагировать (об этом вообще вспоминать не хотелось). Сглотнув скопившуюся во рту слюну, Хината загнанным в ловушку рыжим лисёнком заметался взглядом от пришибленных его появлением омег до постепенно закипающих гневом альф. Обстановку разрядил истерично-нервный смешок Ойкавы: — Сколько у нас времени до начала официальной разминки? — Он же а-альфа, — меланхолично протянул Ушиджима, внезапно успокаиваясь. — Это кому-то мешает? — облизнулся Кагеяма и расстегнул браслет-ограничитель. Ивайзуми прикрыл лицо ладонью, прошипел что-то злобно-матерное и полез в карман, доставая тюбик с остатками смазки и единственный презерватив: как они его делить будут, он не знал. Правда, как показала практика, стихийное сборище полупьяных от гормонов альф и омег ещё и не такое способно поделить!