Девчонка

Все в этот раз было иначе. И Елизавета Петровна русская императрица, и самодержица всея Руси, чувствовала себя иначе, прогоняя мысли о девчонке подальше. Она это давно научилась делать, годы практики, мыслить только холоднокровно и по делу. Мысли превращаются в действия, действия в историю. Но, где-то в глубине души, она понимала, что выбор был не просто политическим, хоть и политикой она и руководствовалась, выбрав эту девчонку. Фике. Чем-то зацепила она внимание императрице чуть больше положенного. Может быть милой и невинной мордашкой. Давно она при дворе не видела этого, редкость, однако эта невинность. Фредерика была выбрана невестой ее, обалдую, племянничку. Немецкая принцесса была не шибко красивой, но брала другим. Елизавета понимала, что в браке этих двух руководить будет Фике. Но у императрицы были свои планы. Уже сугубо политические. Ей нужно было, отправить Петра под венец, и дождаться наследника. Вот он, будущий наследник и займет ее место. Петра рассматривать, как императора было совершенно нельзя, Пруссия реками текла по его венам. Он ненавидел Россию, и явно погубит матушку. Фредерика была выбрана лишь для того, чтобы родить. Отъезд Елизаветы был не запланированным. Но ехать надо. Государственные дела никогда не ждали. Их нужно было выполнять, решать, и постоянно куда-то бежать. Она давно уже забыла, когда просто наслаждалась жизнью. Эти мысли посетили ее в карете. Хорошо, что командировка недолгая. Хотя по пути можно немного отдохнуть от дворца и его постоянных посетителей. По приезду ей рассказали свежие новости, и как то вкратце осведомили, что Фредерика больна. И возможно смертельно. Хорошо, что осталось народу немного в ее кабинете, и все как то были заняты своими делами. Никто не заметил, что ноги императрицы предательски подкосились, она побледнела. Но годы у власти, научили ее не выказывать эмоций, которые знать никому не нужно. Она быстро взяла себя в руки и пошла к девчонке. Елизавета нашла лучших медиков, все как один ничего дельного не говорили. Она вышла из покоев больной и собрала всех врачей в своем кабинете. - Она выживет? - Бог даст, выкарабкается. - Учтите, что если она умрет, я спрошу с вас, а не с Бога. На этом ее встречи с Фредерикой окончились. Вечерами она тихо молилась. Весь день хлопотала государственными делами. Жгучая боль в груди не давала ей покоя, ни днем, ни ночью. И все что она могла это просто молиться. Болезнь отступала. Фике пожелала принять православие, императрица ее тут же поддержала. Это тоже было, чисто политическое решение, с ее стороны. А вот со стороны девочки нет. И это тут же бросалось в глаза всем. Она тихо завоевывала симпатии при дворе. Императрица же старалась держать ее поодаль от себя. На днях перед крещением императрица зашла в зал, где играли скрипки и Петр Федорович развлекался со слугами, Фике стояла поодаль. При появлении императрицы все отдали поклоны, музыка стихла. «Ну, за что такому обалдую, столь милое дитя» пронеслось в голову у императрицы. - Дату свадьбы назначим в скором времени, завтра же ты постигнешь таинство крещения. - Фредерики нет в святцах, но мое второе имя православное, Софья. - Софья? – Елизавета задумалась, и продолжила уже жестко – Я выбрала тебе имя, будешь Екатериной Алексеевной. - Но мой отец Кристиан Август. – Этого от Фике никто не ожидал. Императрица смотрела пристально на маленькое лицо девушке. Неужели, она решила препираться с императрицей. Про себя же Елизавета убедилась, что девчонка с характером. Ей это нравилось. - А мой отец, Петр Великий, дал это имя своей жене, Марте Самуиловне. Моей матери. Фике быстро поменялась в лице. Эта женщина перед ней, большая сильная и властная, она нравилась ей. В императрице было, что-то завораживающие. Как только она появлялась в залах, взгляд Фике было не оторвать. Она и не смыслила, что с ней происходило. Но сейчас эта сильная и великая женщина давала ей, немецкой принцессе, имя