Hayloft

Громкий стон вспугнул стайку воробьёв, ночующих на оконном проёме сарая. Птахи защебетали, с любопытством разглядывая молодого мужчину, лежащего на сене. Красивое лицо исказила болезненная гримаса. Постанывая, он облизал кончиком языка сухие губы, причмокнул и с трудом разлепил свои глаза. Уставившись в тёмный потолок, он никак не мог взять в толк, где находится. Странный запах дурманил проснувшегося и кружил ему голову. Молодой человек хотел повернуться на бок, но в носу защекотало, и он чихнул, морщась от боли, рикошетом отдавшейся в виски. Возмущённо чирикая, птичья стайка вспорхнула и унеслась по своим воробьиным делам, оставляя мужчину наедине с собой. «Где я? — подумал Джеджун, убрав травинку от лица, и вновь уставился в потолок. — Нет, не так. Как я тут оказался? Нет, опять не так. Что случилось, и почему у меня ноет всё тело?» — он завис, вспоминая о прошедшем дне. Мозг упрямился, не желая выдавать информацию, пробуксовывал и зависал; к тому же, Кима мучила жажда. Утомившись от мыслительного процесса, он опять причмокнул, зевнул и закрыл отяжелевшие веки, начиная вновь проваливаться в сон. Свежий ветерок подул из не застеклённого окна, обдавая прохладой нагое тело мужчины. По инерции, он хотел прикрыться и провёл рукой в поисках покрывала, но вместо гладкой ткани простыни нащупал сухое сено. Он не понял юмора, но не сдавался, продолжая водить рукой, пока не почувствовал под пальцами ткань. Победно хихикнув, он потянул её на себя и обалдело подумал, что этот кусочек на покрывало никак не тянет. Поднеся к лицу находку, Дже открыл глаза и опять офигел. Его рука сжимала трусы; при этом глаз Кима зацепился за мордочку нарисованного пингвинёнка Пороро, криво улыбавшегося ему. «Надо же, рисунок как на моих боксёрах», — подумал Дже и застыл в догадке. Судорожно проведя второй рукой по нижней части своего тела, он осторожно ощупал своё выставленное напоказ хозяйство, широко раскрыл глаза и подскочил, тут же заваливаясь на бок от одновременно прострелившей в голове и пояснице боли. Он громко застонал, сжав кулаки от бессилия, и в этот момент, видимо, потревоженный резкими движениями мозг, начал выдавать картинки-воспоминания. «Ё-моё, — закрыв лицо руками, промычал Джеджун. — Боже, как стыдно!» — в его ушах зазвучали собственные стоны наслаждения, а тело вспомнило, как его ломало от удовольствия. Словно вырываясь из тумана, обрывки прошлой ночи складывались в непонятную, но сладостную мозаику. Горячее дыхание на коже; влажные прикосновения чужого языка; губы, слившиеся в поцелуе; легкость, почти невесомость во всём теле; плен сильных рук; сказочный кайф и тепло, разливающееся внутри — он словно кликал по экрану памяти, выхватывая из неё разные кадры. Однако воспоминания были несколько размытыми, и он охотно бы списал их на алкоголь, но боль, локализовавшаяся в копчике, и это место, куда бы он и днем не зашёл, кричали о том, что он провёл весёленькую ночку. — Господи, сколько же я выпил? Зачем я столько пил? — возвращаясь в реальность, воскликнул Ким и замер, вспоминая причину, по которой он так надрался. — Джихэ! — пробормотал он. — Джихэ, зачем ты приехала с мужем? Зачем разбила моё сердце окончательно? А теперь я опозорился и даже издалека не смогу любоваться тобой! — всхлипнул он. — Ты меня будешь презирать… Джеджун, конечно, знал, что у его коллеги есть муж, что они счастливы вместе и даже подумывают обзаводиться потомством, но не мог заставить себя не мечтать о девушке. Красота, мягкость и доверительное отношение к нему держали душу Кима в плену обаяния Джихэ, и он забывал о существовании её мифического мужа, которого никогда не видел в глаза, да и, собственно не желал видеть. Ровно до вчерашнего дня он жил в своём выдуманном мире, где были только