своей матери. Для Фике это было очень значимо. - Для меня честь, носить имя Вашей матушки. – Она уставилась в пол и поклонилась. Неожиданно для нее, императрица подошла к ней, и вытащив, что-то из бархатного мешочка, обошла девушку и встала сзади. Фике в панике уставилась вперед. Сейчас платье императрицы задевало подол ее платья. Холод сковал ее шею. Это было колье. Тяжелое. Кончики холодных пальцев пробежались по ее ключице. Она забыла, как дышать. - Носи это, носи с удовольствием – голос для Фике, как будто раздавался глухо из пелены. Она улыбнулась поняв, что происходит. Нежные руки поправляли на ней колье, но как будто специально проходили по ее коже. Давая такой разряд в теле Фредерики, что она чуть не забыла где находится – А имя свое прежнее, забудь. «Сейчас, я даже себя не помню, что со мной?» - подумала Фике. И вспомнив о манерах поклонилась императрицы снова. Но та уже улетала из зала, как ошпаренная. Куда дело годиться, если русская императрица будет млеть от какой-то мелкой девчонки. Боже, спаси. Она душила в себе боль, радость, и желание. Все чувства покоились от груди до чуть ниже живота и отказывались покидать ее тело. Но, больше этого не повториться. В храме было душно, запах благовоний и недостаток свежего воздуха, мог свалить и лошадь. Но она в тяжелых платьях и корсетах стояла, как статуя. Желая, что бы все это поскорее кончилось. Крестили Екатерину Алексеевну. Она в белой мокрой рубахе поднималась с купели. Ткань прилипла ко всем нужным местам, выставляя напоказ почти нагую фигуру девушки, с широкой улыбкой на лице. Взгляды двух женщин встретились. Елизавета сильно стиснув зубы отвела глаза к иконам, проводя языком по сохшим губам, она крестилась, и молилась, что бы все это закончилось. Подушечки пальцев предательски покалывали, напоминая хозяйке о теплой коже, которую она касалась. Елизавета Петровна, решила ускорить свадьбу. Ей было невыносимо встречать Екатерину в дворце. Она, конечно же, следила за жизнью девушки и ее окружении. Узнав, что мать Екатерины была шпионкой Пруссии, это еще сильнее подвигло императрицу отправить мать на родину, а Екатерину отдать замуж. Чтобы все эти интриги прекратились. Екатерина увлеклась картами. Елизавете пришлось ее отчитать, и сократить сумму денег которую, та предоставляла принцессе. Венчание прошло в Петропавловском соборе. Глупый племянничек, конечно же, устроил показное выступление. Отвечая священнику, что против, брать в жены эту девушку. Пришлось дать ему подзатыльник. «Мало пороли этого черта» подумалось Елизавете, и она тут же перекрестилась. Терпеть его выходки ей порядком надоело. Нужен был наследник. А потом, хоть тюрьма, хоть монастырь, лишь бы подальше держать от себя этого сопляка. Екатерина же думала в этот момент, насколько, сильно она унижена. Улыбка исчезла с лица. В этот самый момент. Когда над их головами держали короны, ей пришла в голову одна мысль – она никогда не будет счастлива в браке. Конечно, Петр Федорович и так все возможно, это доказывал и раньше. Но сейчас эта мысль ее устрашила. На пиру, в честь свадьбы, Екатерина смотрела на гостей и перешептывалась с фрейлинами. Петр Федорович не скрывая зевал. Наверное, рада была только императрица. На ее лице сияла искренняя улыбка. Екатерина засмотрелась на нее. Статная, высокая фигура плыла по залу. Танцуя, ей что-то нашептывали на ухо. Отчего императрица звонко смеялась. В дальнем углу стоял Рыжков, глаза Екатерины встретились с ним и он демонстративно поднял бокал. Это заметил и Петр Федорович. Он резко сорвался с кресла и пошел на «соперника», по дороге выхватив саблю у солдата. Петр представил к горлу Рыжкова клинок. - Ты ее сюда вез, что у вас было по дороге? – Петр смотрел упорно на противника. Рыжков непонимающе смотрел на Петра. Екатерина в этот момент подумала, что Петр может быть настоящим мужчиной. Но думала она так не долго. - Ваше высочество – кто-то подошел к нему и медленно убирал ладонью клинок от горла бедного Рыжкова – Семен Кириллович был не прав, и приносит свои извинения. Рыжкова под руку увели из зала. Елизавета подошла к застывшему от глупой злобы Петру с выставленной рукой, в которой так и находилась сабля. - Петруша, мальчик мой, ну-ка дайка мне сюда сабельку. Дай, дай. – Нежным, но слегка укоризненным, тоном проговорила императрица. Положив одну руку на плечо Петра, а второй она забирала оружие. Екатерина смотрела на нее, как зачарованная ей шла сабля в руках, одной рукой она держала саблю, второй похлопывала Петра по плечу. – Молодым пора уединиться трудиться над потомством, а мы продолжаем праздник. Утром императрица рассуждала про себя, как лихо Петр заступался за честь Екатерины. Может, что-то в этом обалдуе поменяется, и он начнет думать головой. Но соперник у Петра был только один, за Екатерину и даже скорее соперница. Она прогнала мысли прочь. После похода в нижние комнаты под дворцом, где находились пыточные, настроение Елизаветы явно испортилось. Власть не имела друзей. Все были предателями и эгоистами. Переживающие, только за свои места под солнцем. Больно и обидно, было видеть «друзей», которые оказывались врагами. По дороге на верх, она встретила фрейлин Екатерины, играющих с простынею. Где кровь? Это единственный вопрос крутился в голове императрицы. Она рыкнула и велела позвать Екатерину с Петром. Они появились быстро. - И почему ты отвергла мужа своего? – Елизавета была в гневе, на всех, на Екатерину и Петра, но в первую очередь на себя. Петр заявил, что все, что нужно в брачную ночь у них было. И судя по всему мужчины, тоже были у девушки. Он нагло врал. Екатерина обескураженная стояла открыв рот. Елизавета кипятилась еще сильнее. Неужели она могла врать. Всегда, за милыми добрыми и невинными глазами, могла быть и чертовщина. Неужели она ошиблась в выборе… - Пошли вон! Оба!!! – «Елизавета в гневе страшна» - подумала Екатерина. И мигом опозоренная умчалась в свои покои. Через пару часов, рыданий в дверь постучались. Вошел посыльный, сказав ей, что ее ждет императрица для осмотра с медиками и монашками, для подтверждения о брачной ночи. Екатерина упала на колени, как только дверь закрылась. Она рыдала еще сильнее. Ей было больно еще от того, что Елизавета Петровна, которой она повиновалась и сердцем и душой, сейчас обвинила ее во вранье и решила убедиться таким постыдным образом. Боже! Как ей все это пережить. И как смотреть в глаза женщины, которая теперь вела ее на публичную казнь. Это убивало в Екатерине все живое. Но она собралась. Вытерла слезы. И пошла к Елизавете Петровне. Так или иначе, она покорная слуга своей императрицы. В комнате было больше людей, чем она ожидала. Подтащили ширму. За которой ей велено раздеться. Елизавета не сводила с нее глаз. Императрицу бросило в холод, от заплаканных глаз Екатерины, которая тоже не отрывала взгляда от Елизаветы. Ей принесли одеяло и накинули на ноги. Она сидела в своем кресле покрытая одеялом по пояс. Екатерина сняла все платья и легла на кушетку за ширмой. Было не разобрать, что именно делали бабки монашки с девушкой. Но очень скоро одна из них вышла и собиралась объявить результат во всеуслышание. Елизавета Петровна грубо прервала ее, указал рукой на себя. - Мне говори – монашка подошла к императрице и нашептывала ей на ухо. Лицо Елизаветы Петровны резко изменилось. Она сдерживала себя как могла. «Боже! Что я наделала! Ирод этот треклятый брякнул, а я дура, поверила!» в голове Елизаветы мысли было не поймать. Она смотрела на Екатерину через щель в ширме. Екатерина поникла, сидя на кушетке и смотрела печально в пол. «Что же я наделала, с девочкой-то моей» - императрица взяла себя в руки. - Семен Кириллович, а позови-ка ко мне… Петра. – Ей хотелось разорвать эту Прусскую морду. – Никого более не задерживаю. Все собрались и вышли из кабинета. На диване задремал старый канцлер. -Так, канцлер! – заорала императрица – Особого приглашения ждешь! Екатерина дрогнула от неожиданного громкого и властного голоса императрицы. Канцлер, пыхтя, ушел. Ширму убрали. Екатерина сидела на кушетке и обнимала себя руками. Почти нагая. Елизавета содрогнулась от вида бедной девушки. «Боже!» - Ну, что ревешь?