он и Джихэ. Но когда он увидел, как любимая входит в дом под руку с супругом, улыбаясь тому так, как никогда не улыбалась ему, сердце почти остановилось, покрываясь мелкой сетью трещин. Джеджун понимал умом, что не имеет права ревновать и коситься на мужа любимой, выискивая в нём недостатки. Если честно, тот был хорош во всем и имел огромное преимущество — его любили, в то время как Дже довольствовался только дружбой. Наверное, где-то глубоко внутри себя он был рад за Джихэ, но именно сейчас не был готов принять этот факт. Поэтому, чтобы избежать знакомства с соперником (ибо Ким был уверен, что Джихэ обязательно захочет их познакомить), он прятался от неё и её спутника, а потом и вовсе забился на небольшой террасе на заднем дворе и напивался в одиночку, глядя на звёздное небо и оплакивая свою безответную любовь. Кряхтя и постанывая, Джеджун приподнялся и стал натягивать нижнее бельё. Потратив на это не меньше десяти минут, он оглядел место в поисках штанов и рубашки. Вывернутые джинсы лежали в ногах, а рубашка повисла на боку стога. Потянувшись за ней, он задел рукой перевязанный презерватив и брезгливо одёрнул руку. И, словно удар молнии, его поразил вопрос: «Кто воспользовался моим состоянием и лишил девственности в этом сарае? Кто этот гад, что растоптал мой рухнувший мир окончательно?» У него даже дыхание спёрло в зобу от возмущения и ярости. Ругаясь, как сапожник, он нацепил джинсы с рубашкой и с паникой в душе выбрался с сеновала. Прихрамывая, Ким пошёл в сторону загородного дома. Настроение его было до такой степени мрачным, что он даже не обращал внимания на чудесный восход солнца, которого не увидишь в душном и загазованном мегаполисе. Светило величаво поднималось из-за горизонта, окрашивая яркими красками сумеречный мир. Тени ночи отступали под напором света, а окружающая природа, сняв пижаму, опять красовалась в нарядном платье. Обойдя бассейн, чуть не навернувшись в него, Ким подошёл к стеклянной двери и пристально всмотрелся в полумрак помещения. В гостиной было пусто. Мужчина вошёл в дом и повернул направо, на кухню. Дохромав до холодильника, он отыскал в нём бутылку минералки и тут же присосался к ней, чувствуя облегчение и лёгкое головокружение. Утолив жажду, Дже на минуту осторожно присел на стул, поморщившись от неприятных ощущений в нижней части тела, и стал думать, что ему теперь делать и как вычислить первопроходца из числа тех, кто сейчас находился на даче. Смесь злости, растерянности, стыда и возмущения комком стояла внутри, требуя решительных действий. Не зная, с чего начать, он поднялся и отправился в занятую им комнату, собираясь первым делом, приняв душ, смыть свой позор и потом уже всё хорошенько обдумать. — Я теперь, что, стал геем? — чувствуя, как отпускает боль в пояснице под струями горячей воды, испуганно промолвил Джеджун. Ярость новой волной поднялась изнутри и сжала своей ладонью его горло, из которого вырвался крик негодования. — Какая скотина оголубила меня? Убью, тварь! — он начал со всей силы тереть своё тело губкой, оставляя кроваво-красные росчерки на нём. Вода раздражала оставляемые мочалкой раны, и это отрезвило мужчину. Он немного остыл. — Нет-нет, один раз, да ещё в таком состоянии, не считается. Боже, как я посмотрю в глаза Джихэ? — тут же паникуя, подумал он и застыл, кусая губы. Перед его глазами замелькали картинки. Вот он обхватывает раздвинутыми ногами талию кого-то, нависшего над ним, и стонет от удовольствия прямо в прильнувшие к нему поцелуем чужие губы.… Затем, извергаясь в чей-то горячий рот, что со знанием дела обласкал его орган, он кричит от блаженства.… А вот, с наслаждением, он вылизывает чью-то плоть и, неумело заглатывая её, позволяет управлять собой.