- Она встала и подошла к Екатерине - Ну, что ревешь? - Принцесса встала с кушетки. «Даже когда «убита», она встает, что бы не сидеть в моем присутствии?» подумала Елизавета. - Ну, успокойся, - как-то ласково проговорила Елизавета Петровна – Все же хорошо – Она накинула и замотала свою маленькую девчонку в одеяло – Ну, вот так – Екатерина маленькими ручонками ухватилась за одеяло и крепко его держала. - Стыд-то какой. – Девушка села обратно на кушетку, не поднимая головы. В этот момент она не видела императрицу. Не смотрела ей в глаза. Не понимала лица своего заплаканного. Императрица села рядом. Екатерина горько заплакала. Боже, сколько, забытых чувств, пронеслось в Елизавете. Она подняла руку и погладила по голове рыдающую. – Ну, иди ко мне – тихо сказала императрица. Екатерина тут же упала на ее грудь, нескончаемо, рыдая. Она обнимала крепко свою девчонку. Забыв как дышать, гладила нежно ее по плечу. Екатерина почувствовала себя, как дома. Ее крепко обнимали, и успокаивали. Голову не покидали мысли о том, что эта же женщина, которая ее успокаивала, и есть, ее палач. Только через несколько минут рыдания стихли. Екатерина приподняла голову, Елизавета неловко чуть ослабила хватку. Она пристально смотрела на лицо женщины, взгляд упал на чуть приоткрытые пухлые губы. Елизавета смотрела и не двигалась. Чуть ниже живота стянулось все в тугой узел. Маленькая девушка потянулась к ней и накрыла губы, своими. Она целовала ее. Елизавета пару секунд не отвечала. Но потом сдалась. Нежный и робкий поцелуй перерос в страстный. За дверьми послышались шаги. Екатерина отпрыгнула от императрицы и встала. Елизавета непонимающими глазами уставилась на нее. Двери открылись, и в них появился Петр. Елизавета быстро вернула строгость в лице. - Ступай, Екатерина. Лицо Петра исказилось в самодовольной ухмылке, когда принцесса встретилась глазами с мужем. - Иди-ка сюда, Петр Федорович – императрица смотрела на него с такой яростью в глазах, что парню стало не по себе. Когда закрылась дверь за Екатериной, он снова надел маску самодовольства и сел рядом с императрицей. - Ты Петр Федорович, знаешь, что бывает с людьми, которые вздумали в глаза врать императрице? – Она холодно посмотрела на него, он злорадно ухмыльнулся. И из-за этого мерзавца, она так сильно обидела, то, что любила всею душой! Елизавета Петровна не сдержалась, она оттянула за ухо Петра. - Ну, узнаешь! Ты по што жену оклеветал! – он злобно шипел от боли – Ты не много ли себе позволяешь, племянничек?! - Сколько считаю нужным! – Парень знал разъяренную императрицу. И он сейчас был, как мелкая дворняжка, рыкающая на медведицу. «Порву» - пронеслось у Елизаветы. Она с кулаками бросилась на племянничка. Он со свистом вылетел в двери. Елизавета Петровна не спала всю ночь. Он металась то по постели, то ходила из угла в угол. Так продолжаться не могло. Нужно было возвращаться к делам государственным. Счастливого конца, как в сказках не будет. Да и быть не может. Она приняла решение. Которое возможно сломает их обоих. Но решение верное и необходимое. Поутру гуляя в парке, она сказала Бестужеву отправить Петра за город во дворец. Он полюбопытствовал. - А как же Екатерина Алексеевна? -Ну куда муж, туда и жена – грубо брякнула Елизавета. Пытаясь скрыть всю горечь на ее душе – И приставить к молодоженам наставников. Без наследника видеть их не желаю! Иди! Дальше она шла одна, пытаясь побороть желание встретиться с Екатериной. Но она знала, что нельзя. Ни говорить, ни писать, ни оставаться наедине. Во всех комнатах дворца были потаенные помещения. Где другие все записывали, слушали и подслушивали. Таких карт в руки она не могла дать никому.