… Далее, стоя на коленях, он упирается локтями в колючую сухую траву. Её запах кружит голову. Или же это всё кружится от толчков глубоко вбивающегося в него члена, который, задевая точку удовольствия, заставляет Кима выгибаться и подмахивать тому, кого он не помнит? Наконец, обхватив рукой свой орган, пальцами второй он впивается в чьё-то бедро и бьётся в экстазе. Его нога на чужом плече, и он срывает голос, требуя… — Боже! Я сам просил его сильнее и глубже! — это открытие ввело Джеджуна в ступор. Горячая вода с шумом лилась на него сверху, пока внутри всё свело истомой. Он больше ничего не хотел вспоминать. Но и забыть, как и смыть, свой позор не получалось, ибо его член встал от всех картинок, пронёсшихся перед глазами, и требовал разрядки. Обозлившись на себя, он вывернул кран и охнул от тут же пронзившего тело холода. — Не хватало ещё дрочить на эту мразь, для полного счастья, — негодовал он, стоя под ледяными струями воды. — Хён, у тебя всё в порядке? Ты где ночевал? Я беспокоился, — прервал самокопание Кима заспанный голос Джунсу. — Дже, нас уже завтракать зовут, и я умыться хочу. А то ты застрял в ванной на целый час. Ты там не заснул случайно, нет? — услышав, что звук льющейся воды прекратился, Су успокоился. — Ну, ладно, ты тут заканчивай, а я пока к Хёкдже в комнату загляну, позову их с Хэ к столу, — он уже собирался выйти, но вспомнил кое-что и, опять постучав, попросил: — А, и, Дже-хён, как выберешься, разбуди, пожалуйста, Пака. Эта зараза вчера где-то шлялась полночи, а вторую половину мозг мне выносила и теперь не хочет просыпаться. Джеджун, который в этот самый момент как раз вытирался полотенцем, резко дёрнулся, точно ударенный током, от этих слов младшего. «Шлялся ночью? На даче? Мля! Это, что, был Ючон?» — Киму стало нехорошо. Он вспомнил, как недавно просил напившегося в зюзю Ючона избавить себя от интимных подробностей его гейских похождений. Не то, чтобы он был гомофобом, но эти подробности коробили его. И он искренне не понимал, как Пака, столь популярного у прекрасной половины человечества и даже вроде имеющего невесту, тянет на смазливых мальчиков. Вернее, на одного конкретного — солнышко Джунсу. Система Джеджуна опять зависла. С хмурым видом он оделся и вышел из ванной. В комнате на широкой кровати, раскинув руки и ноги, спал Ючон. Ким оглядел его подозрительным взглядом. «Неужели у этого паразита замкнуло, и он принял меня за Джунсу?» — промелькнула мысль в его голове. Он со всей злости толкнул Ючона. Тот, что-то невнятно пробормотав, перевернулся на другой бок. — Пак, вставай, — затряс его Дже. — Где ты был ночью? Отвечай, сволочь! — Солнышко, отвали, я не хочу кушать, — сонно буркнул тот, не меняя позы. — Нет, ты встанешь и ответишь, — стал лупить его Ким. Ючон поймал руку Кима и потянул на себя, и тот, от неожиданности, свалился прямо на него, точно в слезливой дораме на кабельном. Пак развернулся, обхватывая руками драчуна. — Тебе, что, ночью мало было? — открывая глаза, произнес он и вылупился на Дже, тут же его отпуская. — Что? — Ой, это ты, Дже? Одновременно вскрикнули оба, пялясь друг на друга. Они ещё не успели осознать произошедшее, как в комнату зашёл радостный Су. При виде обнимающихся на кровати старших он поперхнулся, а радость его заметно померкла. — А ч-что вы делаете? — заикнувшись, спросил он. Джеджун опомнился первым и вскочил с кровати. — Я будил эту скотину, а он обниматься полез, — сердито ответил старший Ким. — Ты же сам просил разбудить его, — пояснил он Джунсу. — А с тобой, гад, мы ещё поговорим, — он с угрожающим видом повернулся к Паку и, гордо выпрямившись, вышел из комнаты. Сидя за огромным столом, накрытым для завтрака в тени деревьев, сотрудники рекламной компании вполуха слушали о планах начальства на два дня. Пак Чонсу благодарил всех за усердную работу, креативность мышления и высокий творческий потенциал, позволивший им выиграть в конкурсе и заключить несколько выгодных сделок с широко известными брендами не только на родине, но и во всей Юго-Восточной Азии. — Дорогие мои, я устроил эти небольшие каникулы для вас, чтобы вы зарядились энергией, набрались впечатлений и знали, как я ценю каждого из вас, — щебетал благодарный шеф. — С понедельника у нас будет очень мало времени для отдыха, ибо нам предстоит покорять новые вершины. Поэтому, дорогие мои, расслабьтесь в эти дни и получите море удовольствия от всей этой красоты и роскоши на природе, — он поклонился захлопавшим его речи подчинённым и попросил не стесняться и ни в чём себе не отказывать. — Дже, а ты чего такой мрачный? — подтолкнул Кима локтем сидящий рядом Хичоль. — Налакался вчера до потери пульса и всю ночь медитировал? А теперь твоя прекрасная головка бо-бо? — с подозрительным ударением на слове «головка» поинтересовался он. Джеджун посмотрел на него свысока, собираясь так же язвительно ответить, но, увидев, как внимательно смотрит на него старший, несмотря на очаровательную улыбку, игравшую на его губах, похолодел, чувствуя, как по спине поползли противные мурашки. — Есть немного, — стушевался он, припадая к стакану с водой. — Ну-ну, с кем не бывает! — придвигаясь ближе, похлопал его по бедру Хи и участливо подмигнул. У Дже настроение резко покатилось вниз, потому что, во-первых, в этот момент он заметил, как супруг Джихэ пристально посмотрел на них, и в его глазах вспыхнул неодобрительный огонек, а во-вторых — какого чёрта Хичоль ведёт себя с ним, как заботливая женушка, и лапает его ногу? Он мгновенно отстранился от коллеги, убирая чужую конечность со своего колена. — О, шеф, можно нам с Чанмином приватизировать гостиную? — крикнул в это время Кюхён, привлекая всеобщее внимание. — Конечно, Кю, — ответил Пак. — Хён, пусть лучше они в маленьком зале рубятся в свою плэйстэйшен, — хором возмутились Хёкдже и Донхэ, которым младшие всю ночь своими хихиканьем и спорами по поводу планов на выходные не давали спокойно спать. — И пусть там и ночуют сегодня, — добавил Хёк. — Завидуйте молча, рыбные хёны, — ответил им Чо. — Слышали, что сказано — ни в чём себе не отказывать, — поддержал друга Шим. — Вам — бассейн, нам — игры. Всё справедливо так-то! И, хихикая, оба убежали в дом. Итук покачал головой — и это его ведущие программисты! Хотя, с другой стороны, может быть, это детство, играющее в их пятых точках, и позволяло им так неординарно мыслить? Джеджун задумался. Теперь у него стало два подозреваемых. И хоть Хичоль с его кукольным личиком никак не тянул на того, кто может быть сверху, сбрасывать его со счетов пока было нельзя. Несмотря на подозрения, что-то у Дже всё равно не сходилось, и он никак не мог уловить, что именно, но чувствовал, что это ложный след. — Дже, у тебя неприятности? — Ким поднял голову; возле него стояла Солли. — Просто все уже разошлись, а ты о чём-то хмуришься, — пояснила девушка. Мужчина оглядел пространство за столом и обнаружил себя одиноко сидящим за ним. Нанятая прислуга суетилась, убирая посуду. — Нет, ничего особенного, просто не выспался на новом месте, — улыбнулся он девушке и встал. — Не стоит переживать. — Я видела, как Хичоль-оппа тебе сказал что-то, и это тебя расстроило. Ты не бери в голову. Оппа, несмотря на ваши разногласия в работе, любит тебя, хоть никогда и не покажет этого. Но я это точно знаю, — Солли улыбнулась ему в ответ и направилась к бассейну. — Пойдём загорать? Джеджун проследил за ней взглядом и чертыхнулся, увидев Джихэ, сидящую на бортике бассейна. Кому она радостно махала руками — ему или Солли — он не успел понять, ибо увидел супруга девушки, стоящего за её спиной. Мужчина прожигал Кима таким ревнивым взглядом, что Джеджун почувствовал вину и отвёл от пары взгляд. В этот момент его как раз окликнул Шивон: — Дже, дружище, пошли играть в гольф! Самое лучшее лекарство от бессонной ночи — хорошенько размять свои мышцы, — он подошёл к Джеджуну и приобнял его. — А, глядя на тебя, даже ясновидящим не надо быть, чтобы понять, что эта прекрасная попа, — Чхве легонько шлепнул Кима по заду, — нашла себе приключения прошлой ночью. Я всё знаю! — мурлыкнул Ши на ушко растерявшемуся Киму. Джеджун вздрогнул и выбрался из загребущих лап их финансового директора, чувствуя, что сейчас его вывернет наизнанку. — Тише-тише, — примиряюще произнёс Шивон. — Это была шутка, просто шутка. Не хочешь, не иди, лучше полежи тогда и расслабься. Да, пожалуй, это тебе сейчас нужнее, чем гонять мяч, — Чхве хохотнул, потискал щеки Дже и побежал на поле. «Полежал уже! — зло подумал Дже, отворачиваясь от Ши. Но что-то заставило его оглянуться. Он провожал взглядом спортивную фигуру финансиста, и ему опять стало дурно. — Да что это такое? Они, что, сговорились все? Почему они так себя ведут сегодня? Теперь ещё и Шивон попадает в круг подозрения! Нет-нет, не может быть, да я под дулом пистолета не лягу под этого самонадеянного жеребца». Чувствуя, что его мозг сейчас задымится, Ким вприпрыжку отправился в дом. Ему нужно было побыть наедине и разобраться со всем происходившим вокруг него. — Джунни, ты не заболел? — Дже остановился; так его называла только она, Джихэ. — Все в порядке, Джи, — глухо ответил он, не поворачиваясь. — Точно? Я вчера тебя искала весь вечер, хотела познакомить со своим… — Прости, Джи, мне сейчас немного не до этого, — сердце Кима сжалось. — Давай попозже поговорим, — так же не оглядываясь, он рванул к лестнице, оставляя Джихэ в полном недоумении. Обессилено упав на кровать, Джеджун тупо уставился в потолок. Хотелось прокрутить хронометр и вернуться назад в город, в офис, отказаться от поездки, прикрывшись благовидным предлогом, лежать в своей кровати и ни о чём не думать. А вместо этого он, как дурак, мучается вопросом, кому отдал свою девственность. И кандидаты на эту роль вызывали у него только рвотные позывы. — Я не хочу! Отпустите меня, вы, придурки, — дергался полураздетый Ким в руках троицы в масках. — Если вы думаете, что я вас не узнал, то глубоко ошибаетесь. Безмолвные тени оскалились и продолжили его раздевать. Джеджуну стало страшно. С расширившимися от ужаса глазами он парализованно наблюдал, как одна тень полулегла на кровать, а его положили сверху лицом к ней. Вторая из них встала сзади него. А третья повернула его голову и уперла свой огромный член в его рот. Он зажмурился и плотно сжал губы, мотая головой, в ту же минуту чувствуя, как его анус растягивается от двойного проникновения. Ким закричал от отвращения и боли, а его рот заполнила чужая плоть. — Хён, Дже-хён, просыпайся, уже вечер, — голос Джунсу вырвал Джеджуна из объятий кошмара. — Ты не заболел? — обеспокоенно спросил младший. — Ты так стонал и весь вспотел… Может, тебе лекарство принести? — Не надо, Су-я, спасибо, — хрипло ответил Дже. — Переспал, наверное. Сколько уже времени? — протирая лицо ладонями, поинтересовался он. — Уже почти девять. Сейчас будет ужин, и Чонсу-хён заказал салюты. После ужина будем их пускать, — поведал младший. — Давай уже, приводи себя в порядок и спускайся, будет весело. — Хорошо, скоро буду, — улыбнулся он Джунсу, выходящему из комнаты. — Ну, надо же такому присниться! — пробормотал он, когда дверь за младшим закрылась. — Нет, не годится, так можно и параноиком стать. Надо будет за ужином понаблюдать за всеми ещё раз. И уже принять всё, как есть, либо ждать, когда этот гад явные признаки подавать будет. Собравшись на поле, где днём гоняли мяч, компания с шумом восторгалась красотой салютов. Ночное небо освещали разноцветные вспышки. Огни взмывали вверх и рассыпались в виде различных фигур. Всё было настолько красиво и торжественно, что сердца людей трепетали, а лица освещали счастливые улыбки. Джеджун, стоя немного в стороне от всех, наблюдал за своими коллегами и друзьями. Солли доверчиво прильнула к Хичолю, а тот улыбался ей, обхватив за талию. Ючон не сводил глаз с Джунсу, который, задрав голову, улюлюкал каждой вспышке, широко улыбаясь и размахивая руками. Шивон, обняв смеющуюся Викторию, что-то горячо шептал ей на ухо. Донхэ и Хёкдже, синхронно приоткрыв рты, застыли в ожидании следующего залпа, пялясь в небо. Кюхён и Чанмин суетились под руководством прибывшего с салютами пиротехника, как маленькие дети, радуясь новому развлечению. Канин, обняв Итука со спины, положил свою голову ему на плечо. Выражение лиц обоих было таким умиротворенным, что Дже невольно улыбнулся. Они сейчас напоминали ему любящих родителей, балующих своих деток. Его улыбка померкла, когда он перевёл свой взгляд на Джихэ и её мужа. Девушка, заворожено глядя вверх, обнимала своего мужчину за талию, а он высился над ней, приобняв за плечи. Джеджуну стало грустно. Он почувствовал себя лишним на чужом празднике жизни. Медленно развернувшись, он пошёл в сторону дома, так и не опознав того, с кем провёл ночь. За ужином все вели себя как обычно: спорили, язвили, шутили и смеялись, и никто не обращал внимания на Дже. А он внимательно рассматривал каждого из коллег. Девушек, Чонсу и Канина он сразу отмёл и, немного посомневавшись, добавил к ним и мужа Джихэ. Тот всё время сверлил Кима ревнивым взглядом с примесью ещё какого-то непонятного Дже чувства. Поэтому он избегал смотреть на Джихэ, боясь, что ревнивец неправильно поймёт или надумает лишнего. Затем туда же добавились самые младшие, у которых всё ещё играло детство в их пятых непоседливых точках. Рыбная парочка тоже отпала. Эти недалеко ушли от макнэ-лайн. Ючон так обхаживал Джунсу, что и эта пара очень скоро выпала из подозрения. Хичоль ворковал с Солли, красиво ухаживая за ней за столом. Да и представить его, скачущим на сеновале, было невозможно. А Шивон, нацепив на лицо чеширскую улыбку, не замечал никого, кроме кокетничающей с ним Тори. Всё, круг лопнул. А Дже так и остался без ответа. Остановившись у дома, Ким посмотрел налево; вдалеке темнело строение. Он неторопливо повернул к нему. Слушая отдалённый смех компании и их голоса, Дже приближался к свидетелю своего позора. — Странно, зачем КанТукам сеновал на даче, если они не держат ни коров, ни коней, ни коз? Да у них даже курятника нет! И потом, это старое строение контрастирует с современным загородным домом в три этажа, большим бассейном и полем для гольфа. Может, они собираются, на старости лет, заняться разведением скота? — размышлял Джеджун, подходя к открытой двери сарая. Внезапно Джеджун услышал подозрительный шорох за спиной. Воровато оглянувшись, он увидел очертания мужской фигуры и быстро юркнул в дверной проём, с бьющимся сердцем прижавшись к стене. Шаги приближались. Длинная тень возникла в проёме. Ким кинулся на человека, собираясь сбить преследователя с ног. Однако, его перехватили сильные руки и прижали к себе. Аромат парфюма щекотал ноздри Дже, пробуждая в памяти вчерашнюю ночь. Он воскликнул: — Так это был ты? Его рот заткнули поцелуем. Раздираемый противоречивыми чувствами, Джеджун брыкался в руках мужчины и бил того кулаками по спине, требуя отпустить. Прижав Дже к стене, тот не разрывал поцелуй, лишь углубляя его. Он поймал руки Кима в свои и поднял их над головой попавшего в ловушку. У Джеджуна всё закружилось перед глазами, он зажмурился и обмяк в сильных руках, приоткрыв рот и позволяя хозяйничать там чужому языку. Всё его тело горело огнём. Он не понимал, что творит, наполняясь ненасытной страстью. Напряжение дня, ярость, паника, страх, поиск виновника своих бед — все его вопросы нашли ответы в этом человеке. Он ненавидел этого подлеца и свое тело, что с готовностью отзывалось на его прикосновения. Но, даже ненавидя себя в эту минуту, он желал, чтобы мерзавец не останавливался. И только сейчас он понял то ускользавшее от него днём несоответствие: ни Ючон, ни Хичоль, ни, тем более, Шивон не возбуждали его так, как этот негодяй. Даже зная, что тот всего лишь играется с ним, Джеджун терял голову от его ласк, страстно отзываясь на его прикосновения. Выгибаясь и шумно дыша, он требовал: «Ещё! Ещё!» Он задыхался от вожделения, стоя на коленях и пробуя на вкус плоть этого мужчины, глубоко вбирая её в себя и позволяя чужой руке управлять своей головой в нужном ему ритме. Он подмахивал ему, уперевшись руками в стену, дрожал от наслаждения, когда рука негодяя водила по его стволу, а чужой член исследовал его глубину, грубо толкаясь в него и задевая то место, от которого импульсы посылались в мозг, а в глазах сверкали яркие звезды, как от недавнего салюта. Голос разума померк перед древним инстинктом, и Джеджун отдавался этому ублюдку, лежа на сене и бесстыже раздвигая ноги, принимая в себя всё без остатка. Он не чувствовал ничего, кроме безудержного желания раствориться в этом мужчине, целуя его крепкое тело под собой, вдыхая его запах и двигаясь на нём, как обезумевший, пока в очередной раз не выпал в нирвану. Только под утро, когда он очнулся от забытья в одиночестве, стыд и осознание произошедшего окрасили его лицо красным цветом позора. — Что я наделал?! Джихэ, прости меня, — заплакал он, презирая себя и ненавидя.

***

— Господи, Джунни, ты, что, прячешься от меня? — услышал голос Джихэ Ким, когда вернулся в дом. — Где тебя носит? Я тебя с вечера ищу. То за оппу волновалась, то за тебя, — укоризненно выговорила она прячущему от неё глаза Джеджуну. Он хотел выпить воды (или лучше — чего покрепче), поэтому сразу свернул на кухню, где и застал рассерженную подругу с супругом. Последний посмотрел на него с сочувствием и даже подмигнул. — Кофе будешь? Только что заварила, — она внимательно посмотрела на Дже. — Так, ну-ка, присядь сюда, — она усадила Кима рядом с мужем. Джеджун дёрнулся, когда его бедро задела нога супруга Джи, и хотел было встать, но ему уже поставили перед носом чашку и строго приказали одним взглядом не рыпаться и сесть на место. Чувствуя себя преступником, пойманным с поличным, он низко опустил голову, обхватив кружку ладонями. — В общем, я тебя со вчерашнего дня хочу познакомить со своим братом. Его зовут Чон Юнхо. Он давно уже жаждал подружиться с тобой, наслышанный о тебе от меня. А тут как раз так удачно вышло, что он приехал в отпуск из Японии, ведь мой муж из-за работы не смог поехать со мной. Вот я и… — Как — брат?! — изумленно вылупился Джеджун на Джихэ, а потом перевёл взгляд на смеющегося Юнхо. До него только что дошёл смысл сказанного. — Приятно познакомиться, Ким Джеджун. Ты уже давно интересуешь меня как весьма необычная личность, — протянул ему руку мерзавец. — Джихэ столько рассказывала о тебе, что мне не терпелось лично встретиться с тобой. — Ну-ка, Чон Юнхо, пошли со мной, — глаза Джеджуна гневно сверкнули, и он, вцепившись в протянутую ему ладонь, потащил негодяя на улицу. Джихэ удивленно смотрела в окно на удаляющуюся в сторону старой постройки парочку. Сначала её друг тараном тащил её брата, что-то возмущённо выговаривая ему и размахивая рукой. А потом уже Юнхо обогнал Джеджуна и со смехом потянул за собой сопротивляющегося Кима. «Ну, вот и славно, — улыбнулась она и отпила из своей кружки ароматный кофе. — Вот и подружились!» Fin